Читать книгу Драконы в рюкзаке - Зетта Эллиотт - Страница 4

Я делаю шаг в темную квартиру.

– Закрой дверь, парень, – рычит моя бабушка.

Я гляжу на три замка и решаю защелкнуть только тот, что ближе всего к дверной ручке, – на случай, если мне понадобится быстро убегать. Потом я даю глазам привыкнуть к полутени и начинаю искать бабушку. Квартира, хоть и пахнет плесенью, на вид аккуратная. В гостиной – два больших окна с тяжелыми занавесками, не дающими весеннему солнцу пробраться внутрь. Я снимаю рюкзак и кладу рядом с дверью, сообразив, что, если здесь все пойдет плохо, я всегда могу удрать и надеяться, что Патели меня приютят.

Комната, в которой я стою, должно быть, столовая. Направо от меня отходит короткий коридор, и, кажется, бабушкин голос раздавался оттуда.

В коридор просачивается свет, и мгновение спустя я слышу звяканье кастрюль и сковородок. Видимо, бабушка собирается что-то готовить, так что я подхожу к кухне и останавливаюсь в дверях.

На бабушке лиловый плюшевый халат, чей цвет соперничает с оранжево-зелеными кухонными обоями. Халат явно старый, потому что ткань на локтях и попе протерлась. Могу предположить, что бабушка много сидит, хотя телевизора в гостиной я не видел. Сейчас же она стоит у мойки, уставившись в шкафчик, внутри которого негусто.

– Есть хочешь? – неприветливо спрашивает она.

– Нет, мэм, – отвечаю я.

– Мальчики всегда хотят есть, – бормочет бабушка, перед тем как снять с полки банку арахисовой пасты.

Я смотрю, как она вытаскивает из сушилки нож, а с холодильника достает хлеб. Похоже, хочу я того или нет, а бутерброд мне сделают. Седые бабушкины волосы топорщатся злым облаком, пока она намазывает пасту на хлеб, не прекращая бубнить что-то себе под нос. Я почти уверен, что речь обо мне, но голос недостаточно громкий, так что она явно говорит не со мной.

Я таращусь на протертый участок на заду бабушкиного халата, гадая, какое же у нее лицо. Она до сих пор на меня не взглянула, так что, наверное, ее не интересует, какое лицо у меня. Любопытно, похожи ли мы. Мне вечно говорят, что я – копия мамы. У нас одинаковые темные глаза, длинные ресницы и немного завивающиеся брови, которые наползают на лицо, точно гусеницы-близняшки.

На кухонном столе стоит коробка, и вид у нее такой, словно она только что пришла по почте. Размером примерно с половину коробки для обуви и с кучей разноцветных штампов, которые окружают поле с бабушкиным адресом. Только там не указано имя – и обратный адрес, насколько я вижу, тоже.

Я подхожу к столу, чтобы взглянуть поближе. Присаживаюсь на стул и изучаю штампы. По большей части на них птицы и бабочки, а на других – динозавры и лемуры.

– Откуда прислали эту коробку? – спрашиваю я.

Бабушка ворчит:

– Очень, очень издалека. – Она делает паузу, бросает на меня взгляд через плечо и добавляет: – У меня есть старый друг на Мадагаскаре. Ты знаешь, где это?

Я не смотрю на нее, но чувствую на себе взгляд. Что-то подсказывает мне, что это проверка. К счастью, я знаю правильный ответ:

– Остров у побережья Африки.

Бабушка кладет нож и – впервые – оборачивается, чтобы взглянуть на меня. Уж не знаю, что видит она, но я, глядя ей в лицо, вижу обычную пожилую женщину, вовсе не похожую ни на меня, ни на мою маму. Глаза у нее мутного сине-черного цвета, а бровей и вовсе нет.

Она морщится и спрашивает:

– Парень, что ты знаешь об Африке?

Не понимаю, какого ответа от меня ждут. Но в географии я силен.

Перебираю в голове все известные мне факты и сообщаю:

– Африка – это континент. На нем больше стран, чем штатов в США. Мадагаскар находится в южной Африке, у восточного побережья Мозамбика.

Бабушка скрещивает руки на груди, и ее локти едва не прорывают плюш халата.

– Так-так-так, – тянет она, судя по тону, впечатленная.

Я утыкаюсь взглядом в коробку, чтобы бабушка не видела, насколько мне не по себе. Люди обычно не ждут, что ребенок моего возраста знает хоть что-то хоть о чем-то. Я привык, но все равно это иногда очень мешает жить.

Бабушка снова поворачивается к столу и заканчивает с бутербродом.

– Это мама рассказала тебе про Африку?

Я трясу головой, только потом сообразив, что она этого не видит, и говорю уже словами:

– Нет, мэм. Я сам это изучил. – Потом я добавляю: – На Мадагаскаре обитает множество редких видов животных.

– Это уж точно! – с коротким смешком отзывается бабушка.

Впервые за день я начинаю расслабляться. Может, в конце концов, у нас все же есть что-то общее. Я протягиваю руку, чтобы повернуть коробку и рассмотреть штампы на другой стороне. И тут, к моему изумлению, коробка подпрыгивает!

У меня отпадает челюсть, но я стараюсь спрятать удивление, когда бабушка снова поворачивается ко мне с бутербродом. Она ставит передо мной тарелку, а сама опускается на стул.

– Ешь, – говорит бабушка и подталкивает тарелку еще ближе ко мне.

Я не то чтобы голоден, но прихожу к выводу, что стоит просто послушаться. Беру половинку бутерброда с тарелки, не сводя взгляда с коробки. Слой арахисовой пасты толстый, и мне требуется немало времени, чтобы проглотить хоть кусочек. Бросаю взгляд на бабушку и по глазам вижу, что она потешается надо мной.

– Тебе нужно пива – запить, – говорит она. – Возьми-ка бутылочку из холодильника.

Пива? Мне же девять лет! Я решаю, что просто погляжу, что еще есть в холодильнике, и налью себе стакан молока. Отодвигаю стул, делаю три шага на другой конец кухни. Приходится с силой потянуть за дверцу, и единственное, что я обнаруживаю внутри, – это вянущий кочан капусты и упаковка из шести бутылочек корневого пива[1].

– Вам достать? – спрашиваю я.

– Конечно, – отзывается бабушка. – Почему бы нет?

Я вытаскиваю две бутылки и закрываю дверцу холодильника. После этого замечаю, что коробка с кухонного стола переместилась на столешницу для готовки. Я не слышал ни звука от бабушки, но теперь коробка вне зоны моей досягаемости.

Я ставлю перед бабушкой бутылку и смотрю, как она откручивает крышку, а потом отхлебывает.

– А-ах! – крякает бабушка. – Нет ничего лучше холодненького пива с утра пораньше.

Настенные часы показывают 11:20, но я не говорю об этом. Просто сижу, открывая собственную бутылочку. Делаю маленький глоток, потом гляжу на коробку на столешнице. Кажется, она на сантиметр сдвинулась, но, может, это просто обман зрения. Может, бабушка переложила, чтобы я не испачкал ее арахисовой пастой. Или, может, она не хочет, чтобы я узнал, что там внутри.

Я чувствую, что бабушка за мной наблюдает, так что переключаю внимание на свой бутерброд. Заставляю себя взять его и откусить еще раз.

– Ты не голодный? – спрашивает бабушка.

Я качаю головой, и она угощается второй половиной моего бутерброда. С набитым ртом спрашивает:

– Ты любишь читать, парень?

Я киваю, и бабушка продолжает:

– Хорошо – у меня много книг. Телевизора нет, но ты можешь почитать любую книгу в этой квартире.

– И у нас тоже нет телевизора, – сообщаю я, радуясь, что нашел у нас еще кое-что общее.

– Да неужто? – отзывается бабушка. – Видно, твоя мама не забыла то, чему я ее учила.

Я снова бросаю взгляд на коробку. На этот раз я уверен, что видел, как она сдвинулась. Бабушка внезапно встает и завинчивает крышку на банке арахисовой пасты, прежде чем убрать ее обратно. Хлопнув дверцей шкафчика, она заявляет:

– Мне нужно позвонить. Когда закончишь с едой, иди в гостиную и выбери себе книгу. Понял?

– Да, мэм.

– И хватит звать меня «мэм», – огрызается она. – Это действует мне на нервы.

– Извини… бабушка.

Не знаю, то ли дело в арахисовой пасте, то ли в том, как странно звучит само это слово, – оно едва не встает мне поперек горла. Я быстро отпиваю корневого пива и, подняв взгляд, вижу на лице бабушки шок.

– Парень, я тебе не бабушка!

Теперь уже я шокирован.

– Не… нет? – заикаюсь я. Мама что, ушла и оставила меня с какой-то чужой женщиной? – Ну… а как мне тогда вас называть?

Она крякает и задвигает свой стул под стол:

– Называй, как и все вокруг называют, – Ма.

А потом женщина, которая оказывается не моей бабушкой, шаркает прочь из кухни, оставив меня наедине с загадочной коробкой.