Читать книгу Царские указы, или Необычные похождения Царя всея Русси. Часть 8. Испытание гусем - Юрий Пашанин - Страница 5

Брат-Данила скушал кашу,

Осушив чугун до дна,

А братьям, Ивану с Пашей,

Не оставил ни хрена.

Павел-Царь на тракт дорожный

Из дворцовых вышел врат.

Что чугун уже порожний,

Обнаружил Ванька-брат.

У Ивана враз заныло

Под ребром, а в горле – ком:

«Уличённым быть Данила

Может в действии таком.

Как явился телом грязным

С Барабамских чуждых сред,

Так он в формах самых разных

Нам теперь наносит вред.

И доколь терпеть-то будем

Мы с Павлушей участь ту?

Надо этому Иуде

Крепко съездить по хребту.

Проучить пора проглота!

На себя сие беру.

Но куда вот понесло-то

Пашку в эдаку жару?»

Помянул Иван лишь Павла,

Двери скрип раздался вдруг —

Царь явился с телом вялым,

Выражающим недуг.

На лице Царя ожоги,

Обе руки в волдырях.

От чего-то явно в шоке

Он застыл в дворца дверях.

«Стал здоровьем я в утрате!

Сколь, смотри, на теле ран!

Мне себя скрывать и прятать

Специально бы Иван.

У меня ж ума хватило —

Сам полез как кур во щи —

Обнажиться под светило,

Чтоб прогреть свои мощи, —

Царь со стоном: —

                              Божья матерь!

Мне совет свой подари,

Чем ожоги завязати

И заткнути волдыри?

Царь не здрав – молитесь люди!

Помоги, кто может, мне!

И пускай тогда всем будет

Хорошо во всей стране».

Чтоб его облегчить муки,

Уложив Царя в кровать,

Ванька Павлу по науке

Стал чего-то там втирать.

Может, зелье слишком круто,

Мож, с него побочный вред,

Через ровно три минуты

Царь понёс какой-то бред:

«Ох, озяб аж до нутра я!

Сколь то снадобье ни тычь,

Ты какую-то втираешь

Мне, похож, братишка, дичь!

Быть сироточкой Россее!

По вселенной ужто всей

Информацией рассеюсь,

Что имею я досель?

Тайны знаки вижу, Ваня.

Про последний света час

Ужто сбыться предсказаньям

Не когда-то, а сейчас?

Мне ж и с переду, и с тыла,

Вышел из дому едва,

В плоть дышали два светила.

Вот те крест, Вань, точно два!

Ужто впрямь пришла погибель,

Вань, живому круг меня?

И леса, и зверь, и рыбы

Могут сгинуть с нонча дня.

Мне ж погреться захотелось.

Разлегся одёжи без.

Знать не знал, что бренно тело

Отдаю под гнев небес.

Тут поверх надуло тучу.

Следом – молния и гром.

Я собрал монатки в кучу

И до дому недуром.

Садануло, Боже правый,

Сквозь меня, братишка, так,

Что сапог, гляди, дырявый

И с прорехами колпак.

Быть под молнией не круто.

Животом сверкал пока,

Два напали каракурта,

Ядовитых паука.

У меня с того, Вань, яда

Стало жжение в груди.

Отсосать его бы надо,

Ведь помру, того гляди».

Ванька быстренько на лобик

Наложил Царю компресс:

«Ты себя чуть не угробил,

Да и мне теперьча стресс.

Что мастак лапшу ты вешать,

Я к тому давно привык.

За каким полез ты лешим,

Объясни мне, в борщевик?

Коль один пошёл из дома,

Напрягай калган-то свой.

У тебя же все симптомы

Отравленья той травой.

Что болезненно, не спорю,

Так зудит, что свет не мил,

Только есть иное горе —

Съел всю кашу Даниил.

Ум его двоих острее,

Злые помыслы видны.

Ты как можно, Паш, быстрее

Вышли Даньку из страны.

Хоть идея и хрома та,

Хоть и брат он, ну и что ж?

У меня, Паш, компромата

На Данилу сколько хошь.

Сколь он бабам с рожей пьяной

Всё вещал как телом крут?

Сколь нам эта обезьяна

Учиняла пересуд?

Тема нам теперь такая

Будет лучшей, Паш, из тем.

Что отсюда вытекает,

Враз покончим мы со всем».

Перестал Царь-Павел охать:

«Каши нет! Вот это весть!

Что съел кашу – это плохо.

Только жить он будет здесь.

Он и так почти, Вань, голый,

А на личность – чисто раб,

И не знает про глаголы

«Убивай», «насилуй», «грабь».

Не помрём без каши, братка,

Не висит над нами рок,

Ведь яиц у нас в достатке

И не резаный пирог.

Хоть Данилу мы не вправе

Гнать как злейшего врага,

В стороне ж его оставим

От раздела пирога.

Он подвижен словно белка

От зари и до зари.

Поиграем с ним в «гляделки»,

Совмещённые с «замри».

Так его проверим нервы

На спокойствия предмет.

Как моргнёт Данила первым,

Пирога ему и нет.

Мы с ним будто истуканы

Неподвижность сохраним.

Я ж паду, Ванюша, камнем

Неожиданно перед ним.

Перво Данькино движенье

Для спасенья моего

Будет средством достиженья

Результата, Вань, того».

Засверлили братья взглядом,

На игру приняв покой.

Царь упал на пол как надо,

Сильно треснувшись башкой.

Весть, конечно, не благая,

Что пред ним сия буза,

Но Данила, не моргая,

Павлу пялился в глаза.

Ванька Дане: «Как ты можешь?

У твоих Павлуша ног.

Почему, черна ты рожа,

Царской власти не помог?

У Царя трясутся руки,

Изо рта бежит пена.

Чтоб ему облегчить муки,

Ты не сделал ни хрена!»

Данька тут же: «Цирк бесплатный!

Перед мавром пала рать.

Всё мне слышно, всё понятно.

И не надо, Вань, орать.

Я ведь вам не голубь мира

И не белочка на пне.

В мой не вмешивайся выбор.

Я – игрок, решать и мне.

Как же я вас огорошил!

Проиграл Павлуша спор.

С пирогом у нас хороший

Будет скоро разговор.

Ублажу своё я тело,

Раз пирог достался весь,

Но уже не ваше дело,

Как его я буду есть».

Царь поднялся с пола вскоре

И промолвил, нос задрав:

«Может быть, братан, не спорю,

И, наверное, ты прав.

За тебя душой я всею,

Только выглядит всё так —

Не помочь Царю – в Россее

Всё равно что, брат, теракт.

Хоть и старое преданье,

За сие у нас, увы,

Не заметишь даже, Даня,

Как лишишься головы.

Так и сгинешь в смерти лютой,

Не возьмись за дело я.

Доминантом абсолютным

Быть достоин лишь всея.

Вот такая, Даня, штука.

Вот о чём веду я речь.

Ты сиди как раньше букой

И не в чём мне не перечь.

Что твово касамо глазу:

Хоть кой в чём и перегнул,

Молодец, мужик, ни разу

В той забаве не моргнул».

О себе хоть много мнили

Ванька с Павлом всяк часок,

Отщипнули и Даниле

Пирога того кусок.

Был чугун на самом деле

Лишь один всего входу,

Обзавёлся всё ж отдельной

Павел тарой под еду.