Читать книгу Собрание сочинений. Том 1. Ранние стихи. С этого началось - Юрий Бычков - Страница 4

Чистый-чистый, белый-белый,

Лёгкий, пушистый снег в ноябре.

Огненно-рыжая, хитрая-хитрая,

Утром проснулась лисица в норе.

В чаще, нарушив покой обновленья,

Тенькнет синица с куста.

Звонкая, милая песнь пробужденья,

Так безыскусно проста.

Гуси по снегу, ровному-ровному,

Строем шагают к пруду,

Лапы гусиные, красные-красные,

Шлёпают звучно по льду…

Первые шаги мои из палисада,

Маме боязно и всё же рада

Видеть, как сынок потопал за забор,

Расширять свой человечий кругозор.

Над столом склонились девчонки и мальчишки,

Тётя им читает сказочные книжки.

Слышно, в тишине страничка шелестит,

Даже Вовка толстый не сопит.

Столько радости – волшебное кино,

В зале шум – ребят всегда полно.

Про Чапая и про Буратино,

Не беда, что по частям картина.

Никчёмная над Жабкой бузина –

Сколько тайн мальчишеских хранит она!

В зарослях её мы в «красные и белые» играли,

Алой ягодой из пупырей стреляли.

Срок похода по горам

Прошёл уже немалый,

Я о многом позабыл,

Помню только скалы-скалы,

Скалы, я вас полюбил.

Полированы потоком

Быстро мчащейся воды,

Цвета розового сока,

Будто по весне – сады.

Скалы, вы взрастили буки

В гордой горной вышине.

Буки тянут к небу руки,

На скалистой встав спине.

Скалы – мощные уступы!

По пути к вершинам гор

Вид ваш грозен, неприступен,

Если поглядишь в упор.

Но посмотришь издалёка –

Тут другая сторона,

И природы подоплёка,

Скалы, в вас тогда видна.

В дар тебе черёмуху душистую

Я несу, везу чрез всю Москву.

Ты вдохнёшь – и юность чистая

Сразу же предстанет наяву.

Присмотрясь к помятому букету,

Скажешь философски: «Ей недолго цвесть.

Отошла весна – дорогу лету!»

Что ж, спасибо за такую весть.

Заморозки в мае – это вам милей?!

Цветение черёмухи – неделя хладных дней!

Все хотят, и почему – понятно,

Чтоб отцвела душистая скорей…

Воздух пьянящий сладкий.

Солнечный мартовский день.

Вместо тяжёлой шапки

Лёгкий берет надень.

Выйди высокая, ладная,

Голубоглазая, молодая –

Неба синь неоглядная

Радостью сердце одарит.

Вслед улыбнётся улица,

Звоном осыплет трамвая,

Прохожие залюбуются,

Взглядами провожая.

Ветер помчит вдогонку,

Обнимет тебя проказник.

Идёт в берете девчонка –

Как первый весенний праздник.

Лето. Золото бубенчиков.

Солнце в раж вошло, замечу,

Неженаты и невенчаны

Мы играем в чёт нечет.

Знаем, впрочем,

Чем всё кончится –

Быть помятою поляне.

Солнышко недобро косится:

«Вы с любовью разбирайтесь сами».

Шелковистая, в метёлках, венчиках,

Вся в цвету июньская трава.

Ею мы с тобой повенчаны?!

Что ни говори – любовь права.

В мае мы впервые встретились.

Помню, как сейчас, черёмухи метель;

Месяц ты всего невестилась,

Нас в июне накрепко связала повитель.

Зимний звёздный вечер,

В серебре окно,

Жду с подружкой встречи

Всё пою одно:

Матушка-зимушка, русская зима,

Право, по душе мне метели кутерьма!

Деревенской улицей,

С миленькой вдвоём

Мы идём целуемся,

О зиме поём:

Матушка-зимушка, русская зима,

С милой по душе мне метели кутерьма!

Завируха кружит

Снегом в январе;

Молодость разгульная –

Счастье на дворе.

Матушка-зимушка, русская зима,

С милой по душе мне метели кутерьма!

Падают снежинки

На деви́чью бровь…

Играет на морозе

Молодая кровь!

Зимний вечер. Сибирский кот.

(Его гладить не всем разрешалось.)

И наивный у песен счёт.

Трое нас у тебя собиралось.

Ты красиво читала стихи

Модных тогда московских поэтов,

Мы старались наплесть чепухи,

Делая вид солидных эстетов.

Дескать, с этим знакомы, а это – старо,

Сущность есть – нет отточенной формы.

И подолгу вечерней порой

Наших споров гремели штормы…

Годы шли чередой привычной,

Ты ушла из памяти рано.

Как-то вдруг в кутерьме столичной

Ты взглянула на нас с экрана.

Царским взглядом поморской красавицы

Не смутила ты мой покой,

Не могла ты мне не понравиться,

Но ведь знал я тебя не такой…

Старый друг, хмурым поздним утром

Я махал тебе кепкой вслед.

В жизни собственной, судне утлом,

Без тебя – рулевого нет.

На восток чрез сибирские дали

Увозил тебя мощный экспресс.

Верь, в дорогу тебе мы отдали

Часть заветную наших сердец…

Оттого и в груди боли –

Я терзаюсь разлукой с тобой,

Но и рад: ты – орёл на воле,

Ты владеешь своей судьбой.

Всё здесь было приземистым, скромным,

Нам казался МАИ огромным.

Но прошло несколько лет, и тут –

Нет кварталов невзрачных,

Огляделся – дворцы растут!

Скромно выглядит наш институт.

Сокол – имя летящее ввысь.

Сокол – коли ты молод, в небо рвись!

Не найти другой такой высоты,

Не затмить МАИ красоты!

Сокол – время студенческих грёз,

Сокол, вместе с тобою рос.

Как любил, по пути от метро, тополя,

Славой воинской памятна здесь земля!

Твой шуршащий легко тротуар

Много раз поутру прошагал…

На площади большой московской

(Не Самотёчной и не Маяковской)

Через туннели забирает всех в нутро –

С такси, автобусов, троллейбусов, метро –

И всех вымётывает на перрон,

Всех, кто за год московской жизнью утомлён,

Всех, кто купаться очень хочет,

Без промедлений отправляет в Сочи!

В руках – большущий чемодан;

Вам месяц на поправку дан.

Июль.

В Москве озябли вы?! Поехали!

Пора!

Счастливые – в Крыму, товарищи, жара.

Всё остальное подождёт в Москве:

Работа, дом, театр, курсы…

Какой вокзал?

Конечно, Курский!

Хороши на Оке плёсы!

Взор ласкает речной простор,

У попутчицы русые косы,

Берег плыл, тарахтел мотор…

Косы девичьи, косы русые,

Голубее, чем небо, глаза,

Те глаза покой порушили,

Будто к ним меня кто привязал.

Полюбилась мне девица статная,

Вразлёт брови, высокая грудь.

Без неё дорога обратная,

Что пустыня – попробуй, забудь!

Было в ней всё исконное русское:

Вроде капли летящей лица овал,

И запястья её неузкие –

Я родное в ней узнавал…

Словом выразишь только заметное,

Ну а то, что под спудом лежит?

Полагаю – богатства несметные:

Чувств возвышенных тайный скит.

На Оке веет Русью былинною,

Здесь границы держала Москва,

И мне видится вышкой дозорною

Церкви бёховской колокольни глава.

Проплывают деревни и пажити,

За бортом шепчет нежно вода,

Дни грядущие, вы мне укажете,

Как владеть этим счастьем всегда?

Не пойму, что мне больше понравилось,

То ли плёс, то ль девичьи глаза,

С раздвоённостью этой не справился,

Что люблю, им обоим сказал.

Бетоном покрылись просёлки:

Не год прошумел и не два.

Подсадки – сосёнки да ёлки

Поднялись – достанешь едва.

И вспомнилось давнее детство:

Просёлки в ухабах войны.

Прошло всенародное бедство

По пыльным дорогам страны.

Родные просёлки, вы знали

Усталость мальчишеских ног.

С косой воронёной стали

Исхожено много дорог!

Просёлком с колхозных станов,

С порубки метельной зимой

Шагали в те дни неустанно

И я, и ровесник мой.

Просёлками с лесом и хлебом…

Да что! С порученьем любым,

В округе, где только я не был…

И в срок поспевал по грибы.

Бывало, с корзинкой горбатой,

Чуть светом забрезжит рань,

Просёлком в догонку ребятам

Припустишь грибы собирать.

Просёлком колхозные кони

Лесные возили стога…

Чего только сердце не вспомнит,

И память мне та дорога.

Просёлки, просёлки, просёлки…

Да что ж горевать-то о них.

Грядой после доброй прополки

Шоссейная стелется нить.

Автобусы катятся шибко

По гладкой прямой полосе,

А может, какая ошибка?

Да нет же! Тут вправду шоссе.

В автобусах едут крестьяне

К райцентру по разным делам,

Бумажка-билетик в кармане,

Степенность с грехом пополам.

Уходят в преданье просёлки

Всё больше дорог больших.

Повсюду растут новосёлки

На дедовских землях родных.

Бетоном покрылись просёлки,

Не год прошумел и не два.

В автобусе верные толки:

«Теперь в бездорожье

Застрянешь едва ль!»

Расходился апрель,

Расшумелся апрель,

Звонкой песне,

Попробуй, его не поверь:

Он и дерзок,

И смел,

Небесами высок –

Гонит к веткам дерев

Оживляющий сок.

Он заснуть не даёт –

Будоражит меня,

Он полями пройдёт –

Зазвенит зеленя.

И нельзя усидеть

У закрытых дверей,

Манит синий апрель

На простор поскорей!

И, чтоб не было

Грусти, печали и слёз,

Золотых одуванчиков –

Море принёс!

От него, неуёмного,

Многого ждём:

То прольётся окрест

Благодатным дождём,

То подарит мгновенья

Такой тишины,

Что травы растущие

Будут слышны!

Расходился апрель,

Раззвенелся апрель,

И к девчонкам цветущим

Захаживал Лель.

Как полоса для разбега,

Как место вселенских стартов,

Как альфа и как омега,

Бетонно прочна, проста ты!

Легко ль от земли отделиться

В космический влиться простор?!

Достанет о землю биться

Не раз и не два, а сто.

С бумажкой, в которой про зрелость

До времени нам сказали,

Метались, пока прозрелось,

Пока завязалась завязь.

Из тыщи штурмующих дали

(Иначе могло разве статься?)

Не все свою даль увидали,

Пора нам в этом признаться.

Славлю победные старты,

Время осознанной силы,

Жизненные аттестаты

Выдала нам Россия!

Призывно гудят электрички,

Волнуется тяжесть платформы,

Стремленья, надежды, привычки

Вливаются в плоть упорно.

Да, я никуда не еду,

Шагаю вдоль по платформе –

Иду, как охотник по следу,

Чтоб овладеть неподатливой формой.

Я в поисках точной рифмы –

Слова силы бесспорной.

Он из архивов выходил на свет

С шерстинками веков в усах и чубе.

Мне грезился дремучий русский дед

В овчинной выношенной шубе.

Из пыльных строк живучие слова

В виденья зримые незримо вырастали…

До нас он правду доносил –

Со слов его к нам шла молва

О русских, что не раз из праха восставали:

Пылил Восток татарскою ордой,

Усы топорщили заносчивые ляхи,

Француз спешил за северной звездой,

Мы помним немцев кайзеровские бляхи.

Вставал мужик в сермяжном зипуне

С цепом, рогатиной и меткой пулей,

Наотмашь бил в лицо и по спине, –

Гудел набатом разозлённый улей.

Привычно погружаясь вглубь веков,

Нет, не найду в истории такой приметы,

Чтоб Русь грозой воинственных полков

Без приглашения вошла в пределы чуждые и светы.

Самой природой мы привязаны к земле,

Нам, русичам, родимую орать привычно,

Но каждый в ратном поединке лев –

Привычно русским воевать не «вообще», а лично.

В боях родились грозные слова:

Штык, ярость, меч, соратник, мщенье.

Как свято, в этом наша речь права,

От слов таких полшага к ополченью.