Читать книгу Царские указы, или Необычные похождения Царя всея Русси. Часть 4. Обещанный пятак - Юрий Пашанин - Страница 18

Забрезжил июнь рассветом.

Брат-Иван зажмурил глаз.

Кто б сказал ему при этом,

На Русси который час.

Из окошка первый лучик

Осветил стены дворца.

Понял он – ответ получит

Лишь из уст Царя-отца.

Поводив туда-обратно

Там, где Павел мял бока,

Ванька понял – нету брата,

Где б ни шарила рука.

У него зашлось сердечко,

В страхе выпучил глаза.

Павел-Царь сидел за печкой

И крестился в образа.

Дав покой теперьча глазу,

Став тереть рукой его:

«Что случилось? – Ванька сразу. —

Иль почудилось чего?

Есть же правила исконны

Крепко спать, свой сон храня.

Что к чему ты, Паш, в иконы

Так уставился с ранья?»

Стал креститься Царь сильнее,

Пол дубася головой:

«Наяву, а не во сне, я

Грешный путь увидел свой.

Показал Господь мне знаки,

Так и было, вот те крест,

Что, Ванюша, аннунаки

К нам опустятся с небес.

Будет всё в Россее ладно,

Как пожнём от них идей.

Хоть холопы безлошадны,

Смогут жить без лошадей.

Есть не надо, то – не шутка.

Сможем жить еды, Вань, без.

У людей теперь в желудках

Будет замкнутый процесс.

Всех своя согреет кожа,

И холопов, и господ.

Люди, Вань, и без одёжи

Не озябнут круглый год.

Мож, несу и ахинею,

Подсказал мне Божий знак,

Станет каждый враз умнее,

Как их тронет аннунак.

Эх, возьму идеи все я

От пришедших к нам богов!

Вот воспрянет-то Россея!

Ну и я в глазах врагов.

Прожужжат тогда мне ухи,

Заглянув враги-то в рот,

Как не пухнет с голодухи

У Царя его народ,

Что питаться нам, мол, нечем,

Что помрём наверняка.

Ну а я им, Вань, отвечу,

Что, мол, жизнь у нас така.

Каждый русский Богу равен

И имеет третий глаз,

Что народ теперь во здраве

И в бессмертии у нас. —

Царь серьёзно сдвинул брови. —

Как повалятся блага,

А народ-то не готовый,

Не пустились бы в бега.

Есть в умах холопов бреши.

Сколь веков во мраке Руссь!

Я и сам, Вань, страхом грешен,

Потому сейчас молюсь.

Уж утру народу слюни,

Раз их Царь в такое вверг.

Середина, Вань, июня

Целовальный ведь четверг?

Я войду в контакт со всяким,

Расскажу про свой мотив

И пошлю всех к аннунакам,

Загодя перекрестив».

Ванька-брат, зевнувши смачно,

Так, что дыня влезет в рот:

«Ты рехнулся, не иначе!

Не смеши, Павлуш, народ.

Не слыхал такого сроду,

Чтобы Руссь без бедноты.

Коль всё будет у народа,

На хрена тогда им ты?

Только вред с событий оных.

Как умом своим ни шарь,

С голым задом без короны

Ты, Павлуш, уже не царь.

Учуди такое с нами

Аннунаки, мы б давно

Стали деревом с ветвями

Или даже как бревно.

Этот знак, тобой искомый,

Про Царя последний час.

Коли правда быть такому,

Пусть уж лучше не у нас.

Не дадим пришельцам оным

Ни одной из русских душ.

В нищете с умишком тёмным

Проживёт народ, Павлуш.

Мож, и впрямь случится это,

Но умом не съехать чтоб,

Ты вставай уже с колен-то

И кончай печалить лоб.

Чтоб сии не видеть знаки,

Полезай-ка, брат, на печь,

И про этих аннунаков

Не веди покуда речь».

Где примято им местечко,

Чтоб найти покой иной,

Павел-Царь залез на печку

И прижался к ней спиной.

Потеплело скоро попе.

Отходя теперь ко сну,

Он забыл и про холопов,

И про всю свою страну.