Читать книгу Танец со смертью - Зиля Залалтдинова - Страница 2

Воздух сотряс дребезг будильника, возвещая, что пора вставать. Симона отключила его и опустила ноги на пол. В последнее время было всё тяжелее и тяжелее отрывать голову от подушки. Хотя, если постоянно работать в ночную смену, неудивительно, что слабость будет беспокоить. Плюс на ноге появился новый синяк. «И когда я успела удариться? Кажется, во время сна в меня вселяется другая личность и шатается в сомнительных местах, иначе другого логического объяснения нет». К вящей радости ещё и горло стало болеть. К счастью, чтобы играть на фортепиано, голос не требовался.

Симона натянула водолазку и старомодный пиджак. От прежнего костюма, который Перрен насмешливо называл «подранный собаками», пришлось отказаться – в нём стало слишком холодно. Она заперла свою крохотную комнатушку на ключ и отправилась на работу. Поприветствовала охранника и отправилась к своему станку – то есть фортепиано. Не сказать, что она мастерски играла, но публика была не сильно требовательная, так что от неё не требовалось исполнять третий концерт Рахманинова или этюды Листа. И в этот раз, когда она иногда попадала не по тем клавишам, никто не обратил внимания.

Охранник имел хороший слух, потому отметил, что Симона допускает ошибки в игре. Кроме того, он увидел, что девушка побледнела и стала совсем уж вялой. Охранник сказал ей отправиться в больницу, но проводить её не мог – у него ещё смена не закончилась. Ландре и сам отметила, что боль в горле стала совсем уж нестерпимой, а саму донимал озноб – верный признак высокой температуры. Она в бессознательном состоянии дошла до приёмного покоя больницы и села на стульчик в коридоре.

– Эй, девушка, что с тобой? – кто-то тормошил её за плечо.

Лицо расплывалось, а голос доносился сквозь вату. Ландре скорчила страдальческую гримасу – и чего этому человеку неймётся, оставил бы её в покое.

– Как тебя зовут?

– Ландре… Симона, – ответ был получен с большим запозданием.

Доброхот вбежал в кабинет.

– Эй, врача сюда! Тут человеку плохо!

– Тут всем плохо! – огрызнулись в ответ.

– Да нет же, девушка горячая, как печка, и на вопросы толком не отвечает! Она сейчас откинется!

Выползло нечто в белом халате, ругаясь матом. Симоне запрокинули голову, заглядывая в глаза, она ощутила холод от мембраны фонендоскопа на груди.

– Тащите реаниматолога и грузите её на каталку!

Дальше вокруг неё засуетились люди. «Зачем меня трогаете? Просто оставьте в покое!»

Ландре открыла глаза. Свет от лампы бил в глаза, и она болезненно поморщилась. «Господи, почему ночью не выключают свет? Прямо как в концлагере!». Симона тут же задалась вопросом, а точно ли сейчас ночь? Сил у неё не было, потому она повернула голову, чтобы осмотреться. Она увидела кровать, на которой лежал голый мужчина, прикрытый лишь простыней. Из его рта торчала трубка, а рядом аппарат раздувал меха, и грудь мужчины механически вторила в такт движениям.

«Аппарат ИВЛ! – догадалась Симона, – значит, я в реанимации!». Она скосила глаза вниз. Ландре тоже была раздета догола, а к её груди было прилеплено куча датчиков. Рядом мерно пищал монитор, отмечал показатели. Два молодых медика – судя по всему, интерны, – сидели на посту и разговаривали. Они друг другу рассказывали, как ВИЧ-инфицированные скрывают диагноз и трахаются направо и налево, как беременная пошла в женскую консультацию, сдала положенный анализ – и у неё обнаружили ВИЧ. Муж, оказывается, наградил. Всякую жуть рассказывали.

– А что с этой девушкой? У неё тоже ВИЧ?

– Нет, экспресс отрицательный, но зато в крови громадное количество бластных клеток, тяжёлая анемия, – непонятно, как она жила с такими показателями. Не знаю даже, выживет ли.

– Почему не должна выжить? Лейкоз же хорошо лечится.

– Если у тебя есть деньги на лечение – то да, лечится хорошо. Эта девушка нищая как Иов, да к тому же одна как перст. Неоткуда ей деньги взять. Да и не возьмут на лечение – с такими показателями крови она просто не перенесёт его.

– Наше дело маленькое. Спустить её в отделение, и пусть у лечащего врача голова болит.

Ландре перевели в отделение. В палате кровати стояли так близко, что еле-еле можно было поставить каталку, и на каждой кровати лежало по больному. Раз в день заходил злой, уставший врач с тёмными, как у панды, кругами под глазами. Он раздражался в ответ на любой вопрос. Симона решила не донимать его – дороже выйдет. Всё равно всё в выписке напишут.

Однажды в палату зашла незнакомый врач. Ландре отметила, что она разительно отличалась от врачей отделения – лицо было свежим, без следов усталости, а волосы уложены в причёску. «Должно быть, консультант» – подумала девушка.

– У вас острый лимфобластный лейкоз.

Симона лишь пожала плечами. Гематолог, уже привыкшая к слезам и крику, поразилась её хладнокровием.

Ещё больше она поразилась, когда девушка сказала:

– Я не дура, более того, у меня IQ сто пятьдесят два балла. Потому я хочу знать, стоит ли овчинка выделки или просто дольше помучаюсь. Обещаю, я не буду закатывать истерику или крушить вещи.

– С такими показателями крови, – вздохнула гематолог, – вы можете сойти с дистанции уже на стадии химиотерапии. А ведь надо пройти облучение костного мозга, и, собственно, саму пересадку, которые тоже не назовёшь лёгкими и приятными процедурами.

– Благодарю, – Ландре вежливо попрощалась.

Свой приговор она приняла спокойно, даже с иронией – ну что ж, вот закономерный итог её ничтожной жизни. Рождение в семье чопорных аристократов. IQ 152 балла, но это стало проклятием, а не благословением. Профессор-педофил, которого она забила насмерть словарём, чтобы избежать домогательств. Семья откупилась от тюрьмы, но не желала её знать. Ну и пусть, всё равно она не видела от них любви, только попытки понять, чего Ландре стоит и как это использовать. Бродяжничество. Бригада Леграна. Предательство босса. Симона отказался к ним присоединяться. Потом окольными путями до неё дошли вести о смерти Перрена, Юдина и Леграна. Раймунд Бертран – загадочный новичок – стал боссом мафии.

Распорядок дня. Проснуться под будильник. Пожалеть, что ещё не сдохла. Выпить парацетамол, чтобы не сильно лихорадило. От такого количества таблеток должна отвалиться печень, но Симоне плевать. Умыться, почистить зубы, сплюнуть в раковину кровь – у неё кровоточили дёсны. Кое-как запихать в себя пару йогуртов, больше ничего попросту не лезло. Одеться, надеть маску. Симона угрюмо смеялась над ней – ага, защитит она от вирусов, как же. К счастью, место работы было недалеко от комнатушки, потому что поездку в общественном транспорте она бы просто не пережила, – достаточно больному ОРВИ чихнуть на неё, чтобы Симона слегла с тяжёлой пневмонией. Добраться до места работы. Поздороваться с охранником.

– Как дела? – спрашивали его.

– Паршиво.

Охранник и так видел, что дела у неё идут плохо. Симона сильно похудела – пиджак болтался на ней, как на вешалке, а запястья стали такими тонкими, что их можно было обхватить указательным и большим пальцем. На лице был толстый слой грима, чтобы не пугать посетителей своим больным видом. Она всё чаще исполнял вальс номер семь Шопена.