Читать книгу Мои затишья - Зинаида Миркина - Страница 5

Кто Ты такой? Откуда знает

Тебя душа? – Она сквозная.

Когда в душе простор и тишь,

То через душу Ты сквозишь.

Кто Ты такой, ответят глуби

Души моей; вот те, что любят

Так бесконечно, так бездонно,

Что все мои вопросы тонут.

Не спрашивать, а на колени

Упасть в немом благодареньи.

Войти в торжественный покой

И ощутить, кто Ты такой…

Есть жизнь молитвенная, или —

Жизнь суетная. Третьей нет.

Деревья день и ночь молились,

Встречая каждой жилкой свет.

Молились зимы, лета, весны,

И звезды в кроны их вплелись.

А люди путались в трех соснах,

Не ведая про выход ввысь.

И снова дождь. А может, это

Протянутые провода

С того неведомого света

На эту землю, к нам, сюда?

Вот почему мы так стихаем,

Теряя счет часов и дней…

Стена раздвинулась глухая

И смутно видно, что за ней…

И сердце хочет на попятный,

В до-жизнь, к таинственному сну

И начинает путь обратный —

К истоку мира, в тишину…

Дождь. И голос одинокий.

Дождь. И пенье соловья.

Несмываемые строки

В вечной книге бытия.

Так нечаянно, мгновенно

В обступившей тишине

Льется жалоба Вселенной,

Обращенная ко мне.

Чье-то сердце просит чуда,

Иль зовет звезду звезда,

Или просто ниоткуда

Льется голос в никуда.

Листьев текучих ручьи.

Дождик мой редкий.

Сестры и братья мои —

Тихие ветки.

Все здесь лелеет меня,

Манит в объятья.

Сердца немая родня —

Сестры и братья.

Лес совершенен, как стих.

Все неслучайно.

Здесь не бывает чужих —

Вот его тайна.

Тихо проходят века

Мимо событий.

Тайна сия велика —

Только вместите.

И нет другого рая.

Простор и тишина.

Мне сердце измеряет

Высокая сосна,

Небесный купол серый

Да ива у ручья.

Вмещу – достигну меры.

А нет, и я – не я…

Дождь, прекратившийся внезапно.

Ольха, провисшая дугой…

Переговаривались капли

Одна с другой, одна с другой.

Мир, погрузившийся в дремоту.

Прохладно, тихо и светло.

И недосказанное что-то

Ко мне вплотную подошло.

Сплетались, связывались нити,

Тянулись к сердцу моему…

О, говорите, говорите…

Быть может, я еще пойму.

Лес – это инок. Он – иной, инакий.

Свои законы у лесных дерев.

Свои уму неведомые знаки,

Свой голос, свой таинственный напев.

Сосновый шорох, горький запах дыма

И тихий говор плещущих ветвей—

Напоминанье об ином, родимом,

Забытом мире – о душе своей.

Душа моя… Сейчас я слышу, знаю,

Что ты живешь не годы, а века.

Что ты – лишь гостья легкая, иная,

Пришедшая сюда издалека.

О, Господи, что это значит —

Поток исчезающих лет?

Жизнь – это такая задача,

В начале которой – ответ.

Но надобны времени горы,

Чтоб данное в руки – найти.

Жизнь есть ощущенье простора

В стенах, в тесноте, взаперти.

Нечаянный сполох мгновенный,

Прорыв в мировой западне.

Жизнь есть ощущенье Вселенной

В едва различимом зерне.

Ведущая в бездну дорога,

Где каждый шажок – торжество.

Жизнь – это предчувствие Бога

Незрячей личинкой Его.

Я – это ветка Твоя.

Я – это лепет ручья,

Миг в Твоей вечной судьбе,

Искра костра Твоего…

Я же сама по себе…

Что это? И для чего?

Тепло и тихо в деревянном доме.

Деревья затаились у окна,

И с каждою минутой все весомей,

Таинственней и гуще тишина.

Как важно то, что в этот час вершится

В сгустившейся, набухшей тишине.

Безмерность входит в малую крупицу —

Спокойно размещается во мне.

Великий мир заходит в эти стены,

И суета остановила бег.

И каждая подробность здесь священна —

Среди потопа плавает ковчег.

Не надо ничего. Не бойся. Не надейся.

Восполненный покой. Мой дух невозмутим.

Бездействие мое, наполненное Действом,

Не видимым глазам Деянием Твоим.

Остановился мир. Остановилось время.

Не движется вода. Недвижим небосвод.

Бездействие земли, в которой зреет семя.

Бездействие ствола, в котором жизнь течет.

Ни капли бытия не протекает мимо.

Открытие души: мы вместе! Двое нас!

Сегодня Ты во мне. Я зрима. Ты – незримый.

Но я войду в Тебя и выбуду из глаз.

Костер задумчиво мерцал,

А лес был темный кинозал.

Он затаился и внимал.

И дума каждого ствола

Так незаметно перешла

В один немой горящий глаз,

Который жил во тьме за нас.

Росло спокойное тепло,

И что-то вдруг произошло—

Нагретой тишиной дыша,

Раскрылась медленно душа,

И запах счастья и добра

Смешался с запахом костра.

А дождь почти неслышный

И бесконечно долгий,

И нет ни мысли лишней:

Остановились, смолкли.

И что-то зреет в дымке

Шуршащей водной пыли.

Немые невидимки

Сейчас заговорили.

И может слышать каждый —

Их голос неотвязчив —

О чем-то самом важном,

Вовек не преходящем.

Больше нечего в жизни беречь нам.

Вот предел мой – вот здесь и теперь.

Сердце каждого – дверь в бесконечность.

Только кто распахнет эту дверь?

Дело музыки, Святости дело.

Боль растет… ни вскричать, ни вздохнуть…

В сердце – выход за наши пределы.

Вход в бессмертье лежит через грудь.

Кто его так мучительно сузил,

Этот тайный, единственный вход?

Грудь моя – туго стянутый узел,

Всех вселенских путей переплет.

Сквозь и через и – счастье полета,

Сквозь все стены и через межу…

Боже сил, Боже истины, кто Ты?

Через смерть я к Тебе подхожу.

Отмелькали дни и лица —

Никого и ничего.

Погрузиться, провалиться

Внутрь сердца своего.

И измерить всю державу

Необъятную свою:

Начинаясь где-то в травах,

Я до неба достаю.

В сердце ночи, в ее океане

Тихо плещется света струя.

И выходят слова из молчанья,

Точно души из небытия.

Темнота все сгущенней, все глуше.

Отсвет углей упал на кору.

Обступили нас тихие души,

Подступили вплотную к костру.

Тихо вышли из бездны на берег,

Тихо сели вокруг, у огня.

Наконец-то нам тихие верят,

Не боятся тебя и меня.

Этих душ шелестящая стая,

Этот шепот, нам внятный едва…

И со звездами связь не теряя,

Одеваются плотью слова.

Луч умрет, и вместе с ним

Превратится сердце в дым,—

В сизый дым, в легчайший пух,

В устремленный к Богу дух.

Среди сосен ввечеру

Луч умрет и я умру,

И окажется, что смог

В этот миг родиться Бог.

Здесь просто-напросто видна

Моя граница.

Остановиться, как сосна,

Остановиться!

Срастись корнями и стволом

С небесной твердью

И подглядеть, что там потом —

За нашей смертью.

Небес раскинутую гладь

Душой потрогать,

И – очи в очи увидать

Живого Бога.

Но вот – каков же Он на вид? —

О том – ни слова.

Тот, кто увидел, замолчит,

Как ствол сосновый.

Тот, кто увидел, станет сам

Безмолвным стражем.

Он ничего не скажет нам,

Но лишь покажет…

Я приношу из зазеркалья

Благую весть:

Там, где все звуки отзвучали,

Тишайший есть.

Там, где все были, где все будут, —

Сомкнулся глаз.

Я приношу вам весть оттуда,

Где нету нас.

Где мир земной поставил точку,

Свет дня потух,

Раскрылось сердце, словно почка—

И хлынул Дух.

Так распахни Ему ладони

Рывком одним!

Не тень Он, не потусторонний—

Мы дышим Им.

О, Боже, глубина какая!

Как полон вдох!

Чем глубже и полней вдыхаю,

Тем ближе Бог.

Беззвучный вечер. Запах пряный.

Листвы свисающий узор.

И посреди лесной поляны

Священнодействует костер.

И незаметно, постепенно

Растет уверенность во мне,

Что центр раскинутой вселенной

Живет во вспыхнувшем огне.

Вся неизведанная сила,

Ее запас незримый весь—

Все то, что будет, все, что было,—

Сосредоточено вот здесь.

Колышутся, танцуют тени.

Растут и говорят в тиши.

И – лишь подкладывай поленья,

Люби, безмолвствуй и дыши.

Снова в мире бродит осень,

Вновь в груди – восторг и страх.

Снова Бог нам весть доносит

О неведомых мирах.

Вновь дрожит листва седая,

В темной зелени рябя,

Снова Дух освобождает

Место в мире для себя.

А за окошком – шум дождя.

И можно, медленно бредя

По лабиринту мысли, вдруг

Услышать бесконечный звук

Того, что даже в смерти есть—

Ту нескончаемую песнь

Невидимых, тот тайный лад

Тех, что всю видимость творят.

О, только слушай и гляди.

Все прожитое – впереди.

Все будущее вмещено

В едва заметное зерно,

Что падает сейчас с небес, —

И скоро разрастется в лес.

Дождь долгий. Ветки наклоня,

Лес говорит: постой, ни шагу.

И натекает мир в меня,

Как в землю жаждущую влага.

Ветвей намокших колдовство

И аромат сырых иголок…

И путь до Бога моего

Бессрочно, бесконечно долог.

Тот неисповедимый путь,

Блаженный путь сквозь все границы…

Пока весь мир не внидет в грудь,

Он будет шириться и длиться…

Что мне известно о сосне?

То, что она вершит во мне,

Вот то, что я смогла вдохнуть

И глубоко запрятать в грудь.

Что я узнала о дожде?

Что он во всем, сквозь все, везде

И что никто не одинок,

Когда шумит его поток.

Никто, нигде и никогда,

Раз льется тихая вода,

Как нескончаемая весть

О том, что тайный выход есть.

Что ведаю о Боге я?

Что Им полна душа моя.

Что, точно дождь, со всех строн,

Во все концы, повсюду – Он.

Не смерть, не разруха —

Гляди и внемли!

О, веянье Духа

Сквозь тяжесть земли!

О, таянье ткани

В лесу золотом:

Создатель созданий

Коснулся перстом…

Дождь собирается. Он рядом

Набух. Уже почти готов.

Сейчас зашелестит по саду

Вот-вот закапает с листов.

Но нет еще. И лишь пустоты

Сгущаются. Вот-вот… Сейчас…

Как будто иномирный кто-то

Застыл в раздумьи возле нас.

Совсем вблизи… О, как Он нужен!

И как Он хочет нам помочь!

Бог есть любовь. Но почему же

Он плачет в мире день и ночь?

Сегодня счастье улыбнулось мне —

Уйдя от слов неистовой погони,

Остаться с лесом всем наедине

Без никого, совсем без посторонних.

И было только шелестенье крыл,

Да переплеск густой листвы и хвои,

И лес тогда такое мне открыл!..

И лесу я открыла вдруг такое!..

Осенний свет спустился в мир с берез,

Осенний лист срывался с тонких веток.

И хлынули из глаз потоки слез…

Ведь, слава Богу, посторонних нету…

Что остается после муки,

Как мироздание великой,

Когда уже умолкли звуки

И нет ни шепота, ни крика?

Что, в пустоте безмолвной медля,

Уходит внутрь, на дно колодца?

Что остается в час последний,

Когда надежд не остается?

Когда уже ничто на свете

Не выведет нас на дорогу?

Тот, кто на сей вопрос ответит,

Тот в самом деле знает Бога.

Быть может, первое, что встречу

В посмертьи, – так сдается мне —

Листвы таинственные речи

И шелест хвои в тишине.

Звучание родных мелодий,

Которые расслышу там,

Меня к земле моей проводят,

Как здесь уводят к небесам.

Костер горит. И больше мне

Сегодня ничего не надо.

Прислушиванье к тишине.

Звучанье мирового лада.

Костер горит. И знаю я,

Что рядом есть незримый кто-то,

Что в сердцевине бытия

Идет беззвучная работа.

С начала дней и до сих пор

Нет ни единого мгновенья,

Чтоб в свой неведомый костер

Он не подбрасывал поленья.

И догорают вечера,

И вновь огни на небосводе,

И дым от моего костра

К Его костру сейчас восходит.

Есть в мире я и Ничего —

Не плоть, не кровь, не вещество —

Но сердце только Им полно,

Не я живу. Живет Оно

Всегда. А я сама – пока

С Ним связь незримая крепка,

Пока из полной немоты

Могу сказать: не я, а Ты.

Печаль моя, седая осень,

Моя звенящая тоска!..

Как будто в сердце места просят

Давно прошедшие века.

И сердцу надо потесниться.

Вот почему средь темноты

Дрожат, как слезы на ресницах,

Позолоченые листы.

И тишина стоит такая, —

Что слышно, как вплывает дым,

И лес беззвучный истекает

Дрожащим золотом своим…

Край жизни – это край сердца,

И если оно бескрайно,

То ты ощутишь бессмертье

Своею живою тайной.

А если подходит к краю,

Себя исчерпало сердце,

То нету за гробом рая

И жизнь есть пространство смерти.

Я знаю Бога точно так,

Как лес – свой затаенный мрак.

Как ветка ведает свой путь

И знает, как и где свернуть.

Я знаю Бога, как зерно —

Тот плод, которым рождено,

И так, как знает зрелый плод

Зерно, что в глубине несет.

Я знаю Бога, как свою

Любовь, которую даю

И вновь вбираю грудью всей

От света, ветра и дождей.

И Боже мой, как мне смешны

Все знания со стороны.

Жизнь продолжается, когда

Уже от жизни – ни следа.

Не прерван тоненький мотив,

Хоть нам почудился обрыв.

Жизнь длится так же, как и шла,

Хоть нету более крыла.

Всего, что было, больше нет,

Но как спокойно дышит свет!

Как мир непредставимо тих…

Мы более себя самих!

Но мы не знали до сих пор,

Что этот золотой простор

Не даст нам в пустоту упасть,

Что исчезает только часть,

А целое всегда живет,

Как бесконечный небосвод.

И жизнь продолжится, когда

Уже от жизни ни следа.

Угасает день осенний.

Отдал все поблекший лес.

Остается лишь смиренье—

Самый высший дар небес.

Этот тусклый час дороже

Всех былых сверканий дня.

Ниспошли смиренья, Боже!

Утиши, Господь, меня…

Ты не оставил ни одной приметы.

Сверхъестества в сем мире – ни следа.

Но происходит рядом Действо Света

Сегодня точно так же, как всегда.

Я не прошу ни торжества, ни силы,

Ни года жизни лишнего, ни дня,

Мне надо только, чтоб происходило

Вот это действо в глубине меня.

Я в лесу имею право

Жить, как сосны и как травы,

Жить без всех людских забот,

Так, как Дерево живет.

Я в лесу имею силу

Жить, как дуб ширококрылый,

Разметав во все края

То, что прежде было «я».

Я – не я, но только кто же?

Ты один ответишь, Боже.

Тише трав и неба тише

Скажешь Ты, а я услышу…

Тусклый свет. Пространство немо.

Лист недвижен. Ветер стих.

Зреет жизнь. И зреет тема.

Зреет дух. И зреет стих.

Тишина вплывает в душу,

Проливается за край,

Господи, не дай нарушить!

Помешать Тебе не дай!

Как трудно мир сей ощутить

Своею собственною ношей,

Тем грузом, что на плечи брошен

Твои и не переложить

Его другим. Напрасны зовы

И жалки детские мечты,

Ведь в этом мире нет другого.

Куда ни глянешь— только ты.

……………………………………………….

А Бог?

О, смертной чаши вкус!

Мой Бог и есть тот самый груз…

Есть стих, – в нем слов совсем немного,

Скупых, тяжелых, как гранит,—

Есть стих, который вместе с Богом

Миры творит.

Его порою слышат люди,

Когда средь мировых пустот

Звучит внезапное «Да будет!»,—

И тот, кто умер, восстает.

Я к вечным поискам готова.

Мой бедный стих, сто лет кружись,

Ища единственное Слово,

Необходимое, как жизнь.

Как неподвижен Миродержец,

Хоть тяжесть мира все страшней.

Стоит гора. И значит стержень

Покоя есть в душе моей.

И вновь, как будто к водопою,

Сегодня так же, как вчера,

Иду к великому Покою,

Что собрала в себе гора.