Читать книгу Рок. Книга 1. Лабиринт Сицилии - Юрий Швец - Страница 23

СЕПТЕМИЙ подошёл в назначенный час к храму Двуликого Януса, стоящему в одном архитектурном ансамбле с храмом Квирина. Подойдя к базилике храма, Септемий увидел двух служащих храма, которые пригласили его проследовать вглубь храмовых строений. Они начали спускаться в нижние ярусы строения. Сюда не имел права заходить без приглашения ни один римский гражданин. За долгие века существования храма подземные ходы переросли в лабиринт и пройти здесь без проводника было очень затруднительно. Септемий почувствовал какую-то тревогу, проходя по этим бесчисленным коридорам. Зачем храму такой подземный лабиринт Септемию было непонятно. Где-то здесь, в этих тёмных подвалах, располагались чертоги ордена арканитов. История его создания скрыта веками. Тайная борьба с врагами велась здесь столетиями. В первое время орден был открыт для светских властей Рима, но со временем его быт оброс тайной. А действия адептов велись уже не от имени власти Рима, а от священных авгуров храма. По закону они должны были советоваться с Сенатом в выборе средств ведения тайных операций, но на деле Сенат вряд ли был осведомлён обо всех делах ордена.

Септемия провели через какой-то зал, где на боковых стенах были изваяния каких-то неведомых чудовищ с открытыми мерзкими пастями. В пастях чудовищ горел огонь, освещая зал. В середине зала стояло изваяние Януса. Одна сторона изваяния была с человеческим обликом, другая в образе страшного монстра с горящими глазами. Изваяние было выполнено в полный рост и держало левую руку согнутой в локте с раскрытой кверху ладонью. Во второй руке был зажат кинжал. Подойдя ближе, Септемий содрогнулся – в раскрытой ладони лежало человеческое сердце, с ладони стекала тягучей жижей кровь. То, что это было человеческое сердце, Септемий не сомневался. От всего увиденного и от мрачной атмосферы подземелий ему стало не по себе. Пройдя зал, Бибул оказался в узком коридоре, заканчивающемся массивный дверью. Подойдя к двери, прислуживающий открыл её и знаком попросил зайти в неё Септемия. Септемий вошёл и дверь за ним закрылась. Он оказался в другой комнате с занавесью на стенах. Посреди комнаты стоял жертвенник с горящими алтарями по бокам. Перед жертвенником стояло несколько мраморных скамеек. Септемий подошёл к жертвеннику. Он был совершенно чист, видно, в нём давно не проводились обряды.

– Это теперь совещательная комната, мы не используем её больше для обрядов. – Из-за одной из занавесных шин вышел Марк Катон. – Теперь обряды проводятся в более далёких чертогах храма.

При этих словах Бибул подумал: «Значит, их чертоги проходят под всем Капитолием!»

– О чём мы будем беседовать, уважаемый понтифик? Если мы здесь, значит есть темы, которые не касаются ушей Сената!

– Ты, Септемий, всегда был намного умнее целой дюжины сенаторов, считающихся очень мудрыми политиками этого города. Мы давно следим за твоими политическими шагами и рады твоим успехам.

Септемий насторожился при слове «мы».

– Да, да, мы – это люди, борющиеся за возвышение Рима над всеми государствами мира.

– Вот как! А что, Республика не заботится о том же? Но мне непонятны тезисы возвышения. Что важнее, Рим или Республика? – Септемий говорил совершенно открыто и спокойно.

– Республика наше детище. Как мы можем отделять себя от неё?

При этих словах Катона Семптемий, глядя ему в глаза, понял: «Он хотел мне сказать что-то большее, но моя реакция на его слова чем-то испугала его! Ну что ж, постараемся его успокоить». А Катон продолжал:

– Ещё Ромул задумал провести республиканские преобразования. Жаль! Боги решили забрать его в свои чертоги, а возвратили его обожествлённым Квирином!

– Но почему поклонения в обрядах и ритуальных процессиях Янусу намного больше, чем Квирину, являющемуся защитником города? – спросил Септемий.

– Потому что Квирин-Ромул сам поклонялся Двуликому Янусу. Янус отображает две стороны состояния государства – Войну и Мир! Близнецов было тоже двое – Ромул и Рем. – Катон явно заводился от своей речи, глаза его начали гореть неистовым пламенем убеждения. – Само время выбрало правильное решение! Кто будет править Римом?! Ромул, как более волевой и устремлённый, оказался правителем, захватившим часть диска, принадлежащего ранее Рему, и стал более могущественным и деятельным…

– Диска? Ты сказал диска? Какого диска? – Бибул выхватил из монолога Катона непонятный ему смысл.

Катон осёкся… Было видно, что он обдумывает свой ответ.

– Говоря «часть диска», я имел в виду весь круг города. Так вот, Ромул построил храм Двуликому Янусу после того, как имел откровения с ним…

– С кем? – не понял Септемий.

– С Янусом, Септемий, с Янусом! Если хочешь и ты будешь сегодня свидетелем разговора с богом.

– С кем? С Янусом? И где же будет происходить разговор? – Септемий был поражён происходящим и с недоумением смотрел на Катона.

– Здесь, Септемий, именно здесь! Здесь он явился первый раз Ромулу и стал являться в последующем!

– В каком же образе он возник перед Ромулом? Ведь храма тогда не было? – спросил Септемий, обводя комнату взглядом.

– Ромул говорил, что он предстал в образе восточного странника, но вещи, о которых поведал его рассказ, заставили Ромула поклоняться его учению! В этом месте, по повелению Ромула, был заложен храм и построен лабиринт.

Обведя всю комнату внимательным взглядом, Септемий остановил взгляд на Катоне.

– Скажи, Марк, по пути сюда я видел вырезанное человеческое сердце! Оно лежало на ладони у Януса. Это что, тайное жертвоприношение?

Во взгляде Септемия не угадывалось ни капли волнения или испуга. «Это очень смелый человек, – в мыслях решил Катон, – природа наградила его не только светлым умом, но и мужеством! Такие люди редки. Если он станет нашим приверженцем, это будет несомненный успех!»

– Это один из предателей ордена, не согласовавший свои действия с нами! – Катон придал своим словам наибольший замысловатый оттенок. – Двуликий карает ослушников и врагов, где бы они ни были!

Септемий понял, что эти слова были сказаны как предостережение и ему. Катон между тем подошёл к одной из ширм и распахнул её. Глазам открылась тёмная пустая ниша.

– Сейчас, Септемий, ты увидишь то, что видели избранные отцы города. Круг посвящённых не так велик. У нас много приверженцев в Сенате и в Республике, но посвящение в тайну мы проводим далеко не каждому!

– Вы меня хотите сделать своим приверженцем и посвятить в какие-то тайны Двуликого Януса?! – Септемий взглянул на Катона. – А вдруг я не оправдаю ваших надежд? Тогда моё сердце будет лежать на ладони Двуликого Януса?

– Нет. Ты будешь присутствовать при явлении бога. Дальше тебе решать самому, быть с нами или против нас.

Категоричность сказанного насторожила Септемия. Катон между тем продолжал:

– У тебя будет время обдумать наше предложение! А теперь приступим, уже подходит время.

Катон несколько раз хлопнул в ладони, пригласив знаком Септемия присесть на одну из скамеек. В комнату вошли жрецы одетые в пурпурные тоги. Они принесли несколько зажжённых ламп и благоухание наполнило комнату. Лампы они разместили треугольником внутри ниши. Пространственная пустота, которая начала заполняться пеленой благоухающего дыма, стала задымлена и непроглядна. Где-то за стенами зазвучало заунывное пение, в котором прослушивались женские и мужские голоса. От невероятного благоухания у Септемия начала кружиться голова. Мысли его стали путаться. Какое-то сладостное опьянение овладело всем его телом, хотелось закрыть глаза и погрузиться в нереальность мечтаний. Мыслительный процесс Септемия невероятно ускорился, начали всплывать картины из прошлого: женитьба на любимой девушке Квесте Тертеллии, её смерть и похороны, её новорождённого младенца, война в Самнии, где он искал смерть, бросаясь в самую гущу врагов… Видения продолжались… Вдруг стали возникать совсем незнакомые картины: невероятный шторм на море, разбивающий галеры как щепки… Волны, достигающие высоты колонн Капитолия. Море вдруг сменилось сушей и глазам предстали римские легионы, а корабли сменились видениями огромных слонов, топчущих римских солдат… Видения менялись очень быстро…

Пение стихло и послышалось контральто. Стоящие по бокам ниши авгуры припали на левое колено. Катон поднялся со скамьи и сделал два шага к нише. Глаза его сверкали светом отражённых ламп, на лице застыла маска отречённости и всепоглощающего поклонения!

Ниша полностью наполнилась дымом благовоний, излишки которого выходили по сторонам… Вдруг из ниши послышался звук, сопоставимый с тяжёлым ударом бревна о каменную кладку. Контральто сразу осёкся и замолчал.

– Присутствует ли верховный понтифик? – Из ниши послышался голос, усиленный акустическим эффектом пустоты, но вполне человеческой, низкой тембральности.

– Я здесь, мой повелитель! – Катон склонил голову.

Септемий окончательно пришёл в себя от раздавшегося в пустоте голоса.

– Мои братья, находящиеся по ту сторону вашего времени, недовольны столь медленным процессом гегемонии Рима над всем миром!

– Мы делаем всё от нас зависящее, всё, что в наших силах, повелитель!

– Недостаточно. Рим должен собрать четыре составляющих безграничный власти, и тогда все четыре стороны света покорятся ему! Построив же башню, в которой будут заключены все четыре символических реликвии, вы вновь построите мост, связывающий ваш мир с нашим. И мои братья смогут вновь войти в ваше измерение, помогать властвовать вашему городу над всем миром. Вербуйте больше наших последователей. Гея не вправе противиться вашей власти. И помни, понтифик, – из дыма выступила еле различимая человеческая фигура, – ваш город не единственный в этом мире. – Фигура человека по пояс высунулась за пределы задымленной ниши, так что было хорошо различимо лицо божества. – Мои братья могут подумать о замене избранности вашего города.

Лицо вновь скрылось в пелену дыма.

– Мы дали вам всю информацию! Дали вам могущество и власть! Закончите начатое и мы вернёмся вновь!

Голос замолчал. И вновь запело контральто. Как будто певшей открыли закрытый ранее ладонью рот.

Бибул сидел ни жив ни мёртв. Ничего подобного он в жизни не испытывал. Сам монолог в нём пробудил много вопросов. Присутствие третьей заинтересованной стороны в Республике давно угадывалось им. Но то, что он увидел и услышал, никогда им не предполагалось и поставило его в определённый тупик. Мурашки побежали у него по спине в момент, когда он увидел и рассмотрел лик бога.

Тем временем авгуры забрали ароматные лампы из ниши и глазам вновь открылось её пустота. Все покинули комнату, кроме Катона и Бибула.

Катон повернулся к Септемию, было видно его волнение:

– Ну, что скажешь, Септемий? Я понимаю, тебе не по себе! Но объяснить всего я тебе сейчас не могу. Ты должен сам определиться – с нами ты или нет! – Катон внимательно посмотрел на Септемия.

И увидев, как Септемий посмотрел на Катона, тот ответил:

– Я сам не думал, что он сегодня явится в этом облике.

Септемий сидел, собираясь с мыслями.

– Хорошо, понтифик, я обдумаю увиденное и сообщу вам о своём решении до отъезда из Рима.

– Вот и хорошо! – раздалось в ответ. – Я оставляю тебя, Септемий! Привратники проводят тебя.

Септемий обернулся. Катон исчез за одной из ширм.

Оставшись один, Бибул подошёл к открытой нише. С опаской он вошёл внутрь и осмотрел стены. Стены были выложены из круглого камня и не имели никаких трещин или изъянов, которые могли бы навести на мысль о потайной двери.

В этот момент раскрылась дверь, в которую вошёл Септемий, направляясь сюда. Привратники попросили его проследовать за ними. Септемий совершил обратное путешествие по подземельям храма в молчании и раздумьях.