Читать книгу Про собаку - Юрий Воротников - Страница 3

Уменя была собака… Был. Звали его Боня. А полное имя по его собачьему паспорту было – Хемингуэй Бонифаций Эрнест. Хемингуэй – потому что по каким-то неведомым мне законам собачьей генеалогии первое имя пса должно было начинаться на «х». Бонифаций – потому что жена и дочь так захотели: Бонифаций, а по-домашнему Боня – это и в самом деле хорошо.

И ещё вот почему. Когда дочке было лет шесть, мы купили ей огромную, с неё тогдашнюю ростом игрушечную собаку – белую, с рыжими пятнами, с чёрными ушами, с круглыми чёрными глазами, кожаным чёрным носом и красным тряпичным язычком. А на шее у неё было что-то вроде ошейничка с бирочкой, где значилось её имя: «Боня». Оно и перешло естественным образом к щенку. Боня-игрушка до сих пор живёт в комнате внука. А живой Боня… Эх…

Ну, а почему Боня стал ещё и Эрнестом – понятно: уж если Хемингуэй, то, конечно, и Эрнест. Древнегерманское имя Ernust (Ernest, Ernst) имеет значение «серьёзность», «старание», «усердие». В некоторых источниках оно связывается также с такими понятиями, как «честь», «благородство». Встречаются и другие толкования: «важный», «строгий». Соответствовал ли Боня этому третьему имени по своему характеру? Ну, благородным по рождению он, конечно, был. Серьёзным, важным, строгим? Нет, добряк Боня этими качествами не обладал. Старательным, усердным? Да, был, особенно когда грыз наши тапки.

Боня был лабрадором-ретривером и принадлежал к собачьей аристократии. Его палевая мама Ульрика имела пышное генеалогическое древо, уходящее корнями, как и положено, в британскую почву. А Бонин чёрный красавец папа со сложным именем Капас Спирит Бонд Джеймс Бонд был очень крупной звездой на небосклоне собачьего бомонда: он носил звания чемпиона России, Беларуси, Молдовы, Болгарии, Словении, Сербии, Македонии. Бонин же дед с ещё более сложным именем Сирева Сикрет Эгэнт Фор Фоксраш вообще был чемпионом Англии. Такие вот предки, кто не позавидует?

И другие родственники у Бони были весьма важными, увенчанными разными высокими собачьими титулами. И у самого Бони в ушке была татуировка – знак его собачьей избранности. Правда, я так и не смог разобрать, что такое у него там было вытатуированно. Похоже было на какие-то каббалистические или даже масонские знаки, но явно свидетельствующие о принадлежности Бони к высшей касте лабрадоров-ретриверов.

И сам красавец Боня палевого окраса был в российском клубе лабрадоров-ретриверов зарегистрирован и даже посетил однажды, в ранней юности, специальную выставку молодняка. В выданном ему тогда дипломе, у меня сохранившемся, так прямо и написано: «Очень перспективен». Но больше ни в каких собачьих великосветских тусовках Боня замечен не был. Плевали на эту сторону жизни пса его нерадивые хозяева, да и вообще о его экстерьере заботы почти не проявляли. И это, конечно, плохо. С годамии Боня нагулял весомую попу и лишний жирок на боках.

Господи, боже мой, ну почему, почему мы не следили за Бониным весом и тем, может быть, его и погубили? Господи, боже мой…