Читать книгу Тайна Крылашкина двора - Юрий Парфенов, Юрий Парфёнов - Страница 11

Прохожий не поднимая головы забубнил:

– Бронницкая, Бронницкая…

Повернулся к домам, уронил взгляд на асфальт. Это показалось подозрительным: если знает, сказал бы сразу. Наконец, окинув глазами фасады зданий, он произнёс чуть ли не по слогам:

– Разве можно верить пустым словам балерины?

На последнем слове он с загадочной улыбкой посмотрел на Кристину.

Прозвучавший ответ был странен. Ваня опешил, а Кристина побледнела, будто и не было у неё загара. Мальчик глянул на неё, ища солидарности, что им попался сумасшедший. Но спутница не отмирала: губы у неё поджимались, дрожали ресницы. Ополовник сидел на перилах набережной, ожидая развязки.

– Да вон там Бронницкая. – Странный человек показал на ближайший переулок.

– Спас-сибо, – едва вымолвил Ваня, желая поскорее убраться.

Прохожий как ни в чём ни бывало пошёл дальше. Ребята бросили вслед тяжёлые взгляды.

– Ты что, тоже считаешь, что девчонкам нельзя верить? – неожиданно спросила Кристина у Вани.

– Ты это… Что с тобой? – ничего не понимал тот. – Что ты на меня наезжаешь?

– Почему он сказал, что балеринам нельзя верить? – У девочки навернулись слёзы обиды.

– Ты из-за него, что ли? – махнул на странного мужика Ваня. – Что он тебе сказал? Его что – догнать?

– Нет, – смахнула слезу девочка и, облокотившись на парапет, уткнулась в канал.

– А что тогда?

Кристина промолчала, но постепенно стала успокаиваться. Ваня не мог знать, что прохожий коснулся её глубокой тайны или даже разгадал её. Если б это произошло без свидетелей, то ерунда. А тут при однокласснике.

– Я один пойду, если не скажешь в чём дело, – начал злиться Ваня. – Оставайся тут!

Расклеившаяся девочка подавила всхлипы:

– Как он узнал, что я балерина? Да ещё обвинил, что я попусту говорю.

– А ты что – балерина? – окинул Ваня с головы до ног рёву-корову.

Кристина глядела на медленно бегущую воду, и в голове у неё неслась «вся прошлая» жизнь.

С Ваней в одном классе она проучилась всего лишь один прошедший год. А до этого она с родителями жила в другом районе. И с первого по шестой класс училась в непростой школе. И совсем даже не в школе, а в Вагановской академии. С детства мечтала стать балериной. Но мечты осуществлялись лишь до прошлой весны. Потому что вдруг она резко стала полнеть. Походы по врачам результата не дали. Те только разводили руками – отчего бы это. То ли от волнений, то ли – возрастное, то ли – звёзды на небе продиктовали своё. А может, и сглаз чей. Короче, её одноклассницы, чтоб устранить будущую соперницу, воспользовались её преображением по полной. Не было и часа, чтобы они не пускали в её адрес насмешки. Сочиняли гадкие стишки. Рисовали её в виде бочки или цистерны, кружащейся в пачке. Кристина не сдавалась: отказывалась от еды, но похудеть не удавалось. Руководство признало её профнепригодной, и с академией пришлось расстаться. Для Кристины это была настоящая трагедия и душевная травма. Девочка постоянно ревела. Не помогали ни развлечения, ни успокоительные. Чтоб спасти дочку, родители решили переехать. Так она стала жить на Обводном. К счастью, это помогло. Она пришла в себя, и вес нормализовался. Но, памятуя о насмешках, она никому не рассказывала про случившееся. Когда к ней приходили подруги, она надёжно прятала книжки и журналы, связанные с балетом. Никому не показывала альбом своих вагановских фотографий. А на компьютере для доступа к фоткам поставила надёжный пароль. Мечту стать балериной она оставила, но записалась в студию хореографии. Продолжала танцевать, но для себя, для души.

Вот об этом, не обо всём, конечно, Кристина и рассказала Ване. А расставшись с таким душевным грузом, она сразу легко задышала. И слёз по этому поводу больше не собиралась пускать.

– Ну ты даёшь! – подивился Ваня.

– Никто не догадывался, что я балетом занималась, а этот мужик догадался. Дёрнуло меня к нему подойти.

– А может, он волшебник?

– Скажешь тоже.

– А как же он догадался? Ты что, на цыпочках к нему просеменила?

– Да нормально я подошла.

– Значит, это обыкновенный экстрасенс.

– Может быть.

Ребята посмотрели вослед прозорливцу. Но то ли много времени прошло, то ли он двигался быстро, словом, из поля зрения странный прохожий исчез.

– Ну и дела! – подал голос Мотя, тактично молчавший, слушая рассказ о горькой судьбе.

– Мы что-то застряли, – опомнился Ваня, – пошли скорее. Где, он сказал, Бронницкая?

– Да вот – первый поворот.

Они перебежали дорогу, свернули за угол. На стене дома висела табличка: «Ул. Бронницкая». Оставалось добраться до «Галактики».

– Мотя, а спой нам, – попросила Кристина, окончательно придя в себя.

– Что-нибудь зажигательное!

– С удовольствием, – ответила птичка и выбрала повеселее:

– А кто такой пухляк?

– Это наш толстый. Из синиц будет. Его так и зовут – толстая синица.

– Понятно, – посмеялась Кристина, – как я.

– Что ты, что ты! – спохватился Мотя, не хотевший никак задеть девочку. – Нет-нет! Ты вовсе не пухляк.

– А князёк? – перебил его Ваня.

– Князёк – это белая лазоревка. Он тоже из наших – из синиц. У него сине-бело-голубое оперение.

– Как снегурочка, что ли?

– Точь-в-точь. Но из-за этой расцветки его выбрали символом…

– Нового года?

– Да нет – спортклуба.

– Какого?

– Какого-какого – «Зенита» нашего!

Ваня округлил глаза. Он, конечно, болел за команду, но не был фанатом, чтобы знать такие тонкости.

– Князька нашего, – пояснил Мотя, – каждый болельщик знает. Он даже у игроков на форме есть.

– Это где же?

– Некоторые думают, что на футболках газовое пламя нарисовано. А на самом деле это князёк, вид сверху. Приглядись.

– Ни в жизнь бы не догадалась. А как твоего друга зовут?

– Виталик.

– А пухляка?

– Кирюша.

– Сразу видно, ты рьяный болельщик.

– А как же! – И Мотя исполнил кричалку:

– Сегодня мы со «Спартаком» режемся. Если чайку найдём, я – на стадион. У меня там своё место – бесплатное, на табло.

– Да, мы тоже хотим, чтобы ты на матч слетал.

– А Эльмире ты тоже эту песню пел?

– Конечно. Мы с князьком и пухляком – все втроём её пели.

– А ты – чей символ?

– Кулинаров-поваров, непонятно разве?!

– Можно было догадаться.

– А я умею готовить, – сделала вывод Кристина, – значит, ты мой символ.

– Само собой, – просиял Мотя.

Следопыты дошли до перекрёстка. Так бы и прошли его, но Ване попалась на глаза вывеска: «Банк Пушкинский».

– Давай зайдём в банк, – потянул он Кристину. – По-быстрому обменяем монету.

– Да ну, успеем ещё.

– Чего-нибудь возьмём. Поедим. А то трёх рублей и на чипсы не хватит.

– Так сегодня воскресенье – он не работает.

– Нет – так дальше пойдём.

Подошли к дверям. Дверь оказалась открыта. Они вдвоём зашли внутрь банка. Народу было всего двое клиентов, оба – мужчины. Они за столиками заполняли какие-то бумаги. Ваня, достав монету, подошёл к окошку кассы.

– Обменяйте нам, пожалуйста, – попросил он.

Женщина-оператор взяла монету. Повертела её. Посмотрела через лупу. Долго хмыкала, качала головой.

Позади Вани уже встал один из заполнявших бумажки.

Служащая банка, косясь на ребят, вернула монету:

– Возьмите.

– Её можно обменять? – не понял Ваня.

– Идите отсюда, и как можно скорей! – погнала их кассирша.

– Почему? – возмутился Ваня.

– Она у вас фальшивая. Идите, пока полицию не позвала!

Ваня вздрогнул. Перепугалась и Кристина. Ни с того ни с сего они вдруг стали фальшивомонетчиками.

– За фальшивую больше денег дают, – со знанием дела заметил позади стоящий. – За эту – тысяч триста отвалят коллекционеры. А на аукционе – ещё больше.

Ваня спрятал монету. Полиция им была не нужна. Они, не задерживаясь, вышли из банка.

– Ну что? – встретил их Мотя.

– Ничего.

Ваня автоматически достал ультраон. Включил – тот, к счастью, заработал.

– Профилактика закончилась.

Он набрал в поиске «250 лет Российской академии искусств».

– Про монету хочешь узнать?

– Да.

Экран выдал картинку монеты и справочный текст. Ваня скороговоркой зачитал вслух:

– Памятная юбилейная монета «250-летие Академии художеств» достоинством три рубля выпущена в 2007 году. На обратной стороне на первом плане изображён фрагмент скульптуры, установленной на куполе академии, – «Минерва[3] в окружении трёх гениев художеств». На фрагменте – сама богиня, справа от неё – гений архитектуры в виде полуобнажённого мальчика и сова как символ мудрости. На втором плане изображено здание Академии художеств.

Заказ поступил на выпуск этой монеты тиражом 5 000 экземпляров. Но в тот же день вышло распоряжение министра финансов о выпуске ещё одной монеты – «50-летие запуска первого искусственного спутника Земли» номиналом три рубля, тиражом 10 000 экземпляров.

Но серебро для чеканки было на исходе: из-за непогоды самолёт с металлом на неделю застрял в Магадане. Монетный двор принял решение чеканить обе монеты, но руководствуясь их значимостью. В результате «спутников» выпущено 9 950, а «академий» – 50 монет. Поэтому данная монета ввиду редкости у коллекционеров стоит в сто-двести тысяч раз дороже номинала».

– Чем же банку она не понравилось?

– Может, нам ещё нет восемнадцати, – предположила Кристина. – Потому и не обменяли.

– Она так бы и сказала: «Приходите через пять лет».

– Смотри! – ахнула девочка. – Здесь совы нет! А на фотке есть.

– И правда!

Это открытие поставило всё на свои места.

– Всё ясно, – спрятал в карман «сокровище» Ваня. – Монета фальшивая. В банках её не возьмут. А продать можно только коллекционерам или на аукционе «Сотбис» в Лондоне.

– Ладно, без чипсов перебьёмся.

– Пошли скорей в «Галактику».

Они зашагали вдоль улицы, глядя по сторонам. Но им было невдомёк, что из банка вышел второй человек, что сидел с бумажками за столиком, и увязался за ними.

– Не скажете, где здесь «Галактика»? – спросила Кристина встречную женщину.

– На той стороне. Тут близко – минуты три ходьбы.

– Спасибо.

– Чего спрашивала, у меня ультик работает. Сейчас придём.

Ребята ускорились.

– Меня не забудьте! – чирикнул ополовник, порхая рядом.

– А ты знаешь про Чёрного Альпиниста? – спросил Ваня одноклассницу.

– Не знаю: Вихров мне не рассказывал. Тот, что в горах гуталином мазался?

– Нет. Там двое альпинистов пошли в горы. Один упал в пропасть. А второй его не спас. А тот, который упал, выбрался из пропасти. И теперь ищет своего друга. Увидит палатку в горах, откроет её. Посмотрит на лица в спальных мешках, не найдёт своего друга и уходит. А кто в палатке лежит ногами к выходу, тех он вытаскивает на лицо посмотреть. И уходит, если нет его друга. А те, кого он вытащил, замерзают.

– Чур-чирик меня! – встряхнул перьями Мотя. – Страшная история! Я таких Эльме не рассказывал.

Друзья подошли к бизнес-центру. От охранника узнали, что вход с правой стороны здания. Ребята, свернув за угол, подошли к двери. На ней висела табличка: «Скалодром «Трамонтана».

– Я с вами – в горы, – напросился Мотя.