Читать книгу Неожиданно Заслуженный артист - Юрий Алексеевич Слатов - Страница 11

Итак, после двух месяцев первого спортивного лагеря в моей жизни я возвратился домой не только загоревшим и повзрослевшим. Не только набравшим неплохую форму баскетболистом. Вернулся с солидным багажом музыкального материала в голове и большой мечтой играть. И не только в баскетбол. Я хотел хорошо играть на гитаре. Играть в вокально-инструментальном ансамбле или – что уж там греха таить – в рок-группе. Петь офигенные песни на сцене. Такая же «заноза» сидела и в моём друге Толяне. Только его «голубой мечтой» была перламутровая ударная установка с кучей барабанов и тарелок. В лагере мы часто музицировали вместе: я рвал струны на нашей отрядной раздолбанной гитаре, а он стучал палками по всему, что издавало хоть какой-нибудь ответный звук. Короче, нашей общей идеей стало создание своего ансамбля.

Но в первую очередь мне надо было во что бы то ни стало «раскрутить» родителей на катушечный магнитофон. Саня пообещал в любой момент дать переписать все его бобины. А это в то время было просто невероятной удачей! Глянув в магазине на стоимость выстроившихся в ряд «Сатурнов», «Юпитеров», «Орбит», «Комет» и других советских магнитофонов, я понял, что и цены у них под стать названиям – космические. Только одна моноприставка без своего усилителя и динамиков – «Нота 303» – стоила меньше ста рублей. Учитывая, что у нас дома был проигрыватель «Аккорд», к которому можно было присоединить эту «Ноту», я решил начать канючить перед родителями в этом направлении. Первые мои ахи и вздохи были категорически не услышаны, а пламенные комсомольские убеждения в необходимости такой покупки просто проигнорированы. Мы собирались переезжать в новую трёхкомнатную квартиру на улице Юго-Западной, и мама предъявила мне список вещей, которые необходимо купить. Магнитофона «Нота 303» не было там даже на триста тридцатом месте. Любовью Петровной было рекомендовано не тратить карманные деньги на пластинки, а копить на этот самый магнитофон. Даже при самых оптимистических расчётах было понятно, что накоплю такую сумму как раз к окончанию школы. То есть ни новых пластинок, ни крутящихся заманчиво бобин у меня не будет года три. Я погрузился в глубокую нечеловеческую печаль. Успеваемость в школе понизилась. Попадать мячом в кольцо на тренировках стал реже. Видя мою кислую физиономию, Людка Капич перестала разрешать притрагиваться к её груди. Вот-вот, и чёрная депрессия накрыла бы меня с головой. Но! Но ведь в Казани жила моя бабушка. А вместе с ней – моя любимая тётя Лида, у которой жених погиб на войне. Она так и не вышла замуж, не родила детей. Всю свою любовь она отдавала племянникам, то бишь мне и моему двоюродному брату Андрюшке. Увидев меня печальным, как Алёнушка на картине Васнецова, бабуля и тётушка сначала испугались, а потом посмеялись над моими горестями. Чтобы возродить во мне желание жить, пообещали к Новому году сюрприз. Я тут же воспрял духом. Успеваемость улучшилась. Тренер хвалил. А к Людке больше не прикасался. Больно очень надо! Найду и получше. А уж когда сделаем свою группу с Толиком, то вообще… Что «вообще», не представлял, но внутренним чувством ожидал чего-то очень приятного.

Дед Мороз в лице моих родных не обманул: 1 января я с умилением смотрел на зелёный индикатор записи нового магнитофона. В комплекте «Ноты» была одна маленькая бобина с советской эстрадой. Не надо было иметь много ума, чтобы засунуть штекер в гнездо проигрывателя. Запустил машину. Запел Муслим Магомаев. Ну ничего, скоро появятся у меня и Пол Маккартни, и Элтон Джон! Радость от подарка чуточку омрачали родительские упрёки:

– Юрка! Тебе не стыдно? Это дорогая вещь! А ты, такой-сякой, у бабушки-пенсионерки выклянчил!

Мне, конечно, было стыдно. Но не очень. Чуточку. Муслим Магомаев перепевал мой стыд напрочь. Я был просто счастлив.

Однако, статья моих, вернее – родительских расходов увеличилась. Надо было покупать катушки с лентой для записи. Стоили они недёшево. В зависимости от размера бобины: 375 или 525 метров плёнки. Моя «Нота» была маленькой и большие катушки не принимала. Так что мне нечего было нервничать по поводу размера. Переживал только от постоянной нехватки финансов. И тут повезло так повезло! Ну, и родителям тоже. Объясню почему. Батя к тому времени возглавил отдел пассажирского транспорта Казани в горисполкоме. Он отвечал за работу автобусов, троллейбусов и трамваев столицы Татарии. Как-то папаня притащил домой большую коробку со словами:

– Сын, возьми! Это тебе. Открывай.

Когда я увидел содержимое неожиданного подарка, то заорал от радости. Двадцать бобин с магнитной лентой! Просто чудо какое-то! Отец пояснил:

– Так эту плёнку делают в Казани. Завод «Тасма». Я сегодня там был. Новый маршрут автобуса открыл. Вот мне директор завода и подарил в благодарность.

Я готов был станцевать для папани его любимую лезгинку с приземлением на колени. Но родитель меня остановил, пожалев соседей снизу. Тогда я предложил показать свой танец доброму директору завода «Тасма». Батя сказал, что не надо, ибо нового автобусного маршрута будет достаточно. Почему повезло и родителям? Так я ж почти год не тревожил их нытьём по поводу покупки новой катушки!

Саша Плотников не обманул. В одно из воскресений, с раннего утра до позднего вечера, я переписывал у него музыку. Теперь в моей личной коллекции появились записи Nazareth и Uriah Heep, Queen и Wings, и ещё десятка самых крутых групп того времени. И, конечно, любимый Deep Purple.

Теперь к моим юношеским интересам и увлечениям добавилось ещё одно: «снимать» с плёнки особо понравившиеся песни или их фрагменты. То есть, сидя у магнитофона, подбирать их на гитаре. И безумно радоваться, когда это получалось. Свободного времени у меня было не так много. Учёба и спорт занимали практически полный день. Кроме того, я очень любил читать. Конан Дойл и Жюль Верн, Фенимор Купер и Александр Дюма, Беляев и Стругацкие были читаны-перечитаны мною по несколько раз. Но для гитары, пластинок и бобин тоже находилось время. Вечерами или в выходные дни я «изводил» родителей потугами «снять» знаменитое соло из «Highway Star», рифовый ход из «Black Night» или «Maybe I.m A Leo». Чтобы это сделать, приходилось перематывать плёнку туда-сюда десятки раз. Наушников у меня не было. Мама, завязав голову полотенцем и глядя безумным взглядом куда-то вдаль, жарила котлеты на кухне. Отец, автоматически напевая «Smoke on the Water», ненавидел всех «битласов» планеты и безнадёжно мечтал посадить их в казанский трамвай и отправить по самому длинному маршруту. Только брательник с удовольствием слушал мои «виртуозные» пассажи. Надо отдать должное родителям за то, что они очень терпеливо переносили эти страдания, никоим образом не запрещая заниматься тем, что мне так нравилось.

И только путь к исполнению ещё одной мечты пока оставался закрытым. Мы с верным соратником и другом Толей Семёновым не могли найти никаких вариантов оказаться в составе какого-нибудь ВИА. В нашей школе ни ансамбля, ни звуковой аппаратуры не было, не говоря уже об электрогитарах и барабанах. Поэтому оставалось собираться у него или у меня дома и, включив магнитофон, играть в составе Sweet или Uriah Heep. Благо у Толяна тоже появился «бобинник», а записи у нас были одинаковые. Из суперзвёздных составов нас никто не выгонял. На сложные композиции типа «July morning» нашего мастерства явно не хватало, а вот «Lady in Black» играли и пели прямо как «Хипы». Ну, или почти. Правда, были ещё технические причины некоторых наших страданий. Хоть убей, нужен был другой звук гитары. Не акустический, а электрический. Да ещё с этим… как там его – фузом. На горизонте моих желаний появился звукосниматель для простой гитары. Стоил он 9 рублей. К родителям обращаться было бесполезно, а к бабуле с тётушкой – рановато. Оставалось ждать только какого-то чуда. И мечтать. Чем мы с другом и занимались, рассматривая десяток фотографий наших лохматых кумиров и слушая их музыку.