Читать книгу Черно-белое кино (сборник) - Юрий Левитанский - Страница 21

В Кишиневе, зимой, а точней говоря – в декабре,

я внезапно услышал, как птицы поют на заре.

Где-то снег порошил, и морозы в ту пору крепчали,

а у нас под окошком по-летнему птицы кричали.

Приходили ко мне, по карнизу смешно семеня,

и стучали в окно, и пораньше будили меня.

Ах, как птицы галдели! Нисколько они не смущались.

И мои представленья о времени года смещались.

Все не верилось мне, что в разгаре зимы, в декабре,

могут птицы, совсем как в июне, кричать на заре.

– Что вы, птицы? – я спрашивал. – Что вы затеяли, птицы?

Разве нету у лета границы, где стынут криницы,

где грачи не кричат, где мороз продирает галчат?

Разве нету у лета границы, где птицы молчат? —

Со своей высоты, проявляя ко мне снисхожденье,

отвечали мне птицы: – Понятно твое заблужденье!

Лишь одно неприятно – что ты недоверчивым стал:

даже нам, даже птицам, ты верить уже перестал!

Ну, а есть ли у лета граница? Едва ли, едва ли.

Просто лето зимою хранится в глубоком подвале.

Где-то в темном подвале хранится оно, как вино.

Если хочешь – услышишь, как бродит и дышит оно!.. —

Так сказали мне птицы. Но, в зимнюю веря погоду,

за стеной уже елку готовили к Новому году

и охапками целыми вату носили домой,

клали вату на ветки, довольны своею зимой.

Я не ватному снегу – я птицам веселым поверил.

И сейчас же откуда-то ветер июньский повеял,

и трава поднялась, и тутовник зацвел во дворе…

Вот что было со мной в Кишиневе зимой в декабре.