Читать книгу Пересечение вселенных. Книга 1. Любовь и миры - Зинаида Порохова - Страница 3

Глава 7. Двухсотый этаж

Лана с Мэлой, решив перехватить пару подкрепляющих коктейлей перед лекцией, вылетели из библио-архива в окно и спустились вдоль здания на двухсотый этаж – в буфет. Буфеты, как и транспортные балконы, располагались в университете на каждом десятом этаже, что было очень удобно.

Мимо них, весело болтая, бодро проносились стайки студентов и важно проплывали преподаватели – кто на лекции, кто к кабинкам. Рисунки на их плечах говорили об их статусе в учебном заведении:

Две синих «Звёзды Знаний» на плече были у аспирантов, три – у докторов и четыре – на плече у профессоров. Академики с пятью звёздами здесь встречались весьма редко. Они в основном обитали на нижних этажах, в самой глубине, где царила почтительная академическая тишина, способствующая сосредоточенным раздумьям и открытиям. А студенты и аспиранты обычно сами спускались к ним вниз – снаружи здания, а они всплывали наверх, чтобы дать лекцию – по центральной штольне, имеющей входы в аудитории и преподавательские кабинеты.

У студентов же были просто голубые Лучики Знаний – «ЛЗ». Один – у первокурсников. Они только начали свой путь к знаниям, поэтому на их плече сиротливо голубел всего лишь один начальный лучик от «Звезды Знаний». У второкурсников было два «ЛЗ», у третьекурсников – три, и четыре «ЛЗ» у заключительного, четвёртого курса университета. Пятый голубой лучик и полную синюю «Звезду Знаний» студенты получали, лишь защитив диплом.

А далее за научные степени уже добавлялись новые «ЗЗ», по восходящей – до пяти звёзд у академиков.

Но никто так не гордился своим «ЛЗ», одиноким и неярким, начавшим освещать их путь к мудрости, как первокурсники. Они старались выбирать себе окраску исключительно тёмного цвета – чтобы почётный лучик особо выделялся на плече. Ещё бы – для поступления в университет они прошли самый строгий отбор. Но, честно говоря, и без «ЛЗ» и прочих ухищрений они были в этом храме науки, самыми заметными.

Никто так не шумел и не радовался всякой студенческой мелочи, как они:

«О, ура! Вот наша аудитория!» или – «Все сюда, расписание вывесили!», а также – «Все за мной! Я знаю, где эта лаборатория!» или вот – «Гляньте-ка, какую я информашку откопал в библио-теке!» И – «О, этот препод такой махровый!», «Ага, он стартёр – губчато зажигал!» – так, на молодёжном сленге, они комментировали свою студенческую суету и маститость лекторов. Или: «Я от его лекций просто в стратосфере зависаю!»

Жизнь и нерастраченная энергия в них так и била реактивной струёй. Старшие курсы только посмеивались, наблюдая за шумной суматохой первокурсников – и им поначалу всё здесь было также интересно. Пройденный этап развития – от малька до взрослой особи.

– Мама моя, как же они вопят! – поморщилась Мэла, садясь с питательным коктейлем за столик. – Дали б мне волю, я бы их отправила на самый верхний трёхсотый этаж. Пусть бы перекрикивали там шум волн и крики морских тахун. И не разрешила бы им оттуда даже щупальца сюда высовывать! Пока они не научатся себя вести. Нечего мешать старшим!

– Да ну? – улыбнулась Лана, отпивая свой любимый коктейль со вкусом маниолы. – Какая же ты у нас суровая! А, помнится, пару витков назад громче тебя здесь никто не вопил! Забыла, как тебе чуть общественное порицание не вынесли за то, что ты наскочила на глубокочтимого академика Замэла? И он едва не полетел от тебя кувырком. Ты избежала этого только благодаря ходатайству твоего папаши, уважаемого губернатора округа. А твоя мама, член Совета Итты, помнится, не захотела тогда за тебя заступаться. Сказала, что ты должна отвечать за свои поступки и неумение вести себя в общественных местах. Чтобы впредь была повежливее и смотрела по сторонам.

– Ишь, чего вспомнила! – недовольно фыркнула Мэла. – Да этот академик Замэл просто зануда! Я только чуть задела его. Он сам отлетел, да ещё заохал! Чтобы мне досадить! А потом поднял здесь та-акую бузу! Сам же виноват – нечего шествовать, не глядя, будто ты пит на океанском просторе. А тут народ вокруг, студенты! Смотреть же надо! И нечего ему было лезть в эту суету! У них своя штольня, у нас – своя!

– Ладно-ладно, ты же у нас просто ангел, а все просто так кувыркаются у тебя под ногами! И мешают шествовать спокойно, – усмехнулась Лана. – Не так-то просто было заметить пять «ЗЗ» академика.

– Ну да, где-то так, – кивнула Мэла невозмутимо. И перевела разговор на более интересную тему: – Слушай, Лана, ты мне лучше расскажи, что там случилось у Хрустальной Скалы между тобой и почтенным Донэлом? Что ты всё отмалчиваешься и отмахиваешься от меня, как будто мы не подруги!? Сама на себя не похожа. Раньше ты бы мне всю голову замутила своими восторгами: «А он мне вот так сказал!», «А я, такая, растерялась!» Я-то думала, что у вас теперь роман закрутился! А ты про него и не вспоминаешь. Что же случилось? Ему не понравился твой танец заводилы? Все поонцы от него в восторге, ты же знаешь. Да и в других городах все забульбились от восхищения. Теперь у тебя среди танцоров – заводил полно последователей. И, говорят, что ты такой сюжет замутила, что повторить практически невозможно. Как тебе это удалось? Я-то считала тебя танцоркой – так себе, – недоверчиво оглядела она подругу. – Хотя я тогда так перепугалась, что ничего и не видела, что ты там утворила. Я зажмурилась. Но, главное, что ты жива осталась. Ты мне скажи – вы хоть обнимались с Донэлом на террасе?

Лана махнула рукой и вздохнула. Неужели в этот раз ей надо что-то говорить? И уйти в свою комнату, или закрыться библом, как дома, не удастся? Но, видно, придётся.

– Я сама не знаю, Мэла, как всё это случилось. Просто спонтанно взяла и освоила Танец. – Про Серого Гиганта она не хотела ей говорить – ещё примет её за сумасшедшую. Или за оригиналку, чего доброго. – Может, и правда, мне Туна помогла? А Донэл… Да, ему понравились мои… выкрутасы. Но у него и своих хватает. И потом – нам было не до обнималок! Мы знакомились! Представляешь, он та-акой свойский И я вдруг поняла, что моя влюблённость это иллюзия. Мы теперь просто друзья, – пояснила Лана, пытаясь как-то адаптировать ситуацию под понимание подруги.

– Во как? Друзья? Шутишь!– подозрительно уставилась на неё Мэла. – А, может, и правда? – задумалась она, даже забыв о своём коктейле. – А я думаю – куда делся мандраж, трепавший тебя перед каждой его лекцией или случайной встрече? Но как это – поняла? Он что, дал тебе потрогать у Скалы электрического ката? Или сказал в таинственной тени беседок, что навсегда убывает с Синой в экспедицию на Боруту? И это навеки исцелило тебя от непреодолимой тяги к докторам наук? Да, Борута – тот ещё подарок! – актёрствуя, подкатила глазки эта любительница захватывающих саг и романов, – Я б тоже мгновенно излечилась! Там же ни капли воды! – хихикнула она. – Только один аммиак! Жить всё время в скафандре? О! Кошмар! – Снова подкатила она глазки. – Пусть себе едут! Правильно, дорогая! – махнула она рукой.

– Типа того, – усмехнулась Лана. – Но всё не так печально. Донэл едет в экспедицию, но не с Синой, а со мной! И, возможно, не на Боруту! Пока не знаю – куда.

– Да ты что? Вот это да! – возбуждённо уставилась на неё Мэла. – А когда?

– Пока не знаю. Да это и неважно.

Мэла пристально всмотрелась в её лицо, пытаясь прочитать мысли подруги. Но та тут же закрылась от неё.

– Что ж, твоё право, – скорбно пожала плечами Мэла. – Право на личную жизнь и всё такое. Но это же нечестно! Я твоя подруга и хочу о тебе знать всё! А ты что-то скрываешь! Я теперь спать не буду! И ночью приду к тебе в куб с вопросами. Сонная, ты выдашь мне все свои тайны! – мрачно пригрозила она.

– Нет, поверь! – усмехнулась Лана. – Не надо – в куб. Я и так тебе всё расскажу. Мы теперь с ним, и правда, друзья. Доктор Донэл отличный моллюск, но не мой идеал. Хотя он геройски выручил меня, поддержав мой танец. За что я очень благодарна. И это я сама напросилась к нему в экспедицию – по дружбе. Он сказал, чтобы я в деканат зашла – оформиться. Хочешь со мной? Он разрешил взять и подругу. Только просил пока про таблицы Баританы никому не говорить.

– Про какие ещё таблички? – отмахнулась та, совершенно забыв тот разговор. – И что же, он с риском для жизни вывел тебя из безумного танца со смертью, чтобы просто пригласить в экспедицию? Какой скучный тип! Занудный препод!

– Типа того. И я ему очень благодарна за это.

– Ага, я всё поняла! – радостно блеснула глазами Мэла. – Весь твой любовный бред и дикие танцы в Полнотуние это всего лишь хитрый ход! Это всё из-за непреодолимой тяги к… успешной научной карьере! – радостно заявила Мэла. – Вот уж не думала, подруга, что ты такая карьеристка! Аспиранткой хочешь стать? Как Сионэла? Научным сухарём?

– О! Ты меня плохо заешь! Я ещё та штучка! – рассмеялась Лана. – Так хочешь со мной в экспедицию? Доктор Донэл опять что-нибудь интересное замутит. Он же замечательный! Я его обожаю!

– О, узнаю прежнюю Лану! – усмехнулась та. – Всё ж таки ты к нему до сих пор неравнодушна, а? Но нет, подруга! Я не пойду в эту занудную экспедицию с твоим занудным преподом. Что может быть интересного у нас на Итте? – скривилась Мэла. – Замшелые черепки, покрытые толщей веков и донных отложений? Это не моя стихия, дорогая! Ты что, предлагаешь мне самозабвенно хватать в забытых веками пещерах грязные осколки и, подкатив от восторга глаза, радоваться им, как плодам голубой мокуты? Нет, это не про меня! Я люблю чистоту и более-менее обжитые места. Комфортные! И романтичные. Типа – космоса. Или книг о космосе.

– Жаль! Вдвоём было б веселее радоваться осколкам прошлого, – усмехнулась Лана, отправляя пустой контейнер в утилизатор в центре стола. – Ладно, пошли, подруга, а то опоздаем на лекцию.

И, выпорхнув в широкое окно буфета, они быстро спустились к окнам сто сорок третьей аудитории – храму наук профессора Натэна Бишома – лауреата, дипломанта, эксперта и обладателя прочих степеней и учёных наград. Влетев в аудиторию, они оказались в родной атмосфере – в гомоне, спорах, мельтешении входящих и уходящих студентов.

Лекции – дело добровольное. Передумал присутствовать лично или появилось какое-то дело – окна всегда открыты. Онлайн-режим и видео-записи лекций доступны всем.

Глава 8. Заповеди совершенства

Профессор космогонии Натэн Бишом давно приметил большеглазую студентку с четвёртого курса – Лаонэлу Микуни. Которая на его лекциях всегда задавала каверзные вопросы, а на практических занятиях выбирала для курсовых самые сложные темы.

Глядя на неё, профессор вспоминал свою юность. Когда-то он тоже был довольно тугристым студентом. Ему казалось тогда, что время идёт слишком медленно, самое интересное произойдёт без него, и что он не успеет открыть и сделать нечто важное. Натан с детских лет бредил космосом, тайнами вселенной и загадками далёких галактик. Возможно, когда-нибудь он превратился бы в Вечного Астронавта, бесконечно путешествующего по неизведанным мирам, как это случилось с его лучшим другом Шанэном, ставшим легендой Цивилизаций. Но не стал. На этом пути для юного Ната оказалось слишком много преград, создаваемых запретами и ограничениями, обозначенными строгими правилами КСЦ – Космического Сообщества Цивилизаций, куда входила Итта. Его свободолюбивой душе были тесны эти рамки. Они казались ему слишком жёсткими и негуманными. И Натэн Бишом, лучший студент курса, успев лишь немного попутешествовать по мирам, однажды вернулся в университет, избрав своим полем деятельности науку. Которая, хотя и имеет ограничения в пределах возможностей разума, но не имеет границ для интуитивных прорывов. Более того – в научной деятельности даже приветствуется крамольное стремление рушить стереотипы, раздвигать горизонты знаний и, не оглядываясь на общепринятые теории и установленные законы, открывать свои собственные. В ней есть возможность, став наставником, щедро делиться своими знаниями и сомнениями с теми, кто ещё не закоснел в готовых правилах, не утратил интереса к новому и не боится спорить с авторитетами. Такими, например, как Лана – пытливыми и колючими, как морские беджи. Она не была круглой отличницей, наоборот –  всегда стремилась поспорить с тем, что общеизвестно, подобрать ко всему свой особый ключик. И даже низвергнуть признанные авторитеты, если их заключения ей не нравились. Конечно, со временем все его ученики,  да и Лана также, как было со многими другими до них, станут сдержанными и консервативными – как того требуют должностные инструкции и правила КСЦ, являющиеся для космо-исследователей и космо-навигаторов основой профессии. Они изменятся, поняв и приняв причины и истоки этой жёсткости. А их юношескую пытливость и эмоциональность сменит разумная мудрость. Но пока он с удовольствием наблюдал, как его студенты с азартом спорят, противореча и сомневаясь, изрекая глупости и свергая признанные авторитеты в неустанных поисках истины и понимания законов вселенных. Его это восхищало – профессор Натэн Бишом не любил равнодушных моллюсков. Сдержанных – да, ведь это главное качество осьминога, но не безразличных. А заодно он продолжал спорить и с самим собой,  прежним юным Натом. И, если честно, в этом споре всё чаще прежний Нат отступал под натиском аргументов или даже вставал на сторону нынешнего Натана – досточтимого профессора и авторитетного эксперта в области исследования космоса и тенденций его освоения. Наверное, он стал мудрее. Или, может, скупее в эмоциях. Возраст брал своё – Натану Бишому было уже почти тысяча витков. Девятьсот восемьдесят восемь, если точнее. Хотя – какая разница, разве дело в витках? Главное – опыт и выводы из его уроков.

Сегодняшнюю лекцию, как обычно длящуюся весь учебный день – так удобнее погружаться в тему, не отвлекаясь на иные размышления  – досточтимый профессор Натэн Бишом посвятил изучению СНиПа и ЭСЗ – норм и требований, соблюдаемым всеми членами Космического Сообщества. И, согласно которым, в КСЦ – Космическое Сообщество Цивилизаций, принимались новые члены. Ими сегодня уже были изучены почти все своды параграфов и правил, последовательность прохождения испытаний принимаемых цивилизаций и необходимые тесты при этом. Так что можно было переходить и к самому интересному – к полемике, которая была призвана закрепить материал и выявить не понятые моменты.

– Итак, дорогие друзья, прошу вас высказывать своё мнение и задавать вопросы, на которые я с удовольствием отвечу, – этим обращением профессор, как всегда, завершил свою лекцию.

В аудитории тут же раздался звонкий голос Лаонэлы Микуни:

– Досточтимый профессор Натэн! Скажите, почему так строг отбор в КСЦ? Этот железобетонный, нет – танталовый, СНиП мало кого пропустит через свои рогатки, а уж про мелкие ячейки ЭСЗ – Энергетического Сита Заповедей, и говорить нечего! Через них не проскользнёт и икринка маули, не то, что кандидат в КСЦ.

– Но всё же, некоторые умудряются, – улыбнулся профессор Натан.

– Хорошо, досточтимый профессор. А как же поступает Комиссия, если цивилизация лишь немного не дотягивает до требуемого совершенства?

– Но ты же сама говоришь – она не дотягивает.

– А есть ли возможность быстро её подтянуть? – не уступала Лана. – Чтобы время не терять. Ведь чтобы соответствовать требованиям Приёмной Комиссии, надо быть, как минимум  – святым.

– А как максимум? – улыбнулся профессор.

– Равным самому Творцу! – вздохнула Лана.

– Ну, ты и завернула – равным! – хмыкнул Сэмэл, сидевший неподалёку от Ланы с Танитой – куда же он без неё.

– Хорошо – подобным,  поправилась Лана.

– Что ж, к тому чтобы стать подобными Творцу, должны стремиться все разумные существа, – кивнул профессор Натэн. – Жаль только, что Эволюция Видов так редко создаёт столь совершенные творения. Как я уже вам говорил – требованиям СНиПа и ЭСЗ соответствует, как правило, лишь одна цивилизация из трёхсот кандидатов. И задача Комиссии – найти эту жемчужину.

– Да-да, я помню: одна из трёхсот…  Но это ведь так мало, – посетовала Лана. – Может, какую-то Заповедь, с которой у кандидата нелады, иногда можно и не учитывать? – протянула Лана.

– Какую, например? Перечисли-ка их ещё раз, уважаемая Лаонэла Микуни, – предложил профессор. – А мы все вместе подумаем – все ли они нужны?

– О, их целых двадцать! – сказала Лана. – А вы ещё не ответили на мой вопрос, досточтимый профессор. Это, хотя бы, возможно?

– Такой серьёзный вопрос не терпит спешки, – улыбнулся профессор. –  Итак, мы тебя слушаем.

Лана вздохнула и быстро застрочила:

– Ну, во-первых, перечислю десять Заповедей, которые являются ПБ – Первым Барьером, или крупным Ситом для выявления достойных цивилизаций. Они касаются действий и поступков. То есть – проявлений индивидуумов в материальном мире.

Итак:

Первая Заповедь: Превыше всех миров и их славы Тот, Кто сотворил их – Творец Вселенных превыше всего. Или, сокращённо:  Творец Вселенных равен бесконечности. А в виде формулы: ТВ = оо.

Вторая: Не создавай себе кумира, существующего лишь в тварном мире. Не поклоняйся и не служи творению твоих дел или творению твоего разума. ТВ = ОО.

Третья: Не произноси в пустых речах имени Бога, а лишь – Творец Вселенных. Иначе тем самым ты присваиваешь себе роль судьи или представителя Бога в тварных мирах. ТВ = оо.

Четвёртая: Всегда посвящай часть своей жизни Творцу. И тогда Он будет во всех твоих делах. ТВ = оо.

Пятая: Почитай Род свой и Эволюцию, которые сотворили тебя. И которые созданы Творцом твоим для совершенствования тела и Духа твоего. ТВ = оо.

Шестая: Не приноси вреда тому, что создано Эволюцией, и тому, что простирает Дух свой ко Творцу. Их сотворил Творец, они Его творения. ТВ = оо.

Седьмая Заповедь: Не стремись лишь к телесным радостям и не служи им в ущерб Духу твоему. Ради совершенства Духа ты и создан Творцом. ТВ = оо.

Восьмая: Не ты распорядитель того, что сотворил Творец, и тебе не принадлежит в этом мире ничего тварного. А лишь плоды Духа твоего. ТВ = оо.

Девятая: Не произноси клятв, ведь судьбы мира не в твоей власти. Они – в руках Творца. ТВ = оо.

И Десятая Заповедь: Не простирай око своё, помыслы и действия свои на то, что достигнуто другими. Это обкрадывает Творца и Дух твой. ТВ = оо.

– Прекрасно, Лаонэла,  – сказал профессор Натэн. – Итак, это, как ты сказала,  крупное Сито, основные десять Заповедей. А теперь назови нам малые ячейки Сита, остальные десять, – предложил он.

– Постараюсь ничего не перепутать, досточтимый профессор Натэн, – сказала, улыбнувшись, Лана. Ведь все на курсе знали, что её память безупречна.

Итак, ВБ – Второй Барьер, при приёме цивилизаций:

Одиннадцатая Заповедь: Счастлив тот, кто посвятил жизнь совершенствованию Духа, а не запросам тела. Стремись к совершенству Творца и совершенство Творца будет с тобой. ТВ = оо.

Двенадцатая Заповедь: Счастлив тот, чей Дух не останавливается, стремясь  к совершенству Творца. ТВ = оо.

Тринадцатая: Счастлив стремящийся достигнуть мирности Духа Творца, и мир Творца будет с ним. ТВ = оо.

Четырнадцатая: Счастлив ищущий путь к своему Творцу, не идя на зов мира, и Творец идёт навстречу ему. ТВ = оо.

Пятнадцатая Заповедь: Счастлив тот, чей Дух дарит миру мир, и мир возвратится ему. Ведь так поступает Творец. ТВ = оо.

Шестнадцатая: Счастлив, кто чист сердцем – в нём поселилась Любовь, она и есть Творец миров. ТВ = оо.

Семнадцатая: Счастлив, чей Дух не погряз в замыслах тварного мира, поскольку так поступает Творец. ТВ = оо.

Восемнадцатая: Счастлив, кто дарит истины Творца, не принятые миром, поскольку он не отвергнут самим Творцом. ТВ = оо.

Девятнадцатая: Счастлив изгнанный за правду и истину из мира, ведь его Дух принят самим Творцом. ТВ = оо.

Двадцатая Заповедь: Радуйтесь те, чей путь высок, неоценима ваша награда – достижение Мудрости Творца. ТВ = оо.

И, наконец, Истина, стоящая вне всех этих  Заповедей, а также всех норм и правил. Она является основным принципом для цивилизаций, существующих в нашей вселенной. И основополагающей при приёме новых. Это – соблюдение принципа БВЛ, – завершила свой перечень Лана.

– И что же такое БВЛ? – спросил профессор. – Поясни нам, пожалуйста.

– БВЛ – Безусловная Вселенская Любовь, это главный принцип тех цивилизаций, которые превыше всех принципов ставят проявление Безусловной Вселенской Любви ко всему сущему.

– Почему это так важно?

– Поскольку Безусловная Любовь, проявленная Творцом ко всему сущему – это основа бытия вселенных. Она то, что улучшает мир и ведёт его к совершенству. БВЛ это ключ понимания между различными Видами и мирами. Безусловная Любовь и Творец Вселенных уходят в вечность и они превыше всего. А в виде формулы: Безусловная Вселенская Любовь плюс Творец Вселенных  равняется бесконечности.

То есть:

БВЛ + ТВ = оо.

– Поясни, пожалуйста, подробнее эту формулу! – предложил профессор.

– Да-да, досточтимый профессор, я собиралась это сделать, – кивнула Лана. – Безусловная Вселенская Любовь это и есть Творец Вселенных! Они едины, поскольку Любовь – Его основное свойство и качество проявленное в созданном Им мире. Любовь это Бог. Но, как сказано в Третьей Заповеди: имя – Бог не упоминается попусту.  И потому мы заменяем его на – Творец Вселенных. БВЛ + ТВ = оо.

– Так, ещё что важно учесть при отборе цивилизации? – спросил Натан. И сам предложил: Давайте сейчас сделаем небольшой перерыв. Пройденная тема была достаточно объёмная.  А постом, уважаемая Лаонэла Микуни, продолжишь.

– Хорошо, кивнула она.

И студенты, поднявшись, устремились к окнам. Короткий перерыв не давал возможности перекусить, но можно было прогуляться – на этом этаже снаружи имелась довольно широкая лоджия с банкетками и красивыми насаждениями. Кое кто, собравшись группками,  даже умудрялся здесь делать небольшую разминку в перерыв.

Глава 9. Магические фокусы

Оуэн, притаившись возле скалы – чтобы каверзный сонар его не нащупал, стал по минутам восстанавливать в памяти тот день, когда спасся от акул. Тогда его шансы уйти от них были равны тому самому нулю, в который его собирались превратить Мэйтата со Стивеном. Безо всяких единиц.

Дело было около полугода назад.

 Однажды, к вечеру, выбравшись из своей пещеры, Оуэн не спеша брёл по дну, рассеяно ища сигнал отдрейфовавшей невесть куда стаи планктона. Он, как всегда, был погружён в свои философские размышления. Делается это просто: берёшь интересующее тебя понятие или явление и, отвлекшись ото всего, начинаешь о нём философствовать. Иногда при этом приходят очень занятные мысли…

И вдруг мирные философствования Оуэна были неожиданно прерваныя.

Он заметил, что, выскочив из-за дальней скалы, к нему спешит стая белых акул. Две тут же свернули, отсекая ему путь к отступлению, к спасительной пещере, а две другие ринулись наперерез. Криптит не почувствовал исходящего от них сигнала опасности, потому что задумался. Да и привык , что эта местность безопасна. Наверняка, акулы были залётные. И это были не какие-то ловцы с сетью на селёдок, а настоящие морские убийцы.

Оуэн отреагировал мгновенно – выпустив реактивную струю, он с огромной скоростью помчался к скальной гряде. Там, он знал, есть пещера с узким входом, он в него протиснется, хоть и великоват. Спруты, как известно, при желании могут пролезть хоть в горлышко кувшина –  лишь бы клюв просунулся.

Но оказавшись на месте, Оуэн понял, что пропал.

Вместо входа в пещеру была лишь груда камней, а над над этим местом нависала глыба в виде широкого козырька, под который с разбега и поднырнул осьминог. Теперь этот выступ перекрывал ему путь вверх. Назад тоже было нельзя – акулы уже были здесь. Окружив его, они приготовились атаковать спрута.

Оуэн угодил в ловушку.

Но криптит решил задорого отдать свою древнюю жизнь и выставил вперёд свои мощные конечности: «Кто первый»? Хотя сам понимал, что долго не продержится. С одной или двумя акулами он легко бы справился, но не с четырьмя.

Сейчас Оуэн, восстанавливая те события, вспомнил, что тогда он, как ему казалось, лишь на секунду прикрыл зрачки – чтобы не видеть эти кровожадные морды, отлично слыша их ликующие мысли о сытном обеде.

И вдруг с отчаяньем подумал о своей пещере:

«Эх! Если б я сейчас был там! А не здесь!»

И вдруг вокруг что-то изменилось. Да именно так – сначала исчез запах акул и их плотоядные эмоции. Затем не стало и этого. И всё вокруг стихло.

В чём дело?

Открыв зрачки и оглядевшись, Оуэн обнаружил себя… в собственной пещере!

«Я уже умер?» – удивлённо подумал Оуэн.

Но как это случилось? Ведь перед смертью он должен был ощутить хоть какую-то боль от укусов акул, но он этого не помнил. Или он просто уснул и видел сон про нападение?

Но тут он услышал, как вдали беснуются акулы, потерявшие вдруг законную добычу:

– Куда делся этот спрутище?

– Это ты его упустил!

– Нет, ты!

– У, гад! Загрызу!

Они даже подрались меж собой, покусав самую младшую акулу.

А Оуэн с недоумением слушал их и телепатически наблюдал.

Вот, немного успокоившись, акулы обшарили вокруг козырька каждую щель. Проверили округу. Но не могла же их аппетитная добыча вдруг растаять в воде? Не почудился же он им? Ведь они ещё даже слышали его запах.

Однако их мозг был слишком мал, чтобы вмещать в себя столь странные мысли. И акулы, переключившись на более привычное дело, уплыли на поиски очередной жертвы.

Оуэн же ещё долго недоумевал, не находя объяснение случившемуся. Пытаясь разгадать эту загадку, он даже заглянул в ИПЗ, обозначив это происшествие, как внезапное перемещение предмета в пространстве. Может, с кем-то ещё происходило нечто подобное?

И он нашёл.

Такие явления можно было разделить на четыре категории:

Первая. Бывали случаи, когда некоторые существа в экстремальных ситуациях обретали невероятные способности, совершая гигантские прыжки, развивая запредельную скорость, поднимая неподъёмные тяжести, за короткий срок, преодолевая огромные расстояния и в одиночку побеждая множество врагов. Опасность пробуждала в них некие скрытые силы и умения, о которых раньше они и сами не подозревали.

Но Оуэн, сбежав от акул, не пошевелил ни одним щупальцем, ни с кем не боролся и никуда не плыл, а неведомым образом сразу переместился в свою пещеру, отстоящую от козырька не менее, чем на тысячу метров. Так что этот вариант объяснения не подходил.

Вторая категория. Имелись люди, называющие себя престидижитаторами, фокусниками и иллюзионистами – от слова: иллюзия, обман зрения, хитрая манипуляция – которые мели совершать чудеса эквилибристики с предметами и живыми существами. При этом возникала полная иллюзия их невидимого перемещения. Однако происходило это лишь благодаря наработанной ловкости рук фокусника и специальному оборудованию, скрывающему манипуляции. Немного похоже на то, как это произошло с ним, гигантским криптитом, исчезнувшим из кольца акул. Но где же тогда был сам фокусник и его оборудование? Причём оно ведь должно было иметь приличные размеры, учитывая вес и размеры криптита.

Нечто подобное обману зрения или применению иллюзии делал Оуэн, сбежав от ловцов – выбросив светящийся состав и унося подальше ноги. Это был его личный фокус, наработанный практикой и оборудованный специальным мешком со светящимся составом, так сказать – техническим средством. Но в данном случае не было ни фокусника, ни технических средств.

Так что и этот вариант отпадал.

Третья категория. В человеческой цивилизации всегда были люди, именующие себя магами, экстрасенсами, колдунами, знахарями или ведьмами. На протяжении всей истории человечества о них было сложено множество легенд, сказок и баек, уверяющих, что они безо всякого оборудования могут одним лишь усилием мысли, щелчком пальцев или дуновением поднимать и перемещать предметы. Или даже себя самих. В современных фантастических романах этот феномен назывался телепортацией. Считалось, что такие способности у магов бывали врождёнными. Однако были свидетельства и о том, что начинающий маг способен был их развить или значительно усилить. Для этого он начинал прак-ти-ко-вать- ся. То есть – упорно тренировал себя, начиная с малого – поднимал взглядом, например, шарик или спичечный коробок, постепенно наращивая вес предмета и свою магическую силу. В итоге иногда, если ученик был настойчив, такое прак-ти-ко-вание увенчивалось успехом.

«Не мог же я без всякого прак-тико-вания поднять свою многотонную махину и кинуть её сразу на километр? – усмехнулся тогда спрут. – Или мог? Неужели я врождённый маг?»

Но, во-первых, почему до этого, за миллионы лет, эти способности у него не проявлялись? А, во-вторых, как правило, маги и колдуны всегда были очень неприятными личностями. Поскольку использовали свой дар для очень неблаговидных целей – обретения личной власти, собственного обогащения или причинения вреда соплеменникам. А он, Giant Octopus, никогда и малька не обидел. Да и власть ему не нужна. Кем стать? Морским владыкой? Так уже есть один – Нептун. Хватит уже начальников.

«Может, я просто не пробовал? – с иронией подумал тогда Оуэн. – Надо бы проверить. То есть – по-прак-ти-ковать», – усмехнулся он.

Для начала, чтобы далеко не ходить, он попытался приподнять усилием мысли валяющуюся неподалёку от него ракушку. Но упрямая ракушка, как он ни пыжился, даже не шелохнулась. Выходит – никакой он не маг?

Оуэн сам себе тогда показался смешным: сидит гигантский древний реликт и пучит глазки, пытаясь согнать с насиженного места бедную ракушку. Глупо это! И бросил прак-ти-ковать.

А что если его магические способности проявляются только в стрессовых ситуациях? Как в первой категории чудес? И что? Не искать же ему тех акул, снова нарываясь на неприятности? Даже ради научного эксперимента ему этого не хотелось. Оуэн поёжился. Нет. От этих зубастых тварей лучше держаться подальше.

А может, это случилось потому, что просто место у заваленной пещеры было аномальное?

И это – в четвёртых. То есть – это четвёртая категория чудес.

Давно известно, что на планете есть странные места с необъяснимой энергетикой и всякими казусами во времени и пространстве: тектонические разломы; турбулентные вихри источников; мегалиты, заряженные энергетикой аномальных месторождений; места неведомых древних Сил, история которых утеряна и рядом с которыми происходит всякая чертовщина – уж лучше держаться от них подальше. До этой поры он так и делал, хотя и знал некоторые. Например – глубоководный обрыв у Сопун-горы, где он когда-то жил.

Надо отметить – Оуэн и эту версию проверил, побывав у заваленной пещеры.

Ничего особенного. Место как место – ни разломов мантии, ни залежей металлов. Даже козырёк, причинивший ему столько неприятностей, обвалился, будь он неладен.

***

В общем, так ничего и не выяснив, Оуэн тогда бросил попытки разобраться с фокусом со своим странным перемещением. И даже практиковать больше не пытался.

А зря. Сейчас бы пригодилось.

Кстати, из-за всей этой суеты с ловцами и акульими воспоминаниями, Оуэн совсем забыл про Жёлтую Звёздочку. Её появление в Ночь Полнолуния теперь казалось ему сном или трансом, вызванным явлением некого гало зелёного цвета. Сейчас его голова была забита мыслями о том, как бы поскорее унести ноги от Стивена с Мэйтатой и от их каверзного сонара с боковым обзором. Не до Звёздочек.

«М-да. Мои воспоминания ничем мне не помогли. Но как же быть? Как отсюда выбраться? – вздохнул Оуэн, прячась среди камней и, на всякий случай, мимикрировав под их цвет. О планктоне на сегодня можно забыть. – Жаль, если сонар срисует меня, древнейшего головоногого – нет, скорее, голово-рукого – моллюска, мирно пробирающего перекусить, – посмеивался он, прислушиваясь к коварному попискиванию зловредного прибора наверху. – Может, по-прак-тиковать сейчас и начать прямо с сонара? Закинуть его куда-нибудь подальше, где и писк его не слышен никому? Жаль, что он не спичечный коробок, быстро по-прак-ти-коваться не получится.

И тут Оуэн вдруг решил попробовать прак-ти-ковать с себя. Ведь, возможно, один раз ему уже удалось себя перенести, может, и сейчас проявятся его способности иллюзиониста или мага, просыпающиеся в стрессовых ситуациях? Назови, как хочешь.

«Да, начну с себя, – решил он. – Я хоть я и покрупнее сонара или спичечного коробка, зато нахожусь гораздо ближе к практикующему, – усмехнулся он. – Вдруг получится? Пора отсюда уходить.

Итак, начнём!»

Оуэн прочно угнездился на камне и, прикрыв зрачки, сосредоточился. Как тогда, под козырьком.

«Так. Теперь надо сказать ключевую фразу. – Оуэн напрягся и вдруг чётко представил себе ту местность, где жил много лет назад. – Если б сейчас я был там! А не здесь!» – мысленно воскликнул Оуэн.

И внезапно почувствовал порыв холода, тисками сдавивший его…

Глава 10. Универсальная Формула

– Итак, продолжим, – сказал профессор Натэн, когда все снова расселись в аудитории по местам. – Слушаем тебя, Лаонэла.

– Основа этических понятий КСЦ это Универсальная Формула Совершенства – УФС Эта формула звучит так:

Безусловная Вселенская Любовь, которая стремится и равняется Творцу Вселенных, который равняется Бесконечности.

Выглядит она так:

УФС: БЛ))) = ТВ))) =оо.

Рассказывая, Лана телепатически демонстрировала формулу аудитории .

– Как это можно пояснить? – спросил профессор Натэн.

– Это значит: стремись к совершенству, достигай Безусловной Любви, которая и есть Творец Вселенных, и они приведут тебя в вечность. То есть, не только Творец превыше всего, но и Безусловная Любовь тоже, – сказала Лана.

– Отлично. Об УФС мы поговорим позже. А сейчас вернёмся к Заповедям.

Ну и какую из перечисленных Заповедей, уважаемая Лаонэла, ты бы хотела исключить, чтобы облегчить кандидатам вступление в КСЦ? – прищурился Натэн. – Какие ячейки Сита показались тебе слишком мелкими? Может, разрешим цивилизациям сотворять себе иного кумира, кроме Творца? Например – поклоняться собственному разуму, творению Творца? Или идолу – делу рук своих? Или, например, дозволим красть чужое достояние? Соседей по планете или иных цивилизаций?

А вы как считаете? – оглядел он аудиторию. – Согласны с Лаонэлой, что ЭСЗ требует пересмотра?

– Я бы присмотрелась повнимательнее к пятой Заповеди, – подала голос Мэла. – «Почитай Род свой и Эволюцию, которые сотворили тебя, и которые созданы Творцом твоим для совершенствования тела и Духа твоего». Так ли важно почитать Род и Эволюцию? Они ведь свою роль уже выполнили, если Вид достиг БВЛ и даже вступает в КСЦ? И могут отойти в сторонку – теперь её исполнение не актуально. В нарушении этой Заповеди у кандидата, на мой взгляд, нет ничего безнравственного. Или опасного для кого бы то ни было – соседей или иных цивилизаций. Если такая цивилизация получит доступ к СЗ – Сверх Знаниям, то ничего плохого не случится.

– Ты думаешь? Но давай ещё раз подумаем, Мэла, – предложил профессор. – Обрати внимание на последние слова Заповеди: «…которые созданы Творцом твоим для совершенствования тела и Духа твоего». Ничего не смущает и не вызывает сомнений?

Мэла задумалась, но промолчала.

– У меня вызывает, – сказал Сэмэл, – Почитать Род и Эволюцию, это значит – почитать и своего Творца, сотворившего нас и создавшего условия для Эволюции. Благодаря им и существует путь к совершенствованию Духа.

– Верно. Выходит – тот, кто не почитает свой Род и Эволюцию, тот не почитает и своего Творца. То есть, закрывая источник, благодаря которому существует, – кивнул Натэн.

– Не почитая свой Род, очень легко погубить и другой, – задумчиво проговорила Лана. – Неисполнение пятой Заповеди ведёт к деБВЛ – дефициту БВЛ. И различным порокам цивилизации

– А на мой взгляд, нарушение любой Заповеди приводит к деБВЛ, – заметил Сэмэл. – Ведь не зря же в конце каждой из них написано: Творец Вселенных превыше всего. То есть: ТВ = оо.

– Нет, давайте уже этот вопрос обсудим до конца, – прищурился профессор. – Итак, пятую Заповедь оставляем неприкосновенной, – сказал он. – Ну, какие ещё Заповеди кажутся вам наиболее незначительными? Или же наименее значительными? Или какой пункт в ЭСЗ можно свести к минимуму?

– Я считаю – все двадцать это одна Заповедь, – не уступал Сэмэл. – Они лишь записаны разными словами.

– Так. И каков вывод? – подзадорил аудиторию профессор.

– Любое невыполнение правил СНиПа и Заповедей проявляется дефицитом Любви и снижением роли Творца, – вздохнув, сказала Мэла. – Что говорит о серьёзном дефекте, присутствующем в цивилизации.

– А теперь перейдём к УФС. Как этот дефицит сказывается на Универсальной Формуле Совершенства? – продолжил Натэн.

– Наверное, её деформацией? Вместо символа Любви и Творца возникает нечто другое, – предположила Танита.

– Другое? Но ведь это уже будет и не УФС? – сказала Танита. – Если, например, сообщество индивидов воспринимает образ Творца искажённо, то вместо Него надо писать – тк, тварной кумир, идеализация некоего образа. Или же – ти, в случае изготовления идола, болванки для поклонения, – предположила она.

– А как проявляется Любовь? – спросил Натэн.

– Она, лишаясь достойного объекта, становится уже не Безусловной, а ограниченной возможностями этого идола или кумира. То есть, заменяется поклонением кумиру – пк, или же идолу – пи. А, поскольку в УФС уже примешано несовершенство и сомнение, то и её результат не определён. И это всего лишь… ФЗ – Фетиш заблуждений. И в итоге возникает лишь знак вопроса.

– Совершенно верно, – согласился Натэн. – Таким образом, как будет выглядеть результат? Что мы получаем вместо Универсальной Формулы? Как ты думаешь, Таниэна?

– Нечто странное, – сказала Танита, проецируя в сознание однокурсников свои выводы: Было:

УФС: БЛ))) = ТВ))) =оо.

А получаем:

ФЗ: пи = ти =?

Или же:

ФЗ: пк = тк =?

– Но почему знак бесконечности заменён на знак вопроса? – не поняла Мэла.

– Потому что все члены этого уравнения не вечны и подвержены изменениям, – предположила Лана. – Они созданы в результате заблуждений и зависят от заблуждений. Это создаёт условия для сомнений и свержения идола или кумира.

– Да, особенно это свойственно молодым цивилизациям, – кивнул Натэн, – постоянно свергать старое и возводить новое. В том числе – и религию.

– Иначе не было бы развития цивилизации и самой Эволюции, – заметил Сэмэл.

– Прекрасно, – кивнул профессор. – Я полностью согласен с этими выводами. А вы? – оглядел он аудиторию.

– Ну, это всё понятно, – согласилась Мэла. – А как будет выглядеть УФС при дефиците БВЛ – деБВЛ? Если к Любви примешан, например, страх перед Творцом? Ведь в основном страх и создаёт религии.

– Кто может ответить? – спросил профессор.

Вызвалась Лана.

– Назовём его – с, или ненависть – н, – сказала она. – Эти чувства характерны для молодых цивилизаций. Они проявляются не только к Творцу, владеющему их миром, но и к врагу, сопернику, претендующему на часть этого мира. Страх и ненависть, диктуемые инстинктом самосохранения, вытесняют из их сердец любовь. И искажают образ Творца. Он, деформируясь, становится ущербным. То есть – опять же становится тварным кумиром или идолом – тк и ти.

Тогда УФС будет выглядеть так:

Формула Заблуждений : страх = тварной идол = ?

или же:

ФЗ: ненависть = тварной кумир = ?

что одно и то же.

– Почему же сразу – ненависть? – удивилась Мэла. – К самому Творцу?

– Мне думается – страх сродни ненависти, – заметила Лана. – То, что способно испугать, подсознание обозначает как врага. Поскольку, по его представлению, эта вещь или явление способны причинить ему вред.

– И что в итоге? – спросила Танита. – Нельзя исключить из Заповедей и СНиПа ни одной буквы? Правильно?

– Именно так! Чтите СНиП и, в особенности – ЭСЗ! – сказал Сэмэл. – Они плохому не научат!

– И не допустят в КСЦ и к Сверх Знаниям незрелые цивилизации – проверено на опыте многих, – кивнул профессор Натан, – А чтобы предварительно проверить погрешности цивилизации, как я уже говорил, её предварительно диагностируют с помощью ГрЖ – Графика Жанэля, созданного академиком Жанэлем. Кто напомнит его параметры?

– Графика Жанэля математически точно отражает зависимость между величиной деБВЛ и соответствия цивилизации Заповедям, – пояснил Сэмэл. – Напоминаю, – спроецировал он в аудиторию, – что чем меньше дефицит БЛ, тем гармоничнее кривая. Идеальный график – при стопроцентном соответствии – это прямая линия. Малейшая кривизна – признак погрешности в развитии данной цивилизации. ГрЖ – это самое крупное сито при отборе цивилизаций.

– Верно! – кивнул профессор. – Потом, через рогатки СниПа и ячейки ЭСЗ, Комиссия пропускает лишь самых достойных. Но и они не идеальны. Как я уже говорил, в КСЦ отбирается лишь одна цивилизация из трёхсот кандидатов. А вы говорите – убрать какую-нибудь Заповедь, – покосился он на Лану. – Вы должны усвоить – соблюдение УФС, принципа БВЛ, правил СниПа и требований Заповедей – это гарантия того, что СЗ не будут использованы во зло. Ведь доступ к СЗ не готовых к этому цивилизаций, может привести к катастрофе.

– Жаль, что не все это понимают, – подмигнул Лане Сэмэл.

– Я понимаю! – отмахнулась Лана. – Но ведь можно сделать по-другому. Не надо давать доступ к СЗ! Или снижать требования к кандидатам! Можно подойти к этой проблеме с другой стороны! Просто помочь немного цивилизации, которая чуть-чуть не соответствует всем этим графикам и СНиПам.

– Мне бы и самому этого хотелось. Но как? – развёл руками профессор. – Думается, это не так уж легко.

– Просто надо немного подтянуть цивилизацию! – не отступала Лана.

– Но каким образом? – улыбаясь, спросил Натэн.

– За уши! И тянуть до тех пор, пока не оторвутся, – пошутил Сэмэл. – Или уж – за что найдётся,

– За хвостик, например, или за плавничок, – поддержал его кто-то из аудитории.

Все знали – Лане всех жалко. Она, наверное, способна и маленькому головастику помогать учиться плавать. Даже если он её об этом не просит.

– В Сообщество никто и никого не тащит, – строго возразил профессор. – Это великая честь, а не принуждение. И её надо заслужить. А не добиваться сочувствием или поблажками.

– Но любое разумное сообщество имеет право на то, чтобы вступить в КСЦ! – не сдавалась Лана.– Ведь так?

– Да! И это право прописано в Кодексе КС с самого его основания. Как ЭСЗ и СНиП – подтвердил профессор. – Добро пожаловать!

– Остаётся мелочь – проскользнуть сквозь эти ЭСЗ и СНиП и бесконечные требования Приёмной Комиссии! – вздохнула Лана. – А если у цивилизации имеется лишь малю-у-сенький недочёт? Мы же можем немного ускорить процесс её до-совершенствования?

– Возвращаемся всё к тому же вопросу: насколько малюсенький недочёт? – спросил профессор. – И как, уважаемая, вы бы ускорили этот процесс? – спросил профессор.

– Даёшь Эволюцию досрочно? Научите-ка и нас своим новшествам. – удивился Сэмэл. – Так, что ли?

– Ну, неважно – какой недочёт, – оживилась Лана. – Любой! Важно – как! – Профессор лишь вздохнул, а Сэмэл хмыкнул. – А как ускорить?

Во-первых, я бы создала для таких, почти готовых цивилизаций, школы. Назовём их ШкоСи – Школы сознательности! – размечталась она. – И в них я разъяснила бы им УПВ – Универсальные Принципы Вселенной, обучила правилам ЗЕсПа – Законов Единения с Природой, растолковала важность соответствия СНиПу и Заповедям. После этого, я думаю, претензии Комиссии будут успешно преодолены! И ученики ШкоСи успешно вступят в КСЦ. Всё!

– Всё ли? – переспросил Натэн.

– Ну, потом ещё можно немножко понаблюдать за выпускниками ШкоСи, – неуверенно сказала Лана. – Чтобы, если что – помочь им… разобраться в этих Сверх Знаниях. Всё просто, досточтимый профессор.

– Ого! Действительно просто! – рассмеялся Сэмэл. – Научи, помоги, проследи, поведи за ручку? Да это не школа, Лана, а какой-то детский садик! И этим деткам ты собираешься доверить СЗ?

– Контролировать цивилизацию после её вступления в КСЦ – это действительно новое слово в практике Сообщества! – усмехнулся профессор. – Повторяю – в КСЦ входят только совершенные цивилизации, равные меж собой в правах и обязанностях. Уместно ли их курировать?

Скажи, Лаонэла, став выпускницей университета, ты ждёшь, чтобы я, твой профессор, продолжал тестировать твою работу? Согласись, после присвоения тебе «Звезды Знаний» ты должна уже быть готовым специалистом. И твои дальнейшие успехи в освоении навигации и исследованиях космоса будут зависеть только от тебя. Но не от качества нашего курирования или слежки за тобой. А также – от вовремя подоспевшей помощи. – Та в ответ лишь согласно кивнула. – Кроме того, уважаемая Лаонэла, ты забыла очень важный момент!

– Какой, досточтимый профессор?

– Как ты предлагаешь в цивилизациях, учениках школы, «подтягивать» БВЛ? – улыбнулся профессор. – До полного отсутствия дефицита? Или…

– Научим! – бодро пообещала Лана. – Надо лишь…– задумалась она.

– Ну-ну! – подбодрил тот.

– Ну, литература, лекции, видео… что ещё?… – растерялась она, сама уже понимая, что несёт околесицу. – Личный пример тоже…

– То-то и оно! Любви, а уж тем более – Безусловной, научить в школе невозможно! Она – итог длительной Эволюции Духа. Или индивидуальной работы Души. А в Душу к каждому ученику, уважаемая, с указкой не заберёшься, – развёл руками профессор. – Это слишком тонкая субстанция, зачастую не зависящая от стороннего воздействия. И, даже – от личного примера.

– Так что же делать? – приуныла Лана. – Как помочь им ускориться?

– Никак. И продолжать подавать личный пример, – развёл руками профессор. – Это будет полезно, хотя бы, для подающего пример. Остальное, как говорится – в руках Творца и зависит от их выбора. И пусть будет, что будет. Эволюция умеет «подтягивать» лучше нас, Лаонэла. Хотя, увы, она иногда бывает чересчур строга и даже отсекает необучаемые Виды. Естественный отсев, так сказать. Комиссия, просеивающая через своё собственное сито называется – Эволюция.

– Отсев? Про это мне даже думать не хочется, – вздохнула Лана. – Разрушить всё, чтобы начать с чистого листа?

– Работа над ошибками, – кивнул профессор. – У Творца Вселенных много времени.

– Вы хотите сказать, что цивилизации, которые уже входят в КС, настолько совершенны? – озадачилась Мэла. – О, Древние Мудрецы! В каком же идеальном мире я живу!

– Хотел бы сказать – да, но не имею права, – покачал головой профессор Натэн. – Эволюция уходит в бесконечность. По крайней мере – для нашего внутреннего несовершенного зрения. Но и в КСЦ бывают и исключения.

– Вы меня пугаете, досточтимый профессор! – озадачилась Мэла. – Даже из КС возможен отсев?

– Вполне. Путь цивилизаций, входящих в КСЦ, ещё не окончен. И неоднозначен. Ведь совершенен только Творец, к которому мы стремимся через БВЛ, а затем…– развёл руками Натэн. – Вспомните знак бесконечности в УФС:

УФС: БЛ))) = ТВ))) = оо.

– Ещё к большему совершенству? Это при соответствии всем Заповедям? И куда же дальше? – озадачилась Мэла.

– Да! Какова цель полного совершенства? – спросила Лана. – Ведь мы же, досточтимый профессор, не способны уподобиться Творцу?

– Мы – нет, но мне кажется – поскольку Безусловная Любовь, которая, согласно формуле УФС, стремится к Творцу, когда-нибудь способна приблизиться к нему максимально, – заметил Сэмэл.

– Это в идеале, – возразила Мэла. – А реально?

– Мне кажется, и реально – тоже, – задумчиво проговорил Натэн. – Давайте ещё раз взглянем на УФС: БВЛ, через познание Творца, стремится к бесконечности:

УФС: БЛ))) = ТВ))) = оо.

По-моему, это означает… – сказал Натэн и, замявшись, огляделся.

– Что? – заинтересовались студенты. – Иную жизнь? Вечность вселенных?

– И что-то более безупречное, чем наше КСЦ, – вздохнул профессор.

– Это возможно? Что это? Есть другое… Сообщество? А какой там отсев?

– Я часто об этом думаю…, – нерешительно проговорил профессор Натэн. – Мне кажется, что – да, есть. Что где-то там, на запредельном уровне реальности, существует… назовём его – Новое Сообщество. У него есть свои, более совершенные Заповеди. Или, может быть – она всего одна. Но для нас, тех, кто входит в КСЦ, эта заповедь пока недостижима.

– Как? А что это? Например – какая? Вы догадываетесь? – зашумела аудитория. – Скажите, досточтимый профессор!

– Стоит ли? – огляделся Натэн. – Ведь это всего лишь мои догадки…

– А почему – нет? – заявила Лана. – Это ведь обсуждение.

– Да, это полемика, так сказать. Спор, выработка возможных версий, – сказал Сэмэл. – Это – ваша версия. А мы можем с ней и не согласиться.

– Ну, хорошо. Поспорьте со мной, если хотите, – уступил Натэн. – Я думаю, Новое Сообщество будет состоять уже не из цивилизаций, а из… Совершенных Душ, – медленно проговорил он. – Душ абсолютно абстрагированных от собственных интересов. И их главной Заповедью станет… Ну, например, такая – «Дари миру Любовь!» А значит, как и Творец Вселенных – создавай новые Миры.

– Ничего себе! Здорово! Это прекрасно! – зашумела аудитория. – Махрово! Я бы тоже создал чего-нибудь!

– Ваша догадка, досточтимый профессор, вызывает восхищение! – воскликнула Лана. – И я её полностью поддерживаю! Но это… слишком ответственно.

А Сэмэл заметил:

– Возможно, ваша версия и верна. Ведь и УФС говорит о чём-то подобном:

УФС: БЛ))) = ТВ))) = оо.

Тут каждый символ – обещание… чего-то запредельного, подобного вашему Новому Сообществу! Скорее всего, УФС для НС будет выглядеть так:

оо = (((БВЛ ((( ТВ ))) = БВЛ))) =НС))) =БВЛ))) = оо.

– Благодарю! – подняв верх руки и похлопав, сказал профессор. – Твоя формула замечательна, Сэмэл! Я беру её в свой багаж.

Аудитория одобрительно подхватила овации профессора.

– О, это, наверное, очень непросто – создавать новые миры, – вздохнула Танита. – А такая Совершенная Душа – это почти что Творец Вселенных! И действительно, наверное, способна своей Любовью творить миры.

– Ты права, такая Душа – почти что Творец, – согласился Натэн. – Именно – почти. Потому что обладает индивидуальностью, то есть – Душой, которой нет у Творца. Он безличностный Дух. И, в таком случае, УФС Сэмэла будет выглядеть немного иначе:

оо = (((БВЛ ((( ТВ ))) БВЛ))) НС))) БВЛ))) = СТ))) = оо.

Где СТ – Сознание Творца.

– Да, похоже, что так лучше, – согласился Сэмэл. – Так что, Мэла, у нас есть ещё к чему стремиться.

– Согласна – есть. Но, мне кажется это из области мечтаний. Нам бы пока с существующим положением дел разобраться, – вздохнула прагматичная Мэла. – Судите сами: тех принять, этих завернуть, а третьи – даже уже принятые в КС – не хотят соответствовать… Ну, как это? Чему не соответствуют? Нормам? Кодексу? Ведь графики, СНиПы и Заповеди не дадут и икринке маули проскочить. Что не так? И с кем? И почему?

– Да-да! Что вы хотели нам рассказать об отсеве, досточтимый профессор? – поддержала её аудитория. – Неужели есть цивилизации, которые вошли в Сообщество и затем были исключены?

– Поговорим об этом после перерыва, – сказал профессор Натэн и, действительно, раздался гонг, извещающий о нём.

Глава 11. Сопун-гора

«Где это я?! – удивлённо огляделся Оуэн. И его взгляд уткнулся в … курящую гору! – Вот так по-прак-ти-ковал!»

Он обнаружил себя сидящим прямо на песке среди буйных зарослей водорослей неподалёку от горы. Весьма знакомой, кстати. Вокруг него бодро плавали разноцветные стаи рыб, с удивлением на него таращась.

«Вот так фокус! Неужели получилось?! Я – маг?»

Ему как-то удалось за один миг перенестись через тысячу километров! Как такое возможно? Но ощущения подтверждали – да, удалось. И он оказался именно в том месте, которое представил. Холод больших глубин, высокое давление и знакомый пейзаж – всё говорило о том, что он там, где жил раньше. И всё здесь было так же, как и пятьсот витков назад. Ну, почти так же. А корабль с сонаром и ловцами редкостей остались ни с чем.

Вот она – Сопун-гора, как обычно мирно курящая чёрными клубами. А вот он, сидящий на песке гигант. А ведь, когда они с ней расстались, весьма недружелюбно. Поскольку Сопун-гора превратилась тогда в грозный вулкан, сидеть рядом с которым на песке, находясь в здравом рассудке, никто не пожелал бы.

Оуэн, наконец, поверив в реальность случившегося, вышел из ступора. И радостно подскочил.

«Слава Творцу! Мне опять удалось «улизнуть»! » – возликовал он.

От него тут же испуганно метнулась в сторону большая макрель.

«Что это за чудище? – прошелестели её испуганные мыслишки. – Откуда оно здесь взялось? Хоть бы не схватило меня!»

И шустро удрала в густые заросли.

Оуэн усмехнулся:

«Кажется, Стивен с Мэйтатой тоже уже меня не схватят. Ловко я по-прак-ти-ковался!»

И осьминог, поднявшись, не спеша отправился в другую сторону.

«Пусть пугливая тётенька макрель не беспокоится за свою макрельную жизнь! – добродушно посмеиваясь, подумал он. – Пусть сегодня все радуются жизни!»

***

Место, где таким необычным способом оказался Оуэн, было ему очень хорошо знакомо. Здесь, у подножия Сопун-горы, он прожил когда-то около пятисот витков. И это он прозвал – за струйки чёрного дыма, постоянно поднимающиеся из вершины – эту подводную гору Сопун-горой. Хотя люди называют такие подводные пики, дымящиеся из-за вялотекущей в них вулканической деятельности, чёрными курильщиками. Но имя Сопун-гора ему нравилось больше. Сейчас, уютно куря, Сопун-гора как бы говорила ему:

«Не бойся, мой дорогой спрут. Я уже не бешусь и здесь тихо, как и прежде».

«Оправдываешься за буйство? – хмыкнул Оуэн. – Надеюсь на твоё благоразумие, – Гора в ответ лишь благодушно выпустила тёмный клуб и притихла. – То-то же!» – сказал криптит.

А ведь двух сотен лет назад она, разбудив среди ночи всех местных обитателей, показала им свой истинный норов. Грозные силы, дремлющие в её недрах, вдруг проснувшись, забурлили огненной лавой и, раскидывая огромные камни, превратили эту местность в ад. Вода и пепел вздыбилась на многие километры вверх, почва и камни превратились в стекло, местные обитатели – кто успел – покинули эту местность, стремясь оказаться подальше от пылающего варева.

Оуэну повезло – ему подвернулась большая коряга, которую он оседлал. И на волне цунами он с комфортом промчался на ней около тысячи километров, оказавшись у некоего тропического острова. В его лагуне он и прожил последние двести витков, то есть – лет. И дальше бы там жил, если б на его головоногую голову не свалились ловцы с сонаром и сетями. Как говорят моряки – анкерок им в бок. И вот, волею Творца и таинственных магических сил, он снова здесь, у Сопун-горы. И теперь возле неё, слава Творцу, снова тишь и благодать. Как будто и не было того светопреставления, погубившего всю местную флору и фауну. А он будто и не уплывал отсюда, восседая на коряге и сопровождаемый, как некий грозный бог морей, грохотом и пламенем.

«Надо осмотреться, – решил Оуэн, отправляясь на обход Сопун-горы. Ему хотелось узнать – сильно ли всё здесь изменилось и убедиться, что это место пригодно для мирного проживания морского философа.

М-да. Гора, как ни странно, стояла, как и прежде, не расколовшись на куски, улетевшие в стратосферу. – Если б я лично не был тогда здесь, не поверил бы, что старик Сопун способен такое выкинуть! – подумал Оуэн, бредя вдоль неё. И усмехнулся: М-да, удачный каламбур – уж выкинул, так выкинул! Вместе со всеми обитателями и со мной. Еле ноги унёс!»

Вскоре Оуэн убедился, что вся живность и растительность здесь прекрасно восстановились. Безмятежно покачивались многоцветные ламинарии, посидонии, зостера, макроцпистисы, порфира, фуксовые и красные водоросли; красовались пышные актинии и филлоспадикс. Всюду оживлённо суетились местные обитатели, проносились косяки разноцветных рыб – колюшка, морской конёк, рыба-игла, карась-барабан, сельдь, тунец – нет им числа, резвились стайки беззаботных мальков, по своим неотложным делам ползли куда-то по дну клешнястые крабы.

Всё как прежде и даже лучше. Кажется, он, наконец, снова дома, а этих двухсот витков как не бывало…

Но что это? Вдруг невероятный голод охватил Оуэна, от приступа которого он едва не потерял сознание. Такого с ним ещё не бывало. Ему всегда казалось, что его подкожных жировых запасов хватит надолго – медитируя и философствуя, он мог пару-тройку дней безвылазно сидеть в пещере, не вспоминая о еде. Но только не сейчас! Казалось – если он в этот же миг что-нибудь не съест, то скончается на месте. Теряя над собой контроль, Оуэн пошарил руками вокруг себя и чуть не схватил подвернувшуюся рыбину. И – тьфу ты! – опять это оказалась всё та же любопытная тётенька-макрель, увязавшаяся за ним – подглядывать. Что это с ним? Негоже обижать новых соседей. Ещё прослывёт тут рыбоедом, разбегутся от него, нарушится мирная красота этого места. А он не рыбоед!

«Никаких зверств! Я ем только планктон! – приказал он сам себе. И с отчаяньем воскликнул: Но где же он? Подайте сюда немедленно планктоновые стада! Или я сейчас же умру от голода!»

Но, немного успокоившись и прислушавшись, Оуэн с радостью обнаружил неподалёку жужжащую стаю планктона. Включив реактивную струю, он стремглав ринулся к ней. Тётенька-макрель тем временем благоразумно убравшаяся в заросли, увидев, что этот гигант всего лишь любитель планктона, снова осмелела и потащилась вслед за ним – не каждый же день здесь можно увидеть такого великана. Да ещё эдакого дураковатого – подпрыгивает, мечется туда-сюда. Рыбу не ест. Как с Луны упал!

Добравшись до планктона и вволю наевшись, Оуэн весело подмигнул курсирующей мимо макрели – теперь уже его старой знакомой – и с любопытством наблюдавшей за его трапезой. А потом отправился вдоль горы – продолжать прерванное обследование местности.

Рельеф дна из-за разлившихся некогда огромных потоков лавы заметно изменился. А сама Сопун-гора стала более пологой. И даже спуск в находящуюся неподалёку глубоководную впадину – куда Оуэн так и не удосужился спуститься, чувствуя там некую аномалию – заметно сгладился. И всё же, последствия той бурной вулканической эпопеи для постороннего взгляда были уже практически незаметны. Морская флора и фауна быстро и активно освоили сожжённую территорию. Мурен и акул раньше здесь почти не водилось. И есть надежда, что буйство Сопун-горы разогнало их окончательно. Непуганая макрель своим поведением эту версию явно подтверждала. Его прежняя пещера, конечно же, бесследно исчезла в потоках лавы. Ещё бы! Но это не беда. Потому что новую ему долго искать не пришлось. Оуэн обнаружил на склоне Сопуна отличную базальтовую пещеру, расположенную среди завалов вулканического стекла. На неё так никто и не позарился, что не удивительно: к стекловидным стенкам не прикрепишься – скользки и колки; икринки не скроешь, поскольку ил почти отсутствует; и в стекляшки от врагов не зароешься. Да и рядом с пещерой на голом базальте почти ничего не росло, не привлекая сюда мелкую живность, которой можно бы поживиться, аккуратно высунувшись из пещеры. Следовательно, она не интересовала и более крупных обитателей дна.