Читать книгу Верст. Позывной «Верст» - Юрий Каранин - Страница 3

1.

Дождь, и на самом деле, зарядил не на шутку, – день с вечером перемешал.

– Сходить, что ли, за Мыколой еще разок? – Выглянул на волю Константин.

– Сиди-ка на месте ровно. – Отозвался Алексий. – Не хватало еще за собой хвоста привести, или простудиться. – Ага! Нашел-таки две равноценные опасности. – Удивляюсь, что наш скит-москит уже искать не пошли.

– Нечего им тут делать. Поди-ка, станицу еще не всю прочесали? Горилка закончится, – тогда и окрестности начнут шурудить. – Константин заглянул через плечо Алексия. – А что? Хорошим крест получился. Его бы на маковку приспособить.

– Это второй. Как Анисим наказывал. – Алексий поднял крест с пола. – А к тому я уже и табличку прикрутил.

– Прикрутил – это хорошо. – Прогудел Константин. – Пойдем ставить?

– Дождь же. Перепачкаемся только. Когда-то дождь закончится, все же. Тогда и сходим.

2

.

Однако дождь поливал весь день с переменным успехом: то лениво – словно, от нечего делать, то смачно – как будто хотел залить, если не всю землю, то этот забытый богами угол. А к вечеру, к тому же, значительно посвежело. Облачность стала тощей, но дождь, все равно, уже «впрягся в свою работу», старался на совесть, – и в крыше обнаружились многие изъяны.

– Отмечайте протечки. – Указал Алексий. – Дождь перестанет, – перекрывать будем. Заодно и маковку поставим. Давно ведь готова.

Готова-то – готова, да что-то постоянно отводило, да и время, как назло, больно уж неспокойное. Вот и сегодня чтО эту нечисть сюда принесло? А вдруг ломанутся в эту сторону? Тут большого ума не надо: лупанут из миномета – и памяти от Анисимова скита не останется.

С такой мыслью Алексий плюнул на всю работу и лег на, доставшуюся ему «по наследству» от Анисима, лежанку. И только ведь приснул, как что-то грохнуло там, где станица. Громко грохнуло. Так громко, что уши заложило. И сразу же загрохотало так, что и не разберешь, где, – будто бы повсюду. Наверх Алексий поднялся, а там, у окна уже все скучились, и Ольга уши подушкой закрыла, и визжит что есть мочи при каждом взрыве.

– Что тут? – Услышав его вопрос, Алексию тоже место у окна уступили.

– Станица горит.

– Вижу, что горит, а из-за чего?

– Из-за чего? – Переспросил Константин. – Я так думаю, ВСУшники по своим же и лупанули сдуру.

– Хохлы с чеченцами схватились? Или русские?

– Может, и русские. Только откуда им в той стороне взяться?

– Во, еще две летят. – Показал рукой Митрий. – Точно, ВСУшники, – там русских еще не бывало. Хотя, может, и русские. У них теперь ракеты хоть, откуда, и хоть куда, летят. Одни подлянку уготовили, а эти упредили: ударили, как раз туда, где ты танки видел. Ага, теперь, кажись, по «Градам» попали. Ну, сейчас «заскворчит», совсем разнесут станицу.

– А к нам не прилетит? – По-пустому спросил Алексий, и сам тут же ответил. – Глупости говорю. Если они на, – как ты называл? – «Ахмат»? нацелились, то не прилетит.

И в ответ на его сомнения тут же «заскворчало». Громадное пламя взметнулось над станицей, и почти всем почудились дикие крики, хотя, может быть, только показались: никакие крики не способны уже перекрыть канонаду взрывов и автоматных очередей.

Ольга пугливо глянула в раскрашенное пожарищем окно, и вместе с одеялом и подушкой перебралась ближе к Константину, и вскоре притихла в его братских объятиях, – конечно, притихла – это слишком условное понятие, поскольку она, все же, вскрикивала, но уже и она не могла перекричать ни взрывы, ни автоматные очереди.

– Шла бы ты спать. Завтра хлопот много. Все одно, если сюда прилетит, толку от нас никакого не будет. – Алексий как можно ласковей перекричал не, так и далекую, канонаду.

– Страшно. Что мне так не везет-то? – Шепнула Ольга и еще теснее прижалась к Константину

– Только привыкать начала. – И надо вот? Все с ног на голову. – Ольгу от горьких предчувствий уже потряхивало, но не признаваться же в этом. Да, и неизвестно еще, в какую сторону повернется. А повернуться может в любую сторону, уж это-то она знала не понаслышке. Давно ли ее, «Звезду Интернета», пытались грубо затащить в подвал.

«Звезда Интернета», – это так ее Константин зовет, – Ольга была так испугана, что появление Гиганта с большим ружьем, – потом оказалось, что это был крупнокалиберный пулемет, добытый по случаю, – напугало ее почти до обморока.

В таком состоянии Константин и привел ее в Обитель, как именовал их дом Анисим, или скит-москит, как иначе и не называл Алексий. И следом и матери не стало, – Ольге уже донесли, что мать, узнав про тот ужас в подвале, и что единственная дочь пропала, подвинулась умом и от горя вскрыла себе вены. Волей-неволей, надо готовиться к нелегкой жизни, – и Ольга, как могла, готовилась. И вдруг снова все может рухнуть.

На той стороне снова что-то взорвалось, и Ольга звучно, непотребно для ее комплекции и возраста, вскрикнула.

– Живые, – понятно, – на твой визг быстро явятся. – Как бы вкрадчиво проговорил Алексий, поправляя рясу. – А мертвым придется помучиться.

– Там и мертвые есть? – Ольга только сейчас поняла, что, конечно же, есть мертвые. Много мертвецов, – и теперь как спать, скажите?

Два новых взрыва Ольга стоически выдержала, а потом снова началась истерика.

– А когда мы по делам уйдем? – Теперь и Алексий не отказался от мягкого подначивания. – Тогда-то что будешь делать?

– К Дмитрию уйду. – И вдруг встрепенулась. – А куда вы уйдете?

– Ну, мало ли, куда? В станицу, к примеру. Надо же разведать, что и как. – Начал, было, Алексий, слегка призадумался, и Константин моментально перехватил паузу. – К Митрию? Добудишься до него? Тут и пушки не помогут. – Хохотнул Константин. – Он и от моего храпа не просыпается. Пошли с нами. Будешь по дороге песни нам петь. – А что, хорошо я придумал? – И он легонько ущипнул Ольгу за бочок. Его вольность совпала с новой серией взрывов, – и Ольга только вскрикнула заполошно. – Ой, мамочка ридная.

– Так, пойдешь с нами?

– А зачем она вам нужна, если здесь от каждого хлопка обмирает? – Буркнул Митрий, неторопливо сползая со своего наблюдательного пункта, – только для этого и сгодился этот комелек, но обрубок более чем понравился Митрию, и он так решительно отстаивал это приобретение, что давно уже все перестали сопротивляться, хотя, что уж тут говорить? Затащить-то наверх его – затащили, а обратно – что за нужда?

– Я же говорю, будет песни нам петь. Все веселей шагать. – Не унимался Константин. – В тумане далеко слышно. Песен-то много знаешь? Нет? Ну, не горюй, – научим. С картинками – тоже.

– Это какие – с картинками? – Ольга от потрясений, никак, не могла в толк взять, что разыгрывают ее?

– Матюжные, стало быть. – Без хитринки в глазах продолжает Константин. – Знаешь матюжные-то? Нет? Плохо. Совсем не готова ты к жизни, что ни говори.

Ольга и сама понимала, что не готова. Отдала в безденежную аренду тетке двоюродной почти что квартиру. И, что бы ни говорили, отдала свой, вдруг ставшим ненадежным, угол. Отдала и поселилась вместе с бородатыми мужиками на безымянном острове, – да, мать, если бы узнала, вдругорядь на себя руки бы наложила. Ни удобств тебе, ни элементарного благоустройства, ни Интернета, наконец, – а ведь все это было, хотя и старое, проржавевшее, но было, и Интернет был, и выставляла она на всеобщее обозрение свое житие – бытие. Много смекалки пришлось приложить, превращая угол в коммуналке в сосредоточие блеска и шика. Но, все одно, – не готова она, и точка.

Нет, конечно, ее не утруждали работой, и самые вкусные куски еды всегда ей подкладывали, но это, все равно, было не то, и совсем не входило в понятие мечты о заморском принце, да она этому, так, и не научилась.

Ольга грустно глянула на бородатое лицо Константина, тускло освещенное «летучей мышью», но тот только бороду свою рыжую пощипывал.

– Не пойду я. Мне еще поминки готовить. – И, наконец, под взрыв хохота, Ольга догадалась, что, как почти с самого начала повелось, дразнят ее. – Да, ну вас. Спать пойду.

И уже – к Алексию – Я с вами не пойду. Я лучше еду начну готовить.

– Темно еще. А будет день, – будет и пища, – Повторил он любимую присказку Серафимы. «Придет ли она?», – Только подумала Ольга, но уже и страшно не так стало. И, надо надеяться, что Бог не оставит скит без своей защиты. Ольга с трепетной надеждой оглянулась на свою келенку. И почудилось ей, что Анисим тоже оберегает их, присматривая за своим детищем с высоты.

Анисима нет в живых уже сорок дней. Сюда он пришел, когда раскольники, – что стало, – говорят, – привычным явлением, – избили его до полусмерти и выгнали взашей из прихода.

Может показаться странным, но он ожидал этот день с благочестивым спокойствием. Площадку для скита он высмотрел года четыре назад. Хоть площадка-то – и так себе, – каменистая, да только дом и поместится, Зато, островки вокруг, небольшие, но под огороды сгодятся. Пока не начал строиться, не догадывался, что место не совсем удачное: остров оказался огромным плоским камнем, и вместо окантовки узенькая каемка наносного песка. Но лес уже был заготовлен, – а, если так решилось, то на все воля Божья, – и на пару с Митрием срубили клетушку размеров два с полтиной на три, кой-какую печку сложили, два лежака поставили. Так и прожили две зимы, – о летах-то что говорить? А на третью весну сгорела их клетушка. Причину искать не стали, – соорудили шалаш и начали готовить лес для более просторной избушки. К месту подвернулись и беглые Алексий с Константином, и вольные помощники из станицы нашлись, – так что к осени подвели под крышу, – правда, крышу сооружать пришлось второпях, – и она периодически протекала, но это – уже, как-никак, жилье.

Жаль, недолго пришлось Анисиму порадоваться, – вот, уже сорок ден, как его не стало, и обязанности Анисима негласно перешли к Алексию, А какой из него настоятель? Трудник – он и есть трудник, – он и молитв-то толком не знает, и в языке, коим молитвы писаны, ни бум-бум.

Да, и приход здесь так себе: не обзавелся паствой Анисим, – только четыре приблудных трудника и помогали ему сводить концы с концами. А казалось, все у него должно было получиться: и говорил – как по писанному, и люди к нему тянуться начали, и раскольники не дотянулись …. Ан нет же, не пришло, знать, время для его истин.

Что побудило Анисима соорудить на камне приход? – Он не захотел, не умел, не успел, – или какие-то иные НЕ помешали поведать это, – объяснить трудникам?

Наверное, знал, где ставить. Снаряды тебе летают, аки птицы, но еще ни один не упал, ни на стены, ни на вымощенный щебенкой и деревом двор. Впрочем, двора, как такового, и не было. Так получилось, широкая площадка внутри скита, и кельи – вокруг нее, но ярусом выше. И еще одна загадка: пока строили, поверхность камня окончательно раскрошилась в щебенку, – много щебенки, – Вытащить наружу? А какой смысл? Все равно, неровная поверхность получается. Решили проще, подняли воротом песку речного, и ровненько так засыпали, – любо-дорого смотреть. И, хотя ветер пошаливает порой, да так, что песок во рту начинает скрипеть, но это давно никому не мешает.

Вот и сейчас. Константин, он считать любит. Шестнадцать этих американских ракет насчитал, да еще стаю «градов» узрел, а, гляди-ка, ни одна храм не пометила. Конечно, не все над крышей скита летели, и откуда, неведомо, но разнесли … только станицу.

«Как Бог черепаху разнесли»,– оценил Митрий, и, горестно махнув рукой, ушел спать….

– Шла бы и ты, дева, на-боковую. Ничего такого больше не случится. – Алексий, однако, небо не преминул осмотреть. А неба-то и нет. Дождь, как притимился, так и поливает, – на покой не собирается.

– К утру уймется. – Заверил Константин, заметив, как Алексий смотрит на небо, и так же, как и Алексий, высунув руку по локоть под дождь.

– Точно? Значит, часика в четыре собираемся. А сейчас – спать. – Но вместо того, чтобы уйти, Константин почему-то оседлал чурбак Митрия. – Это куда и зачем? – Разом почувствовал неясную тревогу.

– Ладно, до завтрева доживем, там и будем думать. – Алексий отошел от окна. – Я спать пошел. Завтра дел много. И еще бы до станицы дойти.

– А это зачем, спрашиваю?

– Смурно чего-то. Не пришлось бы и нам схрон искать. – Алексий суеверно перекрестился, и вернулся к окну. – К нам им идти резону, как бы, нет, но засветился ты перед, – как его? – Крамарем что ли? Мало ли что, что не поймал, но эти ракеты хорошо, думаю, мозги прочищают.

– Стало быть, перед рассветом и пойдем. – Легок, однако, на подъем Константин.

– Вдвоем? – Алексий так, для проформы, глянул вслед все еще ковыляющему к своей келенке Митрию. Ага, только Митрия с собой и брать.

– Ольгу с собой возьмем.

– А ее-то зачем? – Алексей и запамятовал, что Ольгу только что подначивали. А Она услышала:

– Я же сказала. Мне еще поминки готовить. – И дошло, что понови изводят ее. – Тьфу, на вас. Пожелайте мне добрых снов. Я спать иду.