Читать книгу Рассказы для друзей - Юрий Семёнович Яковлев - Страница 3

Такую кличку ему дали бойцы ДШМГ. На самом деле он майор Шевчук, начальник штаба десантно-штурмовой маневренной группы Московского погранотряда. А ещё там был опытный сержант, из Москвы, высокий крепкий парень, фамилию уже и не помню, но звали его Гена, ну и кличка, конечно, «Крокодил». Вот, после того боя он собрал бойцов, и они постановили: кличку «Лопата» больше не использовать. А почему, собственно, «Лопата»?

Всегда заставлял бойцов окапываться, а на Памире это проблематично.

Однажды нашли место, где можно окопаться на краю обрыва, под которым была осыпь из мелких камней, и далеко внизу шумела горная река. Но этот участок оказался древним заброшенным кладбищем. Один, как бы сейчас сказали, «продвинутый» солдат, из городских, собрал добытые при раскопках желтые черепа и сложил на краю обрыва в большую пирамиду.

– Что это за безобразие? – спросил Шевчук у бойца.

– Это «Апофеоз войны». Художник Верещагин.

– Вот ты у меня получишь на орехи, вместе с Верещагиным. Местных не наблюдаете?

– Нет.

Шевчук подошёл к страшной пирамиде и начал сапогами сталкивать черепа с обрыва. Черепа прыгали по осыпи с сухим стуком, как пластмассовые шары, и их уносила река. Это не было страшно. Вот только потом, после Афгана, это снилось уже в качестве кошмара.

А тот бой был на год раньше. ДШМГ высадили на вертолётах в местность не такую, как у нас на Памире, а с более пологими горами. Надо было ловить банду «Инженера Башира», который получил из Пакистана ракеты класса «земля-земля» для обстрела советской территории.

Ошиблись с местом высадки на несколько километров. И это стало известно бойцам. Дело уже шло к вечеру, и было принято решение перебазироваться утром в точку, обозначенную на штабных картах. Шевчук

поставил задачу окапываться. Бойцы возмутились: завтра уходить, а тут приказ рыть окопы. Они начали ворчать и лениво ковыряться лопатами, – можно и без окопов залезть в спальники. Шевчук рассердился и, проходя по

позициям, чуть ли не пинками подгонял «войско». К ночи добился своего: все вырыли окопы.

Собрались отдыхать.

В этот день у фельдшера группы был день рождения. Солдаты решили отметить его салютом. Ровно в 12 ночи, сделать вид, что кому-то что-то показалось, и открыть стрельбу. Сигнал к стрельбе – граната, брошенная фельдшером. Настала полночь. Фельдшер вытащил чеку из гранаты и выглянул из окопа. Но бросать гранату было нельзя, к ним двигалось большое вооруженное подразделение. Все решили, что это «сарбозы», афганские солдаты, которые тоже участвовали в операции. Фельдшер всегда оказывал им медицинскую помощь.

–Сарбозы, раненые аст (есть)?– крикнул он.

– Шурави сарбоз, сдавайсь, – услышал в ответ, и гром выстрелов.

– Ну, нет раненых, так будут, – сказал фельдшер и бросил свою гранату.

Многие бандиты были под воздействием наркотиков и пошли прямо через боевые порядки застав. Некоторые из них падали перед окопами, но многим удавалось прорваться в темноту.

Бойцы Селищев и Фёдоров сидели в своём окопе, когда началась стрельба. Сначала подумали, что это «праздничный салют» в честь фельдшера.

– Посмотри, что там происходит, – попросил Фёдоров. Селищев встал и выглянул через бруствер.

– Ну что там? Почему молчишь? И голову опустил. Тебе плохо? – Фёдоров сам встал и повернул к себе Селищева. И увидел пулевое отверстие на лбу у товарища и остекленевшие глаза. В это время над бруствером окопа появились три басмача, которые стреляли на ходу. Фёдоров в оцепенении закрылся телом Селищева, но сразу опомнился, оттолкнул мёртвого друга, закричал и длинной очередью скосил бандитов. Более двадцати моджахедов остались лежать перед нашими позициями. Остальные ушли в темноту, в сторону гор. После этого боя Фёдоров стал терять сознание, если офицеры повышали на него голос. Все это знали и старались общаться с ним спокойно.

Старший лейтенант Мартьянов стрелял из своего окопа, когда граната взорвалась рядом, за бруствером. Он потерял сознание, а пришёл в себя через 15 минут. Собирался в отпуск, поэтому отказался от госпитализации. Через несколько месяцев я его встретил в вертолёте. Он держался за голову, а глаза были красного цвета. После стрельбы контузия дала о себе знать. Подлечили, отправили служить в Хорог, на Памир. Там тоже ему не очень повезло. Басмачи начали обстреливать дорогу на советской территории. Мартьянов во главе группы на БТРах выехал к месту обстрела. Дорога была памирская, вдоль реки Пяндж. Спешили, задели за скалу, и БТР упал с крутого склона в реку. Мартьянов остался жив. После госпиталя его отправили служить в Прибалтику. Где он сейчас? Никто не знает.

Столько было интересных людей, всех и не вспомнишь. Вот разведчик Юрий Шутов, майор Шутов.

– Я здесь не ем рыбу.

– Здесь, «за речкой», выбирать не приходится, – говорю ему, – всё лучше, чем консервы.

– Нет, рыбу не ем.

– Религия не позволяет?

– Нет, воспоминания. Река прибила к берегу труп неизвестного афганца. Мы вместе с представителями местной власти стали его вытаскивать. У него была проломленная голова, видны мозги. Когда его оторвали от воды, большая рыбина выпрыгивала вслед за ним и продолжала есть мозги. Как в фильме ужасов. Не ем рыбу.

– Главное, чтобы она нас никогда не ела, – заметил Шевчук. Бывшая «Лопата». Сколько он спас людей, заставив окопаться бойцов перед тем боем? Да, надо знать, что лопата спасает бойцов. Конечно, и умелый санитарный инструктор, и вертолётчики, и опытные умные командиры спасают. И ангел-хранитель. Но и лопата – тоже. Кого не спасёт – того в последний путь проводит. Сентябрь 2016 г.