Читать книгу Откат - Юрий Гиммельфарб - Страница 7

На следующий день Сергей, еще подходя к офису, услышал настойчивый звонок телефона на своем рабочем месте.

– Интересно, – сказал сам себе Сергей. – Кому это я понадобился с утра пораньше?

Впрочем, к телефону он все равно не успеет. Ну и шут с ними! Понадобится – перезвонят еще раз. Тем более, рабочий день еще не начался. Ничего, подождут. Он специально приходит на работу на час раньше: необходимо проверить работоспособность серверов, убедиться, что все в порядке.

Мысли Сергея все время возвращались к вчерашнему разговору со Стасом. Странно он себя вчера повел, очень странно. Вдвойне странно – как это он смог так быстро попасть на прием к Штерну? Сергей знал, что добиться приема у генерального директора института – дело очень непростое. Многие сотрудники – даже некоторые начальники отделов добивались приема у Штерна неделями, подчас вылавливая его в коридоре или дожидаясь момента, когда генеральный директор покидает рабочее место. Но и сам факт встречи не означает того, что Александр Леопольдович станет выслушивать сотрудника.

Кроме того, Штерн последний год значительную часть своего времени проводит в командировках, занят переговорами, поэтому даже застать его на рабочем месте – дело весьма непростое.

А Стасик добился встречи с генеральным директором через двадцать минут после разговора с Сергеем. Интересно, как же ему это удалось?

Мысли Сергея прервал телефонный звонок.

Сергей снял трубку и поднес ее к уху.

– Слушаю, – ответил Сергей.

– Сергей Михайлович, – раздался в трубке голос Корзинкина. В его тоне слышались какие-то странные нотки. – Зайдите ко мне прямо сейчас.

– Хорошо, Сергей Орестович, – коротко ответил Сергей.

Встав с места, он на всякий случай заблокировал компьютер8 и направился к шефу.

Корзинкин сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. Он вел себя как-то странно: вопреки своему обыкновению, он не старался поддерживать свой величественный вид. Корзинкин сидел, слегка согнувшись, его глаза бегали, не останавливаясь ни на секунду.

На Сергея он старался не смотреть. И вообще, отметил про себя Сергей, в поведении шефа сквозила какая-то старательно прикрываемая неуверенность

– Сергей Михайлович, – начал Корзинкин. – Так складываются обстоятельства, что вам придется освободить должность системного администратора. Есть два варианта: либо вы увольняетесь по собственному желанию, либо переводитесь на должность техника, но, естественно, с понижением в заработной плате. Сейчас меня интересует: какой из предложенных мной вариантов вы выбираете!

Сергей с изумлением уставился на своего начальника.

– Я видимо чего-то не понимаю, Сергей Орестович, – с трудом подбирая слова, вымолвил Сергей. – А почему, собственно, вы решили меня уволить? За что? На каком основании? Чем я вам не угодил? Объясните, пожалуйста.

– Ну, какая вам разница, – с раздражением ответил Корзинкин. – Достаточно того, что вы меня не устраиваете. Ну, приведу я вам факты того, что вы меня не устраиваете – и что от этого изменится? Вы станете мне возражать, я стану раздражаться… Тот факт, что подчиненный не устраивает начальника, вполне достаточное основание для увольнения!

– Извините, Сергей Орестович, но этого не достаточно, – возразил Сергей. – Я работаю в институте больше двух лет. И за это время не имел ни одного взыскания. Напротив, несколько раз поощрялся премиями за выполнение особо важных заданий. Недавно была аттестация – и на этой аттестации никто – в том числе и вы тоже! – не высказал мне ни единой претензии!

– Да при чем тут аттестация? – с досадой воскликнул Корзинкин. – Это все формальности и они не имеют к делу никакого отношения!

– То есть как это «при чем»? – спросил Сергей. – Как это «просто формальности»? Что же вы месяц назад на аттестации молчали? Высказали бы свои претензии – кто же вам мешал? Зачем же тогда надо было лицемерить и давать мне положительную характеристику? Скажите мне тогда – какие ко мне претензии?

– Объясните мне, Сергей Михайлович, – с силой сказал Корзинкин и с остервенением сорвал с себя очки. – Что изменится от того, если я вам назову причины? Поверьте мне, от вашего ответа на мои аргументы, результат не изменится.

– Это называется простым словом: «беспредел», – возразил Сергей. – На суде обвиняемому выдвигают обвинение, он на них отвечает. И приговор выносится лишь в том случае, если аргументы, выдвинутые обвинением, убедил суд в виновности обвиняемого.

– Здесь не суд, – высокомерно свысока ответил Корзинкин. – Здесь только я – и суд, и прокурор, и адвокат, и присяжные. Все – в моем лице. И только я здесь решаю: соответствуете вы занимаемой должности или же не соответствуете. Вы мне просто не нравитесь – и этого вполне достаточно!

– Даже так, – пробормотал Сергей и покрутил головой. – Неплохое заявление. А вы ничего не перепутали, Сергей Орестович?

– Вы это о чем? – настороженно спросил Корзинкин.

– Вы не перепутали свое местонахождение? – язвительно спросил Сергей. – Мы с вами не в Америке. Где достаточно сказать подчиненному «ты уволен» – и он собирает свои манатки. Мы в России, где существует трудовой кодекс. Поэтому, Сергей Орестович, либо вы мне излагаете причины вашего решения меня уволить – либо давайте разбираться в соответствии с трудовым кодексом!

Корзинкин ничего не ответил на последнюю реплику Сергея. Было видно, что реальных аргументов у него не было, поэтому на его лице была написана мучительная работы мысли: он пытался найти любые аргументы в свою пользу.

– Хорошо, Сергей Михайлович, – начал Корзинкин. – Тогда давайте разбираться. Прежде всего, вы меня не устраиваете потому, что вы – человек весьма и весьма конфликтный.

– Что? – с изумлением спросил Сергей. – Я конфликтный? А с кем же я конфликтую, позвольте узнать?

– А вот посмотрите, – Корзинкин начал загибать пальцы. – Со Стасом Лановенко у вас отношения не сложились. Со мной – не сложились. С Галиной Геннадьевной у вас также не складываются отношения – а ведь она старейший работник института! Александр Леопольдович также придерживается отрицательного мнения в отношении вас. Какие вам еще нужны доказательства того, что вы – человек конфликтный и не вписываетесь в коллектив института?

– Хорошо, Сергей Орестович, давайте разберемся с этим вопросам до конца и по персоналиям, – Сергей криво усмехнулся. – Начнем с вас. Лично вы, Сергей Орестович, ни с кем из программистов не сработаетесь. То, что я выдержал ваши глупости в течение двух лет, просто говорит о том, что это у меня ангельское терпение и спокойный характер. И тот, кого вы собираетесь поставить на мое место, тоже с вами не сработается – кто бы это ни был.

– А это не ваше дело, – нарочито грубо ответил Корзинкин. – То, кто придет на ваше место, вас совершенно не касается: точно так же, как мне совершенно все равно – кто после меня поедет в купе поезда, в котором я месяцу назад ехал.

– Да мне-то на это наплевать с высокого дерева, – ответил Сергей. – Но все-таки давайте разберемся дальше. В отношении Галины Геннадьевны Ивкиной я ничего комментировать не собираюсь: весь институт знает, что Ивкина – просто старая маразматичка. Ей давно уже пора на пенсию и реагировать на ее выпады – это все равно, что воевать с ветряными мельницами. Что касается Александра Леопольдовича, то за эти два года с «хвостиком», который я работаю в институте, он видел меня один или два раза – да и то мельком. Он ни разу не беседовал со мной. В этом случае ответьте: как он вообще может иметь обо мне какое-либо мнение – неважно, хорошее или плохое?!

– Вы что же, собираетесь обсуждать решения Александра Леопольдовича? – с возмущением спросил Корзинкин. – Кто вообще дал вам на это право?!

– Да ничего я не собираюсь обсуждать, – усмехнулся Сергей. – Но на это ответить вам нечего. Теперь в отношении Стаса. Ведь вы сами – подчеркиваю: сами! – поручили мне побеседовать со Стасом, хотя я вас предупреждал, что это не мое дело и не моя обязанность. А то, что Стас, не ответив абсолютно ничего по сути заданных ему вопросов, побежал жаловаться Александру Леопольдовичу, говорит как раз о том, что ему нечего было мне возразить! А вы со своей стороны даже не попытались разобраться в происходящем! И после этого вы утверждаете, что в ситуации со Стасом я виноват?!

– А кто же? – взвился Корзинкин. – По-вашему я в этом виноват? В таком случае мне больше нечего добавить к тому, что вы меня не устраиваете.

– Знаете, Сергей Орестович, – решительно сказал Сергей. – Я все понимаю – и при этом в то же самое время ничего не понимаю одновременно.

– Что вы имеете в виду? – недоуменно спросил Корзинкин.

– А вот что, – ответил Сергей. – Я понимаю, что сисадмин – то есть я – всего лишь обслуживающий персонал, но я не понимаю, почему труд уборщиц ценится выше, чем труд сисадмина, хотя потери от захватанных пальцами ручек в туалете неизмеримо ниже, чем уничтоженный за день до сдачи годовой баланс. Я понимаю, что бываю резок и даже груб (скорее изредка бываю вежлив и приветлив), но не понимаю, почему пользователи нашего института – да что далеко ходить за примером: та же Ивкина! – не может выучить десяток операций, необходимых для его, пользователя, работы. Я понимаю, что мой внешний вид не позволяет мне попадаться на глаза руководству, но не понимаю, как можно сменить блок питания в костюме и галстуке, не изгваздавшись по уши в пыли и окружающем системный блок мусоре. Я понимаю, что бюджет организации – штука сложная и разноплановая, но не понимаю, почему должен выпрашивать деньги на кулер месяцами, молясь, чтоб не сдох настольный вентилятор, купленный на свои деньги и обдувающий всю стойку с аппаратурой.

Корзинкин хотел что-то сказать, но Сергей перебил его:

– Я понимаю, что Интернет на девяносто процентов состоит из порносайтов и на абсолютно на всех этих сайтах есть вирусы, но не понимаю как наши институтские пользователи, которые не в состоянии набрать свой пароль, умудряются обходить фильтрующие прокси-сервера и игнорировать многоступенчатую антивирусную защиту. Я понимаю, что должен обеспечить бесперебойную работу сети при любых обстоятельствах, включая прямое попадание в сервер Тунгусского метеорита, но при этом совершенно не понимаю: почему в ответ на мою просьбу о приобретении источника бесперебойного питания лично вы мне отвечаете, что «я ввожу организацию в разорение и от меня в институте одни убытки». Я понимаю, что все, начиная от охранников и заканчивая членами совета директоров, будут таскать мне на ремонт и настройку свою электронику, начиная от утюгов и заканчивая телефонами и газонокосилками. Но при этом не понимаю, почему меня ненавидят за отказ перевести системное время на десять минут назад или дать возможность выкачать все фильмы в переводе всех гоблинов?

– За это вам институт платит зарплату, – нравоучительно произнес Корзинкин. – Зачем же вы соглашались на эту работу?

– Правильно, я соглашался, – Сергей распалялся все больше и больше: эта тема задела его за живое. – Но дело не только в работе, но и в отношении ко мне. Я понимаю, что я и мои подчиненные являемся лишь обслугой, но при этом не понимаю, почему ко мне лично вы относитесь, как к мальчику на побегушках, как к половому в трактире?

– Ну, если вы сами таковым себя считаете, то это дело ваше, – не удержался от колкости Корзинкин. – К вам относятся так, как вы того заслуживаете.

– Если вы, Сергей Орестович, решили меня оскорблять, то вы меня этим не удивили, – спокойно ответил Сергей. – За два года совместной работы я уже усвоил, что оскорбления и унижения – ваш обычный метод руководства. Я понимаю, что вы не изменитесь, но не понимаю: в чью же больную голову пришла идея передать именно вам в подчинение отдел информационных технологий? Я понимаю, что мое здоровье – только моя проблема, а моя зарплата не позволяет мне заказывать еду на рабочее место, но не понимаю, почему должен корпеть над выполнением очередной прихоти начальства ночью. Ну, как же: ведь считается, что перезагрузка сервера днем и остановка работы всего-навсего на пять минут приводит к тотальному параличу организации и приравнивается к диверсии, сопоставимой разве что с атакой «Аль Каеды» на небоскребы в Нью-Йорке одиннадцатого сентября. Я понимаю, что моей жене неинтересно слушать о проблемах совместимости человека и компьютера, но не понимаю, почему мне не платят отпускные за два неиспользованных отпуска, не отпуская при этом меня в отпуск даже на неделю!

– А это, Сергей Михайлович, ваша недоработка, – торжествующе усмехнулся Корзинкин. – Нужно было организовать работу таким образом, чтобы ваше отсутствие не приводило, как вы выразились, к параличу организации. И это лишний раз доказывает, что вы, как руководитель, меня не устраиваете.

– Ах, вот как? – язвительно промолвил Сергей и сделал протестующий жест рукой. – Но моя ли в этом вина? Я понимаю, что хороший сисадмин должен уметь очень много, но не понимаю, почему должен выполнять работу отделов рекламы и дизайна, следить за состоянием электросети, противопожарной сигнализации, телефонных линий и систем видеонаблюдения. Я понимаю, зачем компьютер мне, но не понимаю, зачем он подавляющему большинству пользователей в институте, включая и вас: ведь почти все только и делают, что вводят тексты с клавиатуры и тут же их распечатывают, при этом жалуясь на низкую производительность видеокарты. А то и просто держат компьютер на столе в качестве мебели – в данном случае я вас имею в виду! Я хочу хотя бы на пару часов отключить свой мобильник, хотя бы ночью, но не хочу, чтобы в это время обрывали телефоны всех моих родственников и друзей. Я верю, что мой труд все-таки оценят, но не верю в то, что цена будет достаточной, а счета будут оплачены. Я знаю, что моя работа нужна, но теперь уже не знаю – нужна ли мне такая работа?

– Ну, если вас работа не устраивает, то о чем же тогда мы спорим? – снисходительно выдавил из себя Корзинкин. – Кстати, к вашей квалификации, как специалиста, у меня нет никаких претензий. Все претензии связаны именно с тем, что вы, как руководитель, не соответствуете занимаемой должности.

Сергей посмотрел на Корзинкина и не стал спешить с ответом. Подумав немного и, видимо, решившись, он сказал:

– Итак, я вижу, Сергей Орестович, что конструктивно разговаривать вы не намерены. Изложить мне реальные, а не выдуманные причины вашего решения вы тоже не хотите. Но решение вы приняли – и это видно. В таком случае заявляю вам: хорошо, если вы ТАК настроены, то я уволюсь!

– Ну, вот и отлично, – у Корзинкина вырвался невольный вздох облегчения. – Вы сейчас поступаете, как разумный человек. Я уважаю ваше решение. В самом деле: перевод на должность техника был бы не самым лучшим решением. Зачем такому специалисту, как вы терять в заработной плате?

– Вы меня не дослушали, – Сергей посмотрел Корзинкину прямо в глаза. – Повторяю, я уволюсь, можете не беспокоиться. Но сделаю это лишь после того, как разберусь окончательно и досконально во всем происходящем.