Читать книгу Женские тайны - Юрий Пожидаев - Страница 5

1

Тур сидел в своём кабинете и грустно смотрел в окно – заканчивался год, на улице было холодно и сыро, а тут ещё этот смотр личного состава, который устроил Руфляев. Виталий давно не одевал мундир, а когда одел, то в зеркале перед ним предстал старый мент с кислым выражением лица, которому давно пора на отдых. Настроение немного поднялось, когда он, прибыв на работу, увидел в форме Ясона и других сотрудников РОВД. Чернокожий опер в парадной полицейской форме напоминал диктатора, который узурпировал власть в одной из африканских стран. Чурсин перестарался с ушивкой мундира, на нём он сидел в обтяжку и судя по красному лицу опера, тому всё время приходилось втягивать живот, чтобы не отлетели пуговицы. На улице шёл мелкий дождь и полицейские в ожидании смотра слонялись по РОВД. Люди шутили, смеялись, но присмотревшись можно было заметить настороженность и ожидание опасности в глазах стражей народа. С таким видом солдаты на фронте сидели в окопах и ждали окончания артобстрела противника, а в головах была только одна мысль: «Авось пронесёт». Новогодние праздники в полиции ждали как в древности наши предки готовились к набегам половцев и хазар. Всё начиналось до наступления праздников, когда несознательные и нетерпеливые граждане уходили в алкогольные запои и по городу парами носились машины скорой помощи и полиции, сиренами подгоняя друг друга. Иногда к ним присоединялась пожарная машина и тогда три самые востребованные городские службы неслись с сиренами дуг за другом, а благодарные граждане с радостью осознавали, что, если их будут убивать или поджигать, то есть люди, которым до этого есть дело. Дальновидное государство позаботилось, чтобы у населения на руках было как можно меньше огнестрельного оружия, но после многодневного пьянства у людей любой предмет превращался в оружие и прибывшие первыми медики или пожарные, ждали полицейских, чтобы они обеспечили им защиту от тех людей, которых надо спасать. Организуя смотр личного состава, Руфляев рассчитывал, что это консолидирует сотрудников перед новогодними испытаниями, даст им почувствовать, что они не одни в эти трудные дни. Когда-то давно, ещё при совдепе, четыре здания, были расположены так, что составляли правильный четырёхугольник, с квадратным двориком внутри. Здесь располагался строительно-монтажный трест, столовая, пекарня, мелкие конторы и вытрезвитель. В следствии бесконечных преобразований, здесь осталось РОВД и столовая с пекарней, поэтому, когда сотрудники полиции выходили покурить во внутренний дворик, их встречал аромат свежесваренного борща и сдобных булочек. Столовая была открытого типа, но для сотрудников РОВД была скидка и отдельный вход из внутреннего дворика. Здесь вкусно готовили и хорошо выпекали разные булочки, что служило причиной мирного соседства пищеблока и силовиков. Человек впервые попадающий во внутренний дворик и видящий вокруг окна в решётках, думал, что находится внутри тюрьмы, но когда чувствовал запах кухни, то ему приходила мысль, что тюрьма для плохих поваров, которых здесь перевоспитывают. В кабинет Тура забежал возбуждённый Жора Сарян и объявил, что во дворе начинается построение, а так как идёт дождь и холодно, надо надеть шинели. Жора постриг усы и одел фуражку с высокой тульей и был похож на армянского Гитлера, готовящегося принимать парад своих штурмовиков. Известие о шинелях слегка расстроило Тура, на улице шёл дождь, и он приехал на работу в плаще. Видя замешательство Виталия, начальник дежурной части подлил масла в огонь, сообщив, что на смотре будет проверяющий. Какой проверяющий и откуда Жора не уточнил, а многозначительно посмотрел вверх и Туру показалось, что Бог пришлёт своего архангела присматривать за полицейскими. Во дворе творилась суета и толчея, которая всегда присутствует при построении людей, которые во время службы стараются всячески избежать эти построения. В общем хаосе Тур заметил судмедэксперта Лёву, он беспомощно стоял на месте и крутил головой по сторонам с растерянным видом. Увидев Виталия, улыбнулся и направился к нему, Тур отметил, что форма на нём сидит ладно, но давно не стриженные кудри, выглядывающие из-под шапки, делали его похожим на гимназиста переростка. Неутомимый Жора Сарян руководил построением по отделам и вскоре ему это удалось, люди расположились в форме четырёхугольника и стояли с недовольным видом посматривая на хмурое небо. Оглядев личный состав, Тур отметил, что только немногие были в шинелях и в их числе его Чурсин, стоящий с важным видом. Услышав, что надо быть в шинелях, он обрадовался и скинул узкий китель, одев шинель на старую тельняшку, с которой не расставался. Наконец послышался голос Жоры Саряна, сначала никто ничего не понял, но, когда тот громко гаркнул: «Равняйсь, смирно!», сотрудники выполнили его приказ и замерли в ожидании, что будет дальше. Открылась дверь и из неё выплыл Гриша Руфляев, его шинель была слишком длинная, поэтому всем показалось, что он плывёт по лужам во дворе. За ним шла маленькая миловидная девушка, было видно, что она здесь человек случайный и чувствует себя скованно. Она работала в архиве Главка и приехала в южный город, чтобы потусоваться с друзьями на горнолыжном курорте. Но коварное начальство, узнав об этом, попросило попутно провести инспекцию одного из РОВД курортного города. Ей было очень стыдно, что взрослых людей оторвали от работы и построили под дождём, чтобы она смогла на них посмотреть. Взглянув на исполняющего обязанности начальника РОВД, который в шинели и папахе был похож на героя Гражданской войны, она почувствовала, что на место радости приходит любопытство и желание поучаствовать в этом представлении. А Жора между тем, приложив руку к козырьку, направился к Руфляеву высоко поднимая ноги, он так высоко их задирал, что казалось хотел врезать носком по подбородку начальника. Начальник дежурной части шёл по лужам в окружении брызг, не обращая внимания, что инспектирующая девушка спряталась на всякий случай за Руфляевым, потом раздался его голос: «Товарищ полковник, личный состав центрального РОВД построен для прохождения осмотра…», Сарян говорил ещё что-то, но у Гриши в голове эхом звучало одно слово – «ПОЛКОВНИК», на время он отключился и взгляд его устремился туда, откуда летели мелкие капли дождя. Включился, когда услышал покашливание Саряна, он закончил доклад и ждал приказаний, приказаний он не дождался и молча встал рядом с начальником, у которого в голове закружилась вихрем бушующая речь. Руфляев прокашлялся и оглядел дворик со своими подчинёнными, но в мыслях он был на Красной площади и вещал с мавзолея перед стройными шеренгами солдат и офицеров, готовыми по его приказу ринуться на бой с разной нечестью. Все услышали многообещающее начало: «Товарищи офицеры, сегодня, как никогда, важна роль сотрудников полиции…». Дальше Гришу понесло по ухабам пустословия, но вдруг он вспомнил, что забыл сказать личному составу «вольно», но заметив, что сотрудники сами уже приняли эту позу, продолжил дальше свою речь. Пока подполковник говорил инспектирующая девушка вдыхала запах кухни и смотрела по сторонам. Со второго этажа пекарни на них смотрели работники в белых колпаках, а из окон первого пялились разные антисоциальные элементы из «обезьянника». Осмотрев ряды полицейских, она увидела чернокожего Ясона и подумала, как бы было прикольно заявиться с этим негром к друзьям на горнолыжный курорт. Руфляев почувствовав, что дождь усиливается, закончил речь и направился обходить ряды сотрудников. Отдел патрульно-постовой службы отнёсся к смотру со всей ответственностью, они все постриглись наголо и напоминали отряд, который сразу после смотра отправляется на фронт. Отдел участковых был серьёзен, молчалив и собран, как они обычно ведут себя с гражданами, давая им понять, что участковые созданы для высших целей, не понятных обывателям. Три полные дамы, представляющие отдел по вопросам миграции, напоминали персонажей сказки «Три поросёнка», они были румяны, улыбчивы и источали позитив. Только гастарбайтеры знали, какие волки сидят внутри этих приветливых на первый взгляд женщин. Сотрудники отдела дознания, наоборот были похожи на киборгов, которым «до лампочки» происходящее, они были уверены, что все вокруг мерзавцы, живущие в паскудное время на умирающей планете, где правят поддонки. Руфляев заметил, что внимание девушки приковано к одному месту и место это было – отдел Туровского с ухмыляющимся чернокожим Ясоном. Кода они подошли ближе, и Гриша стал представлять сотрудников отдела, глаза инспектора были прикованы к лицу Ясона, она протянула руку для рукопожатия, в которой была её визитка. Стоящий рядом Чурсин тянул свою лапу, думая, что и он удостоится такой чести, но девушка только бросила взгляд на него и сказала: «Красивая шинель». Руфляев понял, что молчать нельзя, доложил: «Все наши сотрудники укомплектованы обмундированием полностью». Для полной достоверности он попросил Чурсина расстегнуть шинель, чтобы проверяющая увидела всё остальное. Чурсин со страхом посмотрел на Гришу, и тихо попросил: «А может не надо?», но тот отечески похлопал его по плечу и сказал весело: «Давай, давай, покажи в чём ходит наша полиция». Дрожащими руками Чурсин распахнул шинель и взору окружающих предстала несвежая тельняшка. Первой засмеялась девушка, потом Ясон и стоящий рядом Лёва, пару раз хихикнул Руфляев и сказал, что сотрудник раньше служил на флоте и до сих пор тоскует по морю. Он решил как-то сгладить неприятный момент и неожиданно для себя громко скомандовал: «Направо!», личный состав повернул направо и застыл в предчувствии надвигающейся катастрофы. Гриша, всё время сидевший в отделе по связям с общественностью городского Управления никогда не командовал большими массами людей и давно хотел испытать те ощущения, которые испытывает человек, когда его приказам подчиняются одновременно много сотрудников. И теперь уже никто не мог остановить Гришу, вырвавшегося на оперативный простор, поэтому раздалась команда: «Шагом марш», и весь состав РОВД начал сначала топтаться на месте, а потом двинулся по лужам. Двигаться особо было некуда, поэтому полицейские маршировали по кругу, а в центре стоял Гриша и отдавал честь хмурым полицейским. Стоящая рядом проверяющая из главка в полной мере ощутила торжественность происходящего и стала раздавать марширующим героям воздушные поцелуи. Туровский двигался в общей массе и не понимал причину общей шизофрении, люди двигались по кругу, шли в ногу, а на лицах появилась мужественная отрешённость, как будто они шли в штыковую на врага. И тут у Тура в голове появилась мысль, происхождения которой он потом не мог объяснить, такое ему не снилось даже в ночных кошмарах.

Неожиданно для себя он громко крикнул: «Запевай!», Ясон долго не заставил себя ждать и во дворе все услышали чистый голос чернокожего опера: «Соловей, соловей, пташечка! – остальные подхватили: «Канареечка жалобно поёт…!». В людях, завязших в коррупции вдруг проснулся голос их далёких предков, всю жизнь воевавших, голодавших и не раздумывая идущих на смерть ради своей земли. Любопытство в глазах работников пекарни, наблюдающих за смотром из окон, сменилось страхом. Почти все они были выходцами из Средней Азии и увидев холодную сталь во взглядах марширующих служителей закона им очень захотелось домой в родные кишлаки, подальше от этих людей, которые даже на расстоянии источают опасность. Обитателей «обезьянника», которые из-за оконных решёток тоже смотрели во двор, переполняли позитивные эмоции, в них проснулось что-то вроде патриотизма. Старый оборванный бомж, считавший «обезьянник» своим домом, потому что там было тепло, с пафосом сказал: «Им не хватает только флага и, хотя бы одного танка и было бы круче, чем в столице». Худая проститутка с бланшем под глазом задумчиво изрекла: «Я бы им дала, а потом пошла работать в приют для бездомных животных, я собачек люблю». Молодой, худой наркоман с бледным лицом сидел в углу и с ужасом ждал, когда начнётся ломка, он не понимал этот мир с парадами, войнами и пандемиями и слова этих людей были ему не понятны.

А на улице в это время песня закончилась и полицейские маршировали в тишине. Было что-то в этом марше силовиков зловещее и Туровский, видя, что надо что-то делать, скомандовал на весь двор: «На месте, раз два!». Личный состав остановился и люди с удивлением смотрели на своих сослуживцев и не узнавали их. Открытые, жизнерадостные лица, смотрящие с позитивом на жизнь, которых не смущал моросящий дождик и маленькие габариты дворика РОВД. Но это длилось короткое время, постепенно реальность окутывала людей, они мрачнели и на лицах можно было увидеть безразличие и рутинную покорность служебному долгу.

После смотра Руфляев собрал у себя в кабинете всех начальников отделов и выразил всем благодарность за участие в смотре, пообещав похлопотать о премии к Новому году. Когда все стали расходиться по рабочим местам он попросил остаться Туровского. В кабинете кроме них сидела проверяющая из столицы, она знала о чём пойдёт речь и ей было немного стыдно. Подойдя к Туру Руфляев обнял его за плечи и посмотрел так, как будто он впервые видит начальника убойного отдела. Склонив голову набок, Гриша глубокомысленно изрёк: «Горжусь и благодарен судьбе, что служу с вами Виталий Иванович, Вы не только классный сыщик, но и хороший психолог, это ваше „Запевай“, когда люди маршировали по двору, придало смотру какую-то праздничную торжественность и я буду выходить с инициативой перед руководством о проведении общегородских смотров марширующих и поющих полицейских всех наших районов». Гриша замолчал и взгляд его устремился на стену, откуда на всех взирал Президент страны, получив от главнокомандующего поддержку, Руфляев продолжил: «Твой чернокожий Ясон оказывается настоящий артист и песню запел подходящую». Он замолчал, потом посмотрел на девушку, сидящую на стуле с пунцовым лицом, потом на Тура, Гриша не знал, как деликатно озвучить свою просьбу. Виталий пришёл ему на помощь: «Григорий Фёдорович, вы хотели, чтобы Ясон показал приезжей из столицы проверяющей достопримечательности нашего города? Он стоит за дверью и ждёт моего приказа, я могу его пригласить».

Когда Ясон зашёл и остановился в нерешительности, Руфляев устремился к нему и поблагодарив за строевую песню, пожал руку. Он смотрел на Ясона, а тот думал, что наверно так его предков отбирали рабовладельцы для работы на плантациях и для своих утех. Гриша с улыбкой подумал, что похож на сутенёра в полицейской форме и повернувшись к девушке весело сказал: «Ясон в вашем распоряжении, можете его забрать, только верните в целости и сохранности, он очень ценный сотрудник».

Когда за ними закрылась дверь, Руфляев весело произнёс: «Твой Ясон со своим членом выведет наше РОВД на первое место в городе по всем показателям, только надо, чтобы с инспекцией присылали только баб». Посмотрев на Тура и увидев, что тот не смеётся его шутке, Гриша, взяв в руки спортивную сумку и направляясь к выходу, бросил через плечо: «Я в баню, потом на массаж, звоните, если что».

В коридоре Туровский увидел Жору Саряна, разговаривающего с человеком, от вида которого у Виталия поднялось настроение. На ум сразу пришёл Родион Раскольников из бессмертного произведения Фёдора Достоевского. Эдуард Караулов был также высок, бледен, на щеках колосилась жиденькая растительность, а в глазах застыла виноватость за беспокойство. Одни его считали сумасшедшим, другие непризнанным гением, а третьи несчастным человеком, не нашедшим применения своим способностям. Он родился на окраине города, в семье людей, которые трудились на земле – отец был механизатором в совхозе, а мать выращивала овощи там же. Кроме него в семье было две девочки, которые помогали родителям на приусадебном участке. Когда Эдику было 12 лет он придумал и воплотил в жизнь механизм орошения и насыщения удобрениями земли их домашнего огорода. Глинистая, истощённая почва начала давать такие урожаи, что соседи кусали локти от зависти. Эдик приходил к отцу на работу и за один день приводил в порядок всю неработающую технику совхоза. По выходным он ремонтировал личный автотранспорт селян, определяя поломку по звуку работающего двигателя. На заработанные деньги он выписывал разные научно-технические журналы и по ночам читал их в своей комнате. В школе ему было неинтересно учиться, его вопросы по точным наукам ставили в тупик преподавателей, которые часто вообще не понимали, о чём говорит этот мальчик. Со сверстниками он не дружил, считая дружбу напрасным времяпрепровождением с абсолютно чужим человеком, от которого ничего интересного нельзя для себя узнать. Зато он сошёлся с пожилым учителем физики – одиноким Виссарионом, с которым они просиживали часами, обсуждая статьи в научных журналах. Виссарион когда-то в родной Грузии проводил практические занятия среди студентов университета, что-то пошло не так, раздался взрыв, пострадали люди, а преподаватель сел в тюрьму. После отсидки, он приехал в курортный город и устроился учителем физики в сельскую школу. Университетский преподаватель увидел в Эдике божью искру и понял, что он должен помочь этому парню найти свой путь в науке. Новаторские задумки и новые подходы к решению этих задач, которые старый грузин слышал от Эдика, он решил отослать в советские научно-технические журналы и вскоре они получили ответ. Ответ был в виде молодого сотрудника компетентных органов с очень импозантной внешностью, который представился Анатолием Константиновичем Марковым. Глядя добрыми глазами на Эдика, он спокойно объяснил, что подобные публикации могут использоваться в своих целях врагами Советского Союза и что парню надо сначала закончить школу, а потом думать о науке. Разговор происходил дома у Виссариона и когда человек ушёл старику стало плохо, а ночью единственный друг Эдика умер. На похоронах было мало людей и когда все разошлись, Эдик долго сидел у свежего холмика могилы. Он только тогда понял, что такое дружба и что она бывает настоящей только раз в жизни. Эдик ещё больше замкнулся, помогал родителям, ходил в школу, а когда наступала ночь он занимался самообразованием, его мозг, как губка впитывал информацию и требовал ещё. Иногда он выходил во двор и смотрел на звёзды, ему казалось, что где-то очень далеко на другой планете, живёт такой-же одинокий гуманоид, до которого никому нет никакого дела. Эдик знал, что когда-нибудь придёт его время и он сможет показать людям свои изобретения, над которыми работал по ночам, но боялся показывать. Однажды старшая сестра, которая встречалась с соседским парнем, пришла заплаканная и на его вопросы сказала, что они были в городе на танцах, где её парня избили городские ребята. А чтобы другим сельским неповадно было ходить в город на танцы, они назначили им стрелку на пустыре за селом для выяснения отношений. Эдик поговорил с ухажёром сестры и попросил его, чтобы сельские ребята доверились ему, он сам разберётся с непрошенными гостями. Тот с сарказмом посмотрел на длинного прыщавого Эдика, пожал плечами и пообещал не вмешиваться. Когда через два дня городские вывалились из трёх «Жигулей» на пустыре с битами, кастетами и кусками арматуры, их там ждал глупо улыбающийся Эдик со спидолой ВЭФ в руках. За спиной у него находился ранец с блоком питания, провода из которого тянулись к приёмнику. Эдик попросил гостей уезжать пока не случилось беды, один из городских кинул в него куском арматуры и заржал. Тогда Эдик поднял с земли большой жестяной щит, каким покрывают крыши, установил его плоскостью к городским и соединил его клеймами с усилителем, который находился в корпусе спидолы. Вставив себе в уши беруши и зайдя за щит, он включил свой агрегат. У городских, которые с хохотом наблюдали за его действиями, сначала вытянулись лица и округлились глаза, потом они побросали своё оружие и схватились за головы. Некоторые упали на землю с криками, но большинство побежало к своим машинам, но от звука, который издавал жестяной щит не было спасения, ребятами овладел такой страх, что некоторые тут же обделались.

Дело вёл молодой опер Туровский, пострадавшие были госпитализированы, у одних лопнули барабанные перепонки, у других было сильное нервное потрясение. Двенадцать подростков путались в показаниях, и Виталий слушал об инопланетянах с бластерами, о летающем драконе, низвергающем огонь, об аномальной зоне, где все сходят с ума, даже о бармене, добавляющим в пойло димедрол. Но вскоре Тур докопался до истины и у него состоялась встреча с Эдиком, на которой опер понял, что перед ним гений, до которого никому нет дела и который очень страдает от равнодушия окружающих. Разговор был неофициальным, беседовали они около школы, где учился Караулов и Тур понял, что дело возбуждать нельзя, тем более, что парень так и не сказал, как он один смог справиться с двенадцатью хулиганами. Виталий сказал парню о своём решении, но взял с него слово, что подобное больше не повторится и по мере необходимости Эдик будет консультировать его по техническим вопросам. Начальству он доложил, что двенадцать подростков употребили наркотики, вследствие чего были подвержены разного рода галлюцинациям, которые не следует рассматривать всерьёз. Именно тогда Тур назвал парня Эдисоном и увидел, как тому это понравилось. Но страна Советов вскоре развалилась и каждый стал выживать как мог, следы молодого дарования затерялись в круговороте бесконечных преобразований страны и общества. Виталий слышал, что парень после окончания технического вуза работал в НИИ в Новосибирске, но вскоре вернулся в родной город и работал преподавателем в местном университете. Но и там долго не задержался, он опять куда-то уехал и про него никто ничего не слышал, а потом оказалось, что Караулов лежит в ПНД с нервным срывом. Годы шли и неожиданно Тур встретил его в городе, тот узнал Виталия и был рад встрече, но было видно, что этот человек слегка не в себе. Совсем недавно, когда они сидели с Ромой в порту с удочками и смотрели на стаю бакланов, которые уничтожали косяк кефали, рядом появился с удочкой высокий, худой человек, в котором Тур узнал Караулова. Тот улыбнулся Виталию своей виноватой улыбкой и стал разматывать свои снасти. Увидев, что десятки рыбаков сидят и зло смотрят на бакланов, от которых кипит вода, Эдик вытащил из кармана какой-то свисток и приложив его к своим губам издал какой-то странный звук, похожий на жужжание пчелы, только выше. Бакланы перестали нырять и настороженно завертели головами, а потом сотни птиц взлетели в воздух и сделав круг над портом улетели в сторону моря. Эдик улыбнулся пожал плечами и показал Туру глазами, что теперь можно спокойно ловить кефаль. Рома тогда ещё предложил напоить Эдика и выкрасть у него его волшебную дудку.

Почему-то сейчас, увидев Эдика, разговаривающего в коридоре с Жорой Саряном, Туру захотелось пообщаться с этим человеком. Ему всегда нравились чудаковатые люди, имеющие на всё своё мнение и для которых мир, представал в многоцветном спектре. Тур подошёл к ним и заметил, как обрадовался Эдик, увидев его, а ещё больше обрадовался начальник дежурной части, которому надоел этот сумасшедший. Покрутив пальцем у виска, Жора пошёл к себе, а Тур повёл Караулова в свой кабинет. Когда они присели Тур с улыбкой сказал: «Рад видеть тебя Эдисон живым и здоровым, мы часто с другом вспоминаем, как ты разогнал бакланов. Я бы рад угостить тебя кофе, только эта кофемашина меня не уважает и готовит какие-то помои».

Эдик молча встал и подойдя к аппарату начал что-то крутить, через пять минут перед Туром стояла чашка ароматного кофе. Сам мастер ограничился стаканом кипятка и пакетиком чая на верёвочке. Видя, как этот талантливый человек с давно нестриженными волосами, в старом мокром плаще гоняет по стакану пакетик с чаем, Тур закусил губу, ему стало очень стыдно и горько. Тысячи конъюнктурщиков продают и покупают научные звания, гоняют по заграницам по обмену непонятно чем, просиживая штаны на различных инновационных форумах, а множество талантливых людей не могут пробить бетонную стену, созданную этими бездарями. Виталий смотрел на Эдисона и видел, что у того большие проблемы с психикой, движения были дёрганными, он старался не смотреть на собеседника, редкая бородёнка росла клоками, а волосы давно не видели расчёски. Руки у гостя были грубыми и жилистыми, как у всех людей, которые работают на земле. Казалось Эдисон размышляет, стоит ли ему разговаривать с полицейским или просто уйти отсюда. Наконец он собрался с духом и сказал: «Когда я шёл в полицию, то подумал, что было, если бы вы тогда завели на меня дело и я попал в колонию. Наверное, дальнейшая моя жизнь сложилась по-другому, но мне кажется, что хуже, чем сейчас наверняка бы не было. Я работаю охранником на круглосуточной автостоянке и самые дорогие иномарки принадлежат людям с криминальным прошлым». Он замолчал, задумавшись, а потом продолжил: «Я живу с папой, мама давно скончалась, а сестры, выйдя замуж, обзавелись детьми и живут в дальних краях. Отец, хоть и старенький, но ещё работает в теплице, которая нас кормит. Я, когда не дежурю на автостоянке, то работаю с ним, а свободное время провожу за компьютером. Я член международного научного сообщества экологов, которые ищут альтернативное топливо, взамен углеводородам, загрязняющим атмосферу. В сообществе учёные многих стран, с которыми я общаюсь через сеть и высказываю некоторые свои мысли по этому вопросу. Одна моя идея по поводу создания силовой установки, работающей на водороде, их заинтересовала, и они опубликовали мою статью в одном научном журнале в Америке. Там не было ничего секретного, просто я в ней наметил направление, в котором нужно двигаться, для создания экологически чистых силовых установок. Со мной стали общаться по интернету довольно известные специалисты в этой области, но я понял, что хорошее никогда не бывает без плохого. Это трудно объяснить, но мне стало казаться, что за мной следят, причём очень профессионально. Я догадываюсь, о чём вы сейчас подумали, как можно верить показаниям человека, который побывал в психушке. Но вчера, придя домой с работы, я обнаружил отца, который лежал на кровати и стонал. Он помнит только то, что кто-то его ударил сзади по голове, пришёл в себя, спустя некоторое время, лёжа на полу в прихожей нашего дома. Но самое страшное, что незваные гости забрали все мои черновые записи и извлекли жёсткий диск компьютера. Я пришёл в полицию, потому как знаю, что компьютер починю, но мои записи на бумаге очень тяжело восстановить». Эдик замолчал и уставился в пол, потом продолжил: «Раньше был совхоз, снабжающий город овощами, теперь это коттеджный посёлок, где мы с отцом живём. Большинство хозяев домов приезжают сюда только летом, поэтому сейчас у нас тихо и я уверен, что побывали не воры, брать у нас нечего, добра не нажили. У меня Виталий Иванович очень нехорошее предчувствие, когда они увидят, что мои записи для них дремучий лес, они возьмутся за меня, или за отца, чтобы развязать мне язык». Эдик замолчал, а потом одним махом выпил остывший чай. Чем больше слушал Тур рассказ посетителя, тем больше понимал, что ничем помочь ему не сможет, разве только поговорит с его участковым, чтобы присматривался к чужим людям в их посёлке. В кабинете создалась гнетущая тишина, которую к радости Тура нарушил вошедший улыбающийся Рома. Он шёл из спортзала пешком, поэтому его куртка промокла, и он решил навестить товарища, а заодно и выпить горячего чая. Узнав в посетителе рыбака, распугавшего стаю бакланов в порту, Рома пожал ему руку и спросил, не продаст ли он ему свой свисток. Караулов пожал плечами, кивнул головой на прощанье и скрылся за дверью. Посмотрев вслед ушедшему Рома признался, что от Любы узнал, что сегодня в РОВД проходил смотр и он пришёл посмотреть, как Виталий смотрится в форме и немного посмеяться над ним, но судя по всему сейчас для смеха не очень подходящее время и он уходит. Тур посадил его на стул и подойдя к кофемашине стал аккуратно варить кофе, аппарат выдал какую-то бурду, и они решили выпить чай. Оставался только один пакетик, поэтому Тур пошёл за чаем в дежурную часть, а когда вернулся, то увидел чашку ароматного кофе, стоящую у него на столе. Рома глубокомысленно заметил, что у Виталия с кофемашиной психологическая несовместимость и её лучше отдать в надёжные руки, то есть ему, где она принесёт больше пользы человечеству. Тур согласился с его предложением, но запросил за агрегат такую сумму, что у Ромы пропало настроение обсуждать эту тему. Он спросил о посетителе, который был здесь и Тур решил ему рассказать всю историю Эдуарда Караулова и поведать ему о причине, заставившей того обратиться в полицию. Выслушав, Рома серьёзно сказал: «Этот человек не похож на выдумщика с больной фантазией, и я думаю проблемы у него серьёзные. Но больше я волнуюсь за тебя, ты можешь вляпаться в такую историю, после которой уже не отмыться. Ты хоть представляешь какими ресурсами обладают нефтегазовые компании и как они в корне пресекают изыскания альтернативного топлива, когда они чувствуют угрозу своему бизнесу, то не жалеют ни людей, ни денег на устранение этой угрозы. А кто такой этот Эдисон – человек с психологическими отклонениями, который живёт с отцом, работает сторожем на стоянке автомобилей и выращивает в парнике овощи на продажу, но всё равно очень интересно, главное, чтобы это история не имела продолжения».

У Тура зазвонил телефон, судмедэксперт Феликс просил приехать его в морг по очень важному вопросу, который он не хочет осуждать по телефону. Тон, каким Феликс говорил по телефону, напоминал повествование за кадром в фильмах ужасов, старик понимал, что стареет с каждым днём и ему хотелось если не забрать с собой в могилу более молодых коллег, то хотя бы попортить им нервы. Рома обрадовался, узнав, что Тур едет в морг, который находился недалеко от его дома, уже сидя в машине он сказал: «Завтра я куплю коробку конфет и схожу в университет, где преподавал этот Эдисон, мне хочется побольше узнать об этом чудаке от его коллег. Там работает моя хорошая знакомая Тамара Пивлева, я давно искал повода, чтобы извиниться перед ней за мой косяк». Дальше Рома поведал, как не так давно старший сын, из Питера, потерял где-то диплом и попросил отца сходить в университет и взять дубликат, с последующей пересылкой в город на Неве. Когда Рома появился там, то, не застав никого в деканате, случайно повстречал в коридоре Тамару, которая опаздывала на свою лекцию. Обрадовавшись Роме, она попросила его пять минут побыть с её студентами, пока она сходит за дубликатом. Рома вошёл в аудиторию и окинув строгим взглядом студентов, сообщил что он новый преподаватель, для которого главное дисциплина. На него что-то нашло, и он сообщил ребятам, что только приехал в город и ему нужно где-то жить и на чём-то ездить. Поэтому он просит, чтобы каждый сидящий внёс свой вклад в обустройство нового преподавателя на новом месте. На вопрос старосты: «По сколько сдавать?», Рома скромно ответил: «Кто сколько может». Вскоре появилась Тамара с дубликатом диплома и поблагодарив её он отправился домой, но не успев зайти в квартиру, раздался звонок, и возмущённая Тамара начала ругать Рому, оказывается студенты уже начали сбор средств для нового преподавателя, который им очень понравился своей прямотой и откровенностью. Теперь был повод извиниться перед Тамарой, а заодно узнать, что это за человек Эдуард Караулов. Выслушав друга, Тур хмуро заметил, что за такие шуточки можно ответить по всей строгости закона. Когда Рома выходил из машины около своего дома, Тур неожиданно предложил ему посетить морг за компанию, но со словами: «Спасибо, как-нибудь попозже», тот направился к своему подъезду.

Бюро судебно-медицинской экспертизы находилось в здании городского морга, где сейчас дежурил патологоанатом Гоша, по которому, по мнению Тура, давно плачет психушка. Виталий считал, что нормальный человек со здоровой психикой не может всё время находиться среди покойников, поэтому всех сотрудников этого учреждения он причислял к типу людей у которых не всё в порядке с головой. Гоша давно работал в этом месте и плевать хотел на мнение людей о себе, в жизни у него было две слабости – футбол и его безмолвные клиенты. С детства его называли Квазимодо, из-за врождённого дефекта позвоночника в виде горба, появившегося вследствие этого. Талант Гоши открылся в пятом классе, когда он стоя в воротах не пропустил ни одного гола на первенстве школы. Он бесстрашно бросался под ноги нападающих, брал одиннадцатиметровые штрафные и далеко выбивал мяч в поле. Но окружающих удивляло в нём не это, Гоша был полностью лишён каких-либо эмоций, он не смеялся, никому не грубил, он просто смотрел на окружающий мир исподлобья пустыми глазами. Когда во время экскурсии к высокогорному озеру перевернулся автобус, вёзший детей, он один не кричал, не звал на помощь, а просто стал оказывать молча первую помощь пострадавшим. Из него хотели сделать звезду, пригласили на телевидение, чтобы весь город узнал своего героя, но он на съёмку не пришёл, Гоше это было не интересно. Парень просиживал часами, изучая литературу по анатомии, а потом уединившись делал вскрытие лягушкам и другим земноводным. После окончания мединститута он поступил на работу в городской морг и с тех пор трудился здесь патологоанатомом. Неожиданно он заметил, что люди интересны друг другу пока живые, стоит только кому-то умереть, как друзья и близкие думают только об одном – как бы побыстрее избавиться от тела и поделить наследство. Гоша был другой, для него живые люди с их жадностью и лицемерием были не интересны, но, когда они попадали в морг, это уже были интересные книги, которые он любил читать. Не зная умершего, Гоша по только известным ему признакам мог определить возраст покойника, кем он был в жизни и каким характером обладал. Семьи у него не было, морг был для него главным в жизни местом, где никто не скандалил, где хорошо думалось и мечталось. Однажды заведующая увидела, как он пытается наложить грим на лицо утонувшей девушке, перед тем как показать близким. Энергичная женщина предложила ему подрабатывать гримёром при морге за дополнительную плату. Продавщиц парфюмерного магазина пугал приходящий к ним за покупками горбатый, пахнущий карболкой, молчаливый клиент, а когда они узнали, что он работает в морге и покупает все эти тени и помады для мёртвых, то стали бояться его ещё больше. Гоша заметил, что стал мысленно разговаривать с покойниками и ему казалось, что они его слышат, только не могут ответить. Стоящий дома телевизор он почти не включал, до него не доходил смысл современных телепередач, насквозь пропитанных политикой и пошлятиной. А политиков Гоша сравнивал с использованными презервативами, помытыми и высушенными, а если надо, то и подштопанными, но снова годными к применению. Исключением из правил был футбол, на отечественных футболистов он смотреть не мог, но, когда показывали первенство Италии, Испании, Англии или ФРГ – это был для него праздник, во время которого Гоша представлял себя вратарём одной из звёздных команд. Однажды санитар Еремей, который дежурил с ним, завёл разговор о сборной России по футболу, объясняя постоянные проигрыши недостаточной мотивацией игроков. Еремей где-то слышал это слово «мотивация» и решил блеснуть знанием спортивных терминов. Гоша внимательно посмотрел на санитара и спокойно сказал, что на эту публику может повлиять одна мотивация – при плохой игре попасть к нему в холодильник. Еремей рассмеялся и больше эту тему не поднимал, ему нравился молчаливый патологоанатом, в смену которого можно было поспать, когда выдавалась свободная минутка, вот и сейчас Еремей спал в подсобке, а Гоша в приёмной пил кефир с булочкой. Вошедшего Тура он приветствовал кивком головы и глазами указал на дверь, где находилось бюро судебно-медицинской экспертизы, там его ждал Феликс. У Виталия от вида закусывающего в морге патологоанатома стало слегка подташнивать, он не любил склад мёртвых тел, и людей, которые здесь работают. Открыв дверь, он оказался в тёмном коридоре и когда шёл по нему, представил, что его душа после смерти будет так же двигаться к свету, для того чтобы предстать перед божьим судом. Наконец, он оказался перед дверью, над которой почему-то висела табличка «Операционная», Виталий подумал, что уместнее было здесь написать «Разделочная». Он толкнул дверь и оказался в светлом помещении, где стоял Феликс у стола и пел песню мушкетёров: «Пора, пора, порадуемся…» из известного когда-то сериала. Только в фильме эту песню приятно гундосил Михаил Боярский, а здесь, в морге Феликс так противно гнусавил, что казалось покойники в холодильнике оживут, чтобы заткнуть ему рот. Повернувшись и увидев Тура, судмедэксперт изобразил на лице радость и растопырив руки, как будто собирался обнять гостя, направился к нему. Фартук и перчатки Феликса были в какой-то сукровице, в помещении стояла ужасная смесь запахов, а тело, лежащее на металлическом столе, оптимизма не прибавляло. Туру захотелось наорать на старика, но проследив за его взглядом, он увидел тарелку на которой стояла рюмка спирта и бутерброд со шпротинкой. Виталий спирт выпил, а бутерброд есть не стал, представив, как хозяин готовил его в этих условиях. Когда приятная теплота растеклась по телу, он вопросительно посмотрел на Феликса, который был рад гостю и ему хотелось немного пообщаться помимо дела. Увидев, что Тур сняв плащ, остался в парадном мундире, он, всплеснув руками и изобразив на лице умиление, сказал: «Боже мой, как ты в этом мундире похож на покойного адмирала Колчака, царство ему небесное, тебе Виталий Иванович, не нами – дураками командовать, а всеми городскими ментами. Прислали Гришу Руфляева, который не мычит, не телится, а только бегает по стилистам и визажистам. Глядя на него наше РОВД стало приобретать голубоватый оттенок – Чурсин не расстаётся с пилочкой для ногтей, Жора Сарян целыми днями ковыряет триммером в носу и ушах, освобождаясь от волос, а наш Лёва – криминалист не вытаскивает руку из кармана брюк, наверно рукоблудствует подлец». Феликс понизил голос, посмотрел по сторонам, убеждаясь, что его не подслушивают и продолжил: «Мне кажется, сия напасть не миновала и высшие эшелоны власти, скоро ЛГБТ сообщество захватит весь мир и нас в приказном порядке заставят менять пол. Я тайком от своей бабки, примерил её парик и накрасил губы помадой, получилось ничего, вот посмотри». Феликс показал фото на своём смартфоне и Туру захотелось ещё выпить, в рыжем парике и красными от помады губами, судмедэксперта можно было смело везти в дурдом пугать психов. Вдруг лицо Феликса стало серьёзным, и он тихо сказал: «Я, раньше работая здесь в одиночестве тосковал по общению с людьми, а теперь счастлив тем, что лишён контакта с ними. Я не знаю кто и с какой целью проделывает эксперименты над сознанием людей, но судя по тому, что я вижу здесь, цивилизация двигается в никуда. Отношения между людьми напоминают, жизнь волков в стае, где ценят только силу, жестокость и беспощадность. Ты не поверишь Виталий, мне абсолютно не интересно, что будет после моей смерти, потому что, я твёрдо знаю, хорошего ничего не будет». Феликс налил себе в маленький стаканчик и махом выпил, а потом спросил: «Как прошёл смотр? Хотя можешь не говорить, опять лажа какая-нибудь получилась, жалко, был занят, а то бы обязательно пришёл поржать. Теперь по делу, которое тебя заинтересует, ты извини, что вызвал сюда, но это надо видеть своими глазами».

Феликс показал на тело, лежащее на столе, голова которого была закрыта белой простынёй, на которой проступали пятна крови. Они подошли ближе и Тур увидел шов на теле после вскрытия, картина ему была неприятна, и он отвёл взгляд в сторону, а Феликс продолжал: «Экипаж ДПС обнаружил припаркованный в безлюдном месте автомобиль. Во время осмотра, было обнаружено на заднем сиденье тело вот этого гражданина со спущенными штанами. Рядом валялся нитроглицерин, сильно пахло корвалолом, а в кармане субъекта находилась начатая пачка презервативов. Дело ясное, такое бывает довольно часто – во время любовных утех у партнёра случился инфаркт, а партнёрша сбежала. Оформили все бумаги и тело можно везти в морг, но у неизвестного не нашли никаких документов, а когда я мельком взглянул на него, то решил сам вскрывать. Посмотри на его мускулатуру и на эти следы от ранений, добавлю, что сердце у него здоровое, без следов инфаркта, а на предплечье вытатуирована группа крови и резус. Этот человек прошёл спецподготовку и побывал на войне. А теперь посмотри на подушечки пальцев, они обработаны кислотой, а когда гольцы узнали, что его машина находится в угоне, всё стало на свои места. Оставалось только узнать причину смерти, и я, как всегда, блеснул своей гениальностью и „вуаля“!». С этими словами Феликс отдёрнул простынь и Тур чуть не упал в обморок – верхняя часть черепа была снята и был виден мозг, рядом лежали хирургические инструменты, которыми проделывают такие операции и недостающая крышка черепа. Вдоволь насладившись видом Тура, которому захотелось проделать такую же трепанацию Феликсу, судмедэксперт продолжил: «Ты видишь, мозг выглядит, как будто его поджарили, а как такое возможно?» Феликс взял срезанный кусок черепа и показал выбритое место в волосах, где были отчётливо видны следы от электрошокера. У старика расправились плечи, заострился клинышек бородки, а глаза с торжественным прищуром смотрели на Тура. Закрыв голову покойника простынёй, он сказал: «Убийца приложил шокер к голове, где никто не будет искать следов среди волос, а потом сымитировал в салоне автомобиля сердечный приступ во время свидания. Я понимаю Виталий, что дело тухлое и вижу по твоему виду, что ты расстроен, но моё дело констатировать факты, а делать выводы – это дело начальства».

Тур не успел ответить, как открылась дверь и в помещении появились два человека во врачебных халатах и медицинских масках, в руках они держали пистолеты с глушителями. Тур взглядом оперативника заметил, что глаз одного из нападавших сильно косит, они ничего не говорили, а показали жестами, что присутствующим надо лечь на пол. Тур с Феликсом подчинились и когда легли на пол, гости стянули им руки и ноги пластиковыми стяжками, а рты заклеили скотчем. Потом Тур слышал какую-то возню и наступила темнота, визитёры, выключили свет и скрылись. Пол в морге был холодный и Тур, чтобы не замёрзнуть стал крутиться, по шуму рядом он понял, что это делает и Феликс. Виталий крутился до тех пор, пока не опрокинул в темноте какой-то таз с жидкостью, которая вылилась на него. Вдруг загорелся свет, от неожиданности Тур зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел санитара Еремея, который с ужасом смотрел на него. Он быстро освободил их от пут, и Феликс молча подал Виталию полотенце и сказал, чтобы тот умылся. В темноте Тур опрокинул на себя таз, в котором находились медицинские отходы, оставшиеся после вскрытия. Когда он увидел себя в зеркале, то ему сделалось нехорошо – лицо, парадная форма, всё было перепачкано кровью. Но это было не всё, с металлического стола пропало тело неизвестного, а санитар сказал глухим голосом: «Я спал в подсобке, а когда проснулся, то обнаружил в приёмной мёртвого Гошу». Тур направился в приёмную и увидел распростёртое на полу тело горбатого человека, которое лежало в луже крови. Было видно, что патологоанатом не испугался оружия в руках неизвестных и кинувшись на них схлопотал пулю. В руках Гоши так и осталось его оружие – недопитая бутылка кефира. Феликс уже стоял рядом и с грустью смотрел на мёртвого Гошу, потом он повернулся к Туру и тот увидел слёзы в глазах у старика. Потом Феликс закрыл лицо руками и стал плакать, стоящий рядом санитар обнял его и начал неумело гладить по голове, как это делают матери своим детям, когда они плачут. Приехавшие Ясон с Лёвой с ужасом смотрели на своего начальника, парадная форма которого была перепачкана кровью. Чурсин в морг заходить не захотел, поэтому остался снаружи наблюдать за улицей. Тур решил провести летучку прямо здесь, после осмотра места преступления Лёва сообщил, что стреляли почти в упор из ПМ, пуля в голове, камеры в морге отсутствуют, а пришедший Ясон сообщил, что свидетелей на улице он не обнаружил. Морг стоял в таком месте, где люди редко появлялись, а если и появлялись, то старались побыстрее миновать это место. В приёмной находились стулья, на которых близкие покойного ждали, когда выдадут тело их родича. Теперь здесь сидела группа Тура и слушала своего начальника: «Что мы имеем? Найдено тело неизвестного в угнанном автомобиле и во время вскрытия оно похищено двумя злоумышленниками, которые застрелили патологоанатома Гошу, решившего оказать сопротивление. Меня и Феликса они обездвижили своими стяжками и уложили на пол, санитар Еремей спал, поэтому остался жив. Я видел этих ребят и скажу, что это профессионалы в этом деле – во время всей акции они не проронили ни слова, работали слаженно и быстро, а пуля угодила Гоши прямо в лоб, значит рука стрелявшего не дрожала. Один из них косоглазый, а это уже кое-что, может пригодиться». С виноватым видом вошёл Чурсин и сел на краешек стула, было видно, что он в морге чувствует себя неуютно и мечтает уйти поскорее отсюда. Покосившись на Чука, Виталий продолжил: «Похищенное из морга тело принадлежит скорее всего человеку, прошедшему спецподготовку и наверняка с боевым опытом, но очень интересен способ, каким его убили». Тур посмотрел на Феликса, который сидел с отрешённым видом и смотрел в одну точку. Виталий хотел отвлечь старика от его тяжких дум и включить в работу, это ему удалось. Феликс тряхнул головой и смотря на накрытого простынёй Гошу сказал: «Я такого ещё не видел, шокер приставили к макушке головы, чтобы во время осмотра не было видно ожогов. Но шокер какой-то необычно сильный – мозги практически поджарились, скорее всего жертва не ожидала нападения, или злоумышленник находился сзади». Феликс замолчал и посмотрев на начальника спросил: «Если Лёва всё сфотографировал и запротоколировал, можно нам с Еремеем убрать с пола Гошу, он с нами работал и очень тяжело смотреть, как он здесь лежит под ногами». Тур согласно кивнул и продолжил: «Нападавшие были в резиновых перчатках и в бахилах, поэтому здесь ловить нечего, они даже гильзу не оставили, но как только Феликс извлечёт пулю, надо попробовать в этом направлении. Сейчас уже поздно, завтра с утра Лёва дуй на штрафстоянку и найди хоть что-нибудь в машине, где нашли тело. Ясону с Чурсиным искать поблизости рабочую камеру, которая могла запечатлеть автомобиль злодеев. Ищите что-то вроде микроавтобуса, на легковом автомобиле перевозить труп с морга неудобно». Тур в парадном мундире, перепачканном кровью был похож на командира, только что вернувшегося из боя и отдающего приказы своим однополчанам. На улице давно стемнело и Туру звонила супруга, интересуясь всё ли в порядке, а он, слушая своих подчинённых думал о том, в какую историю они вляпались и что это только начало.