Читать книгу Координата Z - Захар Прилепин - Страница 10

Воевать – тяжело, больно, муторно, грязно.

Но и это – работа. И к этой работе тоже возникает привычка.

Мы не знаем точную цифру «контрачей», что до начала спецоперации успели принять участие в тех или иных боевых действиях. Кампания на Северном Кавказе была давно. И даже грузинская – давно: к 2022 году – 14 лет пролетело! Да и прошла она слишком быстро: тот опыт не успел укорениться.

Оставалась Сирия. Но едва ли даже четверть от общего числа участников спецоперации имела сирийский, к тому же крайне специфический, опыт.

Спустя месяц после начала специальной военной операции мы обсуждали в Донецке текущую повестку с легендарным комбатом Ахрой «Абхазом» Авидзба. И он вдруг спросил: «А когда Россия последний раз всерьёз воевала с регулярной армией? Не с бандитами и террорюгами, а с регулярной армией? В 1945 году?..»

Это был серьёзный повод задуматься.

Россия обладала достойной армией и частями Росгвардии, имеющими весомый контртеррористический опыт.

Но, увы, огромное количество людей в форме у нас не имели опыта того, что в Донбассе именовалось «лютая война». Опыта лобовых столкновений с организованным противником, имеющим чёткую и продуманную цель: убить тебя.

Сколько в своё время издевались досужие аналитики над донбасским ополчением! Писали, что там остались одни алкоголики и наркоманы. Что боеспособность донецких и луганских частей – на нуле.

Но начало войны показало совсем иное.

Армии ДНР и ЛНР продемонстрировали уникальные возможности.

Объяснения тому просты: донбасские бойцы в самом прямом смысле обстреляны. Очень многие вещи их уже не пугали и не дезориентировали: они давно на слух научились определять, что куда летит и какова доля реальной опасности. Они научились с честью выносить тяготы и лишения воинской службы зимой, весной, летом, осенью – а служба, как известно, во всякую пору года имеет свою непростую специфику.

Наконец, они с первого дня знали, за что воюют, и врага различали в лицо. Он им был не страшен. Ведь они сами «такие же, только хуже». (Лучше.)

В те, прежние годы даже российские штабные военспецы, заезжавшие в Донбасс, терялись при обстрелах, которые у донецких уже не вызывали ни малейших эмоций. («Это не по нам – это в соседний двор».)

Да, конечно же, лучшие части российской армии – сильней и подготовленней, чем даже элитные донбасские спецназы. Но средний уровень донбасского ополченца был куда выше среднего уровня российского солдата, сержанта, офицера: просто в силу, повторимся, элементарного многолетнего опыта.

Увы, весомая часть украинской армии обладала тем же опытом, что и донбасские части. Ну, почти тем же – потому что, признаться, серьёзного победного опыта у них не имелось: в своё время они вошли в оставленный Славянск, они вошли в оставленный Краматорск, они вошли в оставленный Мариуполь и щедро наградили себя за это медалями и званиями. Но они проиграли Дебальцево, Иловайск, луганский аэропорт и донецкий аэропорт: то есть все ключевые сражения донбасской войны первого периода.

Ополченцы, хоть и не без весомой помощи северян, уделали нацбаты и ВСУ – и обе стороны про это помнили все восемь лет.

Тем не менее, привычка к позиционным боям у ВСУ и нацбатов имелась: они тренировались и готовились к реваншу всё те же восемь лет.

Зашедшая на Украину российская армия в огромной своей массе была не готова к тотальному сопротивлению, вспыхнувшему с первых даже не дней, а часов.

Эффект «вежливых людей» сыграл с нами дурную шутку. Мы сами себя дезориентировали.

В первые недели с фронта снимались целые подразделения, отказываясь воевать. Они не думали, что здесь их ждёт такой кошмар. Их увольняли с позором.

Но тот кризис был преодолён.

Отдадим должное русскому солдату и офицеру: угодив в полымя, он не сдался, но выполнил поставленные задачи – блокировал с трёх сторон Киев, окружил Чернигов и Сумы, превозмог шок первых часов, дней, недель.

Мы ничего не проиграли в бою, но, напротив, всё, что смогли, – выиграли. И, как и в 2014 году, мы подарили за так противнику «перемоги», оставляя населённые пункты, где могли бы стоять.

Если в феврале мы имели только малую часть армии и подразделений Росгвардии, обученных самой войной, то вскоре этот опыт обрели сотни тысяч солдат, сержантов, командного состава.

И этот опыт, что бы ни говорили на той стороне, чаще всего победный.

Русские в первый же месяц элементарно прошли, проползли, проехали больше, чем украинская армия за восемь лет.

Русские в основной своей массе стремительно нагнали опыт лучших донбасских подразделений. Учиться пришлось на ходу, в муках, но иной формы обучения не было предусмотрено.

Да, потом случались неудачи. Но опыт неудач в конечном итоге – если он не ломает дух – может и должен обогащать. Так не раз уже бывало.

Грустно, что учиться войне с регулярной и беспримерно мотивированной армией пришлось на ходу.

Хорошо, что это наконец случилось.

Легко не будет и впредь. Но зато армия точно узнала, в чём её предназначение и как эту жуткую работу следует выполнять.

Невежливая работа людей, поставивших функцию «вежливость» на стоп. Данная функция пригодится несколько позже.

Армия – это про войну.