Читать книгу Метро 2035: Эмбрион. Слияние - Юрий Мори - Страница 3

Город заглядывал в сани. Присматривался. Слепыми окнами следил за людьми через борта, расплывался за мерцающим диском пропеллера.

Страшно выглядел Воронеж в ноябре тридцать пятого года. Мертвые дома, в которых никто не жил десятилетиями. Заснеженные улицы, сквозь сугробы которых проглядывали где ржавые остовы машин, где кусты, пробившиеся через асфальт, а где – и чьи-то мертвые тела.

Страшно здесь было и очень холодно.

Дюкер высунул голову наружу, сплюнул за борт, не обращая внимания на охрану:

– Приехали, боец… Сейчас нас пустят на мясо. Развязали хоть по дороге, уже спасибо. Иначе бы ни рукой, ни ногой шевельнуть. А так – бодрячком сдохнем.

Шутит? А кто его знает.

Кат лежал неподвижно, глядя вверх. Свинец неба подернулся снежной рябью, размазался. Глаза бы его не видели, но куда еще смотреть – на порчей, внимательно наблюдающих за дорогой? На Дюкера, кажется, вполне довольного любой участью? На винт позади саней?

Да будь что будет.

Пока было просто плохо: голова раскалывалась от боли, спазмы выворачивали наизнанку. Трясло от холода, но одновременно было жарко.

– Ты здесь-то не блюй! – проворчал Дюкер, наблюдая за ним. – Все вымажемся.

Порч, охранявший пленников, промолчал, но как-то подобрался, чтобы успеть увернуться, если Кат все же не выдержит.

Сани заскрипели, объезжая застывший посреди дороги троллейбус с выбитыми стеклами и печально торчавшими в стороны усами токоприемников. Мимо механического завода – точнее сказать, его заводоуправления – проехали с опаской: здешнее убежище, несмотря на давние войны с соседями, оставалось многолюдным.

Порчи вертели головами, высматривая опасность, но пока все было спокойно.

Улица уперлась в круговой перекресток, в самом центре которого, вознесенный на пьедестал, уже лет шестьдесят скучал МиГ-21. Бортовой номер «сто» скорее угадывался, чем читался. У самолета отлетела со временем часть кабины, упала и заросла грязью. Крылья обвисли, но когда-то боевая машина до сих пор внушала уважение.

Несмотря ни на что.

– И где оно, ваше Гнездо? – спросил Кат у охранника.

– Скоро приедем. Вы раньше бывали рядом, просто войти не смогли.

Вздохнув, сталкер зацепился рукой за борт и заставил себя сесть. Стало еще хуже, голова кружилась, но сдаваться он не привык. Ни врагам, ни внезапно подводящему телу. Никому. Свободной рукой ощупал ногу – да, непонятные наросты увеличились и стали плотнее. Срань господня…

Сани свернули направо, но потом резко затормозили. Пропеллер за спинами противно заскрежетал и смолк.

Улицу перегородил странный черный грузовик, точнее фургон. Массивный, покрытый листами металла, между которыми оставались узкие бойницы. Кабина, превращенная в бронированный куб, почти уткнулась в столб. В глаза бросались толстые, обмотанные цепями колеса. Серьезный аппарат, на таком без дела никто ездить не станет.

– Кавалерия с холмов, – непонятно произнес Дюкер и широко улыбнулся. Редкие зубы его, в пятнах кариеса, выглядели мерзко.

Порчи напряженно смотрели на препятствие, но молчали. Было ощущение, что они не просто думают, а совещаются, только беззвучно. Мысленно.

Что же это за твари такие?!

Кат присмотрелся к броневику. Да, стволов пять-шесть видно. Если порчи не идиоты, пора сдаваться неведомому противнику, иначе покрошат прямо здесь. Не отходя от кассы.

Слева, от улицы, уходившей к бывшей больнице «Скорой помощи», послышался гул двигателя. Второй грузовик показался в отдалении, но подъезжать ближе не стал. В отличие от собрата, на нем виднелся защищенный колпаком пулемет, установленный прямо на кабине. Зловещий металлический нарост с ядовитым жалом ствола.

Обстановка была под полным контролем.

Кат, отогнав подальше мутное ощущение внутри, напряженно думал. С одной стороны, враг твоего врага – твой друг. А с другой… Если бронированные грузовики сделаны на Базе-2 и внутри бойцы Старцева – ему не поздоровится. Был же уговор, что в Воронеже сталкеру делать нечего – черт знает, что приказал начальник. Может, расстрелять при первой возможности, с него станется.

– А пойду-ка я прогуляюсь, – неожиданно сказал Дюкер и выпрыгнул из саней.

Охранявший пленников порч вскинул было автомат, но сразу опустил – стволы в прорезях на борту ближнего броневика шевельнулись. Выстрелов не было, но и так понятно – любая провокация плохо кончится. Для саней и тех, кто в них сидит.

Кат подтянул к себе рюкзак и с трудом, но просунул руки в лямки, закидывая тощий мешок себе за спину. Ему никто не мешал, не останавливал. Порчи молчали, чего-то ожидая.

Спокойные ребята, все бы так себя вели.

Снег стал гуще. Настоящая метель, как будто без нее было бы скучно. Тишину нарушали неторопливые шаги Дюкера, идущего к броневику, и пыхтение двигателя второй боевой машины. Над развалинами пятиэтажек, стоявших не у дороги, а в глубине палисадников, и с крыши высотки на углу поднялись черные кляксы. Птицы или летучие мыши? Да и не важно, лишь бы не нападали.

Кат тоже вылез из саней. Тяжело дыша, сглатывая слюну и совсем не так элегантно, как Дюкер, но выбрался. Из многочисленных прорех рваного пуховика вылетали клочья набивки, смешиваясь со снегом. Мгновение – и не отличить, где что.

Сталкеру эта странная встреча напомнила фильм, когда-то в детстве виденный на Базе-2 во время учебы. Цветное кино, снятое незадолго до Черного Дня, но сцена была такой же по раскраске. Даже не черно-белой, скорее – светло-серой. С вкраплениями черного.

Ярким цветам здесь не место.

Дюкер почти дошел до кабины грузовика, оставалось сделать десяток шагов. Может, полтора. Он даже помахал рукой одному ему видимому человеку – то ли за рулем, то ли рядом, – как вдруг поднял голову и отшатнулся. Побежал назад.

Увидел или только услышал далекий протяжный свист? Кат не успел понять, но увидев, что хозяин секретного склада рывком метнулся в сторону и упал, закрывая голову руками, сделал примерно то же самое. Не рассуждая.

Рассуждать – потом, если выживешь.

Свист закончился громким всхлипом. Ударом гигантского молотка в кабину грузовика откуда-то с противоположной от зрителей стороны. Сперва полыхнуло пламя, яркое на фоне окружающей серости, оранжево-алое. От кабины во все стороны полетели искореженные куски металла – детали машины и навесные листы смешались в причудливом последнем танце. Над головой Ката просвистел осколок. Потом поднялись клубы черного дыма от развороченного двигателя: едкие, удушливые даже на расстоянии.

В грохоте взрыва, раскрывшего кабину изнутри подобно страшному цветку, попадание второй гранаты никто даже не услышал. Просто полыхнуло еще раз, кузов подскочил и его разорвало пополам так, что одно из обмотанных цепью колес отлетело в сторону, а вся конструкция криво осела на землю.

Боги знают, кто так энергично вмешался, но одной из машин больше не существовало. Кажется, из кузова кто-то успел выстрелить, уже мертвые пальцы нажали на спуск, но только как последний салют. Над собственной могилой.

– Кат, – крикнул, не поднимаясь, Дюкер. – Ты ж местный! Куда нам сваливать?

Аэросани, на которые никто не обращал внимания в горячке боя – пулемет со второго броневика садил короткими звучными очередями куда-то в сторону, – завелись, развернулись на пятачке и виляя, чтобы не поймать шальную пулю, помчались назад, откуда приехали.

Порчи предпочли отступить.

– Сюда ползи, – буркнул Кат. Поднялся на локтях, и его все-таки стошнило. Чертов организм решил пойти вразнос в самый неподходящий момент. Хотя… А когда они бывают подходящими? Вроде не испачкался – и ладно. Пятно на снегу было с алыми прожилками крови, что совсем уж плохо.

Дюкер, смешно оттопырив зад, подполз ближе.

– Там, в машине, мои ребята были… – хмуро сказал он. – Семь человек, если штатный состав.

От сгоревшего грузовика стлались по земле клубы черного дыма, хорошо хоть немного в сторону, иначе бы задохнулись двое лежащих людей – совершенно разных, но сунутых судьбой не глядя в один мешок с голодными крысами.

– И второй броневик – твой?

– Ну да.

Кат посмотрел в сторону целой машины. Ближе подъезжать опасаются, боятся невидимого гранатометчика. Постреливают, но не убегают.

– Дюкер, давай начистоту: что здесь происходит?

– Порчи захватили нас, мои гвардейцы хотели отбить. А вот кто стрелял – не знаю. Город большой, народу до хера. Тебе виднее должно быть. Но я б их, сук, нашел…

Второй броневик отъехал немного назад, чтобы в него точно никто не попал. Из кузова высыпали четверо с оружием, но сразу залегли. Дураков нет бегать под неведомо чьим огнем с криками: «Где ты, шеф?»

Ученые жизни ребята, это хорошо.

– Не пойдут мужики сюда, опасно. Самим надо выбираться, – с сомнением сказал Дюкер, глядя на бледного, тяжело дышавшего Ката. Потом бросил взгляд на пятно на снегу. – Тебя тащить придется.

– Вот еще! – вскинулся Кат. Загреб горсть снега и сунул в рот, стараясь избавиться от навязчивого кислого привкуса. – Сам пойду. Есть одна нора недалеко, схроном не назвать, запасов мало. Но есть.

Снег обжигал рот, скатываясь каплями в сведенное спазмом горло.

За догорающими остатками грузовика появились фигуры людей в форме и до боли знакомых Кату черных шлемах.

– Ага… Спецура это, военные с Базы, певец. Хрен только знает, что они здесь забыли.

Дюкер присмотрелся к пока далекой, но надвигающейся угрозе. Нехорошо так прищурился, словно запоминая, как нынче враг выглядит.

– И много их здесь?

– На Базе хватает, а сколько тут – кто же знает. Мне им попадаться тоже ни к чему. Скорее тебя потом отпустят, чем меня. Свои счеты.

Цепочка спецназа, грамотно прячась за остовами машин, лежащими столбами и грудами мусора, неуклонно приближалась. Вон и гранатометчик. Нет, двое!

Второй броневик тоже их заметил, огрызнулся очередью из пулемета и покатил назад, оставив бойцов лежать на позиции. Успеют прикрыть отход, нет – кто знает. Переменчиво военное счастье.

Кат пожал плечами. Ни одна из сторон – не его. Дюкеру он не подчиняется, раз уж так все сложилось, да и к военным попадать нельзя.

– Давай-ка аккуратно назад, ползком, за углом встаем и перебежками к «полтиннику», – сказал сталкер.

– Куда перебежками?! – не понял Дюкер, оглядываясь.

– Ты ж воронежский – и не знаешь?

– Какой там! Я с Алтая сам. Городок такой есть, Камень-на-Оби. Или уже был… Перед Черным Днем перевели служить к вам, да и то в область.

– Здание видишь? – вздохнул Кат. – Вон то, с панорамными окнами… Хм, с провалами по второму этажу? Дворец культуры был когда-то. Имени пятидесятилетия Октября. В народе – «полтинник».

– Ага… И чего там?

– Подвалы там, певец. Хорошие глубокие подвалы.

* * *

Когда они наконец пробрались в схрон, Кат подумал, что сейчас умрет. Ляжет – и все. Прямо здесь, на досках, брошенных им же на бетон когда-то в прошлой жизни. В холоде узкого длинного пенала, по потолку которого тянулись ржавые трубы, которых сейчас и видно-то не было.

– Место неплохое, – одобрил Дюкер. – Еще бы пожрать.

– Консервы… – откликнулся сталкер, почти упав на самодельную лежанку. Не его район, не центральные кварталы, припасов морт наплакал, а эта тварь бедна на слезы. – Коптилка и зажигалка там, в углу. Зажги, темно же.

Уйдя с поверхности и нырнув в неприметный провал в стене, они пробирались на ощупь. Здесь, увы, ни фонарика, ни факела запасено не было. Только так, рукой держась за стену, отсчитывая одному Кату ведомые повороты, пригибаясь под низкими притолоками.

Дюкер, тихо матерясь и сшибая на пол невидимые в темноте железяки, нашел и зажег лампу.

– Пить будешь? – обернулся он с фляжкой в руке.

Запасливый… Кат бы отказался по обычной привычке не принимать помощь, но очень уж было хреново. До предела.

– Давай, – ответил он.

Губы пересохли и потрескались. Вода, пахнущая ржавчиной и болотом, упала внутрь не лучше снега. Обдирая и мучая вместо привычного утоления жажды. Кранты, похоже, сталкеру Кату. Амба.

Полный пиздец.

– Где, говоришь, консервы? – забирая фляжку, уточнил Дюкер.

Похоже, одному выбираться и своих искать, не жилец этот парень. А жаль, боец был хороший. Пригодился бы.

Кат замычал что-то и махнул рукой в угол.

– В ящике? Да ты лежи, лежи… Отыщу.

Дюкер покопался в небогатом наборе из пары банок тушенки, стопки стаканов, запыленной бутылки чего-то алкогольного, тряпок, ножа и тарелки. Зацепил одну из банок – вторая то ли вздулась, то ли помяли ее неудачно. Подозрительная на вид.

Кат вглядывался в еле освещенную каморку, слышал чавканье Дюкера, но ему казалось, что откуда-то издалека к нему обращается Книжник.

«Совсем плохо, Сашка? Ах да, прости, Кат… Катализатор. Катастрофа. Палач и жертва. Так и сдохнешь здесь, без смысла и толка?»

Голоса слышно не было, даже сам сталкер это понимал. Тихо в подвале. Но вот слышит же Макса, хоть убей – слышит. Или это предсмертные глюки, с покойниками разговаривать?

– Ты здесь? – спросил Кат.

– А? – обернулся Дюкер, облизывая нож, которым выуживал жирные куски свинины из банки. – Да здесь, здесь! Не переживай. Отлежись пока.

Сталкер промолчал: точно, глюки. Но голос Книжника напомнил о том, что мелькнуло в голове чуть раньше. Долг? Скорее – упертость. Впрочем, можно по-разному назвать, смысл один.

Кат с трудом привстал, поднялся на колени, а потом, вцепившись пальцами в стену, заставил себя встать, сопровождаемый удивленным взглядом спутника. Дюкер даже жевать перестал, но хоть помалкивал – уже спасибо.

– Слушай, Трубников… – с трудом облизав горячие воспаленные губы, сказал сталкер. – Ты сидишь здесь. Сутки. Я бойцов Базы знаю, нас заметили – найдут. Все перевернут, а найдут.

Он отдышался и сплюнул.

– Я им сам сдамся. Авось, не расстреляют. А про тебя скажу – ушел в развалины, на Колесниченко, а она улица длинная. Пусть ищут…

– А тебе это зачем? – очень спокойно поинтересовался Дюкер. – Смерти ищешь?

– Может, и смерти. Как боги дадут. Человек ты – говно, но даже такого выручать надо. Если получится.

Длинная речь утомила Ката. Пол под ногами пошатывался, гулял, как дно судна. Голова кружилась сильнее.

– Как знаешь… – ответил бензиновый король в изгнании. И сунул в рот очередной кусок мяса. – Типа благодарен тебе, раз так. В натуре.

Кат медленно, стараясь не биться об углы, побрел к выходу из каморки. В дрожащем свете коптилки его силуэт с так и не снятым со спины рюкзаком качался и представал то горбатым карликом, то несуразно вытянутым в длину великаном, согнутым на один бок. Как он добрался до выхода из подвалов – знают только боги, да еще крысы, если они здесь выжили, конечно.

Холодный воздух пахнул в лицо, немного привел в чувство. Кат вытер пот с лица, липкий, ледяной, и пошел вперед, огибая самолет на постаменте, прямо к месту недавнего боя.

Грузовик почти догорел, теперь в развороченной кабине были видны два скрюченных тела. Второй машины и след простыл, зато на снегу виднелись погибшие – двое. Нет, вот третий. Пятна крови повсюду, но бойцов Базы не видно.

Своих они забрали с собой – это то немногое, что Кату по-настоящему нравилось в профессиональных военных. Не бросать. Ни за что.

Даже мертвых, и особенно – мертвых.

Мысли скакали в голове, с хрустом сталкиваясь, как льдины на Битюге. Был бы здесь Леший, эх. И Винни. Можно было бы сыграть в войну с миром вокруг.

Сзади послышался звук мотора, жужжание, привычное по долгой поездке от Колизея, но Кат даже не оглянулся. Порчи? Пусть будут порчи. Один черт, снова прятаться сил не было.

Да и жить сил уже не было.

Он попытался сделать еще один шаг, но ноги подогнулись: сталкер упал на колени. Потом качнулся и мягко завалился на бок.

Один из порчей, спрыгнув из саней, подхватил его безвольное тело под мышки и перебросил через борт. Второй поймал, уложил на дно и вернулся к штурвалу. Молча, быстро и не обсуждая ничего. Слаженные действия рабочих муравьев.

По крайней мере, Лешему показалось именно так. Ни верной винтовки, ставшей грудой поломанных деталей далеко отсюда, ни даже ножа; боец Дюкера и одет-то был во что попало, даже без привычных очков. Бежать с голыми руками на этих слишком уж подвижных ребят было глупо, а превратиться в боевого кота, как там, на берегу, сейчас не получалось: регенерация после смертельных для любого другого ран занимала слишком много времени.

Зря хотя бы автомат у друзей не прихватил, но… Да с такого расстояния и не сделаешь ничего автоматом.

Леший проводил взглядом рванувшие направо от самолета сани и повел носом. Запахи. Его страсть. Его стихия, несмотря на ощутимую гарь от грузовика друзей. Смесь горелой резины, металла и человеческих тел.

– Дюкер-то где? – спросил он у пустой улицы. – С Катом ясно, потом отобьем, а вот командир куда делся?

Он пошел назад, но не за санями, понятное дело, а по следу сталкера, ища, откуда тот появился. Перекресток. Большое полукруглое здание. Провал. Оттуда?

Возле провала Леший почуял тонкий отголосок запаха командира. Больше сомнений не было, а что темно там, под землей, так это его с детства не волновало.

Шипя от нетерпения и оскалив излишне острые для человека зубы, Леший нырнул вниз. Понятное дело, что тушенки, которую жрал Дюкер, ему не хватило, но зато досталась вторая банка. И сам командир, радующий здоровым видом, правда, весьма задумчивый и – что редко бывает, – кажется, грустящий о чем-то.

Молча отсалютовал открытой бутылкой, мол, рад видеть – да и все. Припал к горлышку, пока дно не показалось.

То, что они отсиделись под землей, их и спасло.

Рыскавшие по округе патрули спецназа Базы, злые как черти из-за гибели четверых бойцов, стреляли во все, что движется. Особенно их опечалили промчавшиеся по Космонавтов аэросани, но дистанция для стрельбы была предельная.

Стреляли – разумеется, стреляли. Это же инстинкт у хорошего охотника, а сюда База послала лучших. Но не попали.

А гранатометчики со своими адскими машинками остались там, у самолета. Один мертвый, второй в сознании, но требующий экстренной помощи.

По следам саней, быстро заметаемых разыгравшейся метелью, пришлось бежать до Круга-в-круге. Там след обрывался, а идти внутрь… Это еще ни у кого не выходило последние двадцать с гаком лет.

Острая головная боль, до потери сознания, если не остановиться – дело такое.

Патруль встал в воротах на границе странной аномалии и со злости обстрелял территорию бывшего керамического завода. Из чего только мог обстрелял, но никакого ответа не получил.

Молчание царило над этим местом. Гробовое.

Хотя Кат был уже там, внутри.