Читать книгу Преодоление - Юрий Иванович - Страница 2

Мало того, что Дно является одной из самых жутких, смертельно опасных каторг всего мироздания, так ещё и вечные, давящие на психику сумерки этого мира могут лишить психологического равновесия самых нравственно стойких и самых морально выносливых людей. И если человек ещё здоров физически, то он как-то справляется с этим ежеминутным, гнетущим кошмаром. А вот когда приболеет, вот тогда на него и наваливается вначале хандра, потом жуткая тоска с печалью, а потом и обрушивается на сознание всей своей массой мрачная безысходность. И тогда его не могут спасти ни верные товарищи, ни любящий человек, ни отличные лекарства в виде отваров из местных травок или перемолотые в труху корешки нескольких иных, бодрящих и возбуждающих растений.

И тогда в сознание каторжанина стучится костлявой рукой смерть, которую он не просто не старается отогнать от себя, а воспринимает со смирением, с облегчением и даже с определённой радостью. И как же ему не радоваться, когда все мучения остаются позади и ничего больше не связывает несчастного с миром живых?

Сумрак прорывается в сознание…

Ну разве что туда ещё прорываются некоторые иные воспоминания, лишний раз давая человеку, а скорей всего и последний, просмотреть свою бренную жизнь.

Вот так примерно и я рассуждал, когда порой приходил в себя, выныривая из кошмаров, и осознавал гнетущую, сумрачную реальность вокруг. Мне страшно хотелось открыть глаза и увидеть солнечные лучи. Я страстно желал вкусить взглядом хотя бы нормальный светлый день. Да что там нормальный, я бы и от мрачного, дождливого дня не отказался! Лишь бы это был день, а не вечный сумрак. Лишь бы за окном что-то бушевало: ветер, дождь, гроза, блистали молнии или даже ревел неудержимый ураган.

А там, сколько я ни всматривался после возвращения в сознание, висела всё та же серая мгла.

И в какой-то момент я понял, что устал бороться за собственную жизнь.

Потерял ту связующую нить, которая держала все мои разрозненные кошмары и мучения воедино. И реальность стала распадаться на рваные, скомканные фрагменты моей жизни, за которыми я отстранённо наблюдал, словно случайный, совершенно незаинтересованный зритель. Разве что некоторые, особенно занимательные и произошедшие в последнее время, я как-то с удивлением приписывал своей биографии. Остальное казалось чужим, несущественным и неинтересным.

Словно посторонний, давно не относящийся ко мне мир, я вспоминал Землю. Моя жизнь до десяти лет – вполне нормальная и даже насыщенная интересными событиями, и после десяти – когда я превратился в инвалида и перестал расти… Неинтересно…

Приключения, связанные с нахождением дороги в мир Трёх Щитов, – какие-то будничные и ничем не примечательные. Ну, подсмотрел случайно, как Грибник делает шаг и переносится в иную вселенную, ну самому удалось совершить подобное, чисто случайно при этом не погибнув, что в этом привлекательного? Похищение меня вонючим кречем, попадание чуть ли не на стол к людоедам вообще проходило одним мрачным, потрясающим всё естество пятном. А уж насильственное возведение меня в обладатели Первого Щита – сразу при воспоминании вызывало рвотную реакцию. После такого жутко неприятного воспоминания даже моя лихая попытка побега из империи Гадуни и уничтожение при этом множества зроаков во главе с принцем, владельцем замка Дефосс – не взбадривали.

Не взбадривала и моя эпопея, которую я пережил с Леонидом Найдёновым, когда мы по ошибке попали не в Рушатрон, а опять-таки к границам людоедской империи Гадуни и там своими арбалетами задали жару двуногим тварям и их крылатым подручным. Убийство императора людоедов вообще соотносилось с кем-то иным, словно это и не я целился в этого гада на максимальном расстоянии поражения для моего арбалета.

Разве что само пребывание в Священном Кургане, Лобный Камень, чарующая музыка гимна, волшебная Гипна, после которой я стал академиком среди художников – это несколько кололо сердце какой-то приятной истомой и ностальгией. Всё, что прекрасно, – манит к себе, предлагая пережить это повторно… Только вот манило как-то слабо, еле-еле…

Приятно было вспомнить только про моменты осознания, что я начал расти и выздоравливать. Наверное, это и было одной из самых ярких, пережитых в моей жизни эмоций…

Дальше шли более яркие картинки, и уколы беспокойства становились сильней. Потому что приходилось волноваться за Марию, Катерину и Веру, моих подруг детства и дальних родственниц. Они сдуру решили, что раз меня кречи похитили, то, значит, уже и зроаки съели, да и подались в армию наёмницами, чтобы за меня отомстить. Мы с Лёней бросились на их поиски, пересекли империю Моррейди в ином направлении и опять сразились с аспидами рода человеческого зроаками и их приспешниками, рогатыми тварями кречами. Моих подружек нам нагнать не удалось, пришлось самим убегать в иной мир… В мир Набатной Любви…

А там сразу мы потерялись в пространствах, потом тюрьма, сложности с легализацией и совсем уж для меня неуместное, случайное убийство Светозарного. За это меня гаузы, колонизаторы мира, без суда и следствия зашвырнули на каторгу, которая называлась Дно.

И всё бы ничего, здесь тоже можно выжить, особенно обладателю Первого Щита, если бы не куча всяких «но», «только вот» да «если бы». Ценнейшая валюта данных недр – это груаны, уникальные симбионты, которые помогают вылечиться, зарастить раны, а то и поставить на ноги неизлечимых инвалидов. Мне только и следовало как можно быстрей насобирать свой десяток и, получив за это амнистию, вернуться в нормальный мир. Но вот тут и свалились на мою голову мрачные обстоятельства, организационные трудности и социологические условности общества с засильем уголовников. И когда жизнь вроде как стала налаживаться, мне в очередной раз не повезло.

Причём не повезло очень, ну очень крупно. Я потерял на какой-то момент бдительность и попался в лапы самых подлых, ненавидящих меня бандитов. Те решили подорвать удивительными ракушками не только меня, но и моих товарищей, и пока я находился в беспамятстве, протолкнули мне в горло сразу два груана. Одного симбионта мне удалось исторгнуть из себя с помощью особо мерзкого местного рома, и мы посчитали с друзьями, что я спасён…

Увы, только через два часа выяснили от пленённого врага по поводу второго груана. Вначале мне тоже показалось, что ничего страшного. Раз сразу не разорвался, то проблема решена. И я вначале очень сильно надеялся в этом вопросе на свой Первый Щит. Ведь он тоже не что иное, как симбионт, улучшающий человека, защищающий его и поддерживающий его здоровье в полном порядке. И вдобавок дающий своему носителю некоторые (а кому повезёт, то и многие!) магические умения. А значит, обязан был изолировать постороннего «чужака» в желудке, а потом и переварить его благополучно. Или хотя бы попросту убить. Тихо так убить, быстро и для меня безболезненно.

Увы… не получилось, видимо, у него… Оплошал мой Щит, подвёл хозяина…

И хоть в башню Пирамидка, нашу новую обитель, я вернулся на своих двоих, и даже несколько часов после этого ещё ходил, принимал душ и пытался поесть, потом всё-таки свалился. Меня начали доставать боли, повысилась резко температура, начались потери сознания, одолели провалы памяти, полные кошмаров, и порой ломали страшные судороги по всему телу, от которых меня не могли спасти никакие массажи, удержания на кровати и даже прочные, наглухо стягивающие конечности и торс ремни…

Подобное растянулось на многие дни… Очень многие… Казалось, что мои мучения растянулись на месяцы и на годы… Но, как я смутно улавливал периферией своего сознания, прошло всего лишь жалких десять дней… пустяк по сравнению даже с моим восемнадцатилетним возрастом… Но и этот пустяк меня сломал…

И я начал уставать… Просто уставать бороться, и ничего больше…

Обстоятельства обернулись против меня…

Сумрак, надоевший снаружи, прорвался и в сознание…

И даже мельтешение кадров из прожитой жизни стало замедляться.