Читать книгу Подснежники Великой Отечественной - Юрий Ильин - Страница 10
Румыния
ОглавлениеИсторический фон
Во Второй мировой войне Румыния выступила на стороне Германии и одновременно с ней 22 июня 1941 года атаковала СССР с целью вернуть Бессарабию и Буковину, отобранные у нее в июне 1940 года.
Хотя первоначальная цель Румынией была достигнута в конце июля 1941 года, румынские войска, уже совместно с немецкими, продолжили захватывать новые территории Советского Союза. Сначала это было Северное Приазовье, а осенью – значительная часть Крыма. Однако героически сопротивлявшийся Севастополь немцам удалось взять только в июле 1942 года. В период немецко-румынской оккупации Крыма, согласно статистическим данным, было расстреляно, замучено или угнаны в рабство 219 625 советских граждан.
Фашистский режим Антонеску и после оккупации Крыма продолжил поддерживать Гитлера в его стремлении разгромить Советский Союз. Всего у Румынии в 1942 году на Восточном фронте было порядка 400 000 человек. Румыны воевали против нас до сентября 1944 года, постоянно держа на Восточном фронте воинские контингенты численностью в 180 000–220 000 штыков. Румыния захватила в плен до 160 тысяч советских солдат и еще несколько десятков тысяч передала Германии.
С наступлением советских армий в 1944 году политическая ситуация в Румынии стала меняться. После разгрома немецких войск в ходе Ясско-Кишиневской операции в августе 1944 года молодой король Румынии Михай I, опираясь на местных коммунистов, возглавил государственный переворот. Режим Антонеску был свергнут, сам он арестован, и при содействии короля к власти пришло коммунистическое правительство.
31 августа 1944 года советские войска вошли в румынскую столицу – Бухарест. Это было первое европейское государство, куда вступила Красная Армия с освободительной миссией. Советская военная администрация издала директиву: румынские органы власти не ломать, церкви и молитвенные дома не трогать, собственность граждан охранять.
Эти указания не относились к так называемым трансильванским саксам – немецкоязычным колонистам, поселившимся здесь еще в Средние века. Перед началом и во время Второй мировой войны большая часть колонистов вернулась на историческую родину. Тем не менее, по переписи, проведенной в 1945 году, на территории Румынии проживали порядка 400 тысяч немецкоязычного населения. Сталин причислил их к потенциальным врагам советской власти, и часть трудоспособных немцев была депортирована в СССР для использования на репарационных работах.
Центром трансильванских саксов в Румынии был город Сибиу, до недавнего времени называвшийся Германштадт. Это важно отметить потому, что именно в этот город вез нас к отцу старшина Котов.
Старшина Котов и дорога в Румынию
Сообщение о том, что мы наконец-то скоро увидим Отца, нас с братом обрадовало, но немного и расстроило. К этому времени в деревне побывали два солдата-фронтовика, и на деревенской улице их всегда сопровождала толпа восхищенных мальчишек. Наш Отец был офицер, танкист, и мы уже жили ощущением того, как нам будут завидовать те же мальчишки, когда по улице пройдемся мы с Отцом.
Старшина Котов прибыл весной 1947 года и предстал перед нами в образе героев фильмов о войне. Он был в возрасте, высокий, стройный, с загорелым лицом, украшенным пышными усами. О его боевых заслугах свидетельствовали несколько медалей и две нашивки о ранениях. От него мы узнали, что войну наш Отец закончил в Венгрии, потом их танковый полк перебросили в Румынию, в город Сибиу.
Четкость и энергичность действий Котова, связанных со сборами нас в дорогу, окончательно развеяла наши сомнения о его значимости. Ему пришлось оперативно решать немало задач: оформлять документы на наш выезд в сельсовете и школе, добиваться выделения нам транспорта для переезда в райцентр и многое другое. И в эти дни мы не раз, на зависть всей деревне, гордо прошагали с ним по улице.
И потом всю долгую дорогу в Румынию восхищались его способностью быстро находить выход из нелегких дорожных и жизненных ситуаций. Немало сноровки пришлось проявить ему в Москве. В ней до этого бывала только Мама, но после монгольской травмы и она плохо в ней ориентировалась. Чтобы не растерять нас по дороге, посланнику Отца приходилось постоянно следить за всеми нами.
Хотя война закончилась полтора года назад, железнодорожные вокзалы были забиты массой людей – военных, гражданских – перемещавшихся в разных направлениях. В билетные кассы – огромные очереди, в которых люди стояли часами, и зачастую не один день. Наш Котов прежде, чем отправиться оформлять проездные документы, находил для нас удобное место в зале ожидания, давал Маме и нам четкие указания и только после этого уходил решать свои задачи.
Их оперативному решению старшине танковой роты Котову помогали медали, нашивки о ранении, вид и опыт бывалого фронтовика, которому приходилось решать задачи и посложней. Так благодаря полюбившемуся нам посланнику Отца из глухой русской деревушки, в которой не было ни электричества, ни радио, мы прибыли в большой румынский город Сибиу.
Больше всего мы обрадовались тому, что прерванную учебу продолжать не придется: в Сибиу нет русской школы. От отца узнали, что пробудем мы в Румынии максимум два месяца, а в начале лета, уже вместе с ним, отправимся в советскую Армению. Вариант несколько необычный, но такова жизнь военнослужащих: другого варианта соединиться с семьей у Отца в то время не было.
Сводим счеты с немецкими и румынскими фашистами
От резкой смены окружающей действительности у нас с братом, как говорится, «съехала крыша» и в головах образовался завал из не совсем осознаваемых мыслей, планов и желаний. Не способствовал состоянию покоя и дефицит времени, отведенного нам на привыкание к ситуации, в которой мы оказались.
…Первые два наших «выступления» в Румынии можно списать на наше общекультурное отставание от европейцев. Не успели родители распаковать вещи в квартире, где мы поселились, как мы устроили в ней короткое замыкание (от полного незнания того, что такое электрическая розетка). Второе было связано с деревенской привычкой ловить рыбу там, где она водится.
Еще в Натальино от Котова мы узнали, что в Сибиу протекает река, и мы прихватили с собой леску и крючки. Смастерив удочки, отправились узнавать, что за рыба в этой реке водится. Что-то, кажется, даже поймали, но по виду и сигналам прохожих поняли, что делаем мы что-то не так. Оказывается, рыбу ловили мы рядом с большим указателем, что ловить ее здесь строго запрещено.
…Все указатели в Сибиу, как нам показалось, были на немецком языке. И это была первая из причин, повлиявших на наше дальнейшее поведение. Но скорее всего, оно было следствием рассказов Котова о немцах в Сибиу, своеобразно истолкованных Виталиком. Так или иначе, два следующих наших «выступления» в этом городе, по современной классификации, могли быть причислены к детскому терроризму.
…Жили мы в центре города в квартире вдовы погибшего румынского офицера, но большую часть времени проводили на территории воинской части Отца. Видимо, там от кого-то узнали, что муж хозяйки не просто офицер, а румынский фашист, воевавший против Советского Союза. Эта информация, смешавшись в головке Виталика с рассказами Котова, подействовала на Виталика, как на волка красный флажок.
Перенеся все возможные злодеяния мужа хозяйки на его жену, он стал разрабатывать план «мести недобитым фашистам». В качестве консультанта привлек нашего общего знакомого, которого звали Коля. Тот оказался здесь по той же причине, что и мы, но жил в Сибиу уже больше года. Мать его погибла во время эвакуации; на родине он закончил семилетку, дальше учиться не собирался, поэтому его отец и перевез его к себе намного раньше нас.
Жил Коля непосредственно в части, его там научили всяким военным премудростям. Вероятно, на этой основе Коля и сблизился с Виталиком. Узнав о его желании «насолить» хозяйке квартиры, он достал у солдат горсть артиллерийского пороха и объяснил Виталику, как его использовать. Меня они в детали не посвящали, и, когда я увидел тот порох, мне показалось, что это какая-то разновидность макарон. Но брат меня успокоил, и мы уже вдвоем стали разрабатывать план «мести».
