Читать книгу Зачеловек - Юрий Никитин - Страница 5

Прощаясь, Яфет обнял обоих, в синих глазах все та же тревога, всматривается жадно, ищуще, руки горячие, от всего тела жар, словно внутри работает топка. Олег высвободился из объятий, не любил эти церемонии, с неудовольствием всматривался в осунувшееся лицо давнишнего соратника по Семерым Тайным.

– Да, что с тобой?.. Ты всегда стремился к Богу!.. И первую башню начал строить именно ты, и потом именно ты не раз начинал заново!.. Так что же?.. Что случилось?

Яфет вздрогнул, опустил взгляд.

– Даже сам не знаю, – признался он. – Что-то во мне как будто надломилось. Хрястнуло и надломилось.

– Что?

– Не знаю, – повторил Яфет с тоской. – Но сейчас мне вдруг стало страшно. Да тут еще вы с вашими фокусами!

Олег сказал с нажимом и с мольбой одновременно:

– Соберись, Яфет, прошу тебя. Сейчас уже, как никогда, вот прямо рукой подать. Или достать. Наконец-то в самом деле можно выстроить эту башню и достичь небес. Башню технологического прогресса! Вот теперь наши мечты… твои мечты!.. действительно стали возможными.

Мрак протянул в сторону Яфета пустую ладонь, но когда Яфет перевел на нее взгляд, там уже был тяжелый золотой кубок с темно-красным вином.

– На посошок, – объяснил Мрак. – Отпей, сразу станет легче. И вообще, действуй помягше, без крови, а то наш кровожадный Олег… гм… молчу-молчу.

Яфет с недоверием взял чашу, послушно отпил несколько глотков, от честного Мрака если и будет каверза, то безобидная. Кадык часто дергался, поглощая легкое вино.

– Это меня и пугает, – признал он хриплым голосом. Хотел было отдать чашу, но спохватился и допил остатки. – Раньше не пугало, а теперь пугает! Не догадываешься, почему?

– Нет, – ответил Олег, – если честно.

– Раньше, когда я взялся строить Вавилонскую башню, у меня не было ни ума, ни опыта!.. Вообще ничего не было. Только жажда, страсть, желание… А когда такие поводыри, то какие сомнения? А сейчас у меня есть то, чего не было тогда.

– Ну-ну?

– У меня есть знания, Олег! У меня есть опыт. Уже понимаю, что на самом деле нет того Бога, которого я видел. И никогда такого не было. Просто каждый видит в меру своей, как говорят, испорченности, тупости или развитости, что одно и то же. А каков он на самом деле? Что узрим, когда, в конце концов, придем? А ведь придем, теперь я со страхом и содроганием понимаю, что придем, придем…

– Когда придем, – ответил Олег, чуточку подражая Мраку, – тогда и увидим. Я помню, что он создал нас по облику и подобию. Но я под обликом понимаю вовсе не тело.

Он закрыл за Яфетом дверь, выглянул в окно. Крепкие молодые ребята садятся в машины сопровождения, а кадиллак сорвался с места и подъехал к подъезду. Первым вышел телохранитель, огляделся, затем второй здоровяк вывел Яфета. Олег усмехнулся, Яфет стал намного осторожнее, научился ценить жизнь.

За его спиной Мрак сказал с укором:

– Зачем наврал?

– А что оставалось? – огрызнулся Олег. – Даже Яфет может не выдержать всей правды. Он слишком… слишком человечен! А под это слово, под термин «человечность», демагоги давно уже подвели такую дрянь, что всех бы прибил, перевешал на крепостных стенах…

– Поясни, – попросил Мрак.

Олег, продолжая смотреть в окно, буркнул недобро:

– А то не знаешь!

– Не знаю, – ответил Мрак кротко.

Машина с Яфетом понеслась по улице. Впереди мчалась машина с охранниками, а за лимузином Яфета еще одна, так называемая машина прикрытия. Олег со вздохом отвернулся от окна.

– Демагоги и зеленые, – проговорил он почти с отвращением, – оперируя лозунгами типа «Технология делает нас бесчеловечными!», ловко подменяют «человеческий» на «человечный». «Человеческий» всего лишь значит, что данное принадлежит человеку или человечеству, что у него какие-то признаки, свойственные существам человеческой расы. Мы с тобой уже убедились… или не убедились?.. что многие человеческие свойства неудобны, даже вредны, в то время как другие неплохо бы расширить, ну, к примеру, побольше сострадания… хотя и не понимаю, зачем оно, но так говорят. Демагоги декларируют ценность быть просто человеком, а это то же самое, что быть деревом, камнем, птицей. Настоящая же ценность в том, что живет внутри человека, живет в его человеческом теле! А с этой позиции все равно, какое оно, тело.

– А-а-а, – протянул Мрак и широко зевнул, – ну, это каждый ребенок знает. Я живу в этом теле, да… А там уж неважно, человеческом или нечеловеческом. Но Яфета ты обманул, обманул… Это мы двое постоянно ограничиваем свои поползновения, потому что мы – первые. Ограничиваем до смешного, Олег! Ходим со связанными руками-ногами, да еще и уши себе заткнули, повязки на глаза одели. А я уж так привык пользоваться еще и радиолокацией, инфракрасными, ультрафиолетовыми, рентгеновскими и гамма-лучами, ультра– и инфразвуками, звуколокацией и всем-всем, что для нас так просто, так естественно… ну что так смотришь? Я в самом деле привык!

Олег не сводил с него взгляда.

– Так быстро?

– А что? – огрызнулся Мрак. – К хорошему привыкнуть легко, отвыкнуть трудно. Как и ты, получаю любую информацию прямо из всех сетей, принимаю передачи радио, телевидения, слышу все переговоры по мобильникам, но должен делать вид, что я такой же слепоглухонемой паралитик с жутким склерозом, как и все остальное население двуногих?

Олег не нашелся, что ответить, виновато развел руками.

– Потерпи, Мрак. Уже немного. Они скоро нас догонят.

Он прошелся по комнате, заложив руки за спину, горбился, красные волосы поблескивали в солнечном луче, но зеленые глаза оставались в глубокой тени. Мрак понаблюдал за ним, огрызнулся.

– Ага, щас! Совсем скоро.

– Что тебе эта сотня лет? Они могут догнать даже раньше.

Мрак сказал зло:

– Сотня?.. А сто миллионов лет не хочешь? Я что, могу замедлить свое мышление, восприятие?.. Ну, конечно, могу, это я так, к слову, но до чего же в лом прикидываться слепоглухонемым калекой, чтобы не шибко отличаться от остальных! Я не слепоглухонемой с замедленной до точки замерзания реакцией, не слепоглухо и все такое!.. Вот сейчас, пока говорю с тобой, принимаю по Интернету восемьсот сообщений, смотрю семь новых фильмов, участвую в сорока дискуссиях… знал бы, на какие темы!.. и все равно скучно, невыразимо скучно, потому что даже в скоростном, по понятиям людей, чате для меня между вопросом и ответом проходят многие годы!

Он ушел на кухню, позвенел посудой, вернулся с мисочкой и поставил на пол. Щенок завертелся на кресле, не решаясь спрыгнуть, завизжал обиженно. Олег буркнул:

– Сними. А то лапы вывихнет. Они у щенков слабенькие.

– Пусть укрепляет, – возразил Мрак, но щенка снял, тот ринулся к мисочке так резво, что упал по дороге, подбежал и начал лопать с таким азартом, что вскоре влез в посудину передними лапками. – Ишь, жреть…

Олег сел за стол, уронил голову на руки, помолчал. Когда поднял голову, на Мрака взглянули полные страдания глаза.

– Мрак… Ну что ты мне жалуешься? Будто у меня по-другому! Но я же сдерживаюсь? Я же несу этот груз? Давай-ка лучше сократи… урежь свои возможности. До скудных человеческих. Так надо. Временно. Пока нас только двое, нельзя нам… Я так боюсь, что оторвемся настолько… настолько обесчеловечимся, что нам, в самом деле, станут на фиг нужны эти жалкие людишки… они для нас уже сейчас меньше, если по уму, чем муравьи! Но ведь эти муравьи и создали всю эту сложнейшую цивилизацию, что вывела нас на такую вершину! Мы должны им отплатить той же монетой. Так что давай пока потерпим, побудем человеками, простыми человеками.

Мрак отмахнулся.

– То ты! Ты всегда был подвижником, жил для людей. А я… я не знаю, просто жил. Но, наверное, и такой, как я, зачем-то оказался нужен. Наверное, чтобы сдерживать таких умников, как ты. Ладно, Олег, давай побыстрее отбываем в те дали, где можно жить нашей жизнью, а не этих…

– Питекантропов? – договорил Олег.

Мрак неожиданно усмехнулся, обошел стол и сел напротив. Их взгляды встретились, в карих глазах друга Олег видел глубокое сочувствие и симпатию.

– Не смягчай, – ответил Мрак, но голос у самого звучал мягко, примирительно, – не смягчай. Сам же сказал, для нас люди даже не мартышки, а так… что-то вроде муравьев. Нет, даже того меньше, муравьи – умные. Мне уже скучно с этими… извини, людишками, которые мыслят в миллиард раз медленнее, да и то хреново, засыпают на ходу… а зачем вообще-то сон?.. А их способы размножения, гм… Я вот прямо щас могу наплодить хоть сто тысяч мраков, это и будут мои дети, сперва мои абсолютные копии, а потом каждый пойдет своим путем, начнут появляться различия, выкристаллизовываться индивидуальности, а я буду смотреть с гордостью и приговаривать: далеко пошли мои детки, умные какие. Все в папу!..

Олег смотрел исподлобья, не понимая, шутит Мрак или говорит серьезно, все-таки все сказанное верно, они могли бы заполнить Землю своими копиями, а те ринулись бы заселять и переделывать планеты, а затем звездное пространство, галактики, Вселенную.

Он вздохнул.

– Мрак, не ерничай. Думаешь, я вот так по прихоти тебя сдерживаю и сдерживаю себя? Да я бы… я… эх! Я вижу возможностей куда больше, намного больше, чем зришь ты, волчара. Но… мы поставлены следить за прогрессом всего нашего человеческого племени. Так уж получилось, что нас избрали. Так что давай-ка, послужим ему, хотя, понимаю, сейчас этим червякам служить просто противно. Хотя и помнишь, что совсем недавно сами были такими, но… сейчас мы уже не те дикари в волчовках, верно? А они еще в дерьме, от них плохо пахнет, но они же этого еще не знают? Как в великолепную, как тогда считали, эпоху Возрождения по светским дамам стадами ползали вши, но тогда на это никто не обращал внимания? И те красавицы годами не мылись?.. Потому давай здесь, на Земле, быть просто людьми. И никому не показывать, что можем чуточку больше. Думаешь, почему я все больше наваливаю на Яфета? Вот-вот. А он как-то договорится с остальными Тайными, его уважают больше, чем меня.

Мрак зло хохотнул.

– Какой ты сдержанный в словах, когда о себе! Да тебя не просто не уважают, тебя всегда ненавидели и боялись. Ты забегал чересчур далеко, а вот Яфет опережал остальных только на шажок, он понятен, его слушают охотно… Ладно, давай о главном. Что такого случилось? И куда отбываем?

Олег встал, вздохнул, снова сел, зеленые глаза на миг вспыхнули, как изумруды, на которые попал луч солнца, но это был внутренний свет, что тут же погас. Лицо Олега стало усталым, сумрачным.

– Мрак, Мрак!.. Я знаю, как одним прыжком оказаться по ту сторону звезды Канопуса, я могу одним ударом разнести Марс и даже взорвать Солнце… но я не знаю, как погасить иррациональную агрессивность человека! Если знаешь – скажи! Не знаешь – помалкивай. А то слышать от тебя это жалкое, что ты брякнул Яфету, насчет помягше, без крови – просто стыдно. Как будто я сам не хочу без крови! Но человек – это такое, такое…

Он поперхнулся, лицо пошло красными пятнами, умолк. Мрак досказал с кривой усмешкой:

– Если два мужика, то обязательно должны подраться?

– Как два мужика, – согласился Олег, – как волки в стае, что обязательно дерутся, проверяя изменившуюся иерархию, как дерутся олени, жуки, муравьи! Видимо, это у нас в крови. Или даже глубже. Но, как и муравьи после большой драки расходятся по норам и подсчитывают потери, так и люди вот сейчас надолго затихнут, не до больших конфликтов будет… а нам это позволит добраться до Таргитая.

Мрак вспыхнул, даже не заметил нечаянную оговорку насчет людей, что затихнут после большого конфликта, от него пошло сильное магнитное излучение.

– К Тарху?.. Пора бы! Или что-то случилось?

Олег нехотя кивнул.

– Да.

– С ним?

– Мрак, бери больше. Извини, пока не могу сказать.

Мрак нахмурился.

– Ты со мной, как с Яфетом?

– Нет, Мрак, прости… Я сам не разобрался, потому что. Ты ведь не доверяешь моим видениям, откровениям и прочей лабуде? Вот-вот, я им тоже не доверяю. Я человек фактов, я верю тому, что можно повторить, проверить.

Мрак отмахнулся.

– Ладно, я все понял. Стал бы ты мне врать, как же! Это значило бы самому мешок нести. Ладно, мне пора Барсика на прогулку. Пора приучать его какать на улице, как думаешь?

Олег поморщился, Мрак злорадно следил за борьбой чувств: и выходить не хочется, и только что продекларировал, что «будем, как все», а это значит, что нельзя убирать щенячьи какашки и лужицы движением бровей.

– Я с тобой, – решил он. – А то натворишь чего-нибудь снова.

Барсик старательно пожирал кашу с молоком, чавкал, сопел, Мрак наблюдал с умильной улыбкой сердобольной мамаши, Олег поморщился, огляделся. Солнечный луч упал на середину стола, отборные гроздья золотистого винограда заблистали, заискрились, сквозь тончайшую кожуру проступили крохотные зернышки, плавающие в прохладном сладком соке. На середине стола культяпками кверху жареный гусь, так никто и не притронулся, искорки перебегают по коричневой корочке, коснись – захрустит под пальцами.

– Эх, – сказал он с горечью, – когда же это кончится?

Он перешел в узкий луч нейтрино, метнулся к потолку, Мрак успел засмеяться рудиментарной привычке: можно и в противоположную сторону, для потока нейтрино все равно, что пронзать: атмосферу или всю планету.

Вторым прыжком догнал Олега, тот прошел совсем рядом с Нептуном, только их сверхскоростное восприятие позволило заметить промелькнувшую планету, а еще через пару секунд обоих охватила со всех сторон бархатная чернота глубокого космоса, гравитация ничтожная, можно пренебречь, странно торжественное и пугающее чувство медленно наполняло душу.

Олег оформился в огромного великана с пылающим ртом и огненными глазами, завис, словно парашютист в затяжном прыжке. Мрак с удовольствием принял облик волка, не простого, конечно, того бы разорвало в клочья, а из перестроенного металла, блестящего и вздрагивающего в тех местах, где под шкурой должны вздуваться мускулы. Все какая-то связь с далеким прошлым, от которого чем дальше, чем оно чище и благороднее.

Олег сказал с горечью:

– Я готовился к этой жути!.. Мрак, я серьезно готовился. Очень. Не было психологического теста, который бы я не прошел, да и вообще… Я был готов гораздо больше, чем все космонавты, вместе взятые… Я был готов, как может быть готов только полный дебил на железнодорожных рельсах, который смотрит на летящий ему навстречу поезд и глупо усмехается. Но я все равно трушу… Да что там трушу!.. Если бы просто трусил! А то моя душа замирает, сворачивается в комок, забивается под раковину и там трясется.

– Так это еще немного, – ответил Мрак серьезно.

Олег быстро взглянул ему в лицо. Мрак перестал дурачиться, из волка стал человеком, не для простой прогулки они здесь, смотрит строго и серьезно, лицо исхудало, тоже держится из последних сил, нелегко даются последние годы борьбы перехода человека в стаз зачеловека.

– Мы смотрим на галактики, – проговорил Олег с болью. – Но миллионы и миллионы туманностей так и не родили звезд! Проживут свои десятки миллиардов лет, как облака космического газа, а потом рассеются и они, эти облака, когда придет тепловая смерть Вселенной. На миллион туманностей только одна ухитряется из-за стечения каких-то уникальных условий закрутиться в галактику и создать звезды!.. Из миллиарда звезд только на одной возникают условия, чтобы проклюнулась хоть какая-то жизнь… пусть хотя бы амебы…

Он вздрогнул от резкого окрика:

– А что это у тебя сапоги не почищены?

Олег посмотрел на призрачные ноги, что и не ноги вовсе, переспросил непонимающе:

– Какие сапоги?.. Мрак, не говори загадками.

– Туманности, говоришь?.. – переспросил Мрак. Подрагивающее на космическом ветре лицо стало злым, кожа на скулах натянулась. – Значитца, пока долетим до ближайшей галактики, нам придется пересечь уйму этих туманностей?.. Олег, так это же здорово!.. Я ж не такой экономный, как ты. У меня нейтрид тает, как воск на солнце. Мне бы только добраться до ближайшей, я ее сам всю сожру.

Олег бледно улыбнулся.

– В туманности вещества на пять галактик. Просто остальное рассеивается, пока она образовывается… Не лопни!

– Не лопну, – заверил Мрак. – А и лопну… Это же самая приятная смерть – от обжорства! Ладно, ты не тяни, не увиливай, я же вижу. Я не Яфет, со мной не хитри. Говори, что случилось?

Олег некоторое время висел молча, Мраку даже почудилось, что волхв попытается отвертеться, сослаться, что неудачно пошутил, но Олег проговорил упавшим голосом:

– Я слышал глас…

– Таргитая? – обрадовался Мрак.

– Нет.

– А кого?..

Он осекся, Олег посмотрел ему в глаза, криво усмехнулся, отвел взгляд. Мраку стало не по себе, помолчал, Олег после паузы сказал колеблющимся голосом:

– Не знаю, Мрак. Даже не решаюсь выговорить это вслух.

После еще более долгой паузы Мрак ответил гробовым голосом:

– Ага, понятно… Нет, ни хрена не понятно, но… ладно. И что ты услышал?

– Мрак, много собака понимает, когда с нею говорит человек? А если не взрослая собака, а щенок? А если цыпленок? Или вовсе муравей?.. Все, что я понял, это нужно куда-то отправиться. Да и то… не уверен.

– Зачем?

Олег огрызнулся:

– А я бы сразу не сказал? Не знаю. Не понял. Не дано еще понять. Но у тебя, как всегда, есть свобода выбора: идти или не идти.

– У нас, – напомнил Мрак. – Ты даже Яфету брякнул, что мы топаем вместе. Забыл?

– Нет, но даю шанс отбояриться. Все-таки идти туда, не зная куда… да и зачем? И как истолковать этот глас? Один, помню, услышал и повел горстку поверивших из Египта, другой – на завоевание Британии, третий, напротив, оставил громадное царство и многочисленный народ, ушел в леса. И после этого буду клясться, что именно я понял глас верно?

Мрак сказал твердо:

– Это для тебя нужно обоснование! Да еще с тремя печатями и подписью… ну, ты понял, чьей подписью. А мне не надо. Я и так всегда готов на любую дурь. А готовность на любую дурь – это двигатель прогресса.

Олег буркнул:

– Тогда возвращаемся. Надо успеть переделать чертову уйму работы.

– На планете Земля, – добавил Мрак чересчур серьезным тоном.