Читать книгу Когда богу стало скучно. Том 6 - Zak Dummy - Страница 3

= Ч

Лёгкие горят так сильно, что слёзы непроизвольно стекают по холодным щекам. Пальцы на ногах обледенели. Такое чувство, что если посмею пошевелить ими, они просто отваляться, словно отказывая повиноваться хозяину, что довёл их до этого состояния. Иногда моргания я вижу силуэты на потолке. Они полупрозрачные, а их тела не имеют определённой формы.

Они смотря на меня, точно желая покрасоваться.

– Капитан? Эй, капитан. Ты слышишь меня? Капитан?

Взволнованный голос Гноми, эхом достиг ушей, а его размытое лицо, заросшее бородой, мельтешит перед глазами, перекрывая любопытные взгляды странных существ, в существование, которых я всё же ещё сомневаюсь.

Я чувствую беспокойство мужчины, нависшего надо мной. Хочу успокоить его, но не могу. Тяжело открыть рот, не то, что скинуть с себя толстое одеяло, пропитанное потом. Стоит только попытаться его приподнять, как руки начинает ломить, точно молотком ударяют по локтям, а неприятный запах ударяет в нос.

“Гноми”

Неприятное ощущение липкости кожи, к которой прилипает одежда, заставляет морщится.

– Ххххааа.

Звук выстрела прогремел прямо перед ухом, заставив неожиданно зажмуриться. Дрожащая рука вспомнила как держала пистолет, чьё дуло так безразлично смотрело на подростка с выколотыми глазами.

Они так же дрожали тогда, а Гноми так же был возле, смотря на меня таким же взглядом, словно отец, взволнованный выбором сына. Отец, которого у меня никогда не была.

Меня ведь воспитала лишь мать, и то так, как может воспитать только слабая ментально женщина, залетевшая по неосторожности в шестнадцать лет.

С самого детства, я был предоставлен лишь самому себе. Сам собирался в школу пока мама спала после очередной пьянки, а приходя заставал пустую квартиру.

Отца я в жизни не видел. Он видимо не особо горел желанием увидеть собственного отпрыска, да как и я собственно. Алименты платил и то хорошо, хотя большая часть не доходила до меня.

Мать находила им лучшее применение. Как например тратить их на своих хахалей, которые иногда имели привычку поколачивать меня.

– Боже. Чанко, неси аптечку, он плохеет. Температура блять за сорок. Зови врачиху, срочно.

“Не беспокойся. Отлежусь денёчек и всё пройдёт”

Хочу сказать это, но даже не нахожу силы разомкнуть губы. Не хочу, чтобы он беспокоился. Я понимаю, что он сейчас испытывает, через что опять проходит. Как-то давно, он так же лишился сына. Они с семьёй жили в деревне так, что когда приехала скорая было уже поздно.

Мальчик просто умер. Его жена, не найдя в себе силы покончила жизнь самоубийством. Повесилась пока его не было дома.

Он как-то рассказал мне эту историю по-пьяне. На его глазах сверкали слёзы. Помню, как он, взяв меня за затылок, так по-отцовски, сказал мне.

– “Я не хочу, чтобы они умирали поэтому и сам продолжаю жить. Пока я живу, пока несу воспоминания о них здесь”

Тут он показал на грудь.

– “Они продолжают жить. Они умрут лишь со мной, а когда я умру, я буду жить в тебе, сынок”

Тут он уже грубо, но так случайно спьяну, ткнул меня в грудь указательным пальцем.

– “Так, что не помри раньше меня, сына”

Дрожь заставляет стучать зубами, пока перед глазами пролетает вся жизнь.

Посредственно законченные девять классов, второсортная работа грузчиком в четырнадцать лет, а после пробы себя в продажах. Несмотря на то, что мне тогда не было и шестнадцати, благодаря моему желанию, я смог договориться с одним бизнесменом и начал продавать электронику.

У меня даже начало получаться. За пару месяцев, я стал лучшем в филиале. Начав получать достаточно, больше, чем в среднем по городу, я сразу же съехал на новую квартиру, ничего не сказав так называемой матери. Она, наверное, даже не заметила моего отсутствия.

“Интересно, она выжила?”

Выкинув ненужную мысль с головы, я открыл глаза, которые не помню, когда закрыл. Лицо Гноми, его нет.

“Гноми”

Сердце будто бы сдавили холодные руки, одетые в белые перчатки. Режущая боль прошлась, словно ток по спине. Горло сдавил страх.

“Гноми. Где ты? Гноми!”

Внутри я кричу, но лишь внутри. С губ слетает лишь хрип. Я двигаю взглядом, терпя боль, но не могу найти его. Хочу ещё раз увидеть его лицо. Его чуть ли не отцовский взгляд, взрослые морщины вокруг глаз, услышать хриплый голос, вновь вдохнуть неприятный, пропитанный перегаром запах.

“Страшно. Я не хочу оставаться один”

Чувство беззащитности начало поглощать меня. Хочу пить, двинуться, заснуть, закричать, подняться, но ничего не получается. Я стал беспомощным, словно новорождённое дитя, как тогда, когда сидел дома, один за столом, ожидая мать с попойки. Она бы ударила меня, накричала, почему я опять не сплю, но это лучше, чем оставаться одному в той маленькой комнатушке.

“Почему я вообще заболел?”

Видимо, чтобы хоть как-то сбежать от этой боли, мозг переключился на причину всего того, что происходит со мной.

Это не обычная простуда и даже не страшная болезнь. Нет, не всё так тривиально. Причина в потрясении.

Я впервые убил человека, подростка. Я понимал тогда, что это самое лучшее, что я мог сделать для него.

Без глаз он бы не смог выжит в этом мире, а если бы и смог то, такое жалкое существование нельзя назвать жизнью. К тому же он чем-то насорил этим больным фанатикам, не исключено, что он был одним из них. Так что они в любом случае избавились бы от него, но сделали бы это вдвойне жёстче.

Они даже не щадят обычных детей. Я слышал слухи, но не верил до того момента, но они и вправду приносят в жертву девствениц и младенцев, которых выкупают у родителей за пару сотен талонов, а если им отказывают они просто забирают силой.

Я честно не хотел в это верить, но факты на лицо. Именно тогда, когда я услышал болезненные завывания юноши, примерно моего ровесника, даже может быть немного младше, я понял, что больше не могу оставаться в стороне. Я принял решение.

“Убью их всех до единого”

И чтобы закрепить это решение, я пошёл против своего же правила. Не убивать. Я убил его, хоть и Гноми с Чанко отговаривали меня. Я выстрелил сразу же, пытаясь не впасть в сомнения. Я сделал это быстро и точно. В голову.

Помню то дождливое мгновение. Помню, как сгустились облака, помню, как простоял с час тупо пялясь на бездыханный труп. В голове не было ни единой мысли, лишь пустота.

Я бы и дольше там пробыл, если бы Гноми не отвёл меня обратно в лагерь.

– Убью их всех.

Помню, как губы шептали это под ухо. Не могу сказать точно чьи именно это были губы. Мои или же демона.

– И давно?

Холодный голос прозвучал.

– Со вчера. Ночью это началось. О боже. Прошу, помоги ему.

“Я знаю”

Я узнал женский голос. Длинные чёрные волосы, размытое лицо в профиль и то, как она лишь секундным взглядом оценила меня, словно эксперт поддержанную машину.

– Ну тогда не богу молись, а мне.

Спустя лишь пару мгновений, я почувствовал тепло на груди. Приятное тепло, которое словно высосала весь холод и боль с тела.

Дрожь и озноб прошли. Стало проще дышать, а глаза, сами собой начали закрываться. Тяжёлая сонливость обволокла тело, завлекая сознание в царство снов, как бы выразилась Роза и ещё бы добавила. Там, где гуляют единороги, и улыбаются небеса.

– Выспится денёк и будет как новенький.

Такой же спокойный голос Хильды был последним, что я услышал перед тем, как уснуть.

––

– Пора начать веселье.

После той болезни прошло пару месяцев. Первую неделю я почти безвылазно сидел в комнате, медленно нацарапывая результат моих размышлений на тыльной стороне ладони, пока Гноми с Чанко ходили на экспедиции. Я думал, думал, что делать дальше, как жить с этими фанатиками под одной крышей.

Может уйти, основать собственный лагерь или же просто жить вместе с Чанко и Гноми? Они та пойдут со мной я уверен. Но мне не понравилось, как попахивает от этой идеи трусостью. Да и жить с двумя взрослыми мужиками меня, как-то не прельщает.

У меня есть собственные потребности. Мне как минимум хочется всё же лишиться титула девственника. Я уже давно думал об этом, но постоянно находил оправдания.

Не сейчас. С кем? Слишком муторно, успею, но болезнь дала мне понять то, что я не понял, находясь сотни раз один на один со смертью.

“Жизнь скоро закончиться. Сколько бы я не сражался, сколько бы не думал, я все равно рано или поздно умру. Одно не аккуратное движение, одна ошибка и всё. Когда-то она наступит, я не хочу в это мгновение думать о такой чуши, как девственность. Это слишком жалко”

Поэтому, как только вернулся Гноми с Чанко, я попросил их отвести меня в то место куда они ходят практически каждую неделю.

Их ехидные улыбки, типа.

“Малой наконец-то созрел”

Взбесили меня, но я всё же сдержался и пошёл. Перед тем, как мы зашли в номер на верхних этажах Гноми мне протянул, что-то в сжатом кулаке. Лишь получив я узнал, что это.

“Презерватив”

– Не робей, Капитан. Просто плыви по течению.

Я совру если скажу, что совсем не нервничал тогда, но и беспокойством это не назвать. Скорее приятное возбуждение.

Я знаю, что как таковое это ничего не изменит, но все равно хочу попробовать. Меня никогда особо не привлекал противоположный пол, скорей всего это из-за отвращения к матери. Я так думаю.

Я уже тогда решился на то, что закончу лишь через пару месяцев. Конечно, не так детально, но общие моменты уже продумал. Я на девяносто процентов уверен, что не переживу этого, как и Гноми с Чанко. Я их предупредил об этом и даже дал возможность уйти пока не поздно, но они лишь улыбнулись, а Гноми, обняв добавил.

– Куда ты, туда и мы. Даже в ад.

Его объятия ещё никогда не были настолько тёплыми.

– Капитан.

Шёпотом, проговорил Гноми, стоя сбоку от меня. Он переглянулся с Чанко, что стоит с другого бока и зарядив пистолет кивнул мне.

– Начинаем.

Я, сглотнув комок, улыбнулся, скрывая страх.

“Если выживу, попытаюсь найти общий язык с этим ненормальным. Скажу ему всё, что думаю о нём и заставлю стать следующим главой, а сам буду правой рукой. Всё же надо направлять этого ненормального”

С этой мыслью, в которой даже в такой момент, ставлю себя на второй план, я как-то иронично улыбнулся, а тем временем Гноми массивной ногой уже выбил входную дверь в кабинет Главы.

Прошло мгновение прежде, чем наши пистолеты разразились выстрелами, а в маленькой комнате, запахло смрадом крови, смешанным с порохом.

––

И вновь дождливый день. Последний в этом году, знаменующий собой конец осени, но в тоже время давая начало Зиме. Белой настолько, что её в главе учебников по истории детям будут рассказывать об этом холодном периоде, продлившимся целый год, как “Кровавый снег”.

Именно этот период будет самым щедрым на смерти людей, которых позже назовут героями благодаря, которым человечество всё же смогло построить фундамент, чтобы следующее поколение начало давать отпор монстрам, которые из года в год, становились только сильнее.

Извините, отвлёкся, просто хотелось рассказать вам, насколько важную веху истории вы имеете честь наблюдать.

А теперь к тому дождливому дню. Там, среди разрушенных зданий, под одним мостом, где уже как годы не течёт вода, но земля всё так же влажна и покрыта зеленью, капли дождя, смывают с них кровавый след, заставляя его навеки исчезнуть в земле, будто бы пытаясь скрыть улики, нет не так. Будто бы сам бог, хочет стереть признаки жизни одной высокомерной троицы, посмевшей пойти против него.

Да, может быть и правду всё так. Если приглядеться, среди глыб одного из недавно разрушенного здания, можно увидеть красное пятно. Вот подходим ближе, красное пятно, приобретает очертания, но ещё не понятно, что это.

Ещё с десяток шагов, и уже ясно, что пятно, это на самом деле рука, с которой ещё стекает кровь.

Эта рука человека, который только пару часов назад дышал. Я сам был тому свидетель, я видел, как несли сюда его бессознательное тело, как и тела двух его приспешников.

Их одежда оставляла след на влажной земле, люди, облачённые в чёрные и белые робы, переругивались друг с дружкой, используя такие словечки, которые не должны использовать последователи бога.

Они, сменяя друг друга дошли до этого место, но их робы уже полностью промокли, а они все уже были на взводе. Не понятно, зачем им надо было идти именно сюда. Можно было избавиться от них и в более близком месте, но они не могли. Ведь это был приказ архиепископа. Они не могут ослушаться воли человека, чьими устами говорит сам бог.

Этот благоговейный трепет, скрывает от них самых же, страх перед этим человеком.

– Ебанный рот, брось его уже там.

Закатав чёрный рукав, один из последователей сжал кулак. Дождавшись пока все три тела не окажутся возле одного из зданий, он рывком вытянул руку и шёпотом, что-то проговорил.

Рядом с его кулаком, преобразовался пар, а капельки воды начав замерзать, попадали с хрустом на землю, разбиваясь на мелкие кусочки.

В середине ладони, закрутился с бешенной скоростью ледяной снаряд, понижая температуру вокруг.

С рта призвавшего шар пошёл пар. Никто из десятка последователей за его спиной не проронил и слова.

Спустя секунду молчания шар со скоростью пули влетел в фундамент уже начавшего провалиться здания.

Щелчок мужчины в чёрном робе дал начало белому взрыву, заставившему с грохотом здание обрушится, оставив после себя след зимы, который смылся уже через пару минут, в отличии от последствий.

– Уходим.

Не обращая внимания на раболепные возгласы всех позади стоящих последователей, он величественно развернувшись, направился обратно в лагерь, оставив три трупа так и лежать в могиле, созданной специально для трёх героев, которых в учебниках истории, к сожалению, не будет места.

История просто поглотит их, не оставив и следа, но вы пожалуйста запомните. Я не настолько высокомерен, чтобы просить вас запомнить всех троих, но хотя бы одного. Парнишку, которому не исполнилось и восемнадцати и чья рука, словно всё ещё желая жить торчит из груды камней.

Запомните его и то, что он хотел сказать вам символами, вырезанными у него на руке. Подумайте о мыслях человека, о том, что он оставил после себя.

“М = Ч”

––