Читать книгу Золотая шпага - Юрий Никитин - Страница 6

На следующий день он нанес визит в дом князя Вяземского. Чувствовал себя не в своей тарелке. Впервые его страстное желание совпало с желаниями других: полковника, тетушки и наставника Кэт и, как он втайне надеялся, с желанием самой Кэт.

Дворецкий, с достоинством кланяясь, проводил через анфиладу залов в кабинет самого князя. Александр чувствовал, как побежали мурашки по коже. Кабинет был достаточно просторен, чтобы в нем проводились учения с ротой новобранцев. В левом углу внимание привлекал камин на аглицкий манер, там белеют торцами березовые чурки в обертках бересты, стены заняты книжными шкафами. Фолианты в телячьей коже, монограммы вытиснены золотом. Огромный стол завален бумагами. Даже в одном из трех кресел лежит свернутая в рулон карта. Массивная чернильница из дорогого малахита, пучок гусиных перьев в хрустальном стаканчике, настольный календарь… Похоже, князь и на юге продолжает заниматься работой, а не только охотится на лис, как утверждают знатоки.

Он еще рассматривал книжный шкаф с книгами, когда дверь распахнулась, вошел грузный мужчина в дорогом камзоле. Вид у него был представительный, в движениях чувствовалась уверенность высокорожденного, привыкшего с детства отдавать распоряжения, но лицо было мягким, а сейчас и вовсе лучилось довольством и счастьем.

Он еще от дверей раскинул руки:

– Позволь мне обнять тебя, отважный юноша!.. Я богат, но главное мое сокровище – Кэт. Это поздний ребенок, я в нее вложил всю душу. Господь видит, как я просыпаюсь в страхе ее потерять, но позавчера я был как никогда к этому близок.

Он обнял Александра, расцеловал в обе щеки, усадил в кресло. Придержал рукой, тот порывался вскочить, сам обогнул стол и с удовольствием опустился на мягкое сиденье.

– Полковник много рассказывал о тебе, Саша. Позволь тебя так называть? Он очень высокого мнения о тебе.

Александр пробормотал в смущении:

– Я здесь всего два месяца. Чем я мог заслужить столь лестную оценку?

Князь покровительственно засмеялся:

– Саша, мы с полковником уже в том возрасте, когда жизненный опыт позволяет судить о многом. Мы видывали много, потому нам не требуются годы, чтобы сразу понять человека. Ты из тех, кто шагает далеко. Есть люди, которые живут как трава. Есть – как звери. Но на каждое поколение рождаются люди, их мало, которым их мир сразу начинает казаться тесен. Они, каждый по-своему, начинают его расширять, улучшать, перестраивать. Это и мудрецы вроде Моисея, Аристотеля, нашего гения Ломоносова, и завоеватели вроде Аттилы, Чингисхана, Александра Македонского, и хитроумные механики вроде Архимеда или Кулибина… При всей разности эти люди из одного теста. Им тесно в этом мире! Я не знаю, кем будешь ты… Может быть, твои крылья сгорят в самом начале и никто не увидит твоего взлета, но ты – из этой породы.

Александр слушал его раскрыв рот. Князь говорит то, что он сам постоянно чувствовал в сердце, но не мог выразить словами. Люди вокруг слишком ленивы, слишком медлительны, слишком мало хотят от жизни. Но они такие все… как он думал раньше.

– Не знаю, – ответил он искренне. – Ведь я служить только начал. Я все время учился… и сейчас все время учусь.

Князь кивнул. Глаза на пухлом, слегка одутловатом лице были живые, внимательные.

– Учишься. А нынешние дворяне в подражание Митрофанушке стонут: не хочу учиться – хочу жениться.

Его острый взгляд остановился на его лице. Александр ощутил, что краснеет. Князь несколько мгновений изучал его, с легким смешком откинулся на спинку кресла:

– Саша, мы твои должники. Дело не в драгоценностях, что унесли бы разбойники, я в состоянии тут же купить новые, но Кэт даже не успела испугаться, вот за что я тебе благодарен! Когда ты появился, молодой и веселый, сабля в руке, а в глазах удаль… не спорь, так тебя описала не только она, но и моя сестра, то они все трое были абсолютно уверены, вот что удивительно, что с твоим появлением все пойдет хорошо…

– Ну уж…

– Я сам их не понимаю, но они в один голос твердят, что сразу поверили в тебя. Один супротив пяти! Но Кэт была уверена, что тыих разгонишь, а ее спасешь. Так и случилось, но более того…

Александр ежился под пристальным взглядом. Князь неожиданно усмехнулся:

– Тебе будет доставаться за рискованные решения. А также за те, которые ты принимаешь за других. Признаться, я без охоты принял того разбойника. Лишь по настоянию дочери, которую люблю настолько, что отказать ни в чем не могу. Но ты оказался прав: он обожает коней, готов и спать в конюшне, а на работе конюха просто счастлив. Конечно, я запретил домашним упоминать, как он нам достался. Таким образом, мы обрели в его лице преданнейшего человека. Странные бывают повороты судьбы, верно?

Он поднялся, обошел стол, снова обнял:

– Не предлагаю никакого вознаграждения. Знаю, не примешь. Судя по фамилии, ты из малороссов, а у них гонора на сто князей хватит. Но если что понадобится, только дай знать. Князь Вяземский с его влиянием, деньгами и землями – в твоем распоряжении!

Он проводил его до дверей кабинета. На пороге взглянули друг другу в глаза. И оба знали, что никогда ни при каких обстоятельствах гордый подпоручик не унизится до просьбы о помощи.

Кэт ждала его в большом зале. Увидев выходящего из кабинета отца молодого офицера, бросилась навстречу:

– Александр!

Он снова ощутил волну нежности и щемящего жара в сердце. Еще никогда не видел такой прекрасной девушки, нежной и удивительной, чистой, как лепесток розы. Ее глаза сияют, как две утренние звезды, омытые росой, пухлые губы раздвинулись в счастливой улыбке.

– Милая Кэт, – сказал он и поперхнулся. Слова сами сорвались с языка, но не успел пожалеть, она вспыхнула от счастья, засветилась, будто ее сердце запылало жарким огнем.

– Ох, Александр, – сказала она и подошла к нему так близко, что почти касалась его лицом. Ей пришлось задрать голову, он возвышался над ней на полголовы. Ее глаза лучились, а губы стали пунцовыми. – Я боялась, вы никогда это не скажете!

Ее глаза на миг ушли в сторону, там был альков, и Александр тут же предложил руку. Они уединились в алькове, занавеси были раздвинуты, незамужней девушке неприлично оставаться наедине с молодым мужчиной, но все же они могли издали услышать шаги.

Александр усадил ее на мягкую кушетку, сел рядом. Кэт, поколебавшись, вложила узкую ладонь в его руку:

– Александр, мы все благодарны… Ой, что это у вас такое твердое? Мозоли? Неужели от шпаги?

– И от сабли тоже.

Ее глаза стали огромными.

– У всех офицеров, которые вхожи в наш дом, ладони белые и нежные…

В алькове было жарко, мундир душил горло. Он словно видел со стороны, какое у него красное лицо с глупо выпученными глазами. Кэт старательно отводила взгляд. От нее обворожительно пахло, как от нежного цветка.

Голос ее дрогнул:

– Как часто я в детских снах видела один и тот же сон… На меня нападают разбойники, у них сабли и страшные ножи, мне страшно… Но вдруг появляется рыцарь в блистающих доспехах! Он горд и красив, он отважен, а меч в его руке блещет как молния. Разбойники кто повержен, кто в страхе бежит обратно в лес. А рыцарь, отбросив меч, берет меня на руки. У него черные как смоль волосы, мужественное лицо, высокие скулы. Руки его сильны, как ветви дуба, а сам он красив и статен. Он сажает меня на своего коня и увозит в замок…

Она сделала долгую паузу, смотрела вопросительно. Александр, чувствуя, что надо что-то сказать, промямлил:

– У рыцаря должны быть золотые волосы до плеч. Так всегда в сказках.

– Это в сказках, – возразила она. – А мне снился всегда черноволосый, смуглый, загорелый, а лицо… немножко даже разбойничье. Чуточку злое, как у сильного и непокорного человека. Я даже рассмотрела черные волосы на его груди!

Он ощутил, как запылали его уши. Знал, когда увидела мельком волосатую грудь своего рыцаря. Угораздило же его сидеть в рубашке, расстегнутой до пупа! Даже не на солнцепеке.

– Хорошо, если у него есть замок, – пробормотал он.

– Есть, – сказала она убежденно. – Или будет, это неважно. А в замке он берет меня в жены, мы живем долго и счастливо, и у нас множество детей…

– Восьмеро, – пробормотал он.

—Что? – переспросила она. – Ах, почему нет? Восьмеро.

– И все мальчики…

– Почему? Пусть и девочки.

– И оба умирают в один день, – сказал он тихо.

– Что?

– Да так, вспомнил одно гадание…

Она просияла:

– Вам такое напредсказывали? Я всегда мечтала жить в любви и умереть со своим мужем и повелителем в один день!

Она внезапно замолчала, спрятала лицо в ладони. Сказано было много, слишком много. И молчание было долгое, мучительное для обоих. Александр прокашлялся, в горле стоял комок.

– Кэт… губернатор был прав. Все мужчины мира ради вас бросятся хоть на сабли, хоть на штыки. Мое сердце у ваших ног! Я просто не смею и надеяться… Но если я хоть чем-то похож на рыцаря вашей мечты, если я смогу быть похожим… то я приложу для этого все силы, отдам этому всю жизнь… Кэт, я люблю вас!

Она подняла голову, лицо ее было счастливое. В глазах стояли слезы. Она прижала кулачки к груди:

– Саша!.. Я люблю вас с того времени, когда еще играла в куклы. Вы всегда были таким, как сейчас!.. Я просто дрожу от страха, что я сейчас проснусь, и все исчезнет!

Ее голос в самом деле дрожал, а слезы прорвали запруду и побежали по нежным щекам. Губы распухли. Александр медленно наклонился и поцеловал. Ее губы были солеными, они дрогнули, словно от страха, но в следующее мгновение раскрылись ему навстречу. Он вбирал в себя ее нежность и чистоту, ее аромат, его руки держали ее сперва за плечи, потом обняли, а она прижалась к нему с такой силой, какой нельзя было ожидать от ее хрупкого тельца.

Сердце его стучало мощно и радостно. Он слышал невидимые фанфары и слышал хлопанье незримых крыльев, это праздновали их союз на небесах.

Послышались шаги. Они с великим трудом оторвались друг от друга, но остались сидеть, держась за руки как дети. Кто-то прошел мимо, хлопнула дверь.

Александр сказал жарко, сам удивился своему севшему голосу:

– Я сегодня же попрошу вашей руки. Как вы думаете, что скажут ваши родители?

Она опустила ресницы:

– Скажут, что это несколько неожиданно… что как-то еще не думали… Что я слишком молода… но вообще-то, если встретится человек, которого я полюблю… то не спеша и с соблюдением приличий… Ах, Саша! Вы знаете, что они могут сказать. Ведь они сами в вас влюбились. Тетушка все уши прожужжала, какой вы скромный, что не пьете и не курите, к гулящим девкам и к цыганам не ходите, что вас высоко ставит начальство… А отец сам навел о вас справки. Я к нему подлащилась, он все рассказал. Он тоже ставит вас очень высоко, еще сказал, что вы обязательно станете по меньшей мере генералом.

Александр слышал, как горячая кровь прилила даже к ушам. Радостно слышать от других то, о чем мечтал втайне сам. Да, он обязательно станет генералом. И очень молодым генералом! Не ради выгод и жалованья, а потому что генералы могут делать то, о чем подпоручики не смеют даже мечтать.

– Значит…

– Он не откажет.

Он раскрыл объятия, она бросилась в них и прильнула беззаветно, прижавшись к его сильному телу, как к могучему дубу. Его сердце задыхалось от любви и нежности, слыша, как совсем рядом вздрагивает нежное и страстно любимое существо. Она трепещет, словно он может исчезнуть! И что это все окажется сном…

Перед уходом он попросил доложить князю о себе, собрал всю волю в кулак, а когда дворецкий распахнул перед ним дверь, шагнул вперед, глядя чисто и преданно, вытянувшись и выпячивая грудь.

Князь отложил бумаги, поднялся навстречу, разводя руки для объятия:

– Милый Саша, я начал скучать по тебе, едва ты ступил за дверь кабинета! Садись, я велю подать кофий со сливками…

Александр поклонился:

– Благодарствую. Я пришел откланяться… а еще – просить вас руки вашей дочери.

Князь, не останавливаясь, как шел с раскинутыми руками, так и обнял Александра. На лице старого вельможи не отразилось ни малейшего удивления. Скорее Александр прочел в нем нескрываемое удовольствие. Князь отечески расцеловал молодого офицера, отстранил на вытянутые руки, всмотрелся в юное лицо:

– Я надеялся, что ты это скажешь. Кэт без ума от тебя, меня даже оторопь берет. В наших краях редко по любви выходят, а чтоб по такой неистовой… об этом в нашем роду… теперь и в твоем, будут из поколения в поколение рассказывать!

– Значит, вы не против?

– Не против, еще как не против! Да и матушка возликует. Мы очень любим Кэт и хотим, чтобы она была счастлива. А если ее желание совпадает с нашим, то разве бывает родительская радость выше?

Он позвонил в колокольчик, велел сообщить княгине, что они будут в парадной зале. На Александра посматривал отечески, много не расспрашивал, выгодно отличаясь от отца Оксаны. Александр терялся в догадках, не думал, что разговор может получиться таким быстрым и легким. Или же князь уже получил о нем все-все сведения, знает все. А что о нем знать? Его жизнь может поместиться на половинке листа бумаги. Родился, учился, только-только начал службу. Нет ни богатых земель, ни роскошных дворцов, ни имений. Тогда странно, что князь с такой легкостью выслушал его… С другой стороны, он настолько богат и знатен, что нет необходимости родниться обязательно с богатыми и знатными. Его земель и деревень хватит на сто генералов.

Сердце его стучало учащенно. В алькове уже было пусто, но когда Александр проходил с князем мимо, ноздри уловили едва слышный запах знакомых духов.

Они едва успели сесть в большой гостиной, как дверь распахнулась, дворецкий пропустил вперед женщину. Александр мгновенно увидел в ней мать Кэт и жену князя. У нее были глаза Кэт, все еще блестящие и полные жизни, а на князя она была похожа больше, чем родная сестра. Такое бывает в провинции, где женятся и выходят замуж по любви, живут и мире и согласии всю жизнь, спят в одной постели, что в высшем свете считается непристойностью, делятся горем и радостью, вместе растят детей и строят свое будущее. Такие семьи Александр часто видел в казачьих семьях дома на Сечи, но почти не встречал в деловом Санкт-Петербурге.

– Это и есть тот самый герой, – сказала она ласковым голосом. – Саша, вы должны были показаться раньше!

В ее теплом материнском голосе звучал упрек. Александр развел руками:

– Простите меня великодушно, но я не счел свой поступок чем-то необычным.

– Необычным? Вы дрались один против… против всей шайки!

Он опять развел руками, подумал, что слишком часто это делает, это выглядит глупо, сказал уже тверже:

– Мне уже приходилось сражаться одному.

– Но вы спасли мою дочь от ужасных разбойников!

Александр снова развел руками, рассердился на себя за этот жест. Князь пришел на помощь:

– Матушка, он прибыл из земли, где пьют из шелома, а кормятся с острия копья. Там война идет уже тысячу лет! Он владеет саблей и пистолем так же привычно, как мы вилкой и ложкой. Но молодой человек не огрубел душой, он наиболее прилежен в учебе и показал себя лучше других кадетов во всех отношениях!..

И это прочел, понял Александр. Конечно, разве кто откажет могущественному князю заглянуть в государственные бумаги? Возможно, если бы их что-то не удовлетворило в его послужном списке, то не пригласили бы в этот дом. Послали бы с дворецким рубль на выпивку… ну, пусть не рубль, что-то подбросили бы, чтобы не чувствовать себя в долгу перед простым казаком, но все же так близко, как сейчас, общаться бы не стали.

– У вас очень хорошее лицо, – сказала княгиня задумчиво.

Князь сказал весело:

– Матушка, а ты знаешь, зачем явился этот молодец? Хочет увести от нас нашу Кэт!

Ясные глаза княгини обратились на молодого офицера. После паузы промолвила все тем же теплым голосом:

– Полагаю, надо бы пригласить и нашу дочь…

Князь дернул за шелковый шнур. Прозвучал гонг, явился дворецкий. Выслушал, поклонился, попятился, а через некоторое время открыл дверь перед Кэт. Она часто дышала, словно бежала вверх по высокой лестнице, щечки разрумянились, глаза блестели.

Князь сказал с легкой усмешкой:

– Я знаю надежное средство против любви с первого взгляда.

– Какое? – спросил Александр невольно.

– Взглянуть второй раз.

Александр обратил взор на Кэт. Она была так божественно прекрасна, что у него перехватило сердце. Она смотрела с надеждой, кулачки прижимала к груди, словно боялась, что второй взгляд его разочарует и он от нее откажется.

– После второго взгляда я в самом деле бросился бы на сотню разбойников, – признался он. – А после третьего… я не знаю, на что я способен после третьего взгляда. Мне кажется, чем больше я буду смотреть на вашу дочь, тем больше буду любить ее и заботиться о ней.

Князь и княгиня переглянулись. Александру показалось, что в их взглядах промелькнуло одобрение. Кэт подбежала к нему, ухватила за руку. Вместе опустились перед родителями на колени. Кэт сказала умоляюще:

– Маменька, папенька!.. Моя кузина моложе меня на два месяца, но уже вышла замуж, а вы все еще считаете меня ребенком! Я тоже прошу вас, сжальтесь над нами!

Князь сказал ласково:

– Встань, дитя мое. И ты, храбрый юноша. Кэт, нам очень не хочется отпускать тебя из родительского дома, ты наше сердце… но лучше сейчас, с этим достойным всяческих похвал молодым офицером, чем с каким-либо пустоголовым щеголем, коих так много вокруг тебя вьется.

Он расцеловал их по очереди, затем их целовала княгиня. В ее глазах блестели слезы. Они с Кэт поплакали, обнявшись, а князь сказал уже деловито:

– Знакомство ваше было быстрым, так что помолвка по обычаю должна быть долгой. Чтобы успели остыть и подумать еще раз. Чтобы ваш брак был так же крепок, как… хотя бы наш с матушкой!

Кэт спросила быстро:

– Когда объявите о нашей помолвке?

– Ну… месяца через два-три. Когда подвернется хороший случай.

Александр кашлянул:

– Простите… не подумайте, что я тороплю из каких-то соображений. Однако меня через две недели отправляют в Санкт-Петербург.

Князь вскинул брови:

– Зачем?

– Мне сказано не было.

– А так бывает?

– Мы люди военные. Я на службе.

Князь покачал головой, не сводя с него пытливого взгляда:

– Даже полковник не знает? Впрочем, он тоже может строить догадки сколько угодно. Да и я, кстати… По крайней мере, если тебя из этой дыры вызывают в Петербург, это что-то значит. По крайней мере, что ты чего-то стоишь. Или в Петербурге полагают, что ты можешь что-то стоить.

Кэт смотрела на Александра остановившимися глазами. В них было отчаяние, там предательски заблестело. Александр чувствовал, как его сердце дрогнуло от сочувствия и жалости.

Княгиня спросила непонимающе:

– Вызывают в Петербург? Такого… юного?

– У него отличный послужной список, – пояснил князь. Он усмехнулся. – Хоть и очень-очень короткий. Что ж, это меняет дело. Я просто не знаю, что мы успеем сделать…

Кэт вскрикнула:

– А на следующем балу? Это будет всего через неделю.

Княгиня молчала, но взгляд, который бросила на супруга, был красноречив и полон мольбы. Кэт прижалась к отцу, голову положила ему на грудь. Князь погладил ее по волосам, вздохнул:

– Будь по-твоему.

Она обняла и горячо поцеловала отца. Князь, обнимая ее одной рукой, похлопал другой Александра по плечу:

– Ну, ежели жизнь торопит… Мы объявим о помолвке в субботу.