Читать книгу Метаморфоза. Апостолы бытия - Юрий Кривенцев - Страница 9

«Да уж, рыбалка удалась», – Фаусто сидел за столиком своего любимого ресторанчика на улочке Итурбе и рассеяно потягивал терпкий горячий мате12. Народу внутри было немного, да и неудивительно, сейчас пора сиесты, изрядная доля его земляков предается в эти часы послеобеденному сну.

Сунув руку в карман, он бережно прикоснулся к вожделенной находке. С трудом подавил мальчишеское желание достать ее, полюбоваться (вдруг опять что-то покажет), но нет, могут заметить, не стоит привлекать внимание.

Домой не хотелось совершенно. Он чувствовал, что-то должно произойти.

Лопес рассеянно вертел в руках калебас13, тупо изучая темные разводы на коричневой поверхности сосуда.

Рядом мелькнула тень.

– К вам можно? – высокий бронзоволицый мужчина лет тридцати вежливо склонился в вопросе. Правая рука слегка коснулась спинки стула напротив, раскосые темно-карие глаза смотрели дружелюбно и располагающе.

«Вот ведь!» – Фаусто с трудом подавил досадливое выражение. Оглянувшись, убедился, что большинство столиков свободны. – «Что он ко мне лезет? Мест достаточно».

Нынешнее настроение не располагало к общению, но врожденная тактичность не позволяла прогнать общительного гостя. Мысленно вздохнув, от вежливо привстал:

– Пожалуйста.

– Спасибо, – незнакомец присел за столик и лучезарно улыбнулся. Его и без того узкие глаза превратились в щелочки.

«Наверное, китаец».

– Позвольте представиться. Меня зовут Кобо Масару, журналист, – сосед протянул руку.

– Фаусто Лопес, бухгалтер, – любитель рыбалки ощутил крепкое уверенное рукопожатие. – «Выходит – японец».

Вопреки первому впечатлению, в процессе общения собеседник довольно быстро понравился парагвайцу своей открытостью, оптимизмом и идущей откуда-то из глубины внутренней силой. Что удивительно, азиат прекрасно изъяснялся на испанском без малейшего акцента. Более того, в его речи время от времени слышался говорок гуарани, словно этот человек всю жизнь прожил в Парагвае.

Разговор с первой минуты пошел гладко, без напряжения, словно эти двое хорошо знали друг друга уже не первый год. Новые знакомые очень быстро перешли на «ты».

Наконец-то подошел запоздавший официант:

– Что будете заказывать?

Кобо вопросительно посмотрел на соседа. Тот многозначительно поднял руку с почти полным сосудом.

– Как скажешь. Ну а мне, – азиат сделал раздумчивую паузу, – кровавую Мэри, пожалуй.

У худощавого гарсона округлились глаза от удивления. Приняв заказ, он испарился.

– Никогда не слышал о таком, – Фаусто был заинтригован. – Что это? Блюдо, напиток?

– Неудивительно. Такое редко пьют в ваших краях. Это европейский коктейль: томатный сок в стакане с аккуратно наслоенной сверху водкой. Пьется залпом.

Подоспел заказ. Масару взял стеклянный сосуд, слегка всколыхнул, посмотрел на свет. Красный и прозрачный слои заходили ходуном, но не смешались. Бросил острый взгляд на собеседника:

– Хочешь, покажу забавную штуку?

– Пожалуй.

– Изволь, – японец варварски взболтал содержимое чайной ложечкой, превратив его в гомогенную жидкость кирпично-оранжевого цвета, и придвинул стакан собеседнику. – Пожалуйста.

– Что ты?! – парагваец нерешительно отстранился. – Я не пью крепкие напитки.

– Тебя и не просят. Просто возьми его.

– Зачем?

– Увидишь.

– Гм. Не понимаю, в чем здесь подвох? – Лопес коснулся стекла и обомлел. Жидкость тут же пришла в движение. Две составляющих разделялись на глазах. Еще пара секунд и перед ним стояла нетронутая кровавая Мэри: внизу слой сока, сверху – алкоголь.

Добрую минуту изумленный Фаусто не мог открыть рот. Наконец выдавил:

– Но это принципиально невозможно. Мне знакомы основы физики. Эта «антидиффузия» противоречит второму началу термодинамики. Ни одна система не способна самопроизвольно переходить из неупорядоченного состояния в упорядоченное.

Масару хохотнул:

– Перефразируя Шекспира, могу сказать: «Есть многое на свете, друг мой Фаусто, что и не снилось нашим мудрецам».

По столешнице прытко шмыгнул рыжий таракан и нахально замер около стакана с реанимированным коктейлем, вяло подергивая усиками, будто дивясь наглядному опыту по опровержению фундаментальных законов природы.

– Почему ты его не прихлопнешь? – Кобо изучающее уставился на собеседника.

– Я…

– Извини приятель, это был риторический вопрос, – японец расслабленно откинулся на спинку стула. – Сказать по правде, я знаю тебя. Уверен, за всю свою жизнь ты не убил ни одного существа, ну, за исключением рыбы, конечно (хобби, что поделаешь). Про таких говорят: «мухи не обидит». Нет-нет, – он предупреждающе поднял ладонь, – пойми меня верно, я не осуждаю, наоборот, уважаю. Ты особенный.

– Чем же?

– А сейчас еще один эксперимент, – проигнорировав вопрос, Кобо сделал молниеносное движение, ловко поймал усатого наглеца и безжалостно сдавил его пальцами. Мертвое насекомое тут же прекратило сучить лапками. – Дай руку.

– З-зачем?

– Просто поверь.

Фаусто протянул раскрытую ладонь, в которую Масару бесцеремонно поместил тельце членистоногого.

– Смотри. Не шевелись.

Время шло. Секундная стрелка на циферблате настенных часов сделала полный оборот и пошла на второй. Вдруг таракан дернул лапкой, второй. Еще мгновение и воскресший усач ловко перевернулся и шустро юркнул вниз по ножке стола.

– Святые угодники! – обалдевший бухгалтер был на грани обморока. – Может я сплю?

– Нет, друг мой, это явь.

Лопес обхватил руками раскаленный лоб, рассеянно ероша черные густые волосы. Мир переворачивался с ног на голову. Слишком много чудес для одного дня.

– Но такого просто не может быть!

– Ты прав. Это невозможно, если рядом не присутствует исключительное существо.

– Ты о себе?

– Нет, о тебе.

– Что?! Объясни. Я ничего не понимаю.

– Дружище, ты – уникум, единственное создание во Вселенной, в своем роде.

– Я? Хм. В чем же моя исключительность?

– Не торопись. Преждевременные знания губительны. Но, даю слово – ты непременно все узнаешь.

Фаусто бессильно уронил тяжелую голову на раскрытые ладони.

«Может это трюк? Нет, я своими глазами видел, как он сдох».

Тут же новая мысль: «откуда он узнал, что я люблю рыбачить?».

Катаклизм! Буря! Лавина событий.

Пара обычных, на первый взгляд фокусов выбила его из колеи. Для Лопеса это было слишком. Он внутренне оцепенел. Хотелось закрыться, защититься, забраться внутрь уютной яичной скорлупы и тихо сидеть в маленьком защищенном мирке не высовываясь. Всю свою жизнь, до сего дня, он прожил ровно, спокойно, как маленькая рыбка в аквариуме. До этого момента его бытие, лишенное бурных стремнин и водоворотов, текло плавно, неторопливо, словно флегматичные воды Рио-Парагвай. Бледное существование маленького человечка. Он никогда не путешествовал, более того, ни разу не покидал пределов своей маленькой страны. Дожив до 33 лет, он ни разу не влюблялся, не дрался, не напивался и (о Господи!) не понимал и не увлекался культурной религией любого латиноамериканца – футболом. Удивительным образом существование Фаусто Лопеса было лишено экстремальных пиков и провалов, будто некто искусственно выровнял линию его судьбы до невозмутимой прямой. События вокруг его персоны всегда складывались благополучно. Трагедии, разочарования, обиды обходили стороной. Даже в мелочах все было ровно; ничего не ломалось, не падало, не терялось. Он вдруг осознал, что за всю жизнь ни разу не промок под дождем, не разбил ни одной чашки.

Но, похоже, этому пришел конец. Внутри крепла уверенность, что прямая трасса его жизни делает кардинальный поворот. Что его ждет? Будущее пугало и манило одновременно. Мужчина вдруг осознал, что его натура где-то в глубине души всегда тяготилась монотонной серостью бытия, робко желала большего, ждала перемен, взрыва, экстремума.

И вот, судя по всему, настал этот день.

Бросив короткий взгляд на собеседника, парагваец увидел, что тот терпеливо выжидает, тактично отведя раскосые глаза, давая время переварить услышанное и увиденное. К алкоголю японец так и не притронулся.

– Хорошо, – хлебнув остывшего мате, Фаусто скривился и отодвинул калебас, – твои слова и, гм, эксперименты были весьма убедительны. Откровенно говоря, не понимаю, в чем состоит исключительность моей персоны, зачем я тебе понадобился? Но ты обещал все разъяснить со временем, подождем, я терпелив. Ну, а в данный момент, как понимаешь, у меня к тебе куча вопросов иного характера, и я надеюсь, что ты просветишь меня.

– Разумеется. Кое что ты узнаешь сразу, а что-то – немного погодя. – Кобо метнул острый взгляд на соседа по столику и Лопес понял вдруг, что не хотел бы встретиться с этим человеком ночью в темном переулке, настолько жесткая опасная сила мелькнула на миг в зрачках азиата. – Но, для начала, я сам хочу спросить тебя.

– Слушаю.

– Сегодня ты нашел кое-что интересное. Эта вещица с тобой?