Читать книгу Духи севера - Юрий Пожидаев - Страница 4

Способность сохранять и воспроизводить в сознании прежние впечатления и опыт называется памятью. Отношение у людей к памяти разное, одни живут воспоминаниями о давно ушедших из жизни людей и развалившейся на части империи, другим некогда бередить душу прошлым, потому как настоящая жизнь отнимает все силы и здоровье. Но со временем и эти иногда задумываются о прошлом, люди старея всегда начинают много думать, так как у них появляется навеянная годами рассудительность, которую принято называть жизненной мудростью. Часто можно видеть стариков, которые, не обращая ни на кого внимания что-то обсуждают и по их лицам можно определить о чём идёт речь. Если разговор идёт о настоящем, то они возбуждены и часто слышна нелитературная лексика, когда начинаются прогнозы будущего, это напоминает обряд прощания с товарищем, лица их омрачены, а головы слегка покачиваются от тремора. Однако лица ветеранов сразу светлеют, осанка выпрямляется и появляется что-то похожее на румянец, когда они вспоминают былые времена, где было всё – плохое и хорошее, но это было родным, без примеси зарубежных коктейлей из демократии и толерантности. Мужчины ходили в широких штанах и дрались честно, один на один, а от женщин доносился знакомый каждому советскому человеку аромат духов «Красная Москва». С блаженными улыбками ветераны вспоминали чёрную икру и цены на водку, советских футболистов, хоккеистов и других спортсменов, но когда начинали осуждать советских лидеров, то мнения их сразу разделялись. Были ленинцы, сталинисты и андроповцы, Хрущов с Горбачёвым сторонников не имели, правда мелькнул в истории больной Черненко, но тот не долго кашлял на посту первого лица государства. Был ещё один лидер, при упоминании которого лица стариков светлели, а взгляды уносились в далёкие годы, которые почему-то современные политологи называют застоем. Дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев, хороший оратор по бумажке и любитель выходить в народ пообщаться с простыми тружениками, обладатель большой коллекции разных автомобилей и не отказывающий себе хлопнуть при удобном случае рюмочку коньячку. Он был охотником и ценителем хорошей кухни, боготворил красивых женщин и имел личного портного, который одевал первое лицо государства, придавая ему своими костюмами импозантный вид. Но с годами Леонид Ильич стал тяготеть к государственным наградам и сердечным, душевным поцелуям в губы. Если Ленин во время приветствия товарища по партии ограничивался кивком, Сталин рукопожатием и подозрительным взглядом, Никита Хрущёв дружескими объятиями и похлопыванием по плечу, то Леонид Ильич пошёл дальше. Ему очень хотелось, чтобы люди стали добрее и любили друг друга, поэтому глава государства решил сам показать, как надо выражать свой восторг при встрече с хорошим человеком. Он целовал в губы людей, причём с каждым годом эти поцелуи носили всё более откровенный характер и на какой-то стадии перешли в засосы. Публика перед его появлением была предупреждена и у всех были почищены зубы, в карманах были дезодоранты с мятным ароматом, никто не знал, кого сегодня лидер осчастливит своими лобызаниями. Когда у него выпали зубы, а протезы всё время соскакивали с дёсен, он во время своих речей стал причмокивать, отчего незнающие люди думали, что Лёня сосёт леденец. Глядя на него, все остальные начальники стали тоже целоваться, чем подали пример населению страны. Целовались все – влюблённые в подъезде, алкаши после мордобоя, дети в садиках, старики при встрече, от радости, что ещё живы и даже оленеводы в своих стойбищах целовали в мокрый нос олених, потому как там больше некого целовать.

Первый секретарь горкома КПСС курортного городка был в прошлом строителем и сделал многое для горожан, при нём появились новые жилые районы и тысячи людей получили бесплатно ключи от квартир, где была горячая вода, ванна и санузел. Когда он поехал в дружественную ГДР, в город-побратим, то захватил с собой водку и чёрную икру, чтобы общение с немецкими товарищами получилось более открытым и непринуждённым. Бургомистр немецкого городка к приезду русского гостя приготовился с немецкой педантичностью, сходил к стоматологу со всем своим окружением, приказал убрать в рыцарском замке всё оружие со стен, распорядился закрыть брезентом памятник местному композитору, потому как тот был сильно похож на Геббельса и развесить везде красные знамёна. Гость когда-то воевал в этих местах, и немец не хотел вызывать у него ассоциации с тем временем, когда они смотрели друг на друга через прицел винтовки. Русский оказался хорошим, весёлым человеком и после горячих объятий с бургомистром предложил сразу преступить к делу. Он действительно воевал и хорошо говорил по-немецки, поэтому застолье получилось на славу. Собрались все заслуженные горожане и русский снял с груди наградные планки, объяснив немцам, что тоже не хотел бы видеть на их одеждах железные кресты вермахта. Шутка не получилась, хозяева напряглись, русский тяжело вздохнув и пробормотав: «По трезвому с ними говорить невозможно», стал разливать водку по фужерам. Через два часа бургомистр послал посыльных в магазин за шнапсом и музыкантами, немцы перешли ту грань в потреблении алкоголя, когда ещё можешь себя контролировать и теперь веселились вместе с коварным русским, у которого на коленях сидела пышногрудая секретарь бургомистра и предлагала выпить на брудершафт. Через два часа общим собранием бургомистрата, гость был назначен почётным гостем города и ему на голову одели железную корону, а в руки дали ключи от ворот. Музыканты кроме «Катюши» и «Калинки» больше ничего не знали, но когда им налили, то вспомнили весь репертуар ансамбля «Берёзка», бывшего на гастролях в ГДР. Веселье перевалило за полночь и зал приёмов в бургомистратуре уже не вмещал широкую русскую душу, которая требовала продолжения банкета, когда компания вышла на улицу, русский открыл рот от удивления. На всех домах висели флаги, и бывший фронтовик вспомнил, как во время войны его вот так же встречали немцы, вывешивая белые флаги в знак капитуляции. В ближайшей пивной они разбудили кельнера и продолжили веселье с новым энтузиазмом, но силы покидали гуляющих, некоторые, уронив голову на стол засыпали, другие предпочитали растянуться на дубовых лавках пивной. И тут бургомистр, задрав рубашку показал шрам от ранения, полученного под Сталинградом, подражая ему многие немцы стали хвастаться своими, а русский вдруг протрезвев смотрел на этих людей и думал, что, если появится новый фюрер, они без раздумий кинутся выполнять его приказы. Медленно сняв пиджак, галстук и белую рубашку, он встал, и немцы замолчали, увидев шрам на груди от осколка, от пули в плече и от штыка, во время рукопашной схватки. Ему уже не хотелось пить с этими людьми, нацизм пропитал их насквозь и ждал только удобного случая, чтобы вырваться наружу. Взяв свои вещи, он, выйдя из пивной, зашагал по ночному городу в сторону гостиницы, чуть поодаль за ним шла пышногрудая секретарь, она любила сильных духом мужчин, умеющих без крика влиять на окружающих.

Утром он встал, быстро привёл себя в порядок и оставив в кровати секретаря бургомистра, пошёл к её шефу на встречу. Бургомистрат был закрыт, и гость решил немного прогуляться, его, как строителя привлёк строящийся неподалёку дом, остановившись, он залюбовался работой строителей. Дом строился заливным методом, пока одни занимались армированием будущего контура здания, другие трудились над монтажом опалубки и было в этом такое профессиональное мастерство, что он даже стал немного завидовать немцам. Не слышался хриплый голос прораба, подгоняющего рабочих, строители не курили, в ожидании стройматериалов, на стройплощадке не было видно мусорных куч, а воздух не был наполнен цементной пылью и запахом битума. Русский разговорился с подошедшим начальником стройки, который был и прорабом одновременно, через полчаса к ним присоединился, страдающий похмельем бургомистр. Через три дня русский гость уезжал на Родину и провожать его вышли все служащие бургомистратуры, поездка получилась плодотворной, было выработано соглашение, по которому бригада немцев-строителей приедет в русский курортный город делиться опытом строительства заливных домов. Русский на прощанье обнял немецкого коллегу и крепко поцеловал его под общее одобрение, в губы, немного подумав, он повторил это с грудастой немкой, с грустью смотрящей на него.

Дома он обо всём договорился, достал деньги и выбрал место для экспериментального дома, а когда приехали немцы, то начался процесс их привыкания к советским правилам строительства. Постоянные ожидания стройматериалов, простаивающая без дела техника, отвратительное качество бетона и дефицит некоторых марок арматур научили немцев ругаться по-русски, пить в выходные водку с пивом и воблой и драться друг с другом за любвеобильную крановщицу Глафиру. Дело медленно, но двигалось и вскоре среди хрущёвских пятиэтажек, которые с разноцветным бельём, сохнущем на балконах, напоминали табор бессарабских цыган, двигавшихся в своих кибитках неведомо куда, вырос 12-этажный красавец. Его возвели в короткие для Советского Союза сроки с использованием передовых технологий и поэтому поводу был проведён банкет, на котором пели русские, немецкие песни, а расчувствовавшаяся Глафира объявила, что выходит замуж за одного их строителей и уезжает в Германию. Немцы с крановщицей укатили, а в городе началась грызня за право жить в этом доме, которую остановил глава города, он предложил предприятиям самим выбрать наиболее достойных из числа передовиков. Когда его приказ выполнили, то оказалось, что лучшими на предприятиях являются их руководители, тогда сделали по-другому, разыграли счастливчиков по методу лото, крутя в барабане бумажки с фамилиями всех сотрудников.

Весной 1974 года везунчики въехали в 12-этажный 44 квартирный дом красавец, который, как былинный богатырь Ставр Годинович, возвышался среди окружавших его смердов. Глава города лично перерезал ленту и радовался вместе с новосёлами, он не знал ещё, что через три года будет проходить по делу о злоупотреблении о злоупотреблении должностными обязанностями и получит большой срок, а через двенадцать лет выйдет на свободу и станет почётным жителем города. Это будет, а пока играла музыка, смеялись дети и плакали от счастья ветераны, которым не верилось, что в квартире будет постоянно горячая вода и газ. Рядом с домом имелась детская площадка и парковка для личного автотранспорта, а вокруг посажены кусты рододендрона и кусты быстрорастущего бамбука. Грузовой и пассажирский лифты, мусоропровод, большие комнаты с высокими потолками и по две лоджии в квартире, всё это было более, чем достаточно для людей из старого полубарачного фонда, но вместе с тем выявились некоторые неудобства нового строения. Если лифты стояли из-за веерных отключений электроэнергии, то жильцам на верхние этажи приходилось подниматься по очень узкой и крутой лестнице, а если кто-то с верхних этажей кидал в мусоропровод что-то вроде бутылки, то все жители слышали, как она с грохотом летит в мусоросборник. Кроме этого обитатели пятиэтажек невзлюбили с первого дня новосёлов, пацаны с высотки дрались постоянно с местной шпаной, а взрослые обитатели нового дома лаялись в магазинах с районными хабалками.

Однако время не только лечит, оно ещё и хороший учитель, который помогает людям адаптироваться к новым жизненным условиям, а принимая во внимание, что каждый новый лидер страны любил удивлять своих подданных реформами, понятными только ему, то вскоре население страны напоминало уставших от дрессировки зверей, сидящих с высунутыми языками в клетках и с ужасом представляющих своё будущее. Когда в Политбюро КПСС все старики поумирали, остался один с пятном на блестящей лысине, который услышал слово «перестройка» и решил, что оно хорошо подходит к определению сути будущих преобразований. Злые языки утверждали, что он американский шпион, другие смотрели на него с надеждой, а главный врач городского психоневрологического диспансера выслушивал версию своих пациентов, в которой они уверяли его, что новый лидер из созвездия Орион и улетит, как только починит свой космолёт. Но тот никуда не улетел, хотя любил смотреть по ночам на звёздное небо и мечтать, что его перестройка коснётся и далёких миров, где давно заждались революционных преобразований. Мечты главного прораба перестройки привели к тому, что огромная держава перестала существовать, разбившись на множество самостоятельных государств. Новый президент с красным носом и группой молодых новаторов реформистов взял курс на рыночную экономику и в стране начался костюмированный карнавал с приватизацией госсобственности. Одновременно с этим, население почувствовав тоску по творчеству, начало творить прямо на улицах: возникали кафе, таксовать стали все, у кого была машина, некоторые женщины самовыражались в занятиях проституцией, а спекуляция захлестнула все слои общества, но это уже были не спекулянты-обдиралы, а коммерсанты-предприниматели.

Жильцы дома, построенного немцами, поняв, что строительные нормы и правила на время забыты, стали благоустраивать своё жильё путём реализации своих больных фантазий. Целыми днями не смолкали звуки работающих перфораторов и удары кувалд по бетонным стенам монолитного дома, что-то передвигали, что-то убирали, у подъезда громоздились горы мусора и стояли машины с мешками цемента. Не успевал дом, истерзанный ремонтами немного отдохнуть, как въезжал новый жилец и всё начиналось сначала, обитатели уже до того привыкли к шуму, что грудные дети засыпали не под звук колыбельной, а под визг режущей арматуру болгарки. Шли года, менялся мир, менялись люди, а среди жильцов образовался коллектив старожилов-пенсионеров с активной жизненной позицией, принадлежащих к исчезающему типу людей, для которых взаимовыручка, искренняя дружба и христианская добродетель были не пустыми словами. Эти люди, как экипаж военного корабля, прошедшего с боями по морям и потерявший в сражениях многих своих товарищей, поняв, что находятся в том возрасте, когда никому не нужны, стали заботиться друг о друге, потому как это помогало им жить и придавало этой жизни какой-то смысл. Они устали возмущаться творящемуся вокруг беззаконию, глупости людей и падению нравов, поэтому смотрели на этот мир с горькой улыбкой, потому что искренне улыбаться давно разучились. Учёные мужи на своих научных конференциях хвастались своими новыми разработками в сфере нано-технологий, получая за это солидные гранды, а здесь ветераны так же, как и раньше их родители, делали водочные компрессы на суставы, сосали валидол от боли в сердце и мазали ранки зелёнкой. Вокруг уже стояли не ободранные пятиэтажки, а новые красивые высотки, среди которых двенадцатиэтажный дом уже казался недомерком, случайно оказавшимся среди более высотных строений. Район расширялся, людей становилось больше, а для застройщиков важна была прибыль, а не комфортное проживание новых жильцов, по этой причине детская площадка у двенадцатиэтажки была единственной в округе, что делало её центром мироздания местной детворы. Управляющая компания привела горки, качели, карусель и турник в божеский вид и огородило всё сеткой, чтобы детишки проходили сюда только через калитку. Всё было сделано в срочном порядке из-за чрезвычайного происшествия, которое случилось ночью: кто-то из жителей дома кинул бутылку в алкашей, которые собирались здесь и своими криками мешали спать людям. Бутылка угодила в голову одному из любителей горячительных напитков, он упал и больше не встал. Участковый Грызенко, вместе с опером из РОВД обошёл все квартиры, окна которых выходят на площадку, но никто не признался в содеянном. Появился очкарик из Управления и стал вычислять злодея по траектории полёта бутылки из-под минеральной воды, но его расчёты ни к чему не привели и, чтобы закрыть дело посадили одного из собутыльников погибшего, инкриминировав ему убийство вследствие неприязненных отношений, возникших в ходе обильных возлияний на детской площадке. Только узкий круг жильцов знал, что минеральную воду в стеклянных бутылках «Боржоми» пьёт Автандил Захарович Абуладзе, проживающий со своей супругой Этери на десятом этаже дома.

Это была легендарная личность, сто пятидесятикилограммовый грузин всю жизнь проработал главным виноделом на городском винзаводе, но благодаря антиалкогольной кампании, затеянной Горбачёвым, резко снизилось количество выпускаемой продукции, а после развала экономических связей с соседними республиками, производство вино-водочной продукции вовсе остановилось. Автандил имел свой дом и большой виноградник, на котором продолжал трудиться, люди с удовольствием покупали его вино, не доверяя импортной дряни. Два его сына помогали отцу, и семья не бедствовала, но ребята выросли и привели в большой дом своих жён, отец с матерью встретили их, как родных, и надеялись, что вскоре дом наполнится радостным смехом внуков. Дом наполнился звуками, только это кричали не дети, а невестки, вскоре Авдандил точно знал, что в его доме поселились две ведьмы, которые перетянули на тёмную сторону его сыновей. Глава семьи еле сдерживался, а Этери пила таблетки, тогда Автандил, чувствуя, что всё может плохо кончиться бросил дом с виноградником и купил квартиру в двенадцатиэтажном доме, где зажил с супругой. Хлебосольный грузин убрал одну стену в квартире, сделав обширный зал для приёма гостей и быстро подружился с пожилыми старожилами дома, став инициатором различных праздников, которые придумывал сам. Под два метра роста, с поломанным в молодости на борьбе ушами и открытым лицом с хитрым взглядом, он всегда был во главе стола и брал на себя обязанности тамады, а когда поднимал рог, наполненный вином, то гости погружались в удивительный мир доброжелательности и душевной теплоты, которую он создавал своими тостами. Вместе с этим, когда кто-то умирал из близких ему в этом доме, он организовывал у себя поминки, где собирались старики и вспоминали хорошими словами почившего. Автандил смог вдохнуть в немолодых людей, доживающих свой век, желание жить дольше активной, интересной жизнью и не обращать внимание на мелкие неприятности. Его супруга, маленькая, худенькая Этери, как-то сказала соседке: «Автандила боятся: Скука, Лень и Грусть, увидев его они бегут без оглядки, а муж смеётся им вслед». Грузин хорошо разбирался в людях, поэтому в организованное им жилищное общество пенсионеров, или просто ЖОПу, входили жильцы только нескольких квартир двенадцатиэтажного дома. Это были немолодые люди разной национальности и работающие в прошлом по разным специальностям, их объединяло то, что, вырастив детей, которые стали жить своей жизнью, не знали, как жить, выйдя на пенсию и куда приложить оставшиеся силы. У некоторых были дачи, иногда приезжали дети с внуками, но всё равно хотелось общения с такими же зависшими во временном континууме сверстниками и излить им душу. Именно Автандил стал тем маяком в бушующем ночном океане, куда потянулись лодки стариков с истерзанными штормами парусами, один только вид этого большого человека приводил в хорошее настроение и вызывал улыбку. Каждое утро, круглый год, он стоя на лоджии делал зарядку с двумя пудовыми гирями, а когда видел внизу знакомого, то приветствовал его стуком чугунных снарядов. Если надо, он мог без шума поставить на место зарвавшегося хама, всем памятен тот случай, когда неизвестно чья малолитражка перегородила въезд во двор машине скорой помощи, приехавшей по вызову, врачам пришлось бежать под дождём до подъезда. Вскоре появился молодой человек, хозяин автомобиля, он долго стоял, не в силах понять, что происходит, его железный конь покоился на боку, не мешая движению. К парню подошёл огромный грузин в плаще и сказал беззлобно: «Ужасный район, вчера хулиганы на руках „мерседес“ унесли, так что тебе повезло, давай помогу поставить на колёса». Когда испуганный молодой человек садился в салон, Автандил улыбнулся ему улыбкой человека, который привык всем безвозмездно помогать. В его квартире висели портреты сыновей, с которыми он не общался, двух внуков и игроков Тбилисского «Динамо», выигравших в 1981 году Кубок Кубков УЕФА. Со своим стремлением наполнить жизнь окружающих ветеранов смыслом и сделать её интереснее, Автандил попадал в истории, от которых хотелось плакать и смеяться одновременно.

На его лестничной клетке жили в квартире три баптистки – старуха лет семидесяти, её пятидесятилетняя дочь и взрослая внучка, странные особы, ни с кем не общающиеся и всё время одетые в чёрные одеяния. Как ни пробовал грузин наладить по-соседски с ними отношения, ничего не получалось, женщины вели аскетичный образ жизни и на контакт не шли. В один из дней умерла старшая из них, её надо было везти в морг, но отключили свет на неопределённое время и лифт не работал, а прибывшие на труповозке подвыпившие санитары наотрез отказались тащить тело старухи с десятого этажа по узкой лестнице. И тут, как добрый волшебник, появился неунывающий грузин и предложил спустить бабку вниз на альпинистских тросах, которые предоставит его друг со второго этажа.

Адольф Ярушин, мастер спорта по альпинизму, в прошлом покорил немало вершин и вырастил достойную смену, но это было в прошлом, сейчас он был на пенсии, втихаря попивая настойку собственного производства. Адольф был слегка подшофе, услышав предложение грузинского друга, пришёл в полный восторг и засучив рукава взялся за дело. Он открыл шкаф, где лежало альпинистское снаряжение и стал выбирать нужное для их мероприятия, вскоре, увешенные верёвками и карабинами, они появились в квартире баптисток и принялись за дело. Покойницу обернули одеялом и обмотали страховочной обвязкой, а на балконе установили страховочное устройство. За их работой с ужасом смотрели дочь и внучка умершей, но ничего не говорили, будучи уверенные, что мужчины знают, что делать. Впервые в жизни они принимали мужчин в своей квартире и женщин бил лёгкий озноб от волнения, а Адольф, выполнив техническую часть, приступил к инструктажу: «Я побегу вниз принимать, а ты не спеша спускай покойницу, держась вот за эту верёвку», ветеран спорта показал на одну из двух и побежал с санитарами вниз по ступенькам. Автандил легко приподнял тюк с умершей и перевалив его через перила лоджии схватился за страховочную верёвку, почившая баптистка молча полетела вниз, а грузин с её дочкой и внучкой молча смотрели на её полёт. Когда тело шлёпнулось об асфальт он посмотрел на свою руку, которая сжимала не ту верёвку, потом его взгляд упал на женщин, которые встав на колени молились, тихо извинившись, он на цыпочках вышел из квартиры. А внизу тем временем к обмотанной одеялом покойнице подбежал белый пудель Пушок, которого полная дама выгуливала во дворе. Собака отыскала лицо умершей и стала с усердием его лизать, она так старалась, что веки бабки открылись и в небо уставились безжизненные глаза, подошедшая хозяйка Пушка, увидев эту картину, рухнула рядом. Санитары были моложе, поэтому первые выбежали во двор и увидев два тела схватили первое попавшееся и потащили в труповозку, рядом гавкая бежал Пушок, прощаясь с хозяйкой. Когда санитары вернулись за вторым, то увидев тяжело дышащего Адольфа, спросили: «А кто будет платить за вторую покойницу?», Ярушин ничего не понял, но когда увидел в машине полную даму со сложенными на груди руками и гавкающего рядом Пушка, стал смеяться нервным смехом, а когда дама открыла глаза и спросила басом: «Где я?», то и у санитаров случился приступ истеричного смеха. Веселье прекратилось, когда рядом с машиной появился тяжело дышащий Автандил со старушкой покойницей на руках, он со скорбным видом положил её рядом с дамой, которая снова увидев открытые глаза умершей, опять упала в обморок. Когда всё выяснилось и почившую увезли, полная дама, зло посмотрев на мужчин сказала: «Я бы могла вас засудить, но делать этого не буду, потому что выше всех этих скандалов и берегу свои нервы. Мы с Пушком живём в доме по соседству и больше сюда ходить не будем, а вам, пожилым людям, должно быть стыдно выкидывать с лоджии старушек». Взяв пуделя на руки, добавила: «Мне почему-то кажется, что это тёща кого-то из вас», женщина, сказав это задумалась, видимо дома её ждала свекровь, которую она бы сама с удовольствием выкинула с балкона. Когда она ушла Адольф попросил товарища: «Пойдём к этим баптистам со мной за снаряжением для спуска, а то мне одному страшно». Но неожиданно, женщины были спокойны и пока Ярушин сматывал свои верёвки, попросили Автандила помочь организовать поминки, он узнал многое о соседках: оказывается, умершая бабка всю жизнь терроризировала близких, заставляя посещать секту, в которой сама состояла и не позволяла ни дочери, ни внучке иметь свои семьи, всё время пугая карами, которые их ждут после смерти. Дома не было ни радио, ни телевизора, они не читали книг и не пользовались телефоном, а жили на деньги, которые оставил им покойный отец, глава религиозной общины, отколовшийся от господствующей веры. Этери взяла шефство над Анной и Ольгой и вскоре обе женщины оттаяли, а на лицах появились улыбки, для них открылся новый мир, и они с удовольствием смотрели новости по телевизору и с интересом шарились по интернету. Анна как-то сказала Этери: «Всю жизнь мать держала меня и свою внучку в тесной темнице невежества, даже покойный отец удивлялся её жестокости по отношению к нам. Моя дочь Ольга появилась по её приказу, я спала с членом секты, которого она выбрала, вы не представляете, Этери, какая это мука ходить всю жизнь в трауре, не смея поднять взгляд на людей, которых моя мать называла слугами Сатаны. После смерти отца, мать совсем сошла с ума, мне даже стыдно рассказывать о её самодурстве, но секта вскоре распалась, и она всю свою дурь обрушила на нас с Олей». Этери обняла её и сказала с улыбкой: «Ничего, Автандил быстро вернёт вас к жизни, мне кажется, он и мёртвого поднимет с могилы», увидев озабоченность в глазах Анны, она добавила: «Это не касается вашей матери».

Этери в голову пришла мысль устроить личную жизнь несчастных женщин, долгое время находившихся под властью старухи самодурки. С этой целью она познакомила Анну с одиноким пенсионером Николаем Шульцем, живущим под ними на девятом этаже с красивой овчаркой Рольдой. Высокий, поджарый, светловолосый Николай был потомком обрусевших немцев и долгое время занимался археологическими раскопками, но, когда случилась история с пропажей артефактов с раскопок скифского кургана, его обвинили в халатности, как руководителя экспедиции и по-тихому отправили на пенсию. Мужчина сильно переживал случившееся, но это было не всё, его жена, которая была намного моложе, ушла жить к заместителю Николая, её ровеснику. Так он и остался один, а, чтобы не сойти с ума от одиночества обзавёлся щенком восточно-европейской овчарки, который вырос в красивую и умную Рольду. После развода с женой, он оставил ей квартиру в столице, а сам переехал на юг, где поселился в квартире своих покойных родителей. Первое время привыкал к мягкому климату, долго бродил с Рольдой по морскому берегу, любуясь местной природой, а потом загрустил. Взрослый, умный мужчина, хороший специалист, влюблённый в свою работу, вынужден бездельничать, потому как не обладал пробивным характером и не смог отстоять свою точку зрения во время разбирательств. Он человек науки, далёкий от закулисных интриг, с болью в сердце понял, что сегодня время не творческих личностей, двигающих вперёд прогресс, а время творческих болтунов, долго и самозабвенно вещающих с трибуны о необходимости новых подходов к решению стоящих проблем. Приехавший к нему старый друг подтвердил его опасения, что пропажа скифских артефактов была спланируемой акцией, целью которой было сместить его с руководства экспедиции и втоптать в грязь, а инициировал это его заместитель, живущий теперь с его женой. В тот же день Николай купил бутылку водки, закуску, с твёрдым намерением напиться, но во дворе встретился с Автандилом, который пригласил его в гости. Этери накрыла на стол, и хозяева услышали историю о человеческой неблагодарности и коварстве, Николай быстро опьянел и уже хотел идти к себе кормить Рольду, как пришла Анна. Шульц сразу преобразился, он не умел ухаживать, поэтому начал рассказывать о раскопках и о тех странах, которые посетил, рассказ получился увлекательный и все слушали его с интересом. Когда он ушёл, Этери сказала: «Интересный мужчина, очень умный и порядочный и от этого стал лёгкой добычей карьеристов и бездарей, которых везде предостаточно. Я тебя Анна пригласила, чтобы познакомить с ним, мужчина видный, учёный, присмотрись к нему, видно и ты ему понравилась».

Анна покраснела, не зная, что ответить, она не могла привыкнуть к открытой одежде, телевизору и всему тому, что является обычным в жизни любого горожанина. Но с другой стороны её тянуло к соседям, которые показали им с дочерью этот противоречивый мир, где много плохого и хорошего, Этери видя её нерешительность продолжила: «И Олю я хочу познакомить с интересным парнем в нашем доме, живёт на двенадцатом этаже со своим отцом-музыкантом. Савва инвалид и сидит всё время в инвалидном кресле, он айтишник и работает за компьютером, составляет какие-то программы. Ему будет легче с Олей общаться, потому как они ровесники и парень очень умён, многое знает, а лучшего учителя для твоей дочери не найти».

После того, как неутомимая Этери отвела женщин в салон красоты, где им сделали причёски, макияж и маникюр, оттуда вышли уже другие люди, дочь и мать были в полушоковом состоянии, непривычно давили чашечки бюстгальтеров и очень болели ноги от хождения в туфлях на каблуках. Дома Этери научила их пользоваться парфюмерией, купленной в магазине, и дала несколько книг для чтения на досуге. Она привыкла заботиться о сыновьях, о муже, но, когда дети стали жить своей жизнью, потребность кого-то опекать не пропала и теперь ей доставляло удовольствие учить уму разуму бывших баптисток. Автандил увидев, как Коля Шульц выгуливает свою Рольду уже вместе с Анной, сказал: «У тебя Этери скрытые способности к сводничеству, теперь осталось только Ольгу с Саввой познакомить для полного счастья». Но их вмешательство не понадобилось, Савва, спускаясь с пандуса чуть не сбил с ног Ольгу, заходящую в парадную с покупками, они познакомились, и уже на другой день сидели в его комнате перед компьютером, и он с удовольствием объяснял ей азы работы на нём.

Худощавый, с бледным лицом, Савва сиял, впервые в его комнате рядом сидела сверстница и с открытым ртом слушала его, он, отправившись на кухню сварил кофе, а когда вернулся, увидел своего отца, разговаривающего с Ольгой. Марк Алмазов в молодости играл в популярной рок группе в Свердловске, потом преподавал в музыкальной школе, где и познакомился со своей будущей женой. Когда родился Савва, они души не чаяли в сыне, но, когда ему было пять лет мальчик переболел энцефалитом и стал инвалидом, а между супругами возникла стена. Кончилось тем, что Марк с мальчиком уехали жить на юг, а супруга осталась в Свердловске, не захотев ухаживать за сыном. В курортном городе творчество Марка было хорошо известно, некоторое время его приглашали в разные музыкальные коллективы, а когда он постарел, то стал давать уроки музыки на дому. Его сын тем временем закончил школу на дистанционном обучении, а вскоре и университет по специальности программист вычислительной техники и стал работать дома. Отец учил игре на гитаре, домре и других струнных инструментах, а сын в другой комнате придумывал разные программы для заказчиков со всей страны. Каждый день Савва садился в грузовой лифт, спускался во двор и показывал ребятне на детской площадке различные игры в их гаджетах. Они окружали его и хлюпая сопливыми носами слушали этого продвинутого, по их мнению, айтишника, а Савве казалось, что это его дети, из которых он хочет сделать умных и интересных людей. Им с отцом очень нравились посиделки у Автандила, когда Марк брал с собой гитару и после первого тоста звучали грузинские и русские песни о добре, любви и верной дружбе.

На посиделки любила захаживать Елена Карпонос со своим мужем, тогда звучали советские песни, женщина победила онкологию и её за силу характера уважали все жильцы дома. По этой причине она была выбрана председателем домового комитета и представляла интересы жильцов в управляющей компании, обслуживающей несколько домов района. Её супруг Игнат, военный пенсионер, в прошлом офицер ракетных войск стратегического назначения, гнал на даче самогон и, дегустируя свой продукт часто смотрел в голубую даль неба тяжело вздыхая, ему так и не пришлось ни разу за время службы шарахнуть его любимыми ракетами с ядерными боеголовками по надоевшей всем Америке. Их дочь, выйдя замуж за шведа, переехала к нему, а отец, со свойственной военным прямолинейностью, записал её в предатели и перестал общаться, хотя любил белобрысого внука, однажды приезжавшего к ним. Вместе с супругой они пережили страшные времена, когда жизнь Елены висела на волоске, но супруги вместе поборов недуг, стали по-другому смотреть на жизнь и распевая во время застолий советские песни вкладывали в их исполнение всю душу и радость от понимания торжества жизни над смертью. Елена была крупной женщиной с неунывающим характером и талантом убеждения, Игнат малоразговорчивый толстяк с бритым черепом, всегда имеющий на всё своё особое мнение. Если муж лечил свои недомогания с помощью чеснока и самогона, то его супруга была помешена на лекарственных средствах с недоказанной эффективностью, муж называл их фуфломицинами, чем приводил её в ярость. Где она брала их оставалось загадкой, но женщина носилась по дому, предлагая недорогие лекарства от всех существующих болезней, и даже тех, которые скоро появятся на Земле. Каждое утро она с дворником Ахмедом обходила прилегающую территорию и, как главнокомандующий перед сражением, давала ему ценные указания, а тот прижимая к себе метлу, как ружьё, внимал своему командиру, преданно глядя ей в глаза. Игнат, наблюдая эту картину с лоджии шестого этажа давился от смеха и мечтал увидеть супругу в генеральском галифе с красными лампасами.

Единственная, кто с сарказмом смотрела на беготню домкома с пилюльками, это была врач-терапевт на пенсии Дина Трушкина, жившая со своим супругом Борисом в квартире на пятом этаже. Муж в прошлом был неплохой юрист-консультант, особых денег не имел, но по слухам, консультировал втихую разных тёмных личностей, отчего имел вид человека, работающего под прикрытием в какой-то банде. Они с женой были внешне похожи, как брат и сестра, оба невысокие, полные, с осторожностью в глазах, только у Дины были каштановые крашеные волосы, а Борис отсвечивал огромной плешью, протянувшейся от лба до макушки. Супруг был подкаблучник, это было видно по тому как они шли из продуктового магазина: впереди, с манерами боярыни дефилировала, посматривая по сторонам Дина, а за ней с сумками в руках шёл супруг, сдувая с носа капли пота. Женщина никогда не отказывала, когда кому-то требовалась её помощь, она являлась по первому зову в белом халате и стетоскопом на шее, пройдя в квартиру, она строго смотрела на родственников больного, а потом спрашивала: «Где можно помыть руки?». Жильцы, особенно пожилые, были благодарны ей, потому как скорую помощь приходилось долго ждать, а Дина всегда была поблизости. Её так и прозвали «Скорая Дина», что ей нравилось, потому как было приятно сознавать, что на пенсии она востребована и приносит пользу людям. Понимая, что на препараты, которые она вкалывала больным, нужны деньги, жильцы дома клали ей в карман купюры, а Дина неизменно отвечала: «Это исключительно на лекарства». Когда однажды её вызвала молодая женщина, чтобы она помогла её супругу, которому после обильного застолья стало плохо, домашний врач ответила: «Я помогу ему, но хочу, чтобы вы сообщили всем нашим жильцам, пьяных не лечу». На это была причина, их единственный сын, после банкета по поводу нового назначения в престижную клинику Санкт-Петербурга, сел за руль в алкогольном опьянении и вскоре врезался на скользкой дороге в следующий по встречной полосе гружёный самосвал. Сын погиб, а она, повесив его фотографию в комнате, часто беззвучно плакала по ночам, стыдясь своей слабости перед супругом, который после трагедии перенёс инфаркт. В отличии от своей супруги муж, ссылаясь на больное сердце никому не помогал, но иногда садился в дорогие иномарки, ждущие его у дома, и уезжал на несколько часов неведома куда. Елена Карпонос, как домком, которому по роду деятельности положено знать всё о жильцах, шёпотом сообщила Этери, что Борис Трушкин консультирует членов мафии и с ним лучше не ссориться. Но происшедшее, случившееся на глазах всего дома заставило изменить отношение к этому невзрачному человеку. Трушкины, как и большинство евреев очень любили поесть, поэтому их походы в соседний дом, где располагался продмаг, напоминали регулярные налёты половцев на русские княжества. Их знали в магазине все, от завмага до одноглазого кота у входа, который увидев эту парочку начинал грустить, потому как знал, что в ближайший час весь персонал магазина будет лихорадить и ему не дадут сосиску. Все люди попадая в продмаг меняются: одни с интересом разглядывают продукты на полках, в глазах других грусть от слишком завышенных, по их мнению, цен, а третьи радуются, попав в этот храм еды, где вкусно пахнет и всего очень много. Дина Трушкина принадлежала к четвёртым, которые не доверяют ярким упаковкам и рекламе, они не верят услышанному и увиденному, эти людям надо самим всё пощупать, понюхать, а если можно, то и попробовать, прежде чем купить. Взгляд этих людей похож на прищур следователя НКВД, когда он выводит на чистую воду врага народа, а речь этой публики схожа с шипением кобры, которая предупреждает жертву, что главная опасность ещё впереди. К походу в супермаркет они тщательно готовятся, одевают очки с толстой линзой, чтобы можно было прочесть мелкие буквы на упаковках, принимают заранее лекарство от давления и пьют настой шиповника для поднятия тонуса, наиболее радикальные съедают зубчик чеснока, запах которого не даст оппоненту близко приблизиться. Потом тщательно пересчитывают содержимое кошелька и выбирается хозяйственная сумка с кучей целлофановых пакетов внутри, потому как магазинным упаковкам веры нет. Дина с Борисом чеснока не ели, но их появление в магазине, можно было сравнить с выездом султана Мехмета II в завоёванный им Константинополь, их лица выражали решительность и жажду схватки с сотрудниками супермаркета. Потом в руках Дины появлялся список продуктов, что означало – конец спокойной жизни работников торговли, не веря надписям на упаковках, она расспрашивала их о производителях товаров. Не все это могли вынести, поэтому, когда продавец-консультант начинал возмущаться, то сразу в зал звали старшего смены или директора, которым после общения с Трушкиными хотелось повеситься в кабинете. Руководство пошло на отчаянный шаг, набрав таджиков в торговый зал, которые плохо говорили и понимали по-русски, а на все вопросы Дины кивали радостно головой и говорили: «Якши». Тогда Трушкины стали «ставить на уши» молодых кассиров, которые вскоре стали писать заявления об уходе, но неожиданно положение спас грузчик Алик, которого сотрудники из-за его привязанности к алкогольной продукции звали Алиготе. Ему скучно было сидеть на складе магазина в ожидании товара, и он иногда появлялся в торговом зале, консультируя, как заправский сомелье, граждан в винном отделе. Когда его увидела Дина, то чуть не потеряла дар речи, перед ней стоял и улыбался щербатым ртом Алик Сазонов, её школьная любовь, в которого она была без ума влюблена в девятом классе. Потом он куда-то уехал со своей семьёй, но рубец на сердце девочки Дины остался, они разговорились, и она узнала его историю.

После школы он закончил институт и стал работать в торговле; высокий, умный и весёлый человек начал делать карьеру и к тридцати годам стал директором городского универмага, но быстрый взлёт, часто заканчивается стремительным падением. Вскрылись взятки, недостачи и пересортицы, Алик сел и долго проходил на зоне перековку, потом, вернувшись в родной город понял, что нужен только своей матери, которая осталась одна после смерти супруга. Сазонов отличался отменным здоровьем и неунывающим нравом, что сподвигло его на дальнейшие исследования окружающего мира, в результате которых он понял, что трезвым людям жить очень тяжело и они мучаются от жестокой реальности бытия. Алик наплевал на всё, что доставляет разочарование и стал жить для себя и своей мамы, боготворившей сына, который будучи перманентно пьяным, никогда не уходил в запой. Высокий, небритый, с жилистыми руками и своей неповторимой улыбкой, он смотрел на Дину, и она опять чувствовала себя девчонкой из 9^А, которая любила мечтать и в этих мечтах всегда присутствовал Алик Сазонов. Теперь во время каждого посещения продмага четой Трушкиных, их постоянно встречал Алиготе и с готовностью водил между полок с продуктами, отвечая на вопросы. Но это не очень нравилось Борису, он видел взгляды супруги на грузчика и ревновал, сначала не очень, но со временем он стал его раздражать. Он был в этом состоянии, когда в один из дней они с супругой вышли из магазина, мимо них пробежал мускулистый атлет в обтянутом трико, у Бориса от его вида совсем испортилось настроение, но тут он увидел выбежавшую за мячиком на проезжую дорогу маленькую девочку. Бросив сумки, пенсионер рванулся к ней, видя, что с горы на скорости приближается большая фура. Это всё видели жители его дома со своих лоджий, они и рассказали ему потом, что он, напоминал снежного барса, кинувшегося спасать своё дитя, схватив ребёнка Борис упал в кусты и на время выпал из реальности. Пришёл в себя от крика девочки, которую её мать старалась вырвать из его рук. Борю положили в травматологию с вывихом плеча, сотрясением мозга, травмой колена и кучей ушибов, проведать его приходили все соседи и знакомые, кроме родителей спасённой девочки. Но больше всего он был рад приходу своей Дины, а когда она садилась на край кровати, то их общение приобретало интимный характер.

– Когда я выйду отсюда, исполнишь мои сокровенные желания?

– Может быть.

– Оденешь свой белый халат, чёрные чулки и белую шапочку с крестом.

– Хорошо, только шапочки нет, можно я возьму у дворника его тюбетейку?

– Хорошо, только обязательно повесь на шею стетоскоп, он меня заводит.

– Как скажешь дорогой, а можно, потом, я сделаю тебе двойную клизму, это заводит меня?

Этот разговор доставлял удовольствие не только Трушкиным, но и лежащему в палате перебинтованному с ног до головы монтажнику, упавшему с восьмого этажа. Парень, когда приходила Дина, притворялся спящим, но вслушивался в каждое слово, водя языком по пересохшим губам, он был молод и разговор этой пары заменял ему сеанс порнофильма. После этого случая Борис, выйдя из больницы, перестал ревновать супругу к грузчику и смотрел теперь на Алиготе, как на человека, с которым судьба сыграла злую шутку.

Каждая женщина боготворит своих детей и мечтает о внуках, у Дины сын погиб, и она часто смотрела с улыбкой на детвору детской площадки, а когда становилось невмоготу и хотелось с кем-нибудь пообщаться, спускалась вниз и сидела на лавочке с Зоей, женой Адольфа Ярушина, которая присматривала за внучкой Ингой, играющей поблизости. Зоя, несмотря на возраст, оставалась стройной и жизнерадостной, она так же как муж любила горы и когда-то работала в поисково-спасательном отряде, которым руководил её отец. Они с Адольфом так и познакомились, Зоя откапала альпиниста после снежной лавины, под которую он попал. Когда его всего переломанного увозил вертолёт, Адольф шепнул девушке, теряя сознание: «Будешь моей женой». Прошёл год, каково же было её удивление, когда, откапывая очередных горемык, попавших под лавину, она увидела знакомую физиономию, Адольф лёгких путей не выбирал и лез на гору по самому трудному маршруту. На этот раз он отделался лишь переломом ключицы и вывихом шейных позвонков, лёжа на носилках в шейном стабилизаторе он прохрипел: «Если хочешь, свадьбу проведём на Эльбрусе». Когда его увезли, к дочери подошёл отец и сказал со смехом: «Послушай, видно парень хороший, выходи за него, с ним не соскучишься». Свадьбу проводили на морской платформе, невеста и гости ждали очередную выходку Адольфа и думали, что он появится из воды, но фантазия парня метнулась в облака. Появился вертолёт и завис над платформой, из кабины Адольф в чёрном костюме и с букетом белых роз прыгнул вниз, и Зоя уже подумала, как на ней будет смотреться чёрное платье вдовы. Но он всё рассчитал, пролетая в метре от края платформы, он успел кинуть букет невесте, а потом упал в море. Букет попал в лицо тестя, который потом долго выковыривал шипы роз, а мокрый Адольф был с восторгом встречен гостями, только невеста тихо сказала одно слово: «Дурак». Её муж принадлежал к тому типу людей, которые редко умирают своей смертью, лукавый, сидящий в голове, не даёт им расслабляться и обрасти жирком, они с пренебрежением смотрят на домоседов и тяжело вздыхают, когда мимо проносится байкер или спортивный автомобиль, этим людям хочется расправить крылья и улететь вслед за ними. Однако Адольфу везло, его постоянно откапывали из снега, вытаскивали из ущелий и вылавливали из горных рек, когда родился сын, то произошло то, чего так боялась Зоя. Их сын Гектор, был полной копией отца и с детства бредил горами, а когда вырос, то нашёл такую же сумасшедшую и сделав ребёнка, они отправились покорять вершины, бросив Ингу на попечение родителей. Они приезжали, когда нужно было подлечиться после очередной травмы, но отдохнув и набравшись сил в родительском доме, отправлялись на покорение какой-нибудь новой горы, или глубокой пещеры. Их дочь Инга стала относиться к родителям, как к супергероям из комиксов, которые появившись говорили красивые слова, дарили подарки, но вскоре, чмокнув её в щёчку, опять исчезали, как казалось девочке, они боролись с всемирным Злом. К шести годам Инга выросла в умную, своенравную девочку, обладающую сильным характером и жаждой познания. Это была заслуга дедушки Адольфа, в котором после рюмочки своей наливки просыпался педагог-воспитатель, мечтающий сделать из своей внучки сверхличность. Для этих целей он соорудил в её комнате спортивный уголок, где ребёнок под его присмотром подтягивался, отжимался, лазил по верёвкам и колотил боксёрский мешок. Видя, что Инга физически готова, тренировки переместились на улицу, с помощью альпинистского снаряжения она поднималась на второй этаж, к себе в комнату. Но это был не предел, когда к дому с сиренами подъехали полицейские и сотрудники МЧС, то увидели картину, от которой у многих похолодела спина: на уровне четвёртого этажа в страховочной обвязке висела маленькая девочка и гладила голубя, который сидел на карнизе. Прохожие вызвали стражей закона, думая, что это вор-форточник, решивший обворовать законопослушных граждан. Положение спасло то, что сотрудники МЧС хорошо знали Адольфа, но его не знала полиция, мордатый лейтенант, косясь на стоящую рядом девочку строго сказал: «Заканчивайте свои тренировки в жилом секторе, наши люди ещё не готовы видеть детей, лазающих по домам, как человек-паук». Говоря это, лейтенант вспомнил своего сына, ровесника этой девочки, который целыми днями играл в видеоигры, пил газировку и ел бутерброды. Его размышления перебил голос Инги: «Господин полицейский, не ругайте пожалуйста моего дедушку, пенсия маленькая, я тренируюсь, чтобы стать мойщицей окон в высотных зданиях. Они хорошо получают, ещё можно увидеть много интересного из жизни людей, заснять всё на камеру, а потом шантажировать их, вымогая деньги», полицейский пошёл к своей машине, а вслед ему неслось: «Ещё можно похищать ценности и ликвидировать плохих людей с помощью трубки и острого шипа, пропитанного ядом кураре. Дедушка и вас научит лазить по этажам, вам наверняка мало платят». Лейтенант уже сидя рядом с водителем сказал: «Почему у нас в стране дети с малых лет хотят кого-то ограбить или убить?», потом немного подумав, ответил сам на свой вопрос: «Хотя, я их понимаю, что другое может прийти в голову ребёнку, живущему в этих бетонных джунглях».

Бабушка Зоя хотела приучить внучку к вышиванию, игре в куклы и всему тому, что необходимо знать девочке, но влияние дедушки Адольфа было сильнее и Инга в свои шесть лет вполне могла бы командовать отрядом красных кавалеристов в Гражданской войне. Именно благодаря ей на детской площадке установился матриархат, вернее царство девчонок, которыми верховодила Инга. Пришедшие сюда мальчики со своими машинками и оловянными солдатиками были оттеснены в угол площадки, откуда смотрели с опаской на шумных девочек, играющих в футбол. Как пожилые люди с грустью начинают задумываться о смерти, так маленькая Инга ждала начала своей школьной жизни, девочка не могла представить, как можно сидеть час без движения на уроке и учиться много лет с одними и теми же ребятами. Если одни дети воспринимали информацию визуально и акустически, то Инга была уже на следующей стадии, она была кинестетиком, умела узнавать новое через обоняние, осязание и другие чувства, кроме этого главным в своей жизни она считала умение постоянно находиться в движении, которое даёт превосходство в изучении окружающего мира. К курящим мамам на площадке она подходила с одной и той же просьбой: «Можно сигаретку дамочка?», как правило, женщина смущалась и уходила тушить окурок, но однажды, дама проигнорировала просьбу ребёнка, тогда Инга лучезарно улыбаясь, стала перечислять болезни, к которым приводит курение и закончила словами: «А ведь вы молодая женщина, могли бы жить и жить». Именно эти качества сделали девочку любимицей всего дома, а она, чувствуя это набиралась сил и уверенности на новые подвиги. Инга бросила клич всей детворе из окрестных домов взять шефство над дворнягой, которая ощенилась в кустах рододендрона неподалёку, за один день поставили старую палатку, где стала жить собака Нюша со своими щенятами. Когда они подросли, Инга раздала их наиболее достойным ребятам, а если родители были против, она лично приходила в их квартиры и вела разъяснительную беседу о пользе собак в воспитании подрастающего поколения. Родители слушали Ингу и с опаской смотрели на иконку Николая Чудотворца, висящую у неё на шее, святой смотрел на них строгим взглядом, грозя в будущем неприятностями, если они откажутся от скулящего щенка. Себе собаку девочка не взяла, объясняя это тем, что у неё есть дедушка Адольф, за которым нужен постоянный присмотр и опека. Однажды на площадке появились двое взрослых парней с бутылками пива и не обращая внимание на малышей, сели на лавку, беседуя между собой. Когда Инга в свойственной ей манере сделала им замечание, то один парень грязно выругался, девочка растерялась, она ещё никогда не слышала такое в свой адрес, поэтому со слезами на глазах стала искать поблизости камень. На площадке появился дворник Ахмед и подойдя к незнакомцам, попросил их культурно покинуть детскую площадку, возникла ситуация, предшествующая мордобою. Когда один из непрошенных гостей открыл рот, чтобы ответить, ему в голову прилетел детский грузовик, Инга не нашла камень и кинула то, что нашлось под рукой. Глядя на действия своего лидера, вся малышня начала кидать в хамоватых парней своими игрушками, в них летели кубики, ведёрки с песком и оловянные солдатики, а один смелый карапуз подошёл к ним и плюнул в одного. Когда враг был изгнан и бежал, Инга подошла к двум малышам, не принимавших участие в битве с врагом, и глядя им в глаза медленно произнесла: «А вам должно быть стыдно», потом пожав руку дворнику, сказала: «Благодарю за службу». Ахмед щёлкнул кроссовками и вытянув рука по швам, ответил: «Если надо, я всегда готов», на что именно он готов, никто не узнал, потому как у азиата от избытка чувств случился столбняк, он стоял с улыбкой и дико вращал чёрными глазами.

Если Инга была любимицей дома, то Ахмед был надеждой и опорой, его прислала управляющая компания, чтобы он следил за своевременным вывозом мусора с мусоросборника и подметал участок, прилегающий к дому. Но вскоре выяснилось, что он мастер на все руки: производит сантехнические работы, разбирается в электрооборудовании и никогда никому не отказывает в просьбе. Невысокий с недельной щетиной седых волос, Ахмед вскоре получил прозвище Золотой и не обижался, когда его так звали жильцы дома. Жил он в подвальном помещении, в своей подсобке, где спал и ремонтировал технику, никогда не пользовался воздуходувкой для уборки листвы, понимая, что её гул не любят жильцы. У него не было друзей, никто не знал откуда Золотой и есть ли у него близкие, но в больших тёмных глазах иногда была такая тоска, что жильцы дома говорили с ним на пониженных тонах с уважением, достойным важных персон. Одни создают сами свою личность с помощью знакомств, денег, пиара в СМИ и обещаниями, которые, как правило не выполняются, Золотой мало говорил, но смог расположить к себе жильцов, потому как сам видел в них достойных уважения людей. Даже самые отъявленные скандалисты замолкали, наткнувшись на его взгляд, управдом Елена Карпонос как-то на общем собрании жильцов так и сказала: «У меня дома в углу висит икона, которой молилась, когда страдала онкологией, хочу повесить в другой угол фото Золотого, он как святой спасает наш дом от всех коммунальных болезней и заставляет людей уважать друг друга». Когда выпадала свободная минута Ахмед брал подмышку маленький коврик и поднимался на плоскую крышу дома, расположившись лицом к востоку начинал молиться. Никто не знал, что он просил у Аллаха, но многим казалось, что этот человек наделён редким качеством сопереживать с другими их боль от жизненных неурядиц. Золотой не любил пустых разговоров и с первого взгляда определял сущность стоящего перед ним человека, поэтому его общение с жильцами ограничивалось короткими фразами.

Единственный человек, который спускался проведать Ахмеда был пенсионер с одиннадцатого этажа Георгий Никитин, тихий, лысоватый, с лицом по которому можно было определить его отношение к жизни. Жора не ждал от неё ничего хорошего, потому как был аутсайдером по жизни и принадлежал к тому типу людей, которые покорно принимают удары судьбы, особо не задумываясь о природе своих злоключений. В любом коллективе есть такой человек: незаметный, не смеющий возражать начальству, для которого главное в жизни – это чтобы его не беспокоили и дали спокойно пожить. Никто не знает, что на уме у этих людей, о чём они мечтают и что любят, так и Жора Никитин, даже на школьных фотографиях всегда находился с краю, рядом с двоечниками и хулиганами. Мальчик с детства бредил путешествиями, но достаток семьи не позволял уехать даже на учёбу в другой город. После окончания кулинарного техникума был призван в армию, где два года варил борщи и каши для воинов Советской Армии. После демобилизации вернулся в родной город и стал работать поваром в вагоне-ресторане пассажирского поезда, коллектив которого принял парня, как родного. Вскоре он ассоциировал себя с молодым пиратом, попавшим в весёлый коллектив морских разбойников. Поезд нёсся по необъятным просторам великой страны и вместе с ним в далёкие дали двигался Жора. За окном мелькали разные пейзажи, а он перепачканный сажей, с безумными глазами что-то резал, замешивал, варил и жарил, успевая подбрасывать уголь в топку кухонной плиты. Неожиданно ему понравилась работа, здесь не было начальства, на качество блюд никто не жаловался, главное, чтобы побыстрее их приготовить, а постоянная тряска и грохот кастрюль не давали осознавать своё одиночество. Кроме него в коллективе был директор Ильгар Аразович, маленький прилизанный азербайджанец, с тоненькими усиками под носом и бегающими глазками, официантка Эмма, крупная дама, при взгляде на которую гость ресторана думал, что она его хочет отметелить. У всех, кроме основной работы, был подпольный бизнес причём это касалось всего персонала бригады поезда. Понимая, что дефицит создаёт спрос, эти люди постоянно что-то везли в огромных сумках, передавали что-то кому-то, а во время движения торговали в поезде водкой, мандаринами и всем тем, что было надо пассажирам. Поезд следовал по маршруту Москва – Воркута, купе работников напоминало склад, где находилась сырокопчёная колбаса, цитрусовые на любой вкус и бог его знает что ещё везли оголодавшим воркутинцам. Директор ресторана, которого Эмма звала Илья, выходил на станциях следования и спрашивал, чем там торгуют и в чём дефицит, маленький азербайджанец не интересовался качеством блюд и мнением клиентов, подписав утром меню, он с головой уходил в коммерцию, что-то постоянно записывая в свою книжечку. Эмма была универсальным человеком, она успевала взять заказ, нахамить клиенту, съесть на ходу куриную ножку, допить оставшееся в бутылке пиво и пересчитать водку в ящиках, которую продавала по ночам жаждущим пассажирам. Именно она преподала парню первый урок интима, сказав: «У „азерка“ давно не стоит из-за его коммерческих делишек, поэтому, Жора, на время поездки будешь моим мужем». Поезд нёсся по рельсам, пассажиры рассеяно смотрели на проносившиеся виды, а на кухне вагона-ресторана среди кастрюль, шумовок и сковородок потный Жора овладевал ненасытной Эммой, пытаясь удержать в руках её качающиеся бёдра. Дома он появился похудевший, с красными от постоянного недосыпания глазами, но с хорошими деньгами и известием, что будет жить у официантки их вагона-ресторана. В ушах звучали её слова: «Ты, Жора, маленький и невзрачный, но хороший человек без пороков, мне хочется иногда взять тебя на руки, дать тебе сисю и покачать, с любовью глядя, как ты засыпаешь. Не обижайся, но не все женщины любят высоких и красивых, они, как вечернее платье, которое одевают очень редко, в повседневной жизни оно висит на вешалке, а вы мелкие и неказистые, как свободная одежда, удобная в носке». Вскоре оказалось, что у его сожительницы есть сын, вор-рецидивист, который сидит в тюрьме, но парня это не тревожило, ему нравилась его работа, Эмма, которая любила его странной материнской любовью и квартира на одиннадцатом этаже, с лоджии которой он любил смотреть на округу. Во время одной поездки случилась катастрофа, их пассажирский поезд врезался на ходу в товарняк, несколько головных вагонов сошли с рельс и Жора видел, как эти проводники-спекулянты на глазах превратились в других людей. Рискуя своей жизнью, не дожидаясь спасателей, они вытаскивали раненых из перевёрнутых вагонов, и первая среди них была Эмма. Тогда ему в голову пришла мысль, что человек становится самим собой только во время испытаний, когда выходит наружу его истинная сущность. Вскоре маленький азербайджанец пропал, как потом стало известно, вместе с дефицитом он приторговывал и наркотой. Став директором Эмма не изменила своему водочно-колбасному бизнесу, тем более, что лысый перестройщик Горбачёв объявил о начале безалкогольной компании. Она, как добрая фея везла жителям Севера водку и колбасные изделия, освобождая людей от денежных средств, скопившихся за зиму. Обратно везли шкуры оленей, их мясо, красную икру в трёхлитровых баллонах, которую продавали в местные рестораны. Когда страна развалилась и спекулянтов теперь называли бизнесменами, поезда наводнила эта публика, которая везла товары во все уголки России. Правда, иногда на стоянках в вагоны запрыгивали бритоголовые крепкие парни и конфисковывали эти товары, но коммерческую активность россиян уже невозможно было обуздать. Именно тогда заболела Эмма, она угасала на глазах, через месяц из пышной дамы с уверенным взглядом, она превратилась в подобие египетской мумии с серой кожей. Врачи сказали, что онкология запущена и выписали её умирать дома, а она, превозмогая боль, пыталась шутить и просила своего избранника, чтобы он ей читал книгу рецептур различных национальных блюд. Только после смерти Эммы он понял, что эта женщина даже умирая думала о нём, о его будущем в новой стране, где каждый выживал как мог. Она настояла, чтобы они зарегистрировали их брак, и он стал обладателем её квартиры, странно было слышать её шёпот: «Жора, одень мне кольцо на палец и изобрази счастливое лицо, хочу умереть счастливой обладательницей самого лучшего мужчины в мире». А он улыбался и беззвучно плакал, слёзы капали ей на высохшую руку и она, чувствуя это улыбалась глазами и шептала: «Последние годы были для меня самыми счастливыми, особенно секс под стук колёс», женщина закашлялась и закрыла глаза. На похоронах появился её сын, после поминок сразу ушёл, а Жора обнаружил пропажу шкатулки, где хранились все украшения Эммы.

Время шло, он уже работал шеф-поваром в комфортабельном поезде и готовил для именитых гостей, которые ценили хорошую кухню. Иногда в его квартире появлялись женщины, но, когда однажды, вернувшись раньше времени из рейса, застукал одну в своей постели с любовником, он стал напоминать жёлтый листок, попавший в бурный поток и не знающий конечный пункт своего назначения. После смерти родителей в их квартиру переехала его сестра с двумя сыновьями близнецами и Жоре вдруг понравилось опекать племянников, он даже организовывал им экскурсии на поездах в разные города страны. Сестра воспитывала ребят одна, поэтому была благодарна брату, который всё свободное время уделял племянникам, а те, не знав отцовской любви тянулись к своему дяде. Каждый мужчина помнит свою женщину, вспомнил и он, когда пришёл по просьбе сестры на родительское собрание в школу, где учились племянники. Их классная руководитель, высокая и статная женщина, собралась уходить на заслуженный отдых и решила попрощаться с родителями и учениками, которым скоро предстоял ЕГЭ. Жора сидел на первой парте и ничего не слышал, он не сводил с неё глаз, это было какое-то наваждение, после собрания она сама подошла к нему и спросила с улыбкой: «Мы не знакомы? Вы так на меня смотрели, что было неловко». Через неделю они ехали в СВ на экскурсию в Карелию, и Эльвира рассказывала о себе, но неожиданно остановившись, вдруг произнесла: «На меня после смерти супруга от инсульта никто ещё так не смотрел, вас Георгий видно насквозь, и вы напоминаете гранёный стакан, наполненный родниковой водой». Она переехала к нему жить, а он уволился с работы и стал наслаждаться жизнью с умной и интеллигентной женщиной, любовью это не было, но иногда взаимная привязанность двух одиноких немолодых людей помогает по-другому посмотреть на приближающуюся старость. Короновирусом они заболели одновременно и в его памяти надолго остался огромный ангар с перегородками для больных, которые лежали, подключённые к аппарату искусственного дыхания и молча ждали своей участи. Она умерла, а он, вернувшись в свою квартиру неделю не выходил на улицу, думая об этой жизни, которая так жестока к нему. Именно тогда к нему пришёл сосед с десятого этажа и пригласил в гости, где познакомил с другими пожилыми людьми дома, которые иногда собирались у него, чтобы пообщаться и обсудить последние новости. Но больше всего ему запомнилось его знакомство с дворником-универсалом, Ахмед пришёл в его квартиру, чтобы починить текущий кран и после ремонта остался на чай. Жора не понимал, почему ему захотелось поговорить с этим человеком, излить душу и найти понимание. Выслушав, Золотой сказал: «Вы сейчас описали и мою жизнь, наверно Всевышний создавая Мир породил касту людей, которые принимают на себя все беды, отводя их от других». Эти два человека были разные, но их сближали воспоминания прошлого, где осталась непростая жизнь и они сблизились, поняв, что вдвоём легче смотреть в бездну будущего. Дружбой это назвать было нельзя, больше походило на союз единомышленников, готовых подставить друг другу плечо, когда надо или просто перекинуться пару слов. Жора побывал в подвале, где обитал Золотой и был поражён порядком в его мастерской, но его неприятно поразила бедность питательного рациона Ахмеда. Чай, печенье, консервы, айран – всё это наводило повара-кулинара на невесёлые мысли, и он однажды заявился в подвал с сумкой продуктов, разделочной доской, ножом и большой сковородкой. Когда Жору посещало вдохновение, ему не надо было мешать, это понял Золотой и завороженно смотрел на работу мастера. Через полчаса на столе стояла сковорода с рассыпчатым пловом из баранины, овощной салат и графин с клюквенным морсом. Жора соскучился по работе, поэтому собрался варить суп-харчо, но был остановлен хозяином, который сказал, что на первый раз вполне достаточно. А гость понял, что получает удовольствие от своей работы и, что можно быть востребованным даже на пенсии. Он взял на себя готовку разносолов на застольях, которые устраивал в своей квартире Автандил, хотя его жена Этери, сначала обидчиво поджимала губы, когда Жора объяснял ей нюансы тех или иных блюд, вскоре и она поняла, что это повар от Бога и просто делится своими знаниями. Даже молодые женщины, проживающие в доме, часто советовались с ним по поводу выпечки и праздничных блюд, на своей двери квартиры он повесил табличку: «Бесплатный кулинар-консультант» и был очень доволен, что кому-то нужен. Хотя, когда наступал вечер, часто сидел задумчиво уставившись в одну точку на стене, где висели фотографии Эммы и Эльвиры, двух звёздочек в его жизни, которые вспыхнули и погасли, оставив яркий след в его сердце.

2

Автандил Абуладзе оглядел гостей, а потом с удовольствием посмотрел на стол, заставленный яствами. На его лице появилось выражение, с которым люди смотрят на первые весенние лучи солнца, хозяин был доволен, на столе блюда грузинской кухни соседствовали с банкетными блюдами, которые виртуозно готовил Жора Никитин. Сациви с цыплёнком, лобио, чахохбили и хинкали соседствовали с заливным судаком, запечённым говяжьим языком, ореховым салатом с кальмарами и галантином, кроме этого у Этери на кухне ждало горячее блюдо и десерт. Бутылки с красным и белым вином, а также наливка Адольфа Ярушина и самогон Игната Карпоноса возвышались над этим кулинарным оазисом, как башни минаретов, с которых должен прозвучать сигнал к началу пиршества. Как люди воспитанные, гости выдерживали паузу, Игнат и Елена Карпонос смотрели на селёдочку с лучком и дымящуюся картошку с укропом, взгляд Николая Шульца блуждал по столу, не в силах выбрать что-то одно из всего этого изобилия, сидящая рядом Анна втягивала носом аромат гусиного паштета рядом с её тарелкой. Адольф Ярушин нервно ёрзал на стуле, ему хотелось выпить, но не своей наливки, а самогона Карпоноса, чувствуя это, его супруга толкнула локтем в бок муженька и показала маленький кулачок. Марк Алмазов уже два раза проглатывал слюну и смотрел на стол, как кладоискатель, нашедший сокровища, все музыканты и художники, выйдя на пенсию становятся гурманами, по достоинству оценивающие мастерство кулинаров. Его сын Савва, сидя в коляске о чём-то шептался с Ольгой, ребята были в том возрасте, когда вкус жизни и молодости намного сильнее любых яств на столе. В отличии от них Борис Трушкин был близок к нервному срыву, если он мог, как питон открыть рот и сгрести эти вкусности в себя вместе со скатертью, он бы это сделал, но воспитанность и жена Дина, сидящая рядом, не позволяли это сделать. Все ждали виновника торжества, Жору Никитина, у которого был день рождения и который задержался в подвале у Золотого, чтобы приготовить тому что-нибудь вкусненькое. У Этери зазвонил телефон и через минуту она сказала: «Жора извиняется, что опаздывает и просит начинать без него, скоро будет, только занесёт домой кое-что». Над столом пронёсся вздох облегчения, прозвучали слова хозяина: «Ну что, тогда приступим гости дорогие», его слова потонули в первой атаке гостями угощений. Это напоминало штурм крепости войсками, первый приступ самый яростный, второй уже слабее и по мере усталости, атакующие уже вяло постреливают в сторону противника. Сейчас гости накладывали еду себе в тарелки, с подозрением посматривая на соседей, взгляды которых тоже не отличались особым дружелюбием. И только Автандил, как настоящий хозяин застолья, понимая состояние голодных пенсионеров, открывал вино и разливал по бокалам, сидящая рядом Этери с удовлетворением заметила, что её блюда тоже пользуются успехом у соседей. Автандил поднял свой бокал с вином и произнёс: «За Жору выпьем, когда он придёт, а сейчас я хочу поднять бокал за вас, моих соседей, людей хороших и порядочных, понимающих, что жизнь в окружении друзей намного интереснее, пью за наше жилищное общество пенсионеров», все подняли свои бокалы и со смехом гаркнули: «За ЖОПу». Когда стали закусывать, Оля, подавая Савве тарелку с салатом, спросила: «А почему бы сюда не пригласить Золотого? Этери вздохнув, с грустью ответила: «Не хочет, я много раз звала Ахмеда, но он стесняется, не любит он застолий, привык к одиночеству и замкнутому образу жизни». Дина Трушкина наблюдая, как её супруг глотает хинкали, произнесла задумчиво: «Каждый из нас имеет свою раковину, в которой пытается спрятаться от жестокой реальности, одни ищут успокоение на дне бутылки, другие с головой уходят в работу, как Ахмед, а вот мой Борис смысл жизни видит в потреблении вкусной еды, хотя, если честно признаться, я тоже ему в этом не уступаю. Раньше думала, что после смерти сына смысл жизни потерян, но теперь вижу, что жизнь, как этот стол с блюдами: острыми, пресными, сладкими, только одним почему-то достаются чаще горькое кушанье». Адольфу понравился самогон, теплота разлилась по телу, и он решил внести немного позитива в застольную беседу: «Сегодня ехал я на машине по эстакаде и чувствую, что мной овладевает демон автострады, весь транспорт нёсся наперегонки: «Мерседес», миксер с бетоном, мусоровоз и даже доставщик пиццы на своём мотике, это было какое-то наваждение, но, когда увидели на обочине перевернувшуюся «Ниву», все сбавили скорость и движение стало напоминать похоронный кортеж. Наверно все эти природные катаклизмы и ужасные аварии придуманы Создателем, чтобы люди не сошли с ума окончательно и страх смерти сдерживал их». Елена Карпанос насладившись цыплёнком в соусе сациви решила, что, как домком, не должна оставаться в стороне от разговора: «А я считаю, что в наши беды в неправильной социальной политике, огромные средства находятся в руках небольшой группы людей, которые диктуют остальным свои правила жизни. Необходимо установить предел богатства, и чтобы состояние толстосумов облагалось повышенным налогом. Эта публика считает себя небожителями и плюёт на всех, а властные структуры способствуют этому». Её супруг, как военный пенсионер, выразил своё отношение к теме разговора коротко, но с большим чувством: «Дело Ленина будет жить в веках», увидев вопросительный взгляд Автандила, он добавил: «И Сталина тоже». Николай Шульц думал о чём-то своём, когда до него донеслось: «Тело Ленина», он задумчиво спросил: «Тело вождя уже вынесли из усыпальницы?», секунду все смотрели на него с изумлением, а потом засмеялись. Сын музыканта, Савва, сказал с улыбкой: «Вот так и распространяются слухи, а интернет способствует этому, Оля как-то мне сказала: «Мы с мамой жили во тьме, а попав на свет, поняли, что этот мир не светится, а мигает из-за идиотов, населяющих его». Сидящая рядом девушка засмущалась и тихо ответила: «Мы с мамой сейчас много читаем, и чем больше узнаём, тем больше нам становится ясно, что все эти интернет сообщества похожи на нашу секту, в которой мы состояли, только у нас вещал один праведник, а здесь мелят чепуху сразу все одновременно». Анна, тепло посмотрев на дочь, обратилась к Этери: «Хочется поблагодарить тебя за то, что вернула к жизни и познакомила с интересными людьми. Коля заразил меня археологией и показал, что делать открытия можно не выходя из дома, его американский друг обнаружил случайно сведения о предшественниках инков, живущих в горной системе Анд», она замолчала и с надеждой посмотрела на Николая, который продолжил: «Там были узелковые письма Кипу, представляющие собой сложные верёвочные сплетения и узелки, изготовленные из шерсти животных и я, как увлекающийся криптологией заинтересовался этим. Интересно, что Анна, сама того не понимая, натолкнула меня на мысль, которая, как мне кажется, поможет расшифровать эти древние послания». Зазвонил телефон, Автандил поднял трубку и минуту слушал, а потом решительно встал и объявил: «Звонил Жора, он хотел зайти домой и переодеться и увидел на лестничной клетке двух типов, которые возились у электрощита, отключая свет его соседке пенсионерке. В общем надо пойти разобраться, негоже оставлять именинника без поддержки в такой день».

Все знали о пожилой женщине, не выходившей из квартиры из-за болезни, которой помогал Жора с Этери, и все помнили, как в прошлом году из-за таких типов сгорела вся бытовая техника в квартирах. Вместе с Автандилом на верхний этаж пошли Николай Шульц и неутомимый Адольф. Самогон делал своё дело и наполнил отвагой благородное сердце заслуженного альпиниста, Борис Трушкин, как правовед напутствовал их: «Энергонадзор нанимает для отключения электроэнергии неплательщикам по счетам, как правило, людей со стороны, вроде электроколлекторов, чтобы в случае чего можно было откреститься. Зовите участкового инспектора и представителя управляющей компании и пусть они сами разбираются с этой публикой».

Когда три пенсионера поднялись на одиннадцатый этаж, то увидели картину, от вида которой на них сначала напал столбняк. Здоровенный бородатый детина ковырялся в электрощите, держа в руках маленький фонарик, а его напарник, молодой лысый парень методично наносил удары ногой по свернувшемуся калачиком на полу Жоре, говоря при этом: «Когда вы уже сдохнете и дадите нам, молодым жить, как надоели ваши сморщенные рожи и постоянное нытье». Увидев троих жильцов, парень весело обратился к бородатому: «Смотри, Вова, ещё три пердуна пожаловали, можно я преподам урок хороших манер?», напарник в ответ пробормотал: «Ничего не понимаю в этих проводах, счётчики, реле, какие-то бирки висят с цифрами». Лежащий на полу Жора, пошевелился и попытался встать, к нему на помощь кинулся Коля Шульц, но тут же получил удар в челюсть от лысого парня. Тот видно занимался когда-то боксом и теперь демонстрировал навыки в этом единоборстве. Адольф Ярушин привык быстро оценивать в горах обстановку, поэтому понял, что парень опасен в кулачном бою и надо действовать по-другому. Он сорвал с ноги свой ботинок и замахнулся, намереваясь кинуть в наглеца, парень на секунду потерял бдительность и закрыл руками голову, и тут Адольф с криком: «Суки» с разбега врезал ему головой в живот. Они оба упали на пол и вдруг парень захрипел и выпучив глаза стал хватать ртом воздух, сидевший на полу Коля Шульц тёр рукой подбородок и ничего не понимал, а когда понял, то стал белый, как снег“. Адольф с лысым упали на сумку с инструментами, с которой пришли контролёры Энергонадзора и парень упал затылком прямо на торчащую оттуда отвёртку. Это увидел и бородатый Вова, бросив возню в электрощите он направился на выход, но увидел на своём пути Автандила, который вспомнив свою борцовскую карьеру, выставил руки вперёд и вжал голову в плечи. Вова усмехнулся и замахнувшись попытался ударить отважного грузина, но тот пригнулся и кулак пролетел над головой, тут же Автандил обхватил бородатого и попытался бросить через себя, но силы были уже не те и они оба рухнули на пол. Теперь это уже был не пенсионер Абуладзе, на полу осуществлял удушающий приём мастер спорта, неоднократный победитель всесоюзных и международных соревнований, про которого говорили, что он родился на боксёрском ковре. Одним движением он перешёл на удушающий приём, заправил ноги и стал растягивать тело бородатого. Тот не ожидал таких действий от пенсионера и стал что-то кричать, но слов было не разобрать, заведённая под его подбородок рука Автандила превратилась в стальную петлю, которая постоянно сжималась. Он потерял ход времени, в голове звучали слова лысого парня, что пенсионерам давно уже пора сдохнуть и мышцы получив очередную порцию адреналина делали своё дело. В себя грузин пришёл только тогда, когда услышал голос Адольфа: „Хватит, Захарыч, он давно уже не двигается“. Некоторое время спустя четыре пожилых человека смотрели на тела, а потом Жора, держась руками за отбитые рёбра промолвил: „Давайте затащим их в мою квартиру, а то скоро придут соседи и надо прибраться здесь до их появления“. Не успели они прибрать тела, как раздался звонок Этери, он беспокоилась за них и спрашивала всё ли в порядке. Автандил ответил, что инцидент исчерпан и они скоро придут, Адольф сообщил, что когда нервничает, то хочется есть и, что надо о случившемся рассказать Боре Трушкину, он юрист, что-нибудь посоветует, его поддержал Николай Шульц и после того, как они умылись, направились в квартиру Абуладзе. Хозяйственный Жора протёр полы на лестничной клетке, закрыл электрощит и бросил сумку непрошенных гостей в свою прихожую. Когда они поднялись в квартиру Автандила, сидящие за столом поняли, что случилось что-то нехорошее, потому как именинник морщился, тихо матерясь, каждый вдох отдавался в рёбрах тупой болью, Николай Шульц держался за опухшую челюсть, виновато улыбаясь Анне, а Автандил был бледный, как полотно, он ещё до конца не осознал случившееся и находился в ступоре. Только Адольф Ярушин обвёл присутствующих интригующим взглядом и торжественно произнёс: „Жора пришёл, давайте выпьем тост за его здоровье, потому как оно ему ещё понадобится, а потом я расскажу вам о нашем приключении“. Все расселись по местам, налили вина в бокалы, и Адольф произнёс витиеватый тост, все выпили и молча смотрели, как он уплетает говяжий язык, когда альпинист утолил голод, сделал глубокий вдох и медленно выпустив воздух сказал: „Перед вами сидят пенсионеры, не пожилые люди с мышами в голове, а настоящие герои, которые всегда появляются в нашей стране, когда наступают тяжёлые времена. Такие, как сейчас, когда разная сволочь думает, что им позволено…», Адольф был дипломат и подготавливал женщин к трагедии, случившейся этажом выше издалека, когда почувствовал, что публика готова, то брякнул: «В общем мы уконтрапупили двух отморозков, пришедших отключать электроэнергию соседке Жоры». В наступившей тишине раздался голос Ольги, она спрашивала у Саввы, что это такое уконтрапупить, тот поёрзав в коляске ответил: «Это значит, что они убили контролёров Энергонадзора». Этери обняла со слезами Автандила, Анна прильнула к Коле Шульцу, а Зоя больно ударила локтем Адольфа и прошептала: «Буду жить рядом с твоей зоной и не позволю сдохнуть в одиночестве». Жора услышал её слова и громко сказал: «Никакой зоны не будет, виноват я один и отвечать буду сам. Учитывая, что я неплохой повар, в неволе не пропаду, а вас прошу не волноваться, я одинокий пенсионер и за жизнь особо не цепляюсь».

И тут раздался голос Бори Трушкина, это был голос не еврея подкаблучника, а человека, играющего с Законом, как мышка с кошкой и умеющего находить в нём лазейки, через которые можно пролезть: «Давайте успокоимся, не будем паниковать и строить картины будущего, пожалуйста внятно и с подробностями расскажите, что произошло, не упуская мелочей, пусть каждый вспомнит свои действия». Через час Боря уже имел общую картину произошедшего и немного подумав попросил Этери принести бумагу и ручку, сделав несколько пометок для себя, поднял глаза и ободряюще посмотрел на окружающих: «Ни в коем случае не обращайтесь в полицию, Жорина квартира лакомый кусочек, а эта публика умеет творчески отнимать жилища лоховитых граждан, делая из них бомжей, поэтому пойдём другим путём. Нам судьба даёт шанс разбавить наше однообразное существование интересной авантюрой и от этого не стоит отказываться», Дина с гордостью смотрела на своего мужа, это был лидер, вождь с отважным сердцем и холодной головой, сотни брутальных красавцев не стоили и ногтя этого человека, а супруг продолжал: «Сейчас Жора с Адольфом спустятся вниз и обшманают карманы этих отморозков, что найдёте, несите сюда». Когда те вышли, Трушкин обвёл присутствующих взглядом и серьёзно сказал: «Вы понимаете, что нужно держать язык за зубами, иначе не поздоровится всем, если кто-то не может отвечать за себя, то пускай сейчас скажет». Этери бледная от возбуждения воскликнула: «Клянусь предками, вы самые близкие нам с мужем люди, умоляю, не дайте, чтобы Автандила посадили, он с виду большой и сильный, а внутри это ребёнок, остро переживающий творящуюся вокруг несправедливость». Молчащий до этого Марк Алмазов серьёзно сказал: «Предлагаю принести клятву на крови», он вытянул свою кисть и взял в руки нож, вспомнив, что левой рукой он зажимает аккорды, переложил нож в левую и задумался, где полоснуть правую, чтобы не мешало игре на гитаре. «Хватит Марк, это детский сад, нам важно, чтобы правда не всплыла наружу, а для этого нужна круговая порука», – Борис был серьёзен и деловит. Пришли Жора с Адольфом и положили на стол паспорта, бумажники, телефоны и нож с выкидным лезвием. Юрист некоторое время изучал документы, а потом сказал: «Это меняет дело, эти парни из Белгородской области и сюда приехали на заработки, сегодня у них ещё три адреса для отключения электроэнергии в нашем районе. Думаю, искать их никто не будет, по крайней мере в ближайшее время, но мы перестрахуемся, прямо сейчас моя супруга поедет на вокзал с их телефонами, там, в укромном месте, вытащишь симки, а телефоны разобьёшь и кинешь в мусорный контейнер». Дина решительно встала, поцеловала супруга и взяв телефоны, направилась к выходу, Этери пошла провожать её. Когда дверь за ней закрылась Борис обратился к Жоре: «Надо куда-то деть тела из твоей квартиры, без Золотого не обойтись, иди именинник в подвал и приведи сюда Ахмеда, но ничего раньше времени не говори». Жора ушёл, а Адольф, зловеще глядя на сидящих за столом прошептал: «А что, если тела расчленить и каждый вынесет по пакету в мусорные контейнеры через дорогу, в мусоропровод кидать нельзя, с Ахмедом может случится обморок, да и кошки набегут на человечинку». Бывший музыкант немного обиделся, когда ему не дали поклясться на крови, но ему в голову пришла другая мысль, которую он озвучил: «Жора повар, пусть он их разделает, мясо мы потихоньку съедим, а из ливера сделаем хаш», договорить он не успел, Ольга, зажав рот выскочила из-за стола, а Коля Шульц сказал: «Марк, ты учитель музыки, откуда такая кровожадность, ты нас толкаешь к каннибализму, а это дорога в одну сторону, хотя я был с экспедицией в Африке и там по рассказам местных, один король регулярно ел своих соплеменников в жареном виде». В комнату зашёл Жора, из-за его плеча вышел Ахмед и поздоровался со всеми, он никогда не видел такого богатого стола, поэтому с интересом смотрел на разные блюда. Этери, усадив его рядом с хозяином принялась накладывать в тарелку еду, но он спокойно сказал: «Давайте сначала о деле, а потом я, если можно, возьму немного с собой в подвал, там как-то привычнее».

Трушкин коротко объяснил случившееся и закончив отметил, что Золотой абсолютно спокоен, даже показалось, увидел усмешку на его губах, а Ахмед, подумав сказал: «Это те ребята, благодаря которым сгорело всё бытовое оборудование на четвёртом этаже, но там никто не мешал им, за что и поплатились. Я потом весь день возил к мусорным контейнерам сгоревшие стиральные машины, микроволновки и другую технику. Конечно помогу вам, потому как люди вы хорошие и в тюрьме пропадёте, только вот куда деть тела этих парней?», Ахмед стал вслух рассуждать: «Если их кинуть в контейнеры, то на свалке их обнаружат, по маршруту мусоровоза вычислят, где их убили и начнут копать. Поэтому лучше их где-нибудь закопать поблизости, но вокруг стоят высотки, где живёт много бездельников, торчащих целыми днями на балконах с биноклями или подзорными трубами». Золотой замолчал, а Трушкин спросил: «Скажите Ахмед, кем вы были в прошлой жизни?». Тот усмехнулся: «У себя на родине возглавлял районный уголовный розыск, но однажды применил при задержании табельное оружие и пострадал сын местного авторитета. Сымитировал свою смерть во время автокатастрофы, чтобы не трогали семью и теперь мету дворы России. Вы доверили мне свою тайну и теперь знаете мою, так легче жить, когда выскажешь наболевшее. В этих бетонных джунглях есть только одно место, где можно их закопать, в зарослях рододендрона, там земля хорошая и с соседских домов не видно, только тела надо переполовинить. У меня есть раскладная тележка и коробка из-под холодильника, целиком не влезет, придётся делать четыре рейса, и чтобы кто-нибудь, когда стемнеет помог ямы копать. Кроме этого в подсобке стоит мешок с известью, ею мы обсыпем тела, а, чтобы собаки не выкопали присыпем сверху хлоркой. Сейчас говорю вам это и кажется, что всё происходящее в кошмарном сне, но с другой стороны жизнь преподносит нам такие уроки, что диву даёшься, как ещё на свободе», дворник видел внимательных слушателей и ему было приятно, он привык к тому, что его не замечают и считают частью окружающего пейзажа, теперь Ахмед был частью команды, судьба которой зависела от него. И тут раздался голос Саввы: «А кто будет этих типов резать?», в наступившей тишине все посмотрели на его отца, который побледнев, сказал: «Если честно, я боюсь крови и мёртвых людей, когда они мне снятся, то в ужасе просыпаюсь и долго не могу заснуть», Марк, опустив голову пробубнил тихим голосом: «Простите меня, я артист, а мы всю жизнь работаем на показуху». Его перебил Жора: «Когда ездил на поезде в вагоне-ресторане, видел на Севере, как местные разделывают оленей, думаю, что сам всё сделаю, у меня есть японские острые ножи», при этих словах Оля опять зажала рукой рот и убежала в туалет. Савва с укоризной посмотрел на Жору и озвучил свой план: «В соседнем дворе стоят пластиковые мусорные контейнеры, надо поджечь один, тогда в округе будет такая вонь, что с балконов сбегут все зеваки и внимание общественности переместится туда». Марк с гордостью посмотрел на сына и голосом солиста Большого театра высокопарно произнёс: «Это я беру на себя, полыхнёт так, как на складе курортпромторга, когда мой друг Сеня Вертлявый, работающий там кладовщиком, скрывал от ментов свои недостачи». Послышался странный звук, и все посмотрели на Автандила, хозяин сидел на стуле, глядя перед собой и беззвучно плакал, не скрывая слёз, потом посмотрев на своих гостей сказал дрожащим голосом: «Можно много поднимать тостов о дружбе, о здоровье человека, а на другой день забывать о нём, здесь за столом сидят не солдаты, а соседи, которые рискуя своей свободой помогают мне избежать тюрьмы», больше он говорить не мог из-за комка, возникшего в горле. Зато Марк продолжил: «Ты, как король Артур, а мы рыцари круглого стола, готовые ради справедливости пожертвовать своими жизнями».

Начинало темнеть и Ахмед, показав на часы, взяв с собой Шульца и Адольфа, ушли копать могилы, Жора отправился домой, обдумывая по пути, как он будет резать людей, а Марк с героическим видом отправился к соседским мусорным контейнерам с жидкостью для розжига костров. Когда мужчины ушли, Этери с женщинами стала раскладывать несъеденные блюда по пакетам, наблюдая за их работой Савва промолвил: «Как-то интересней стало жить, столько впечатлений, а самое главное, чувствуешь себя частью страшной тайны, у меня даже появилась идея новой компьютерной игры, которую скоро напишу».

Борис Трушкин время не терял и уплетал гусиный паштет, прожевав деликатес он поддержал парня: «Никогда не стоит драматизировать создавшуюся ситуацию, всегда есть выход, только надо не терять самообладания и не спешить с выводами. Вот мы, евреи, кто только нас не гнобил, где мы только не были, но всегда повторяли мудрые слова царя Соломона: „Всё проходит“. Этери положите нам с супругой в пакетик ещё этой курочки с поджаристой корочкой, когда Дина приедет с вокзала, то наверняка проголодается, и, если можно, этой заливной рыбки, да что там мелочиться кладите все, хорошая еда стимулирует работу мозга».

3

Неделю спустя.

Николай Шульц открыл глаза и определил, что раннее утро и за окном ещё темно, но дрозды уже пели свои песни, ища в траве червячков, вылезающих ночью из земли, чтобы поползать по мокрой земле, Анна уже встала и судя по визгу Рольды была на кухне, что-то стряпая. В его доме появилась женщина, от этой мысли стало хорошо и тепло на сердце, живя на девятом этаже он не догадывался, что одна из баптисток, обитающих над ним, станет для него самым близким и желанным человеком. Одни находят свою женщину в молодости и с годами понимают, что любовь прошла, а остались взаимные обязательства по воспитанию общих детей и однообразная жизнь с редкими праздниками, на которых все делают вид, что счастливы и говорят друг другу изношенные до боли слова. Вырастив детей, которые разлетелись в разные стороны, родители остаются некоторое время в растерянности, а потом понимают, что жизнь стала короче и надо ценить находящегося рядом человека. Мужчина бросает курить, занимается гимнастикой и бреет седые виски, каждый день осматривая габариты своего живота, а его супруга садится на диеты и смотрит передачи, в которых безумные ведущие учат продлевать молодость и знакомят с особенностями интимной жизни после 55 лет. Наверно, такой жизнью и жил бы Николай, если бы не был влюблён в науку, а этим пользовались окружающие, делая на его гипотезах и догадках свои карьеры. Коллеги называли его фанатиком, чудаком, и в то время пока они выступали с высоких трибун и строили дачи, Коля копался в ямах, в поисках старинных раритетов, а когда находил какой-нибудь осколок античной амфоры, то был по-настоящему счастлив и заряжал своим позитивом окружающих. После предательства молодой жены и своего заместителя к нему пришло понимание, что археология никому не нужна, если только находки не ценные и все эти научные советы и конференции придуманы, чтобы выбить из казны побольше денег, значительная часть которых будет банально разворована учёными мужьями. Некоторое время он смотрел на жизнь глазами обманутого малыша, которому дед Мороз дал на праздник не шоколадку, а дешёвый леденец, но потом пришло понимание, что самое плохое позади, а впереди много интересного. Когда в его жизни появилась Анна, он понял, что они похожи, она вышла из тёмного мира невежества и мракобесия, а Николай из зловонного болота лицемерия и вранья. Постоянно бывая в экспедициях, археолог привык питаться концентратами и обходиться малым, появление женщины в его жилище ознаменовалось приходом уюта, чистоты и горячей домашней пищи. Овчарка Рольда сначала отнеслась осторожно к Анне и некоторое время привыкала к новым запахам на кухне, но поняв, что подруга хозяина не собирается убирать половичок их прихожей и любит чесать её за ушком, успокоилась и дружелюбно виляла хвостом избраннице Николая. Ольга спокойно приняла то, что мать ночует у Шульца, у неё тоже была новая жизнь и девушка целыми днями проводила с Саввой у компьютера, удивляясь его терпению, во время компьютерного ликбеза, который он организовал для неё.

Приведя себя в порядок в ванной, Николай появился на кухне, на столе стояла тарелка с блинчиками, сметана, джем и кофе, Анна что-то рассматривала в планшете, но увидев его, подняла голову и улыбнулась: «Встал соня, давай завтракай и пойдём погуляем с Рольдой, пока люди не повылазили из своих нор. Мне почему-то нравятся эти ранние часы, когда поют птицы и на улицах пустынно, ты идёшь и дышишь чистым воздухом, а в голову приходят хорошие мысли», в подтверждении её слов овчарка заскулила и посмотрела в сторону двери.

Через пятнадцать минут они вышли из подъезда и не сговариваясь посмотрели на кусты рододендрона, где покоились два контролёра Энергонадзора. Всё их жилищное общество пенсионеров, или как сказал Марк: «Рыцари круглого стола короля Автандила», после происшествия на дне рождения Жоры старались поскорее забыть этот ужас, но, когда проходили мимо этих кустов принимали вид, какой обычно у посетителей кладбища у могил. Когда они вышли со двора, Николай отпустил собаку и сказал: «Никого нет, пусть побегает, говорят в Сицилии мафия закатывает свои жертвы в асфальт дорог и люди ездят по захоронениям несчастных, мы человечнее итальянских бандитов и закапываем врагов под кусты с красивыми цветами». Анна взяла его за руку со словами: «Хватит Коля, что сделано, то сделано, зато наши друзья расправили плечи и не спускают хамство разным утыркам на районе. От них теперь исходит какая-то внутренняя сила, природу которой невозможно объяснить, это уже не пенсионеры, собирающиеся у Автандила поныть и вспомнить былые времена, это люди уверенные, что в беде не останутся в одиночестве и друзья им помогут». Николай остановился и пристально посмотрев на неё, сказал: «Удивительно, ты сказала несколько слов, и они сняли напряжение и беспокойство, вызванные воспоминаниями тех событий, но главное, ты помогаешь мне узнать самого себя. Ведь мы всю жизнь стремимся к каким-то заоблачным целям, а лёжа на смертном одре многие понимают, что и цели были не те и жили не так. Наверно тебя мне послали Высшие силы, которые ещё надеются, что человечество одумается и его не постигнет участь предыдущих цивилизаций», видя, что Анна слушает внимательно и даже приоткрыла рот от усердия, он продолжил: «Я много думал, анализируя свою научную деятельность, составил временную шкалу знаковых исторических событий прошлого и пришёл к убеждению, что наше прошлое – это такой винегрет правды и вымысла, что больше напоминает прачечную, где скопилось много грязного белья. Во все времена, каждый правитель хотел увековечить себя и оставить что-то монументальное для потомков, одни строили пирамиды, другие сжигали города и истребляли целые народы, но каждый, даже самый слабый царёк оставлял после себя массу исторических документов, правдивость которых под вопросом. Я находил в Монголии останки семиметровых людей, но надо мной смеялись, а кости пропадали, в Индии нашёл город с оплавленными камнями и песком, превращённым высокой температурой в стекло, где в останках людей содержится радиация, но меня никто не слушал. Сначала я допускал теорию заговора, но потом понял, что Земля наряду с информационным полем имеет поле лжи и эти поля уравновешивают друг друга. Даже уже в наше время учебники истории многократно переписывались, трактуя по-разному Новую историю, а что тогда говорить о тех временах, когда человечество стояло на пороге своего развития. Я тебе говорил, что последнее время работаю над расшифровкой узелковых посланий, присланных моим другом из США, с которым встречался на раскопках в Лаосе и Мьянме, где мы сдружились и иногда общались. Его захватила работа по изучению культур Андского региона, которые существовали здесь до империи инков, которая их завоевала. Народы чачапойя, уари, чиму, норте-чико, моче и многие другие плохо изучены и мой друг, человек не бедный, выехал в тот регион, чтобы на месте изучить артефакты этих культур. Юл Дэвис, так его зовут, обнаружил старинные узелковые послания, очень похожие на Кипу, он сделал точные копии и нанял опытного криптографа, в прошлом сотрудника Пентагона. Какого же было моё удивление, когда он прислал мне абракадабру из русского алфавита, Юл поклонник Достоевского и знает русский, в Лаосе мы пришли к единому мнению, что оба работаем под присмотром спецслужб наших стран, поэтому придумали тайнопись, кодом к которой является страница из романа «Братья Карамазовы». Расшифровав его послание, я узнал, что нанятый им криптолог найден мёртвым у себя дома, хотя отличался отменным здоровьем, а Юл чувствует, что за ним ведётся слежка, поэтому прислал мне подробное описание и снимки узелковых посланий с просьбой расшифровать их. Я долго ломал голову, пока не услышал твои слова: «Бога не ищут в храмах, он есть в сердце каждого, просто надо верить в это и чаще разговаривать с ним». Они так были заняты беседой, что не заметили, как оказались у входа в сосновый парк, где в тёмное время суток гулять было опасно. Он чем-то напоминал Центральный парк в Нью-Йорке, только меньших размеров, вокруг стояли высотки, а этот кусок живой природы был местом встреч влюблённых, и выгула домашних питомцев, но только днём. Ночью в этом месте собирались разные антисоциальные элементы, потому как полиция здесь не появлялась, а поставленные администрацией лавочки и усыпанные галькой дорожки придавали потреблению алкоголя и наркотиков эстетический смысл. Иногда под горящими фонарями возникали творческие мордобои, но организмы, подорванные зельем, долго не могли махать кулаками, поэтому люди опять садились на лавочки и ждали рассвета, когда можно будет идти домой зализывать раны, полученные в диспутах. Собака убежала в парк и Николай, взяв Анну за руку направился туда, ещё болела челюсть, по которой врезал лысый контролёр и он, когда ел, жевал другой стороной пищу. Было тихо, дорожки парка были пусты, и Анна тихо позвала: «Рольда, девочка, иди сюда», Николай увидел невдалеке сухую ветку и взяв в руки несколько раз махнул, после второго раза ветка рассыпалась, и он загрустил. Но тут вспомнил, как отважно сражался на лестничной клетке и получив заряд бесстрашия крикнул: «Рольда! Сука такая, где ты бегаешь?».

Из кустов на дорожку вышли двое, бледный, худой парень с длинными, давно не мытыми волосами и трясущаяся девушка, у неё была ломка, и она плохо понимала происходящее. Парень не спеша вытащил нож и тихо сказал: «Давайте деньги, а то порежу, как свиней», он еле ворочал языком, глядя себе под ноги, но когда поднял глаза, то Николай понял, что наркоман способен на всё, лишь бы найти деньги на дозу. «Ребята, мы выгуливаем собаку и денег у нас нет,» – Анна попыталась образумить торчка, но тот выставив перед собой нож, сказал: «Заткнись, давайте телефоны, обувь, одежду, мне всё равно, если не хотите сдохнуть здесь», договорить он не успел, из темноты на него налетела Рольда, сбила с ног и схватив за горло стала душить. У наркоманов повышенный болевой порог, поэтому парень начал кататься по земле с собакой и быстро наносить ей удары ножом в левый бок. Через минуту всё было кончено, наркоман лежал без движения, рядом, истекая кровью и тяжело дыша сидела Рольда, с тоской глядя на хозяина. Николай сел на корточки рядом и со слезами смотрел в глаза умирающему другу, а та тихо поскулив попросила взгядом, чтобы он её погладил в последний раз. Он прижал её морду к груди и стал гладить, а Рольда закрыла глаза от удовольствия, и Николай знал, что она их больше не откроит. Тишину парка нарушил крик Анны: «Сволочи проклятые, зачем вы рождаетесь на свет», она подобрала с земли нож и подбежав к наркоманке принялась наносить ей удары в грудь. Всё произошло так быстро, что Николай не успел ничего понять, девушка упала, а Анна с ужасом смотрела на нож в своей руке, с которого капала кровь.

Через час молодой полицейский в штатском записывал показания Николая Шульца: «Каждое утро мы с Анной, соседкой с десятого этажа выгуливаем Рольду, а тут заболтались и не заметили, как собака забежала в этот проклятый парк. Мы за ней, а тут наркоман с ножом, собака схватила его за горло, но он успел ударить её несколько раз. Видимо попал под левую лопатку, где у собак сердце. Чуть позже обнаружили в кустах мёртвую девушку, наверное, парень убил сначала её, а потом кинулся на нас», полицейский очень любил собак, поэтому, делая записи, бросал на мёртвую Рольду взгляды, полные жалости. Тут же прохаживался участковый уполномоченный Тарас Иванович Грызенко, полный немолодой человек, страдающий псориазом, он почёсывал свои руки и сильно нервничал, на его участке пропали два контролёра Энергонадзора, правда их телефоны засветились в последний раз около вокзала, и парни уехали скорее всего из города, а два мёртвых наркомана и собака оптимизма не прибавляли. Он вообще не любил принимать участие в расследовании «мокрых» дел, на этой почве у него и развился псориаз, которым он мучился уже много лет. Тарас любил мечтать о выходе на пенсию, о курочках на даче и маленьком самогонном аппарате, о спокойном времяпрепровождении вдали от этих вечно ноющих старух, наркоманов, бытовых алкашей и бомжей со всех уголков страны. Он хорошо знал свой район и видел, как кривая правонарушений ползёт вверх, но ходить по квартирам и проводить профилактические беседы не хотелось, никто его не слушал, пить чай не предлагали, а псориаз, который перекинулся на лицо, усиливал неприязнь граждан. Подойдя к хозяину собаки и его спутнице, он сказал: «Что же вы граждане гуляете в этом месте, хорошо, что с вами была овчарка, а если бы она не подоспела на выручку? Лежали бы вы рядышком на этой дороге бездыханные, а над вами кружило вороньё», Тарас любил рисовать картины будущего потерпевшим, считая, что это и есть работа с населением. Один из полицейских наступил в кустах на шприц и стал громко материться, Николая с Анной отпустили, предварительно взяв номера их телефонов и адрес проживания. Когда они появились во дворе, к ним подошёл Золотой с метлой и выслушав что произошло, пошёл в подвал за лопатой, а из подъезда выскочила Инга, которая увидела из окна квартиры Николая с собакой на руках. Из лоджий дома выглядывали головы жильцов, а Николай заворачивал овчарку в принесённую Анной простынь, Инга где-то достала букетик цветов и стояла рядом со скорбным видом. Чтобы поддержать товарища в трудную минуту прибежал в пижаме Адольф, которому внучка стала рассказывать свою версию произошедшего. Похоронили Рольду в зарослях рододендрона, рядом с могилами контролёров, положив букетик на холмик земли, Инга, оглядев присутствующих сказала со скорбью в голосе: «Весь дом очень любил Рольду, она была добрая, красивая и очень умная. Почему так устроен мир, хорошие всегда умирают рано, я знаю, что она в раю, даже есть такой мультик: „Все псы попадают в рай“, когда буду смотреть, то стану думать о Рольде». Инга убежала на площадку, а Николай горько усмехнулся: «Наше кладбище разрастается», Адольф, почёсывая низ живота, поддержал его: «Подожди, то ли ещё будет».

Дома Анна сделала кофе и когда Николай присел за стол, сказала: «Ты знаешь, я себя не контролировала в парке, как будто это другой человек бил ножом эту наркоманку», Николай ласково погладил её руку и улыбнулся: «Давай забудем об этом, как о кошмарном сне, мы вместе, а значит переживём все невзгоды, жизнь так устроена – горе сменяется радостью и так далее». Анна сделала глоток и тихо прошептала: «Но у меня абсолютно нет раскаяния, я убила человека, а угрызения совести не чувствую, наверное, внутри проснулись какие-то тёмные силы, выпустившие наружу маниакальные наклонности. Коля, я очень боюсь, что перестану себя контролировать, ты ведь не бросишь меня?». Он, подумав, серьёзно ответил: «Ты долгое время терпела от своей матери мракобески унижения и обиды, не в силах сопротивляться её власти, у тебя сложился комплекс собственной неполноценности и уверенность в превосходстве матери над тобой. Это как сгибание деревянного прута, когда-нибудь он сломается, высвобождая энергию, что и произошло с тобой сегодня. Увидев смерть Рольды, ты сорвалась, нашла виновную и покарала её, этот мир жестокий и каждый реагирует на его вызовы по-своему».

Раздался стук в дверь, когда Анна открыла её, то увидела на пороге Ингу с толстым котом в руках, которая предложила: «Тётя Аня, я знаю, как вам тяжело, возьмите Барсика, он конечно не собака, но очень приятно мурлычет, когда его гладят и целыми днями может сидеть на подоконнике и смотреть в окно». Появился Николай и мягко сказал: «Спасибо Инга, но нам нужно время, чтобы прийти в себя после смерти Рольды». Но девочка не сдавалась: «Тогда возьмите черепашку Люсю, или рыбок, их не надо выгуливать», когда Анна закрыла дверь, с лестничной клетки донёсся голос ребёнка: «Есть канарейка и коллекция марок, с изображением животных Африки».

4

Дина Трушкина положила телефон и сообщила супругу: «Звонила Зоя Ярушина, говорит сегодня в парке наркоман зарезал собаку Коли Шульца, только сейчас похоронили бедное животное», она задумчиво уставилась на Бориса, который с серьёзным видом ел овсяную кашу с куриной ножкой. Она, долго проработав терапевтом в поликлинике научилась сдерживать себя в общении с неадекватными пациентами, но дома давала волю эмоциям, и муж покорно выслушивал с виноватым видом все её претензии. Он был однолюбом, супруга понимая это, была благодарна ему и знала тот предел, когда надо остановиться в своих придирках, но сейчас её понесло: «Боря, ты уже кашу ешь с курочкой, что-то новое в твоём меню, ты сам свалился в яму обжорства и тянешь туда меня. Из-за наших животов остались всего две позы в любовных утехах, а ведь совсем недавно их было много, и соседи с четвёртого этажа в полной мере слышали это». Боря спокойно обсосал косточку, окинул её прощальным взглядом и спокойно ответил: «Диночка, я взрослый мужчина, твоя кашка не утоляет голод, поэтому я дополнил утреннее меню куриной ножкой. А по поводу полноты не волнуйся, у тебя аппетитные бёдра, красивая грудь и, вообще, я жду вечера, как солдат дембеля, чтобы вдохнуть полной грудью аромат твоей женской нежности». Супруг знал слабые места своей жены и бил по ним без промаха: «Выгляни в окно, посмотри на этих худых, похожих на велосипеды баб, ни сиськи, ни письки, зато в тебе чувствуется порода, вальяжность великосветской дамы, знающей себе цену и умеющей преподнести себя обществу. А я твой слуга по жизни, готовый ради своей повелительницы идти и в огонь, и в воду, готовый за неё отдать свою жизнь. Но пойми госпожа, твой раб любит поесть и…», договорить он не успел, Дина обхватила его голову и прижала к себе. Потом она дала супругу куриное крылышко и направляясь в комнату бросила: «Доедай, чисть зубы, и я тебя жду в спальне, можешь ты, сволочь, своими речами зажечь огонь в сердце женщины».

Через полчаса они усталые лежали в постели, и Дина гладила волосатую грудь Бориса, говоря: «Я, когда разбивала телефоны этих контролёров около вокзала, поняла, что благое дело придаёт силы, такое чувствовали, наверное, подпольщики с оккупированных фашистами городах. Иногда кажется, что и мы живём под гнётом хамов, жуликов и других отморозков, вроде тех, которые зарыты под кустом рододендрона. Ведь воспитанный, совестливый человек беззащитен перед напором этого сброда, и чтобы не потерять своё достоинство светлые люди должны объединяться в сообщества, вроде нашей ЖОПы». Дина рассмеялась, а супруг залюбовался ею, эта женщина могла докопаться до истины путём логических рассуждений, а он любил их слушать. Зазвонил телефон, Жора попросил Дину посмотреть соседку, у той упало давление, и он очень беспокоится. После случая с контролёрами, бывший шеф-повар каждый день бывал дома у старой женщины, приносил продукты и готовил еду. Дина похлопала по пузу супруга и сказав: «Долг зовёт», стала собираться, как рыбак собирается на рыбалку, так она готовилась к посещению людей, которым требовалась её помощь. Осмотрев содержимое своего саквояжа, где лежало всё необходимое для оказания помощи, она положила туда шоколадную конфетку, которая, по её мнению, отвлекала больного от невесёлых мыслей. Одев белый халат и подкрасив губы, она посмотрела в зеркало и поправила причёску, за её действиями наблюдал Борис, стоящий рядом в семейных трусах: «Пока ты будешь оказывать помощь, может я приготовлю что-нибудь вкусненькое?». Она кивнула и стала открывать дверь; поднимаясь на лифте на одиннадцатый этаж почувствовала знакомый запах духов, которые подарила Ольге. По ним она определила, что недавно девушка выкатила коляску с Саввой на улицу и они дышат свежим воздухом. Жора ждал её на лестничной клетке и проводил в комнату соседки, которую весь дом звал баба Клава. Женщина лежала в комнате у окна и слабо улыбалась гостям, трюмо с зеркалом было заставлено изображениями святых и фотографиями каких-то незнакомых людей. Её бледное лицо, обрамлённое седыми волосами, почти сливалось с белой подушкой, а белый пододеяльник навевал мысли о покойниках. Последнее время баба Клава больше времени проводила в кровати, смотря бесцветными глазами на фотографии близких и изображения святых, женщина не могла понять для чего живёт, и почему костлявая не приходит за ней. Дина поздоровалась и присев рядом на стул, сказала Жоре, чтобы он вышел и не маячил здесь, тот кивнул и исчез, тихо притворив дверь. Пока Дина одевала на руку больной манжет, чтобы померить давление, баба Клава неожиданно твёрдым голосом сказала: «Спасибо тебе, милая, что пришла, сегодня полчаса до ванной добиралась на своих ходунках и столько же обратно, голова соображает, а тело не слушается, ещё эта проклятая пандемия сделала своё дело. Спасибо Жоре, без него утонула бы в грязи и умерла с голоду, он тоже мужчина с трудной судьбой, один как перст в этом мире». Давление у бабы Клавы действительно упало, и Дина стала искать в саквояже шприц и нужный препарат, а та продолжала: «Я для моих близких, как сторож в квартире, они звонят раз в неделю, чтобы убедиться, что ещё жива, только вот не знают, какой я им приготовила подарочек. Переписала завещание, в котором квартира после моей кончины переходит к Жоре, он, защищая меня чуть не погиб в схватке с теми упырями из Энергонадзора». Увидев удивление на лице Дины, старушка улыбнулась: «Я всё видела в глазок, как эти двое хотели свет у меня отключить и как ваши мужики с ними разобрались, Бог не дал хорошую родню, зато послал золотых соседей, каждый день молюсь за вас». Сделав укол, Дина увидела, как баба Клава закрыла глаза и заснула, собрав саквояж, она направилась к выходу и увиидела в прихожей гостью в деловом костюме, от которой исходил аромат дорогих духов. С красивой фигурой и ухоженным лицом, молодая женщина была какой-то бесцветной, как кукла с прилавка магазина, даже дорогие серёжки и кольцо с бриллиантами не могли оживить её внешний вид. Глаза смотрели холодно и оценивающе, она по белому халату определила, кто перед ней и сказала: «У меня есть ключи, но дверь была открыта, поэтому зашла без приглашения, я риелтор по недвижимости и нанята наследниками бабули, которая, как мне сказали, скоро отправится в мир иной. Но прежде, чем выставлять квартиру на продажу нужно её осмотреть и прикинуть цену, недвижимость пошла в гору, поэтому можно заработать неплохие деньги». Дина собиралась уйти, но риелтор придержала её за локоть и попросила минуту внимания, когда они расположились на кухне, женщина сделала попытку улыбнуться, но тонкие губы изобразили улыбку гадюки перед тем, как она укусит жертву: «Вы медицинский работник, я риелтор, вы делаете людей здоровыми, я помогаю им обзавестись жильём и стать счастливыми. Но даром мы с вами работать не собираемся, поэтому некоторые вопросы должны решать совместно, помогая друг другу». Дине надоело это словоблудие, и она прямо спросила, что той нужно, риелтор выдохнула с облегчением, ответила: «Люблю деловых женщин, я хочу, чтобы вы ускорили процесс продажи этой квартиры и помогли освободить её от старого хлама, который вы уже устали лечить. Наверняка у вас есть препараты, благодаря которым старушка быстро и безболезненно отойдёт в мир иной, естественно, это будет хорошо оплачено. Поймите милочка, не вы, так другой доктор пойдёт мне на встречу, эта практика довольно известная и часто применяется в нашем городе. Здесь нет Дома престарелых и одиноких стариков просто некуда девать, когда они остаются в одиночестве, поэтому считаю это гуманным – прекратить их страдания». У Дины самой от этих слов поднялось давление, но ей хватило ума промолчать и не ответить резко, перед ней сидела хищница, жестокая и решительная, привыкшая решать вопросы быстро и радикально. И только Бог знает, сколько людей с подельниками отправила на тот свет, а судя по тому, что она осмелилась предложить такое незнакомому человеку, у неё, наверняка, имелись высокие покровители в правоохранительных органах, которые имеют свой интерес в её бизнесе. Неожиданно Дина ответила, что ей надо подумать, риелтор кивнула головой и попросила показать квартиру. Когда они вошли в комнату бабы Клавы, гостья поморщилась и поспешила пройти дальше, во второй комнате она тоже долго не задержалась, и они вскоре оказались на лоджии, которая выходила на детскую площадку. Риелтор посмотрела на бегающих внизу детей и сказала: «Не люблю этих спиногрызов, постоянно гадят и создают проблемы, но здесь их не слышно, это хорошо, а что у нас на соседней лоджии», она перегнулась через перила, заглядывая к соседям и тут у Дины случилось помутнение разума, не осознавая, что делает, женщина схватила гостью за ноги и резко дёрнула вверх. Риелтор с криком и дёргая конечностями полетела вниз, а Дина быстро скрылась в комнате, тяжело дыша, непонятно почему она стало смеяться. В этом состоянии её застал Жора, зашедший в квартиру соседки узнать, как дела, Трушкина сквозь смех промолвила: «Баба Клава спит, а риелтор вывалилась с лоджии». Через минуту Жора был в курсе происходящего и неожиданно спокойно сказал: «Успокойся Дина и иди домой, тебя здесь не было, эта риелтор сама свалилась с лоджии, пока баба Клава спала, она зашла в квартиру, открыв дверь своими ключами, которые дали ей родственники бабули». Его спокойствие передалось и ей, Дина, взяв свой саквояж, заглянула в комнату, где спала хозяйка, потом они с Жорой вышли из квартиры и каждый отправился к себе.

В это время дети, прервав игру, с удивлением смотрели на тётю, которая повисла на заборе, она упала прямо на трубу, на которой держалась заградительная сетка и застыла, пронизанная ею насквозь. Некоторое время дёргались руки и ноги, а когда тело замерло в живописной позе, Инга, играющая поблизости сказала притихшей ребятне: «Это конвульсии, когда человек умирает, у него могут возникнуть мышечные спазмы, мне дедушка Адольф так объяснял. Ещё я видела такое в кино, там граф Дракула своих врагов задницами на кол сажал, правда это тётя упала спиной на трубу, но тоже хорошо смотрится». Стали появляться родители и с испугом, глядя на висящую женщину, уводили своих чад домой. Сидящий в коляске Савва вызвал полицию и обратился к стоящей рядом Ольге: «Каждый инвалид в коляске грезит путешествиями по разным интересным местам и связанными с этим приключениями, которые его ожидают. Теперь я не хочу никуда ехать, наш дом таит столько загадок и секретов, что иногда мне кажется живым существом, которое любит развлекаться с жильцами. Ментов мы вызвали, поехали домой, общаться с ними не хочется, вот идёт Адольф, пусть он выносит им мозг».

Когда приехали полицейские, на площадке их поджидал Адольф с внучкой, он всё утро сидел дома и соскучился по общению, а, чтобы оно было интересным, ветеран альпинизма сбегал домой и тяпнул своей наливочки. Бабушка пыталась увести Ингу, но девочка устроила истерику и вместе с дедушкой ждала интересного общения с представителями закона. Пока криминалист фотографировал висящее тело, опер расспрашивал Адольфа, который ничего не видел, но свидетелем была его внучка Инга, которая с важным видом начала: «Мне бабушка каждое утро варит кашу, которую я терпеть не могу, поэтому мы с ней постоянно ругаемся. Скажите офицер, что вы едите утром, раз такой румяный и упитанный?», полицейский был мордатый, полный и не расположен отвечать на дурацкие вопросы, он вызвал бригаду МЧС, чтобы сняли тело с трубы и обрадовался, увидев следователя прокуратуры, приехавшего на место трагедии. Он был старше и толще полицейского, а приехал потому что, какой-то начальник из высотки напротив позвонил прокурору и поднял шум. Увидев толстого дядю Инга обрадовалась и спросила: «Скажите, если вы генерал, где ваши лампасы, почему подчинённые не кричат: „Ура!“ и куда подевалась сабля?». Прокурорский, тяжело дыша присел на качели и всей массой рухнул на землю, выронив папку, Адольф бросился ему на помощь и с трудом поставил на ноги. Тот поблагодарил и задал простой вопрос: «Вы можете сказать с какого этажа упала эта женщина?», присутствующие посмотрели в сторону висящей на трубе, которую уже пытались снять сотрудники МЧС. Адольф понял, что пришло время для его выхода: «Это моя внучка, она с детворой играла на площадке и ничего не видела, но я, как заслуженный альпинист могу с уверенностью сказать, что эта дама вывалилась с верхних этажей. Когда мы были на сборах в Приэльбрусье, произошёл похожий случай, парень из Москвы сорвался со скалы и полетел в ущелье. У него была страховка, но из-за того, что неправильно выполнил страховочную обвязку, сломал позвоночник и долгое время висел, как эта дама, пока его не сняли спасатели».

Полицейский принёс содержимое карманов погибшей, здесь были: телефон, визитки и две связки ключей, в бумажнике была записка с адресом дома и номером квартиры. Адольф, стоящий рядом, сказал тоном сыщика-профи: «Сразу видно, что деловая мадам, всё держит в карманах, а не в дамской сумочке и на бумажке адрес нашего дома, а квартира находится на одиннадцатом этаже, там баба Клава живёт, могу проводить и быть понятым, если надо». С видом приговорённого к расстрелу подошёл участковый, Тарас ещё не отошёл от происшествия в парке и весь чесался, псориаз его доконал, прокурорский брезгливо поморщился и сказал: «Пойдёте с нами на одиннадцатый этаж, откуда выпала женщина, если криминалисты и судмедэксперт сделали свою работу, увозите тело, нечего светить покойником на детской площадке и проследите, чтобы вытерли забор, жутко смотреть». Кроме полицейского и Адольфа здесь уже стоял дворник Ахмед с метлой и домком Лена Карпонос, которая со страхом косилась на накрытое простынёй тело. Следователь прокуратуры давно не выезжал на происшествия и теперь, стоя на площадке, наслаждался свежим воздухом, ярким солнышком и своей властью, тело понесли в микроавтобус, а прокурорский толкнул маленькую речь: «Наша жизнь – это череда случайных событий, которые не подчиняются никаким законам – алкаш живёт до глубокой старости, а спортсмена на вечерней пробежке зарезал какой-нибудь отморозок, тупой сынок высокопоставленного папаши делает стремительную карьеру, а талантливый, умный следователь прокуратуры вынужден протирать штаны в душном кабинете», после последней фразы он задумчиво посмотрел на голубя, топчущего поблизости голубицу и тяжело вздохнув, отправился с полицейским в подъезд дома. Сбоку семенил участковый, который почёсываясь, докладывал: «Утром, в парке, собака загрызла наркомана, который до этого зарезал свою подругу. В этом парке ночью на одной лавке тусуются алкаши, на другой наркоманы, а на третьей молодёжь, которая раздумывает кем им стать – торчками или алкашами». Когда процессия скрылась из вида, на площадке осталась Лена Карпонос и Ахмед, но вскоре к ним подошёл муж домкома и взволнованный Жора. Он коротко сообщил им подробности происшествия, но замолчал, когда к ним подошёл пожилой седой человек в очках и поздоровавшись спросил: «А где полиция, я хотел бы сообщить им, кто толкнул женщину с лоджии». Человек был в костюме и галстуке, было видно, что он законопослушный гражданин, живущий, не нарушая закона и следящий, чтобы другие люди жили честно. Зачёсанные назад седые редкие волосы и вытянутая вперёд физиономия с отвисшей на шее кожей, делали его похожим на вышедшего на пенсию пеликана, а сильный запах одеколона говорил о том, что он таким образом пытается забить свой собственный аромат. Присутствующие поняли, что от этого типа исходит скрытая опасность и он не в коем случае не должен пересекаться с полицией, а человек гадко улыбаясь вещал: «Одни начинают день с гимнастики, другие с чашкой кофе, а я, живя на двадцать втором этаже дома напротив, сразу бегу к своей подзорной трубе на балконе. Потеряв недавно жену, она ушла к соседу, персональному пенсионеру, я особенно не расстроился, купил подзорную трубу и начал созерцать жизнь людей нашего района. И вскоре это увлечение так захватило меня, что стал вести записи тех или иных событий, которые наблюдал. Особенно заинтересовал меня ваш дом, его квартиры хорошо просматриваются с моего балкона, а на вашу детскую площадку собирается вся детвора с близлежащих домов. Не обижайтесь, но я много знаю про вас, вот вы, – незнакомец посмотрел на Игната Карпоноса, – каждое утро занимаетесь зарядкой с гантелями, а потом едете на дачу, с которой привозите самогон и втихаря пьёте на лоджии, закусывая какой-то зеленью. А на двенадцатом этаже инвалид в коляске целуется, когда нет поблизости отца, с девушкой с десятого этажа, которую обучает работе на компьютере. Мужик со второго этажа учит свою внучку лазить по балконам и колотить грушу, а пожилая пара с пятого этажа никогда не расстаётся. Женщина, видимо в прошлом медик, одевает халат и оказывает помощь жильцам вашего дома, это очень трогательно, но именно она сегодня вытолкнула женщину с балкона одиннадцатого этажа. Вообще здесь творятся странные вещи, сегодня похоронили мёртвую овчарку вон под теми кустами, с которой гулял каждое утро высокий мужчина с дамой, а ещё…», он не успел договорить, Игнат Карпонос взяв его под локоть повёл ко входу в подъезд, говоря на ходу: «Я вас провожу на одиннадцатый этаж, где полиция и следователь прокуратуры осматривают место преступления, и вы всё им расскажите», Игнат многозначительно посмотрел на Ахмеда и тот еле заметно кивнул головой. Они втроём вошли в подъезд и пошли не к лифту, а остановились около двери в подвальное помещение, где обитал Золотой, незнакомец посмотрел в глаза Игната, где увидел такое, от чего побелел и прошептал: «Не надо». Бывший военный со знанием дела взял его голову двумя руками и два раза ударил о стену, человек обмяк, а Ахмед уже открыл дверь, и Игнат кинул тело вниз на ступеньки. Сделав несколько переворотов, любитель подглядывать застыл на бетонном полу, Ахмед с Игнатом спустились и определили, что тот мёртв, Золотой покачал головой и глухо изрёк: «С одной стороны мы всё сделали правильно, если менты вышли бы на Дину, то обнаружили бы этих закопанных контролёров, допрашивать у нас умеют. Но с другой стороны мы превратились в банду пенсионеров, которые на старости лет потеряли страх и творят свой суд. Если Дина-врач выкидывает эту даму с одиннадцатого этажа, то что тогда спрашивать с мужчин, хотя если признаться, мне и самому иногда хочется кого-нибудь укокошить. Надо осмотреть карманы этого субъекта и взять ключи от его квартиры из дома напротив. Необходимо изъять все записи, которые он делал, глядя в свою трубу и сделать это надо днём, пока все на работе». Посмотрев на Игната, который был слегка растерян, дворник продолжил: «Ладно, это я беру на себя, сработаю под рабочего-азиата, устраняющего утечку воды, но это тело надо ночью закопать обязательно. Пойду приберусь на площадке, а потом навещу квартиру этого бдительного гражданина». Игнат нашёл ключи в кармане незнакомца и передав дворнику, сказал: «Ты знаешь Ахмед, в прошлом я ракетчик и никогда не убивал людей руками, но сейчас понял, что, когда отнимаешь жизнь у плохого человека, не чувствуешь угрызений совести. Наверно то же испытывала Дина, выкидывая риелтора с лоджии, чувствую, что, если так пойдёт дальше, численность народонаселения в нашем районе заметно поубавиться», Игнат горько усмехнулся и стал подниматься по ступенькам к выходу из подвала.

В это время в квартире бабы Клавы следователь прокуратуры смотрел на спящую пожилую женщину и чувствовал себя очень плохо. Пока полицейский с криминалистом писали протокол, ему пришла мысль, что пройдёт не так много времени и он сам будет лежать в одиночестве и ждать смерть, жена и дети бросят его, как бросили близкие эту бабку и ему останется целыми днями смотреть в потолок и ждать волонтёров с сухим пайком. Его размышления прервал пожилой криминалист: «Здесь всё ясно, эта дама риелтор осматривала квартиру и вывалилась из балкона, бабуля скинуть её не могла. Надо найти близких старухи и побеседовать с ними, хотя, в кармане покойной есть визитки, где видно, что она работала в риэлтерском агентстве „Орион“, а приехала сюда в красном BMV, стоящем неподалёку, его с лоджии видно, я щёлкал брелоком сигнализации. Пусть протокол подписывают понятые и можно ехать, состава преступления я тут не вижу, а вообще страшно на старости лет остаться одному и ждать конца, какие же сволочи близкие этой бабули». Криминалист не сказал, что имеет отца-старика, к которому раз в неделю посылает сына с продуктами. Сын ждёт, когда дед умрёт, чтобы переехать в освободившуюся квартиру со своей сожительницей. Адольф всё слышал и удовлетворённый подписал протокол осмотра, появившийся Жора тоже чиркнул трясущейся рукой за второго понятого. Когда правоохранители ушли он рассказал Адольфу про мужика с трубой из соседнего дома и бывший альпинист только и ответил: «Ну и дел мы наворотили».

Ночью в зарослях рододендрона закапывали тело гражданина из дома напротив, Ахмед побывал у него дома, поэтому в могилу полетел его дневник наблюдений и подзорная труба. Стоящему рядом Игнату Карпоносу он сказал: «Мужик был законченный негодяй, у него была целая картотека на соседей, где он хранил копии доносов на них. Ты Игнат сделал воздух чище от смрада, который распространял вокруг себя этот тип». На этот раз прибегать к услугам Жоры не пришлось, бдительный пенсионер был мал ростом и его засунули в ящик целиком. Насыпав в яму известь и хлорку, они закопали тело, и Игнат предложил Ахмеду выпить, чтобы снять напряжение минувшего дня, на что тот ответил: «Я не потребляю спиртного, сегодня хорошая звёздная ночь, люблю в это время подняться на крышу и разговаривать с Всевышним, если хочешь, пошли со мной». На плоской крыше дома Ахмед расстелил два коврика для молитвы, на один сел сам, а на другом устроился Игнат. Он никогда не молился и как большинство советских ракетчиков был атеистом, но тут им овладело тревожное состояние, с неба на него смотрела рогатая Луна и подмигивающие звёзды, было очень тихо, он закрыл глаза и услышал шёпот: «Я убил сегодня человека, пускай плохого, но человека, а это большой грех, но, чтобы противостоять злу невозможно не грешить…», Игнат открыл глаза и понял, что говорил сам с собой. Невдалеке Ахмед молился Всевышнему, а бывший ракетчик впервые ощутил какое-то блаженство, от того, что, как ему показалось, его услышали наверху и простили. Он подумал, что, наверно, так человек пускает Бога в сердце, когда не боится признаться себе в своих неблаговидных поступках, которые совершил. Для этого не нужна компания друзей, крепкие напитки, а нужно лишь на время отрешиться от мирской суеты и подумать о своей жизни. Вспомнилась дочь, живущая в Канаде, супруга, победившая онкологию и соседи по дому, которые объединились в одну большую семью, чтобы совместно противостоять вызовам современного мира.

Кто-то тронул его за плечо, Ахмед улыбался, а в ночном небе улыбалась Луна и Игнат тоже оскалился, поддавшись общему настроению, теперь он точно знал, что будет ходить сюда с супругой и погружаться в мир общения с Высшими силами, которые помогут разобраться в себе и подскажут, как жить.

Супруга не спала и на её вопрос: «Почему так долго?», Игнат ответил, что был на крыше с Ахмедом, Елена всё поняла и поцеловав мужа, сказала: «Анна рассказала, что произошло в парке и как погибла Рольда, мне кажется, что наш пенсионный отряд действует во вражеском тылу, где на каждом шагу его подстерегает опасность. Когда ты рядом Игнат, я ничего не боюсь, поступай так, как тебе подсказывает совесть, ведь совесть и есть Бог, только большинство этого не знают». Нежно посмотрев на неё Игнат прошептал: «Завтра сломаю свой самогонный аппарат на даче, не хочу затуманивать свои мозги, на мир надо смотреть трезвым взглядом, тогда он откроется тебе во всём своём разнообразии и жизнь пенсионера не будет казаться скучной и серой».

Рано утром Адольфа Ярушина разбудил звук, доносящийся с детской площадки, кто-то катался на качели и скрип несмазанных петель влетал в раскрытое окно спальни и сильно раздражал альпиниста-пенсионера. Когда он выглянул в окно второго этажа, то у него отвисла нижняя челюсть, думая, что это сон, Адольф закрыл глаза и помотал головой, но видение не исчезло. На пустой детской площадке каталась на качели баба Клава, её седые волосы были распущены, а на губах блуждала улыбка, женщина была в белой ночной рубашке и поэтому напоминала престарелую фею из сказки, решившую покачаться на досуге. Старушка что-то напевала высоким голосом и Адольфу стало не по себе от этих звуков, поднимаясь на вершины и покоряя горные хребты он очень серьёзно относился к мифам и легендам, услышанных от местных старожилов. Но это было давно и в далёких странах, а тут, у себя в доме, на качелях качается старушка, которая одной ногой находилась на том свете и поёт при этом какую-то заунывную песню. Он подошёл к столику супруги, где находились маленькие иконки и стал выбирать святого, которому он мог помолиться. Зоя, открыв глаза увидела супруга испуганно разглядывающего святых и тихо спросила: «Дорогой, у тебя всё в порядке, или опять приснился кошмар, как ты летишь в домбайское ущелье». Когда он посмотрел на неё, у Зои появилось твёрдая уверенность, что муж спятил и надо сходить к психиатру. Но Адольф приложил палец к губам и прошептал: «За все наши злодеяния небеса прислали ангела, который покарает всё наше жилищное общество пенсионеров, короче, мы все в полной ЖОПЕ. Этот ангел явился в образе бабы Клавы и катается сейчас на качелях, видимо размышляя, с кого начать, а учитывая, что мы живём на втором этаже, нам первым придёт каюк. Беги в комнату Инги, одевай её и тикайте, подальше и побыстрее, а я постараюсь его задержать здесь, обнимемся на прощанье любимая, не поминайте лихом мужа и прости, если обидел тебя чем».

Зоя окончательно проснулась и посмотрев в окно застыла в удивлении, старушка увидела её и помахала приветливо рукой. Состояние мужа начало передаваться и ей, воображение рисовало ужасные картины, Зоя уже собиралась упасть на колени перед иконами и начать вымаливать прощение, как увидела на площадке Ахмеда, который прислонив к забору свою метлу, направился к Бабе Клаве, аккуратно спустил её с качели и повёл домой, что-то ласково говоря старушке. Зоя отвесила супругу подзатыльник и сказав: «Всадник нашей погибели ещё в пути, поэтому можно ещё поспать, – прыгнула в постель, потом посмотрев на мужа задумчиво продолжила, – что-то происходит в нашем доме, врач риелтора с лоджии скинула, умирающая старушка на качелях вздумала покататься, может нас постепенно поглощает параллельная реальность, где всё наоборот». В дверях появилась заспанная Инга: «Бабушка, дедушка, почему вы с утра так громко спорите и не даёте мне спать. Мне сон приснился, как будто я живу в стране, где население имеет человеческие тела, но головы животных: быков, волков, зайцев, собак и они не разговаривают, как мы, а мычат, гавкают, мяукают и рычат. Странно, правда? А может это был не сон, и я сейчас сплю, разговаривая с вами». Внучка запрыгнула в кровать и прижалась к бабушке, а Адольф уставился в окно, размышляя над словами Инги.

Ночь, для четы Трушкиных была беспокойной, когда к Дине пришло понимание содеянного, у неё поднялось давление и разболелась голова. Супруг всё время находился рядом и успокаивал её, как мог: «Эта девка предложила тебе отправить на тот свет бабу Клаву, ты сделала всё наоборот, послала к праотцам не в меру деловую даму. Люди медленно убивают друг друга, ругаясь по пустякам, или отстаивая свою точку зрения, ты дорогая, ускорила этот процесс, помогла плохому человеку покинуть этот мир. Трудно представить, скольких стариков с её подачи спровадили недобросовестные врачи в мир иной, та что, если смотреть на твой поступок с этого ракурса, ты любовь моя, совершила благородный поступок, избавив общество от этого риелтора». Дина засыпала на короткое время, а когда открывала глаза, с надеждой смотрела на Бориса, потому что его речи помогали ей справиться с душевной тяжестью от содеянного. Он сидел рядом со спящей женой и думал об одиноких Жоре и Ахмеде, о том, как тяжело этим людям одним оставаться со своими мыслями наедине. Когда супруга проснулась под утро, он уже был наготове и хлебнув глоток крепкого кофе выдал: «А хочешь я, за компанию, тоже кого-нибудь уконтрапупю, выбирай любого гада, солнце моё и твой Борис без колебаний пойдёт на смертоубийство». Супруга улыбнулась со словами: «Какие мы с тобой убийцы, мы старые евреи, потерявшие своего сыночка и вступившие в союз старпёров, которые решили бороться с окружающей мерзостью. Я врач и должна лечить людей, поэтому так тяжело переживаю случившееся, но ты самый близкий мне на свете человек, и я лишний раз убедилась в этом, вместе мы переживём все невзгоды. Давай сегодня на завтрак поджарим два куриных шницеля, а гарниром к ним будет картофельное пюре и зелёный горошек мозговых сортов». Супруг чуть не прослезился от умиления и побежал на кухню готовить заказ своей повелительницы.

Жора стоял в ванной раздумывая побриться или перенести этот ритуал на завтра, ему доставляло удовольствие бриться старинной опасной бритвой, которую подарила ему давно Эмма. Однако в постоянно трясущемся вагоне предпочитал пользоваться электробритвой, а выйдя на пенсию достал подарок из красивого футляра и в первый раз изрезал с непривычки всё лицо. Но вскоре приноровился и уделял этой процедуре много времени, правда были моменты, когда он смотрел на блестящее лезвие и в голову лезли нехорошие мысли, но, как и всё в этом мире они проходили и жизнь продолжалась. В дверь позвонили, он открыл дверь и увидел дворника, который держал за локоть улыбающуюся бабу Клаву, Ахмед тоже улыбался, говоря: «Представляешь, вышел во двор с метлой и увидел твою соседку на качели, вот привёл, позаботься о бабуле, а то у меня дел много». Золотой ушёл, а баба Клава вдруг серьёзно сказала: «Пойдём ко мне Жора, я тебе что-нибудь приготовлю». У него на голове осталось мало волос, а те, что остались начали шевелиться от неожиданности, что-то пролепетав в ответ, он последовал за ней и было в этом что-то мистическое. Впереди, с распущенными седыми волосами в белой ночной рубашке, босиком шла старуха, а за ней с испуганным видом плёлся Жора. Со стороны это выглядело, как поход на экскурсию в преисподнюю, где проводником является старая ведьма, знающая царство мёртвых, как свои пять пальцев. Вскоре она стояла на кухне у плиты, готовя омлет, а он сидел на стуле и слушал эту странную женщину: «Пилюльки, примочки, уколы – всё это липа, обман, чтобы человек потерял веру в себя, в свой организм и побыстрее освободил место для других на этом свете. Надоело мне лежать с видом умирающей, в окружении мензурок и уток, вспомнила слова своей подруги Веры: «Запомни Клава, только злость и ненависть к окружающим лечат от болезней, приток адреналина убивает любую хворь». У Верки сын рецидивист, на руках её носит, когда на воле, потому как живёт по понятиям, а мои дети-интеллигенты ждут, когда я сдохну, чтобы нажиться от продажи моей квартиры. Только вот им! Старуха скрутила костлявый кукиш и поднесла Жоре под нос. Она выключила газ и задумчиво сказала: «Хочу опять переписать завещание, Жора, не обижайся, но желаю, чтобы после моей смерти, деньги, вырученные от продажи квартиры пошли в воровской общак, на помощь сидельцам. Попы призывают к смирению и любви к ближнему, а ты Жора попробуй ненавидеть людей, желать им мучительной смерти, а придя домой разорвать зубами подушку, представляя, что это твой недоброжелатель. Обещаю, спать будешь, как младенец, а утром встанешь свежий, как огурчик. Посмотри на меня, утром каталась на качели, а когда ты уйдёшь буду осыпать проклятиями прохожих, но ты не бойся, ты, Жора, такой же одинокий горемыка, а мы своих не кусаем». Они ели омлет, хозяйка спохватилась и достала из буфета шкалик водки, посмотрев на гостя, она оскалилась:

«Кто глушит водку по утрам

Тот поступает мудро.

Чтоб водку пить и морду бить,

На то оно и утро».

Баба Клава хрипло рассмеялась, показав жёлтые протезы и налив зелье в рюмки, тез тоста выпила свою, закрыв глаза от предвкушения тепла, разливающегося по телу. Всё происходящее Жора не мог объяснить, пока смотрел в нерешительности на рюмку, баба Клава взяла и выпила её, а потом сказала разочарованно: «Не компанейский ты мужик, Жора, хотела напоить тебя, а потом совратить пьяного, значит не судьба, пойду прилягу и предамся своим безумным фантазиям». Вернувшись к себе, он растянулся на диване и уставился в потолок, а через минуту начал хохотать. Эта женщина вступила в схватку с костлявой, которая пришла за ней и победила, оказавшись сильнее в своей ненависти к смерти.

В квартире выше этажом Савва после посещения ванной ждал прихода Оли, чтобы продолжить её обучение по установке и обслуживанию программного обеспечения бухгалтеров предприятий. Когда из своей комнаты появился отец, Савва побледнел, увидев у него в руках гарроту, сделанную из гитарной струны. Любимое орудие казни испанских инквизиторов смотрелось в руках музыканта зловеще, но сам Марк Алмазов улыбался: «Доброе утро сын, вот сделал на досуге, может когда-нибудь пригодится, а пока повешу на стену. Обитель двух мужчин должна наводить на мысль об их мужественности и несгибаемом характере, Оле это понравится. Всю жизнь я был окружён балалайками и другими щипковыми инструментами, а сейчас во мне проснулся воинственный дух предков, которые постоянно воевали». Савва усмехнулся: «Видимо последние события разбудили в тебе жажду крови, только вот нужны тренировки, давай для начала замочи чаек, которые гадят на нашей лоджии». Отец обидчиво поджал губу: «Напрасно смеёшься, хочу одну стену в этой комнате увесить разным оружием, гаррота первый экспонат, потом будут другие, главное начать собирать коллекцию», его перебил звонок в прихожей. Савва, просияв, поехал открывать Оле, она приходила каждое утро готовить завтрак, а подкрепившись они садились к компьютеру и занимались до обеда. Когда в комнате появился Николай Шульц, хозяева заволновались, а Марк Алмазов спросил напрямую: «Что, опять кого-нибудь укокошили?», но гость, поздоровавшись, обратился к Савве: «Нужна твоя помощь, мой друг, американский археолог, прислал мне для расшифровки узелковые письма народов, живших в горной системе Анды ещё до империи инков. Работа так меня увлекла, что я стал страдать бессонницей, и только услышав слова Анны, что бога ищут не в храмах, а у себя в сердце, понял методику расшифровки этих посланий. Каждое письмо было расшифровкой последующего, я прочёл первые письма и был шокирован, все научные трактаты о народах, покорённых инками были ошибочны. Народы уари, чачапойя, моче, тиуанако и многие другие не жили обособлено, а были объединены в конфедерацию народов Андов, имели свою столицу, армию и высшее руководство, которое улаживало междоусобные конфликты. Странно звучит, но у них была своя банковская система и плановое ведение хозяйства, золотые, серебряные рудники и сталеплавильные печи, гидротехнические сооружения, обеспечивающие орошение с/х угодий. Не было никаких войн с инками, это и были предки великой империи инков, которые объединились, посчитав, что вместе легче развиваться. Понимаете, это открытие ставит под вопрос историю доколумбовой Америки, кто-то пудрит со знанием дела, мозги мировому сообществу, преследуя свои цели. Но я столкнулся с трудностями в расшифровке второй части посланий, не могу выйти на последовательность узелковых писем, поэтому и пришёл, чтобы Савва помог её найти. Николай покосился на висящую гарроту, всё понял, улыбнулся Марку и сказал: «Если хотите могу подарить ржавый скифский акинак и греческий дротик, у Игната Карпоноса видел дробовик, а Автандил, когда выпьет, хвастается кинжалом, лучше повесить его здесь, чтобы не порезался». Слова гостя обидели Марка, возмущённо сопя, он снял со стены удавку и услышал Савву: «Папа, не обижайся, наш дом и без оружия пропах воинственной риторикой, повесь на стену мандолину, балалайку и другие инструменты, будет смотреться очень круто и указывать, кто ты по жизни». Отец просиял, в голове уже родился план повесить на стене музыкальные инструменты народов России, которые пылились на лоджии и в его комнате. Он побежал готовить экспонаты к демонстрации, а сын с гостем уселись перед компьютером, вскоре пришла Ольга и стала готовить завтрак для мужчин, гадая о приходе Николая.

Неделю спустя

В квартире супругов Абуладзе собрался весь личный состав жилищного общества пенсионеров, на столе стоял самовар с заварным чайником, чашки с душистым напитком и блюдо с хачапури, приготовленных хлебосольной Этери. Впервые в чаепитии принимал участие Ахмед, было видно, что он давно не участвовал в подобных посиделках, поэтому чувствовал себя неловко, стесняясь своих, огрубевших от работы рук. Как радушный хозяин Автандил сказал: «Угощайтесь свежей выпечкой, а собрались мы, чтобы составить список наших будущих жертв, людей, которые заслужили смерти, первый в списке идёт наш вороватый глава района, прошу голосовать», Автандил поднял руку, а потом громко рассмеялся. Его супруга посмотрела на него с укором и продолжила: «Не слушайте мужа, это он так шутит, на самом деле Коля Шульц был инициатором сегодняшнего чаепития, но для чего собрал всех я не знаю». Все посмотрели на археолога-криптолога, а он вдруг покраснел от смущения и хлебнув горячего чая, обжёг слизистую и смешно открыл рот, охлаждая нёбо, увидев это Автандил стал хохотать ещё громче, а Этери принесла стакан холодной воды. Адольф Ярушин не выдержал первый: «Да говори уже, Коля, чего позвал, как вы, учёные, можете нагнетать обстановку, я могу в любой момент сорваться и наговорить глупостей», Автандил закрыл лицо ладонями, чтобы гости не видели его слёз от смеха и уже икал. Этери пододвинула ему стакан с холодной водой и грузин, сделав глоток успокоился, а археолог сказал: «Я буду говорить, а вы пожалуйста не перебивайте, иначе мне будет трудно сосредоточиться, а вам понять, о чём речь. Я с помощью Саввы расшифровал древние узелковые письма, присланные мне моим американским другом, археологом Юлом Дэвисом. Общаемся мы посредством хитроумного шифра, поэтому недоброжелатели, которых хватает, не в курсе обсуждаемых нами тем. А мы открыли новую цивилизацию и место, где располагалась её столица, это плато в горах, скрытое от посторонних глаз и Дэвис, соблюдая все нормы предосторожности, нашёл там сокровища древних…», Шульц замолчал, чтобы перевести дыхание и тут в разговор, с горящими глазами влез Боря Трушин, со словами: «А, много золота?». Николай сказал одно слово: «Тонны» и за столом сначала наступила зловещая тишина, а потом заговорили все одновременно, а Адольф вскочил и стал бегать вокруг стола, что-то бубня себе под нос. Складывалось впечатление, что люди уже собрались делить сокровища, найденные таинственным американцем на другом конце Света, когда присутствующие немного успокоились, Николай продолжил: «Юл приглашает меня для раскопок древней цивилизации и для получения причитающейся мне доли сокровищ. Правительство Перу в курсе находки и всячески помогает в работе Дэвису, десять процентов от найденного, которые выделили ему, он хочет разделить со мной. Конечно поеду, я раньше много раз работал за границей и ужасно скучал по дому, поэтому хочу взять со мной в Перу часть России», Николай обвёл взглядом притихших соседей и добавил: «Хочу, чтобы вы, мои друзья, поехали со мной».

Эпилог

Волны тихого океана накатывали на песчаный берег, дул ветер, подгоняя кричащих чаек, а по песчаному пляжу шли два человека. Подойдя к берегу небольшой речки, впадающей в океан, они присели на камни и стали любоваться живописным видом. Справа находились горы, утопающие в зелени, шумел водопад, словно хотел заглушить своим рёвом звук набегающих на берег океанских волн. Около них села красивая птичка и стала выжидательно смотреть на людей, потом чирикнув, сорвалась и улетела в сторону леса.

«После города смотришь на этих птиц и животных и думаешь, что попала на другую планету», – Дина Трушкина была в белой майке и кремового цвета шортах, чёрные очки и соломенная панама делали её похожей на туристку, приехавшую познакомиться с местными достопримечательностями. Рядом с ней в лёгком парусиновом костюме и косынкой на голове сидела Елена Карпонос, солнечные лучи ей были противопоказаны, поэтому она держала в руке лёгкий китайский бамбуковый зонтик, она перевела разговор на другую тему: «Мой Игнат заканчивает строить православную церковь, а Ахмед мусульманскую мечеть, у них появился новый смысл жизни, я сама стала другой здесь, наверно потому, что тишина и спокойствие лечат израненную городскую душу. Появилась какая-то гармония с окружающей природой, никто не стреляет из рогатки по птицам, на дорогах не видно сбитых машинами кошек и собак, а местные при встрече улыбаются. Ты здорово придумала с больницей для бедных, только смотри Дина, не заразись какой-нибудь местной заразой, Коля Шульц хоть и позаботился о прививках нам, но всё равно как-то не по себе, когда ночью слышишь чьё-то шипение, стрекот и жужжание, не представляю, как они там в горах на раскопках с Анной. Даже Адольф с Зоей не усидели, вспомнили свою альпинистскую молодость, очень скучают по Инге, надеются, что скоро приедет с родителями. Ты Дина, целыми днями торчишь в своей лечебнице и не знаешь, что Савва с Олей скоро поедут в американскую клинику, где обещали его поставить на ноги, красивая пара будет, как мы когда-то с Игнатом». Дина посмотрела на часы и сказала: «Мне пора, пойдём Лена, а то люди ждут, я уже прилично говорю по-испански, а местные не могут понять, почему не беру с них денег. Приносят гусей, индеек, а один барана притащил, это всё сдаю Жоре, он в своей харчевне готовит такую вкуснятину, что местные повадились к нему на обеды. А он обхаживает одну мадам, полтора центнера веса, странный вкус у него, но глаза горят жизненной энергией, значит всё делает правильно. У моего Бориса от его блюд пузо выросло, не обхватить, надо его в местную банду пристроить юрист-консультантом, а то слоняется без дела по нашей деревне и учит всех жить». Они поднялись по тропинке на гору и перед ними предстала асфальтированная улица, по обе стороны которой стояли аккуратные деревянные дома, напоминающие русские срубы, на флагштоке развевался российский триколор и красно-белый флаг Перу. Елена, тяжело вздохнув, сказала: «Жалко грузины не приехали, Автандил бы здесь виноградники разбил и назвал бы вино: «Перуанская долина». Дина хитро прищурилась и ответила с улыбкой: «Подожди, я послала им фото самых красивых мест, где я загораю, пью коктейль, глажу ламу и всё такое, могу поспорить, что через пару месяцев они будут здесь». Подъехал квадроцикл с улыбчивым перуанцем, и Дина уехала лечить местных, а Лена после раздумий направилась на обед к Жоре.

В зале стояло десять столиков, сновали две девушки официантки, а на небольшой сцене в красной рубашке, чёрных галифе с лампасами и шлёпанцами на босу ногу сидел с балалайкой Марк Алмазов, вглядываясь в посетителей заведения. Здесь был сухой закон, но он умудрялся где-нибудь тяпнуть рюмочку перед выступлением, увидев Лену Карпонос, он обрадовался и виртуозно заиграл «Барыню». Потом они сели за стол, и Марк спросил: «Скажи, Лена, скучаешь по дому?». Она, пожав плечами, ответила: «Не знаю, иногда чувствую ностальгию, но когда вспоминаю, через чего пришлось пройти всем нам не так давно, то тоска как-то сама проходит». Подошёл, в белой поварской куртке, Жора и принёс большую тарелку с пельменями и супницу с окрошкой, они стали есть, а посетители смотрели, как они хлебают суп на квасе и думали об этих странных русских, которые едят странную похлёбку. Вся округа полюбила пельмени, красный борщ, холодец и другие национальные блюда, но окрошка вызывала у них необъяснимую фобию. Жора увидел приближающуюся полную даму с розой в тёмных волосах, он расцвёл на глазах и обратился к соотечественникам: «Жду, когда Игнат закончит строить церковь, хотим там с Эммой обвенчаться, правда у неё четверо детей от прежних браков, но я буду им хорошим отцом». Дама подошла, раскачивая бёдрами и присела на скрипнувший стул, поздоровавшись с земляками возлюбленного, она широко улыбнулась и сказала с ужасным акцентом: «Будем живы, не умрём».