Читать книгу Верст. Позывной «Верст» - Юрий Каранин - Страница 17

1.

Оказалось, скорее, чем предполагала. Константин – за ручку двери, а в дверь – кто-то скребется.

– Вилюй в дверь скребется. Дружка-то теперь нет, – вот он и скучает. – Дотумкал, было, Константин. Ан-нет, стоит на пороге Захарьин Георгий, лицо перекошено, и в глазах – смертная тоска, – еле-еле узнал его, – слезы по щекам размазывает:

– Нет ли у вас подходящей домовины? – И, увидев за спиной Константина Серафиму, заголосил:

– Преставилась моя Геля. Еще вечером преставилась.

– Как это случилось? Вроде бы отпустило ее?

– Отпустило. – Согласился Георгий. – Пошли мы на огород картохи копнуть, да огурцы собрать, а за тыном эти стоят: «Матка, яйки, млеко».

– Немцы?

– Какие немцы? Эти, – как их? – с вилами на рукава х придуриваются. Не знаю я. Меня увидели: «Горилку неси, а, иначе, мы тебя призовем». Это меня-то, призовем, если еле хожу. Пришлось за горилкой в погреб лезть. А вылез – гляжу, Геля в борозде валяется, и никого рядом нет. До дому-то доковыляли с нею кое-как, а там она и преставилась. А я и не знал, что ты здесь. Бежать-то без толку было, – не спасла бы ты ее, только и ты бы напрасно мучилась. Так, нет у вас домовины?

– Так, они у вас на хуторе что ли? – «Дуплетом» воскликнули Серафима и Алексий.

– Когда к вам шел, не видел никого, а есть ли они, или нет, того не знаю.

2.

Он проснулся, словно кто-то в голове щелкнули выключателем, и все-все услышал.

Ольга увидела, что он, как бы, проснулся, но глаза не открывает.

– Есть хочешь?

Никакой реакции. Спит, что ли? Но глаза открыты. Такие красивые голубые глаза. Как у немцев. Так, вот оно что? Он – немец, – потому и не понимает вопросов.

Ольга не поленилась, и сходила за дверь к Серафиме. Объяснила свои сомнения, но Серафима сказала более чем уверенно:

– Русский он, или украинец, но говорит по-русски. Я с ним еще утром говорила.

«Она – ведьма?», – и Ольга пожалела, что дала скороспелое согласие.

– Я ему поесть предлагала, а он – ноль внимания.

– Бывает. А мы через часик его травкой напоим. Хочешь его покормить, – ты ему мяса постного дай.

«Мяса?».

Ничего проще. Серафима для нее отложила хорошие куски, сказала: «За стол не идешь, так, потом одна поешь».

Гости рано поднялись, и ушли, не позавтракав, а мясо осталось, – вот оно и пригодится.

Ольга сбегала на кухню за мясом, и снова с ногами взгромоздилась на лежанку.

– Ешь. – Ольга поднесла маленький кусок к его губам. Сначала он, – как показалось, – изобразил удивление, потом открыл рот.

Первые кусочки он жевал лениво и неуверенно, потом уже ел жадно, почти давясь заячьим мясом.

– Хватит пока. – Остановил Ольгу жесткий приказ Серафимы. – Как бы, не вырвало. – И подала Ольге уже знакомую чашу. – Горькая. Постарайся всю выпоить.

«Сказала тоже, постарайся. Один глоток, – и он начал мотать головой, словно лошадь. А как ему скажешь, если он по-русски – ни гу-гу?».

Странно. Гу-гу, оказывается. Снова подошла Серафима, сказала что-то негромко, – и он всю чару – за один присест. Правда, она еще подушку под голову подложила.

– Ну, вот и молодец. Спать хочешь?

– Нет. – Головой помотал. А сам, так, полусидя, и уснул. Спал, правда, недолго.

И снова голова светлая, и последний разговор за дверью – как воочию.

«Вот и еще одна смерть мне в вину. Если бы не я, то жива бы была эта Геля», – А в глаза бросились забытые на табурете капсулы, кое-как дотянулся до коробки, высыпал содержимое в трясущуюся ладонь, и поднес ко рту.

Две капсулы просыпались наземь, но если они такие сильные, то и четырех хватит, – решил он, и, не раздумывая больше ни секунды, высыпал содержимое в рот.

«Яд насущный!», – Скривился он от горечи, и, толи таблетки сразу подействовали, толи еще от чего, но он почувствовал, как быстро проваливается в Бездну. И уже не слышал, как забилась в истерике Ольга, как все мгновенно сгрудились у лежака.

И, конечно, не увидели, как Джон, воспользовавшись суматохой, попытался улизнуть.