Читать книгу В Советском Союзе - Юрий Павлов - Страница 3

Во втором часу ночи допили Ленкино вино.

– У меня опять трусики из сушилки украли! Блядь! – выматерилась Ленка.

Они смущённо молчали, не зная, как реагировать на столь интимное откровение.

– Фанаты! – нашёлся Артём, и захихикал.

– Да, сучка какая-то!

Ленка поморщилась: попытка Артёма свести к шутке, не понравилась.

– Этой сучке, проще стащить чужие трусы из сушилки, чем постирать свои, вонючие!

– «Знала бы эта сучка, у кого трусы ворует, за версту обходила б сушилку!» – подумал Георгий.

Пауза затягивалась

– А Жора у нас философ! Он прочитал двадцать два тома Ленина. Это вам не мелочь по карманам тырить! Вот!

Артём показывал пальцем на Георгия.

У Искандера удивлённо поползли вверх брови.

– Я закончил, в этом году, университет марксизма-ленинизма. И по теме дипломной работы пришлось просмотреть двадцать два тома Ленина. Не прочитать, а просмотреть.

– Есть у революции начало, нет у революции конца!

Продекламировал Искандер, и спросил – А скажи, философ! Вселенная бесконечна, или есть у неё конец?

Ленка, улыбаясь, смотрела на Георгия.

– Нету!

Артём хмыкнул – Есть у неё конец! Большой и толстый!

Искандер смотрел на Артёма, не зная, как реагировать на пошлость в присутствии дамы.

Ленка, прищурив масленые глаза, демонстративно медленно хлопнула несколько раз ладонями, и сказала – Браво! Браво, Артём!

Артём, пренебрежительно усмехнувшись, обвёл всех взглядом.

Искандер засмеялся, вздохнув с облегчением.

Георгий, смущённо, улыбнулся.

Захихикал Артём.

– Я хочу спать!

Ленка встала.

Искандер вскочил, и вышел следом.

– Я тоже спать.

Артём закрыл окно, сел на свою кровать, и потянул, с себя, рубашку.

Георгий вышел в коридор.

Было тихо и темно, и только от лестничных площадок, на пол коридора, падал свет.

– Ссать хочу! – грубовато сказал сам себе и, не включая свет, открыл дверь туалета.

В туалете, один унитаз в кабинке, другой у окна.

Спустил трико и плавки, и чтобы они не сползли, раздвинул ноги.

Член стоял, задрав головку! Пришлось наклониться, и отогнуть его рукой, чтобы не обоссать стену. Зажурчала моча, и одновременно, с характерным звуком, пошли газы. Он облегчённо передохнул, подёргал член, стряхивая. Подтягивая трико, почувствовал, как плавки впитывают мочу.

– «Сколько ни ссы, последняя капля всегда в трусы!» – усмехнулся он, выходя из туалета.

Вымыв руки, и ополоснув лицо, пошёл по коридору.

На межэтажной площадке, у окна, Искандер целовался с Ленкой.

Георгий, стараясь не скрипнуть дверью, вошёл в комнату.

На своей кровати шевельнулся Юрка.

– Жорик, ты?

– Я!

Сел на свою кровать, и стянул трико, и футболку. Отвернув покрывало, лёг на спину. Плавки стянул под покрывалом.

Заснул, и сразу проснулся.

Сев на кровати, взял с тумбочки часы – 7:30.

Приподняв покрывало, и отклонившись к стене, натянул плавки, прижав резинкой к животу торчащий член.

Юрка спал на животе, головой к стене.

Ещё две кровати, были заправлены.

Валерка должен был через два дня вернуться из командировки, а Семён, взяв отпуск, уехал к родителям копать картошку.

Надев трико, снял со спинки кровати полотенце и, держа в руке перед собой, встал. Обувшись в тапочки, вышел из комнаты и пошёл в туалет.

Звенящий, от напряжения, член не хотел гнуться и он, включив свет, зашёл в кабинку.

Встал на унитаз, и сняв трико и плавки, присел и ссал, сдерживая напор, чтобы не обрызгаться. Эрекция не ослабевала, и зайдя в умывальник, открыл холодную воду, и прислушиваясь к тишине коридора, оттянул трико и плавки, и вызволив член, сунул головку под струю. Обтерев обмякший член полотенцем, и упрятав в трико и плавки, умылся.

Вернувшись в комнату, переобулся в кроссовки и, захватив футболку, спустился в фойе.

Тётя Надя шла по коридору от душа.

– Куда ты, Гавриленко?

– Пробежка!

Она вышла в фойе, и взяв со стола ключи, прошла в тамбур и открыла дверь.

Сквозь белёсый туман было не разобрать: пасмурно или ясно.

Кожа покрылась пупырышками, и натянув футболку, Георгий глянул на часы, отметив время, и побежал.

За городом, когда он уже видел впереди пруд, сзади посигналил автобус и, обогнав его, резко затормозил, свернув на обочину.

Остановки здесь не было и Георгий, удивившись, перешёл на шаг.

Открылась дверь, из автобуса спрыгнул на землю мужчина и пошёл навстречу Георгию. Его походка, чуть вразвалку, сдвинутая набекрень фуражка, цветастая рубаха с расстёгнутыми верхними пуговками

– Хижин!!

– Жорка!!

Крепко пожав руки, так же крепко обнялись.

Армейский товарищ, Сашка Хижин, работал водителем на пригородном маршруте.

– Тебе далеко, а то у меня расписание.

– Да вон он, пруд.

– Ну пойдём, я медленно поеду. Поговорим немного.

– Здесь в городе, из наших кого видел? Панкрата, Борьку, Грызуна, Шуру.

–Борьку и Панкрата, в прошлом году. Шуру нет, а Грызун же в учебке.

– Дааа! Я думал он так, от службы косит.

– Панкрат ездил в Днепропетривск, к Бельмасу.

– Да ты чё?! Как он там, не женился.

– Теперь уже, наверное, да. Он приглашал Панкрата на свадьбу.

– Да, вспомнил, Шура же вернулся в Чирчик.

– Всё-таки вернулся. А я думал, погулял наш Шурик, и слинял; значит вернулся. Ты про Матюху, слышал?

– Нет. А что случилось?

– В тюрьме. Семь лет. Попытка изнасилования.

– Вот дурааак!

– Даа! Представь, как глупо! Не за изнасилование, а за попытку.

– А ты знаешь, что Аким на городском маршруте работает?

– Ёбаный стосс!?

Георгий будто увидел: Аким, за рулём Урала, мчится по аэродрому, и, обгоняя идущего с карабином Фому, вопит – Ёбаный стосс!!

Сашка затормозил.

Георгий вышел из автобуса, Хижин тоже.

Они крепко обнялись.

– Ну, бывай!

– Давай!

Объехав пруд, и посигналив, автобус скрылся за поворотом.

В общагу, Георгий, вернулся без четверти девять.

Юрка брился.

Переобувшись, скинул футболку и, достав из тумбочки полотенце, пошёл в душ.

После душа, зашёл в комнату Артёма.

Петя пил чай, освободив от бутылок, стаканов и окурков, уголок стола.

Искандер спал, завернувшись с головой покрывалом.

Артёма не было, но кровать не заправлена.

Поздоровавшись с Петей, сел на пустую кровать.

Вошёл, Артём, с полотенцем на плече.

– Оооо, привет!

– Искандеэээр!

Артём подёргал покрывало.

Искандер повернулся на бок, завернувшись в покрывало ещё больше.

– Искандер! Ну мы идём? Или как?

Искандер сел, не открывая глаз.

Они смотрели, улыбаясь и ожидая, что будет дальше.

Искандер сидел в одной позе, не шевелясь и не открывая глаз.

В комнате зависла тишина.

Минуты через две, Искандер приоткрыл глаза и, не поднимая головы, скосил их в сторону стола.

Артём не выдержал и прыснул.

Искандер вскочил, поняв, что розыгрыш не получился и потянулся.

Через пять минут, он уже стоял перед зеркалом и поправлял галстук.

– Идём!

– Петя, ты с нами?

– Вы в пельменную?

– Ага!

–Тогда, да!

Артём закрыл дверь и, оставив на вахте ключ, они вышли из общаги.

Боль в груди появилась через час после того, как они вернулись из пельменной.

Георгий, у себя в комнате, лежал на кровати и читал книгу «Русь изначальная».

Юрки не было. Он ушёл, со своей девушкой, на танцы.

Грудь сдавило, стало трудно дышать. Он сел, потом встал и походил. Попробовал глубоко вдохнуть и не смог.

Без стука зашёл Артём и, не проходя в комнату, предложил

– А не распить ли нам бутылочку портвейна.

Георгий, потирая грудь, поморщился.

– Это, наверное, давление. У меня, с утра, тоже голова болела.

– У меня давление нормальное, я донор.

– Неет! – покачал головой Артём. – Нет Жора, ты не прав.

И, загибая пальцы

– Мы вчера выпили почти по пол-литра на каждого! Спать легли во сколько? А во сколько ты встал? А сколько ты пробежал? Жора, тебе надо сходить в поликлинику. Ну хочешь(?), я пойду с тобой. А вдруг у тебя, и правда, высокое давление? Тебе могут дать больнииичный, и ты, не поедешь в свой колхоз!

Слегка округлив глаза, и подняв кверху палец – Жора, ты можешь откосить колхоз!

Георгий согласился – Схожу.

– Вот правильно! А мы с Искандером пока сбегаем за винцом.

До поликлиники, от общаги, три минуты ходьбы.

В холле было тихо. Жужжали и перемигивались неоновые лампы под потолком. За стеклом регистратуры никого не было.

Нет, была!

В белом халате, за столом, у стены, сидела медсестра, и читала.

Отложив книгу, подошла к окну.

– Мне к терапевту, давление.

– Вы измеряли?

– Нет.

– Почему решили, что давление?

– Нет, потому что мне нечем измерить.

– Температура высокая?

– Нет – Георгий потрогал лоб – Не знаю.

– Фамилия – она направилась к стеллажам.

– Гавриленко.

Она двинулась влево, и обойдя стеллаж, спросила – Имя, отчество.

Долго рылась, спросила ещё – У врача не были?

И найдя карточку, и выписывая статталон – Двадцатый кабинет, второй этаж, направо.

Второй этаж, направо, двадцатый кабинет.

Он стукнул в дверь, и вошёл.

Терапевт взяла статталон.

– Садитесь. Что случилось?

Георгий сказал, что давит грудь.

Терапевт дала ему градусник, и развернула тонометр.

Стряхнув градусник, сунул под мышку.

Терапевт измеряла давление – 160 на 100. Раньше было давление?

– Нет.

– В норме какое?

– 120 на 80.

Она потянулась за градусником – Температура нормальная. Ну, рассказывайте.

Георгий рассказал о пирушке, и кроссе.

– Ну вот и ваше давление.

И стала писать в карточке.

Написав на листочке, подвинула ему – Вот, можете попить.

– А больничный?

– У вас молодой, здоровый организм. Выспитесь, и всё пройдёт. Больничный не нужен. До свидания.

Георгий вернулся в общагу.

Переоделся в трико и футболку, и лёг на кровать.

Из книг, на тумбочке, выбрал «Обрыв», и стал читать.

Постучав в дверь, и приоткрыв, заглянул Артём.

– Заходи.

– У меня … – Артём показал дымящуюся сигарету.

Выпуская дым в коридор, спросил – Колхоз отменяется?

– Поеду.

– Что так? Нет давления?

Артём остограмился, и был в приподнятом настроении. В комнате намечалась пирушка. В красном уголке, вечером, дискотека. Артём уже понял, Георгий не пойдёт, и хотелось сказать что-то такое, этакое! Но слова не приходили, и настроение портилось.

– Славка не заходил?

– Нет. А он здесь?

– Да! Бегает где-то! Ты же знаешь. Кстати, он тоже с нами, может, всё-таки, пойдёшь?

Предпринял, ещё одну, попытку Артём.

– Нет!

– Я пойду(?), тогда – полувопросительно, полуутвердительно.

Георгий качнул головой.

Минуты через три, без стука, вошёл Славка, и пошаркав подошвами по коврику, шагнул, и присел на краешек кровати.

– Чистые! Показать? Чё читаешь? Аа! Гончаров, Обрыв. Не читал. Артём сказал, что у тебя давление? Ещё сказал, что тебя в колхоз отправляют. Надолго?

– На три недели.

– Даа, в деревне щас хорошо. В лесу. Ты любишь осенний лес?

Снова заглянул Артём.

– Славик, ну ты чё? Уже налили, все тебя ждут.

– Жор! – Славка встал – Я пойду?

Георгий улыбнулся – Иди.

Они ушли.

Когда книга, вывалившись из рук, упала на пол, он положил её на тумбочку, и повернувшись на правый бок, закрыл глаза.

Артём был другом. А познакомил их Славка.

Славка

Славик был оригинальной личностью. Дело в том, что, с его слов по крайней мере, у него друзей было, ну если не весь многомиллионный Советский Союз, то уж половина, точно! И он, готов был сорваться и идти, ехать, лететь, хоть на край света (и шёл, ехал, летел, если были деньги), когда его другу было плохо! И наивно, по молодости, полагал, что и друзья его примчатся к нему, когда ему будет плохо. Но у друзей, почему-то, всегда находились дела более важные. И Славка, всё острее и острее, с каждым годом, осознавал своё одиночество. И срывался, и уходил в запой. Человек он был безобидный, от друзей не отрекался. И если другу было плохо, и другу нужна была его помощь, Славка срывался и шёл, ехал, летел. Если были деньги. А Славке и надо-то было только, чтобы друг посидел с ним, и выслушал, пусть и в сотый раз, трагедию его любви.

История Славкиной Любви заслуживает отдельного повествования.