Читать книгу Охота за Чашей Грааля - Юрий Торубаров - Страница 9

Почти месяц прошел после выпада первого снега, а этот лег уже основательно, покрыв землю белоснежным, мягким покрывалом. Каким чудом заиграла природа. Березки больше не стыдились своей наготы. Их ветви, прикрывшись пуховым одеянием, стали похожи на девиц. А ели, как седоусые старцы, задумчиво глядели на окружающий мир. Вот стайка появившихся снегирей, как капли крови на белом покрытии, что-то делят меж собой, подняв невероятный гам.

По дороге в дорогой обшевне, поскрипывающей полозьями, сидел, одетый в теплую медвежью шубе, в мохнатой шапке, надвинутой на лоб, сам митрополит Всея Руси Алексий. Его сурово сдвинутые брови, задумчивый взгляд говорили о том, что своими мыслями он далеко улетел от этой не замечающей им красоты. Да, владыке было отчего задуматься. Когда летом он встретился с великим князем и увидел его восковое, похудевшее желтое лицо, он понял, что тот не жилец на этом свете. Не это ли заставило его совершить такую длительную поездку по северным русским княжествам. На этот раз главной его заботой было положение в Московии.

Дело было в том, что, не дай бог, если это случится, наследник Дмитрий Иоаннович был еще очень мал, чтобы взвалить на свои плечи груз княжения. Но… небо не спрашивает желания землян. Надо было пощупать, как поведут себя другие князья, являясь сегодня на вид верными последователями Московии.

К его глубокой скорби, он увидел, что не все пойдут и дальше за Московией. От них так и перло желанием самостоятельности. Взять хотя бы Дмитрия Суздальского, Константина Ростовского, Дмитрия Галицкого… Много их набирается. Ой как это опасно. Было бы Дмитрию Иоанновичу лет семнадцать, не было бы никакой беды. Он и сейчас в свои десять-одиннадцать лет отличается смелостью, отвагой и трезвым умом для стольких лет. «Но… Нет! – думал он. – Надо бояр готовить к тому, чтобы поддержать Дмитрия. На кого можно положиться, – и начинает в уме перечислять: Алексея Босоволокова, Михайло, княжеского зятя Василия Васильевича, Петра Воркова, сына Бориса Воркова… – Эх, жаль, нет ни Пожарского, ни Кобыла».

Мысли его перебросились на них: «Как дела-то? Это ж не на Руси искать такую ценность. Даа. И есть ли что искать. Ох! Спорный это вопрос. Чаша была, это факт. Но… Да! Ну, дай бог!

– Эй, расступись! – орет кучер.

– Что это он? Где мы? – думает митрополит.

– Владыка, куды велишь ехать. Мы – в кремле.

– К князю, к князю поезжай, – отвечает митрополит, вытаскивая ноги в катанках из-под соломы.

Князь встретил его в проходе. Худой, от этого показался Алексею высок ростом. Они обнялись. Щекой митрополит почувствовал, как горит его тело.

– Пошли. – Иоанн обнял владыку за талию и повел в светлицу. Дорогой сказал: – Благодарен, владыка, тебе за то, что с дороги заехал ко мне. Вот и отобедаем. Я вот… прихвариваю. Все собираюсь, как ты, друзей проведать.

При этих словах митрополит вздохнул.

– Что, – оживился Иоанн, – кое-кто замышляет отсечься от нас. Знаю, владыка, что ждут моей смерти. Но…– он остановился, – не дай, богом прошу! Не позволь рушить им Русь.

Владыке показалось, что князь шатнулся. Он осторожно обнял его за плечи. Так и вошли они в светлицу.

Митрополит подошел к красному углу и опустился перед иконами на колени. Помолившись, он поднялся.

– Пошли! – Владыка указал на стол.

Иоанн взял колоколец и звякнул в него. Тотчас появился служка.

– Будем кормить дорогого гостя? – сказал он и повернулся к усевшемуся владыке.

Сел сам.

– Что хорошего, владыка, привез? Чем порадуешь?

Лицо митрополита посуровело, брови сошлись на переносице.

– Не хочу вводить тебя в заблуждение, великий князь: привез хорошего, да мало. – Владыка замолчал, наверное, обдумывая, с чего начать. – Не удалось мне убедить преподобного быть моим преемником.

Эти слова ошарашили князя.

– Как? Не согласился?

– Ни в какую! – с горечью произнес владыка.

– Да! Святой он у нас человек, – сказал князь.

– Сильно святой! – В этих словах митрополита князь уловил обиду.

– Не серчай, владыка, на него, – сказал князь, – служа Богу, как он, скольких тот укрепляет в вере к нему. Щас вся земля к Богу тянется. А это ли не крепит Русь. Чую, стоит она перед великими событиями. Вот Бог благословил князя да боярина на поиск Христовой чаши. А для чего он ето делает? Все для Руси! Спит и видит ее свободной.

– Для етого, князь, стараемся и мы все, – заметил митрополит.

– Вот общими-то усилиями, бог даст, и будем свободными. Жаль только етова не увижу.

– Бог милостив! – сказал митрополит. – Все могет быть!

– Неет, владыка, неет! Чую… Ты уж мойво Митьку поддержи.

Митрополит ответил:

– Для етова и стараюсь.

Тут стали заходить слуги и заносить разные явства. Выловив момент, когда они остались одни, Алексий сказал:

– Боюсь я, как бы Олгерд, пронюхав про нашу слабость, не попробовал бы гостем нежеланным явиться на Русь.

В это время вновь зашли слуги с подносами. Расставив принесенное на стол, старший посмотрел на князя. Тот, показав глазами на иноземную бутылку, попросил:

– Налей-ка!

Взяв кубок, князь тяжело поднялся.

– Дорогой владыка! – начал он, опустив кубок почти до стола. – Я рад видеть тебя, мое сердце разрывается от счастья, что на Руси такой митрополит, для которого забота о ней – самый его святой долг. За тя… – Князь качнулся, вино слегка выплеснулось за стол.

Но он удержался и молодцом осушил бокал. Присев, князь взял глухариное крылышко, добыча Дмитрия, и обглодал его. Положив косточки на блюдо, полотенцем вытер губы и, показывая на зажаренную птицу, не без гордости сказал:

– Митина добыча.

– Да, – вздохнул митрополит, – Дмитрий будет замечательным князем. Только малость ему надо подрасти.

Иоанн не захотел развивать эту тему, она была ему неприятна, и спросил:

– А как князья?

Владыка и тут не стал юлить:

– Знаешь, Иоанн, по-разному. Ярославский, Тверской, Тверской, – он второй раз это слово произнес с ударением, – да и Костромской, Можайский, они крепко стоят за Москву. Но, не скрою, Суздальский, Ростовский… есть и другие, на которых надежда плоха.

– Даа! Но думаю, твои молитвы, владыка, да если это удастся… – митрополит понял, что князь всерьез надеется на этих духовных посланников, – то Русь устоит. И не только… – Дальше он не договорил, схватился за грудь и уперся головой в стол.

Митрополит как молодой подскочил к князю.

– Тебе плохо, Иоанн? Лекаря крикнуть?

– Не надоть! Щас пройдет.

И точно, через некоторое время он уже выпрямившись сидел за столом. Но митрополит понял, что его скорее надо укладывать в постель. Он поднялся. Князь попытался сделать то же.

– Сиди, сиди, – усадил его митрополит и, подойдя к двери, крикнул: – Эй, есть кто-нибудь?

Точно из-под земли появился служка. Владыка приказал отвести князя в опочивальню. Князьи слуги помогли митрополиту облачиться в его шубу, подали шапку и проводили до саней. Благословив их, владыка сел в сани и поехал к хоромам.

Хоть дорога была короткой, но он думал о разговоре. Поднимаясь на свой крылец, он вдруг вспомнил об Литве. «Эх, жаль, не оговорили, – подумал он, – а противник грозный! Надо ехать туда, – решил митрополит, – туда ехать, как в пасть… Но чем не пожертвуешь ради Руси».

Да, Литва была опасна. Время для нее, чтобы подорвать мощь Московии, приближалось. Олгерд это хорошо понимал. Ума ему было не занимать. Все зависело от нового тевтонского магистра. Время шло, а тот не подавал никаких признаков на установление если не дружеских, то хотя бы каких-то договорных отношений. Как не вспомнить ушедшего Арфберга. Нашел же он с ним общий язык. Это ведь его усилиями не сидит сегодня в княжеском кресле Василий Сименович. Дельный был княжич, внук самого Гедимина. Щас бы мог претендовать и на литовское княжество. А вот приближается время, когда мы можем кой-что урвать у Московии. Но все зависит от Книпроде. Раз молчит – значит готовится. Надо и нам не отставать.

В Магдебурге, в тевтонском замке, новый магистр принимает гостей. Безвозвратно прошло то время, когда рыцарские ордена жили по уставу: жить вместе, спать на твердых ложах, есть скудную пищу. Стены этого зала, в котором должен был состояться прием гостей, видели многое: и строгие суды, и страшные заговоры, и сборы перед очередным походом, но такого обилия явств, которое появилось на столе, видели впервые. Здесь ожидали тех, кто носил громкие фамилии, предки которых внесли в орден заметную лепту. И вот начали подходить внуки, правнуки и праправнуки: Брейтгаузена фон Вернера, магистра Ливонского, Волквина, магистра меченосцев, Генрих фон Зальца, магистра тевтонского ордена…

Магистр Книпроде высок, строен, с волевым лицом и серыми холодными глазами, сидевший во главе стола, поднялся. Приподняв бокал, он посмотрел на него и поставил. Опершись обеими руками о стол, он заговорил:

– Господа, вы все носите знатные фамилии, которые оказали ордену неоценимые услуги. Я не хочу читать вам историю, как великий магистр Генрих фон Зальц, придя в эти земли, сделал многое, чтобы утвердиться в этих местах. Все другие его последователи вкладывали весь свой разум, умение, чтобы умножить силу и мощь ордена. Но сегодня перед орденом встала великая дилемма: что делать дальше. Сегодня наш орден видит угрозу только с юга и востока. На юге: Польша, Чехия, Венгрия. Но сегодня наши интересы с ними почти не перекликаются. Наоборот, с некоторыми, с Польшей, мы по-прежнему имеем достаточно прочные отношения. Хотя сегодня она, как раньше, в нас не нуждается. Но в отдельных случаях нужную помощь мы получаем. Чехия и Венгрия – по удаленности, для нас пока угрозы не представляют. Остается восток. Там Русь, Литва и далекая Орда. Но главные наши враги – это Русь и Литва. Вот наш выбор. Ваши мнения, господа.

Поднялся потомок Генриха фон Зальца.

– Я знаю, что мой предок был приглашен в эти земли, чтобы защищать Польшу от литовских варваров. За это долгое время силы их удесятирились, и я думаю, что это наш главный враг.

За ним поднялся Еренфрид фон Неуенбург, командор Альтенбургского:

– Мне хорошо известно, что в те далекие времена мой предок сражался с русскими и литовцами. Конечно, сейчас сила руссов стала совсем другой, да и интересы их с нашими пока не пересекаются. – Он остановился, слуга рядом с ним ставил жареного поросенка. Поставив, удалился. Говоривший продолжил: – Поэтому я считаю, что наш главный враг на сегодня Литва.

Все последующие выступающие поддержали первых. Враг был определен.

А через несколько дней о решении этой встречи знал Олгерд. Обычно сдержанный, он выругался:

– Слепой дурак, – так он обозвал молодого магистра.

И приказал потихоньку передвигать войска к западным границам. В этом решении, узнав о сборе в Магдебурге, поддержал его верный помощник и брат, Кейстут. Сказав при этом:

– Их боги защищают Русь.

Да, Московия была слаба. Она держалась только инерцией, которую задал Калита, поддержал Симеон и начал гасить Иоанн помимо своей воли. Трудно сказать, чем бы кончился поход Олгерда на Русь, о котором он так мечтал. Ибо он мог столкнуться с другой волей. Волей митрополита всея Руси Алексия, невидимая власть которого росла по мере падения княжества. Трудно в это поверить, но нельзя было сбрасывать со счетов и княжича Дмитрия, доказывающего всем, что у него задатки великого человека.