Читать книгу В кружащей лодке - Юрий Ряшенцев - Страница 15

Я хочу описать восприятие мая подростком.

Он не знает еще, что и май – только месяц в году.

Но движение липы, взмывающей над перекрестком,

он уже ощутил, и душе его – невмоготу.

Как сова на мышонка, глядит на беднягу экзамен.

Но семейной нужде благодарен, встаю из-за книг.

Квартирующий старый писатель, роняющий «Амен!»,

этой дивной латынью венчает паденье вериг.

Нет, покуда свежо. Но колышутся стекла вдоль клиник.

А еще потоньшают стволы. А еще прилетит

слаборазвитый ветер и, как невезучий алхимик,

в серебро одуванчиков золото вдруг превратит.

Легкий мел на асфальте под красною туфелькой ловкой

подчеркнет, что весна – прошлогодней весне не чета.

Не здоровайся с этой раскосой шальной полукровкой –

Фенимором и прерией веет ее красота.

Фенимором! И ты, поспевающий за клопомором

до закрытья аптеки, – ты полон счастливой тоски,

при которой да сгинет вся мразь бытовая по норам,

да ползут по просторам лишь майские только жуки!

Странный ветер предчувствий струит этот месяц-предтеча.

Трын-трава с мандрагорой сплели ароматы в один.

Сон со стыдным объятьем, крахмальным мечтам не переча,

вызревает махровым бутоном средь мартовских льдин.

И в небесной игре, в палисадниках старых домишек,

в махаоне на ставне погодинской тихой избы

вдруг сквозит обещаний такой беспощадный излишек

и такая нехватка немедленных жестов судьбы…

Как его оценить: глубина безнадежная, вздор ли

этот ветер, который я пью и в котором тону?

Кто же знает, что сладкий комок в отгорланившем горле

лучше слова и музыки явит мне эту весну.