Читать книгу ЛУЧНИК. Книга пятая. Часть 1. Под созвездием Волка. Рождение Государя - Юрий Каранин - Страница 14

Наковальня била в набат. Наковальня рыдала. И горестно кивали головами собирающиеся кучками мужчины.

– Совсем изведет себя парень. – Начинал, как правило, один.

– Точно, изведет. – Вторил другой. – Где ж это видано, от темна до темна молотом махать?

– Прежде-то, бывало, не один день ждешь, когда до тебя очередь дойдет. – Соглашается третий. – Вчера, вон, крюк заказал, так, он через время уже кричит: «Почто за заказом не идешь?». А самого уже ветром качает, – кожа да кости.

Услышал Вердл разговоры оные, – в кузню наведался.

– Верику уже не вернем, паря. – Вердл с трудом подбирал слова. – Я же так думаю, горе – горем, а не простит нас Верика, если не только помнить, но и жить устанем. Совсем ты себя извел, а ты людям здоровым нужен.

Не то, кажется, сказал Вердл?

– Людям? – Страт бросил молот к наковальне. – К людям? А где были они, когда Верика умирала?

– Те, кто мог, за нее молились. – Тихо так сказал Вердл, но мигом угасла злость Страта:

– Я тоже молюсь. Так, вот, и молюсь. По-иному не умею.

И лицом в стену уткнулся:

– Из-за меня она погибла. ИЗ-ЗА МЕНЯ! И потому нет мне ни прощения, ни покоя.

– За любовь она погибла. – Вердл осторожно тронул его за судорожно вздрагивающее плечо. – Эх, не приучен я красиво говорить. Знаешь, каковы были ее последние слова? «Пусть хоть кого любит, только не эту. А я их любовью любоваться буду». Так-то, вот.

– Она и мне такое шептала. – Страт снова за молотом потянулся. – Но только ей одной моя любовь достанется. Мне работать надо.

***

Уже пятый день Дом встречал его загробным молчанием. Такое бывает только тогда, когда его члены выезжают в столицу, но и в таком случае кто-то же его охраняет. Сейчас же – никого.

И невзрачный помчался к «шефу».

– У них кто в сторожах обычно бывает? – Выслушав помощника, тут же спросил «шеф».

– Савар, но и он ничего не знает. Зато, он вспомнил, что с ними уехала, – знаете, кто?

– Безыменная?

– Она. Для нее специально коляску наняли.

– Савар – не пьяный, случайно?

– Трезв, как стеклышко.

– В столицу уехали?

– Куда-то немного севернее. – Теперь и Невзрачному начало передаваться сомнение «шефа».

– Мне надо сильно подумать. Ты этого Савара еще раз «пощекочи».

А жаль, что «шеф» не высказал свои сомнения. Куда это эта шальная направилась? Севернее-то столицы. Там и дорог нет. Ведь там же …?

Он полагал, что уже разучился бегать, но вернулся обратно, и совсем не запыхался.

– Что-то еще случилось?

– К неям они уехали.

– Это точно? – вскочил с диванчика «шеф».

– Больше некуда. – Нет, дыхание-то сперло-таки после бега.

– Откуда узнал?

– Догадался. – Это, разумеется, не аргумент, но «шеф» должен оценить.

Но «шеф» не оценил:

– Это не обязательно. Безусловно, не обязательно. Для встречи с неями достаточно одного – двух человек. Только, если?

Вот, это «только, если» и перевешивало.

А, если так, то прав, получается, помощник?

– Что-то не так, шеф? Плохи дела?

– Хуже некуда.

– Почему? Вы же в свое время с неями дружили?

– И не только с неями. Но неи сегодня – мелочь. Не в них дело. Ты помнишь, на рынке я встречался с Гдларом Брхаар Рофом?

– Не-ет.

– Ладно. Это неважно. Этот человек предупреждал, что скоро на империю накинутся полчища варваров.

– Теперь вспомнил. Но откуда?

– Из-за моря. Очень своеобразный народ.

«Шеф» надолго ушел в себя, и Невзрачный стал изнывать от неприкаянности.

– А, ты еще здесь?

И Невзрачный вздрогнул от громкого возгласа.

– О чем я говорил?

– О варварах.

– Ах, да! О змеепоклонниках.

– Змееносцах?

– Нет, именно о змеепоклонниках. Истинное варварство: съедать тех, кому поклоняешься, причем, змеи – основная их пища. И едят они их только сырыми.

– Их так много?

– Кого?

– Змей?

– Много. Я видел их змеиные фермы. Жуткое зрелище. Но больше всего змеепоклонники предпочитают змей, выросших в дикой природе. А узнать их можно по двум признакам: змеиным черепам на головах и обезображенным ядом свирепым лицам. И, знаешь, хоть мы и считаемся Бессмертными, но лучше самому покончить с собой, прежде чем они доберутся до тебя.

– А Безыменная?

– Меня это тоже тревожит. Если она так решила отомстить Страту, то она сошла с ума.

– Я тоже так думаю. А мы на чьей стороне будем?

– Я – на своей, как обычно. А так? – «Шеф» неуверенно пожал плечами. – Почему-то, дважды разрушив Шатакканд, они не пошли дальше? – И, без всякой связи со сказанным, добавил. – Ты Трубача, кажется, знаешь? Сообщи ему, на всякий случай, про это?

– Но, шеф?

– Не обо мне, разумеется. Не хочу, чтобы варвары всю планету завоевали.

***

А ведь не ошибся Невзрачный. И теперь уже поздно выискивать, кто – инициатор обращения за партнерством с варварами.

Наверное, варварам уже нечего было делать в Шатакканде, – они пошли дальше.

– Я немного не понимаю, шеф: они, так и, не вышли из лощины.

Ну, Тысячеликого-то это совсем не удивило. Продвижение вдоль русла реки, думается, сильно ограничивало продвижение армии, но татлаты – извечные жители болот. Наверное, из-за этого соседние народы запоздало заметили их возросшую мощь. Но и заметив, не задавили появившуюся угрозу еще в зачатке.

Либо потому, что сами были уже слабы, либо по не обычному поведению татлатов. Они не уводили рабов, не захватывали земли, не угоняли скот. Их интересовали только металлы, все равно, в каком виде: в первую очередь – оружие, но не гнушались забирать ни инструменты, ни кухонную утварь. Деньги, кстати, – тоже металл.

И уж никто не мог и подумать, что, когда начнется их большой поход, то не мечи и самострелы будут их главным оружием, а пушки и еще раз пушки. Различного размера и формы, и различного назначения.

Озадачивало одно обстоятельство: татлаты не знали колеса, но «шеф» и этому нашел логичное объяснение: не нужны на болоте колеса. И кони там бесполезны. Оттого и ползли татлаты по ущелью не на много «быстрее улитки».

Третьего погрома шатаккандцы уже не смогли бы пережить, а потому, опережая татлатов, потянулся на запад бесконечный обоз, что чуть, было, не сбило с толку Следопыта с Трубачом.

На выяснения затратили еще два дня, а, когда выяснили да разглядели с Шаттак-дороги настоящего врага, то поняли, что не суждено им выстоять: ни полком, ни ополчением, ни совместно с основными дружинами. А столичные-то дружины готовы ли к битве? Мало у них пушек, а у полка еще меньше.

Страта вызвали на Совет в середине ночи, когда он только-только смежил глаза на покрытой половиком скамье. После гибели Верики он целые дни проводил в кузне, домой приходил уже затемно, когда сил хватало только лицо да руки ополоснуть, торопливо съесть приготовленную Мариком еду, – и рухнуть, не раздеваясь, на скамью.

Пока ехали до штаба, он дважды упал с коня, заснув на ходу, и в штаб зашел тоже в полусонном состоянии.

В такой же полудреме Страт выслушал вопросы, но, пока сообразил с ответом, забыл, зачем это нужно.

Мало того, так еще и заснул на полуслове.

Про его беду все знали, – и потому решили, было отложить совещание до утра.

Но Следопыт рискнул, – и шепнул Страту на ухо:

– Утром подруга приходила. Показалось мне, что-то про меч спрашивала.

Помогло, но легче от этого не стало.

– Пушки не ковать, а отливать надо. Не хватит для этого кузни. – Категорично заявил Страт. – У малаи есть железоплавильные печи, но и они мало пушек могут выплавить. К тому же, и металла у них мало. Но я могу к ним сходить.

И снова задремал. Его перенесли на скамью, и он сразу же крепко уснул.