Читать книгу Немного слов. Книга Первая - Юрий Годованец - Страница 2

душа должна пройти

обкатку бытиём

мытьём и катаньем

рождением и смертью

что возражать

что торопить её

сама посетует

и тихо хлопнет дверью

Солнце село прямо за Карпаты,

без нужды я вышел в сонный сад.

Капельки дождя, как акробаты,

прыгали и падали назад.

В каждой искра Божия томилась,

небом тарабанила в батут.

Со слезами промывала милость

лепотою злую слепоту.

Ты, кажется, ждала меня в берлоге

и горячо мечтала о скитальце.

Загривок холодит ошейник строгий,

мерцает драгоценный пульс на пальце.

Я не пойму – собака, или кошка,

иль здесь клубятся неземные змеи?

Меня ты нежно подожди немножко,

пока снимаю все твои камеи.

Была нелёгкой дальняя прогулка,

я долго брёл по кромке океана.

Чьё сердце тут колотится так гулко,

что тишина становится как рана?

И снова я прикладываю к уху

стальной курок дыхательного нерва.

И мне даёт – ту и другую руку —

поцеловать Милосская Венера.

В моей рассылке ты недавно,

а кажется – совсем давно,

когда откуда-то куда-то шло

чёрно-белое кино.

И на ковре из мела сажей

навек очерчены тела

и души, и салют плюмажей…

Их память цветом замела.

Через призму приземистых сосен,

сквозь зверинец их тёмных теней

я смотрел на закатное солнце

и ослеп до скончания дней.

Ты взяла меня за руку в рощу

повела познавать наизусть

бледный месяц, упругий на ощупь,

и рубцов доверительный руст.

Небеса, отрубите мне руки,

ведь в скворечниках брошенных звезд

обитают нездешние звуки,

запрещённые смертному в пост.

Давно на дне старинной вазы

лежал детьми забытый клад.

Ты отыскала узел связи

всех наших узеньких монад.

Взяла и воссоединила —

разлуку, встречу – до секунд.

И древние притоки Нила —

Нева и Лена – вновь текут.

Как я люблю тебя за этот

священный жреческий огонь.

Дай перенять забытый метод,

взять быстрым обыском ладонь

и ощутить тепло и холод

прозрачных полноводных волн.

Пока люблю, я тоже молод

и тоже кладов нежных полн.

Я гляжу, разинув зенцы,

Как из аута в уют,

Ходят люди с воплем в сердце,

Милостыню подают.

Ангелы перо роняют…

Можно, я перо возьму

Прямо из уюта в аут,

Сам не знаю, почему.

Много их в морозном паре

Женщин, ангелов, идей.

С кем же я останусь в паре,

Думать буду, лицедей.

Много мужества и женства

Сходит в сердце – и, звеня,

Вот и заповедь блаженства

Вдруг сама нашла меня.

Какая тишина чужая —

с иголочки, хотя и голенька —

кругом, с порога провожая

гипотенузу треугольника.

Пора, сломав решётку, братцы,

склонять не катеты ко сну,

шептать, шептаться, перешёптываться,

родную строить тишину.

Жили-были – всё ближе и ближе,

помогая друг другу идти,

словно две параллельные лыжи —

от креста половинки – в пути.

Чуть подрагивают сизокрылые

Самописцы летописи ветра – веточки вен,

Как сказали бы те, кто молчит.

Так тикает скороспелая вечность,

Разоблачая происки отчаянья,

Без которого было бы ещё печальнее…

Правда, бегущая строка не убегает,

Она просто превращается в кнутовище,

Ведущее происхождение от самого посоха.

Ударит острым наконечником и нежно гладит,

Но такой туман невозможно рассечь,

Можно только зажмуриться…

Стоп, ибо начинаются видения:

Сначала первого, затем второго,

А потом и третьего плана.

Только теперь я, наконец, понимаю,

Что фото и было придумано, чтобы

Отвлечь моё внимание от твоего объёма.

Долбил престранные пространства я,

прокладывая сквозь тела

стихов пространственные странствия

за правдой тварного тепла.

Нашёл я вешние проталины,

жар в снежных залежах нашёл

и вышил золотом на талии

знамения зелёный шёлк.

Звезда маячила вдали,

Освещая местность!

Мы слишком близко подошли:

Дальше – неизвестность.

Пучины острые лучи

Ножницами режут.

Что есть мочи замолчи!

Сердечный слышишь скрежет?

Блаженство нужно нам терпеть,

Терпкое, всё чаще:

Живёт внутри звезда теперь —

Общая – как чаша.

Певчие тоже бывают/Способны на страсти/

И попадаются – с песнями – /В ловчую сеть!

Сокол любви угнездился/На правом запястье,

Аист неистово хочет/Ему угодить…

Жизнь – неизвестно – /Поэзия или молитва?

Но воздаётся – /По вере святой и любви.

Грех ненавидеть свой – /Есть ежедневная битва!

Для рубки лозы/Уж подброшен вилок наш – лови!

Может быть, с Господом встречусь – глазами,

В синее небо всё время гляжу.

Богобоязни – учили, а сами

Уж между нас проложили межу.

Без – ничему не могу научиться,

Без – ничего не хочу понимать!

Бог – не ягнёнок, не рыба, не птица —

Гиря, что тянет на небо меня.

Молодые губы ищут молочай,

мухоморы в пищу, волчьи ягоды.

На сухом пайке отсырела, чай?

Отощала папороть без купельной пахоты?

Дух давно в пехоте на Святой земле,

а земля Святая – прямо под ногами

в огороде, в роще, в городе, в селе —

бродит по колено в птичьем гаме.