Читать книгу Пересечение вселенных. Книга 4. Миры и цивилизации - Зинаида Порохова - Страница 3

– Мата джи, у меня к тебе просьба, – сказала Индира Ананде. – Правда, она немного необычная.

– Доченька, я выполню любую твою просьбу, – воскликнула Ананда. – Говори, что ты хочешь?

А сама грустно подумала: «Ну что необычного можешь попросить ты, моя ласточка? Новое сари для дома? Сандалии на ноги, отказывающиеся ходить? Но ты даже и этого не желаешь. Бедная моя доченька! Тогда – что же?»

– Можно, в нашем доме какое-то время поживёт юноша, мой знакомый, – вдруг заявила нечто несусветное Индира.

– К-как – юноша? Откуда он взялся? – удивилась Ананда. – Это что, твой однокурсник Пенджаб? Его из-за Зиты выгнали из дома? Но… мы всем скажем, что это друг Файяза.

– О, нет, это не Пенджаб. У них всё хорошо и, похоже, скоро у них свадьба. Это один мой… давний знакомый, который путешествует по миру. Ему какое-то время надо пожить в Дели.

– З-знакомый? – удивилась Ананда. – Сначала спросим у папы Мадхупа, хорошо? Он же глава семьи, – проговорила она с сомнением. – Понравится ли ему, что в нашем доме будет жить чужой человек? И где он сейчас, этот юноша?

– Здесь, в Дели. Скоро он придёт сюда. Мамуля джи, он не причинит беспокойства! Это послушник одного тибетского монастыря. Ты же всегда принимала в нашем доме монахов. Я прошу – позвони, пожалуйста, отцу, договорись с ним. Это очень важно для меня.

– Хорошо,– кивнула Ананда. – Не знала, что у тебя есть друг-монах.

А про себя посетовала: «Кто знает, что это за человек? Умеет ли себя цивилизованно вести в приличном обществе?»

– Мы с ним уже давно общаемся… по интернету, – вздохнула Индира, не любившая ложь.

Но как ей ещё объяснить появление в доме Юрия? Она и сама была в недоумении.

«Как такое возможно? Разговаривать без телефона? – взволнованно думала девушка. Она, конечно, сразу же согласилась приютить его. Юрий сказал, что вынужден был от кого-то сбежать. – Из дацана? О, Брахма! Что же он натворил? Но я верю, что он не способен на плохие поступки».

Тут от калитки раздался звонок и слуга Рохан, войдя, удивлённо доложил:

– Там молодой человек, госпожа. Европеец. Он к госпоже Индире. Говорит, что его здесь уже ждут.

– Да-да, пригласи его, – сказала Ананда. – И принеси нам чаю, Рохан. А с папой я договорюсь, доченька, не беспокойся, – добавила она, обращаясь к дочери. – Нельзя не принять странника, не имеющего приюта в большом городе. А там – посмотрим.

Рохан, уходя, только вздохнул – его хозяева истинные святые – всех привечают.

И вскоре вслед за слугой на террасу вошёл стройный синеглазый юноша, в сильно пропылённой одежде и с дорожной торбой на плече. Он поклонился Ананде и Индире и, сложив перед грудью руки, тихо проговорил:

– Намастэ! – поприветствовав их на индийский манер, продолжив на хинди: – Добрый день! Спасибо, что приняли меня, мата джи. Да пребудет с вами благословение бога Шивы.

Ананда, слегка поклонившись в ответ – как и положено солидной и высокородной индусской женщине, с удивлением осмотрела его. Какая гармония в облике этого юноши! Не может человек низкого звания так благородно выглядеть. Тогда почему же сам он пропылён и пропах потом – о, ужас!? Как низкородный. Впрочем, Гаутама, будущий Будда, тоже путешествовал в нищенском одеянии.

– Я – Ананда, мама Индиры, – сказала она, слегка морщась. – А как зовут тебя, юноша? Откуда ты родом?

– Очень приятно познакомиться, Ананда джи. Меня зовут Юрий, я – хуварак, послушник тибетского дацана, – ответил тот. – А родом я из России.

– О, ты прекрасно говоришь на хинди! – удивилась Ананда. – Будто тут родился.

– Благодарю, – поклонился Юрий. – У меня хорошие учителя. И я знаю многие наречия Индии.

Таланты юноши смягчили отношение Ананды к гостю. И когда Рохан внёс поднос с чаем и сладостями, поставив всё на столик, она сказала уже более доброжелательно:

– Угощайся, дорогой гость, Юрий джи. Извини, но твоя одежда немного запылилась в дороге. Не возражаешь, если наш слуга приведёт её в порядок? Если у тебя нет сменой одежды, ты можешь, искупавшись, переодеться в платье моего сына, Файяза. Хорошо?

– Благодарю вас, матушка Ананда джи, – поклонился Юрий. – С удовольствием скину с себя этот хлам. Я уже давно в дороге и у меня совершенно не было возможности привести себя в порядок.

Он ушёл с Роханом и вскоре вернулся уже в футболке и джинсах, взятых из гардероба Файяза. Они оказались ему впору.

– Обед у нас, как всегда, в два часа, – удовлетворённо сказала Ананда, уходя.

– Извини, пожалуйста, мою маму, – смущённо сказала Индира.

– За что?

– Она так бесцеремонно указала на твой вид. Дело в том, что у нас, индусов, все помешаны на шуддхи – чистоте. Все, кто имеет малейшую возможность, по несколько раз в день купаются и переодеваются и даже после еды моют руки. А у нас в доме просто оплот шуддхи – в прямом смысле культ аккуратности и чистоплотности.

– Боюсь, твоя мама, увидев меня, пережила шок – я неделю не переодевался, – улыбнулся Юрий. – То, по горам, на ишаке, добирался несколько дней до городка Лхасы, то летел в Москву на самолёте. И мне ни разу никто не предложил сменить мой гардероб, – усмехнулся он. – А потом – сразу сюда. Видок ещё тот, да? Но я и не слишком комплексовал. В Тибете я научился не придавать этому большое значение. Там ведь вода – на вес золота и её, в основном, пьют. Поэтому тибетцы уделяют чистоте одежды и тела минимальное внимание. И, знаешь, где-то через неделю даже перестаёшь замечать, что давно не мылся и даже тело не зудит от грязи. Тибетцы больше пекутся о чистоте Души, о Пути к освобождению от кармы. Часто даже простые крестьяне живут как монахи.

– В каждом народе свои обычай, основанные на условиях существования. А у нас вот, наверное, всё наоборот, чем у тибетцев, – вздохнула Индира. – Я рада, что ты отнёсся к этому с пониманием.

– Рохан уже подготовил тебе комнату,– входя на террасу, сказала Ананда. – Потом он тебе её покажет. Выпей пока чая с дороги, Юрий. Обед скоро будет готов.

– Благодарю вас, Ананда джи, – поклонился Юрий. – Не стоило беспокоиться. Я мог бы поспать и на террасе.

– О! – удивилась Ананда. – Я понимаю, что ты монах…

– Я лишь послушник, хуварак, Ананда джи, – поправил её Юрий. – Ещё только учусь.

– Вот-вот, – кивнула Ананда, – Такие-то ученики и налагают на себя слишком суровые правила и стараются сверх меры. В дацане делай, как хочешь, а в нашем доме ты будешь жить, как положено цивилизованному человеку. Мы там, в шкафу, и дополнительную одежду для тебя подобрали. Пользуйся, не стесняйся.

– Вы очень внимательны, Ананда джи, – улыбнулся Юрий. – Так гостеприимно меня ещё нигде не принимали.

– Я всегда рада принять друзей нашей дочери, – тепло улыбнулась Ананда. – Располагайся, как дома.

– Мамуля, мне бы хотелось поговорить с Юрием, – вынуждена был намекнуть Индира. – Мы с ним давно не виделись.

– О, конечно, доченька! – смутилась Ананда и удалилась. – Не буду вам мешать.

«Не виделись? – удивилась она. – Но где же они могли видеться? Он – монах в Тибете, она – всю студентка в Дели. А, ну, конечно же – они по скайпу общались. Я плохо понимаю в этих новомодных штучках!»

– Прошу, Юрий, садись, – указала на кресло напротив Индира. – Угощайся. Наверное, чай уже остыл.

Юрий сел, взял чашку и, взглянув на встревоженное лицо девушки, сказал:

– Не волнуйся, Индира, я не нарушил устава дацана, не сбежал оттуда и не выгнан за нарушения. Дело гораздо серьёзнее.

– Что же случилось? – встревожено спросила Индира

Юрий задумался:

– Не знаю даже, с чего и начать. Со времени нашей встречи столько всего произошло! – проговорил он. – А начну-ка я с видения…

И он рассказал ей то, что увидел во время медитации: приближение к монастырю вооружённых людей Конторы, несущих угрозу разгрома дацана, гибели его учителей – муршидов. И о своём решении выйти навстречу агентам, чтобы спасти дацан и своих наставников. А также – о поездке в Москву и разговоре с генералом.

– Он предложил мне участвовать в разделении человечество на «зёрна и плевелы». То есть, он, таким образом, хочет освободить мир от зла, – сказал Юрий с горькой улыбкой. – Виктор Иванович служит в таком ведомстве, которое, наверное, создало у него чувство, будто он всесилен, как бог. А ведь и я когда-то был таким же и мечтал спасти человечество. Только не знал – как. Это теперь, благодаря своим друзьям, я понял, что всё в мире находится в равновесии и развивается по божественным законам. И человек, возомнивший, что он может их поменять, обречён на поражение. А всякое такое вмешательство, несёт лишь беды. И ему, и остальным. Конечно, я отказался помогать делить мир на белое и чёрное. И вот я здесь, – заключил он. – А в России, как и в Тибете, меня теперь ищут.

– Как можно по собственной прихоти менять судьбы человечества? – покачала головой Индира. – У нас в Индии, как известно, существует множество каст. Среди них есть высшие, почитаемые едва ли не наравне с богами, а есть низшие, презираемые, выполняющие самую грязную работу. Есть среди них преступники и убийцы. Но высшие касты, занимающие самые высокие посты, никогда не планировали уничтожить низших только потому, что они ещё находятся на низком Духовном уровне. Согласно учению о реинкарнации и карме, когда-нибудь и эти люди изменятся и, может, выбрав Духовный путь, станут брахманами или вообще перестанут перерождаться. А чтобы это произошло, надо вести достойную жизнь, проявляя милосердие и терпение. Каждый отвечает за свои дела перед Богом, перед которым все равны, потому что по Его воле человек живёт на свете. И, пройдя свой жизненный Путь – достойно или не очень, получает возмездие или награду от Будды. Человек, который берёт эту роль на себя возьмёт себе и его карму. Что уж говорить, если это целое человечество. Такой человек, как Виктор Иванович, обрекает себя на цепь бесконечных и тяжелейших отработок.

– Жаль, что Виктор Иванович не знаком с этим учением, – кивнул Юрий. – В общем, мне пришлось давать оттуда дёру.

– Может быть, ты поспешил? – засомневалась Индира. – А вдруг бы он разобрался?

– Я знал, что он уже принял решение. И счёт шёл на секунды. Там были установлены видеокамеры и по малейшему знаку Виктора Ивановича на моих наручниках сработала бы ампула. А в ней вещество, подавляющее волю.

– А где же сейчас твои наручники? – испуганно спросила Индира.

– Оставил им на память, – улыбнулся Юрий. – Зачем уносить казённое имущество. Вот такая забавная история случилась со мной, – завершил он свой рассказ.

– Не очень забавная, – покачала головой Индира. – Даже страшная. Но ты правильно всё сделал, хотя это было очень опасно. И я боюсь, что Виктор Иванович не оставит свою затею реализовать эту притчу. А ты мог бы… воздействовать на него так, чтобы он, например, забыл о ней? Ты ведь это можешь?

– Могу, – вздохнул Юрий. – Я сейчас думаю на эту тему. У Конторы ведь ещё есть прибор – СП1, с помощью которого она и нашла меня. Возможно, со временем этот прибор, став более мощным – СП2, 3 и так далее, сможет заменить меня. И поделить «зёрна и плевелы». Конечно, при этом будут свои сложности – как его, например, вывезти за пределы России, и какие команды ему дать? У меня есть подозрение, что «плевелы», для простоты задачи, будут просто уничтожены. Что это будет – эпидемия безумия или стремления к суициду – не знаю. Но ничего хорошего Контора не придумает – не их профиль. О резервациях Виктор Иванович говорил мне лишь для отвода глаз. Зачем новым хозяевам мира хлопоты по содержанию «плевел»? Хотя, вывезти прибор – не проблема. Если у него будет необходимая мощность, его можно установить на спутник, – проговорил Юрий.

– Какой ужас! И что же ты решил? – испугано проговорила Индира.

– Сложный вопрос. Мне вся эта ситуация напоминает нападение Мары и его воинства на сидящего поддеревом Сиддхартху Гаутаму, – усмехнулся Юрий. – Их задача – вывести его из состояния самадхи, заставить участвовать в играх майи, поверить в их реальность. Задача Сиддхартхи – не позволить этого.

– Ты считаешь, что пусть всё идёт, как идет? – удивилась Индира.

– Да. И пусть будет, что будет, – кивнул Юрий.

– И что же будет с человечеством?

– Ничего, если это будет угодно Творцу. Майя сама стремится удержать этот мир иллюзий равновесие. Не стану я играть свою партию на её поле, выдвинется другая фигура, противостоящая Виктору Ивановичу и Конторе. Колесо будет крутиться дальше, но без меня. Поэтому, я думаю, не стоит никем манипулировать. Даже заблокировав Виктору Ивановичу память, я нарушу равновесие сил. Слишком велик этот клубок.

– Да. Целая планета, – покачала головой Индира. – Теперь я понимаю, о чём говорил Гуркиран-баба, когда сказал о подарке Шивы – я, хоть и не по своей воле, но тоже вышла с этого поля игры. Я буду молиться за Виктора Ивановича – чтобы боги вразумили его, и чтобы он понял, что не на том пути. И чтобы познал сострадание ко всем, а не только к избранным.

– Да. Будем молиться обо всех блуждающих в потёмках и ищущих света, – кивнул Юрий.

– А куда теперь ты? – спросила Индира. – Живи у нас, сколько хочешь. Я думаю, мои родители с радостью примут тебя, просветлённого учением в дацане человека. Но что ты сам думаешь делать?

– Я пока в растерянности, – пожал плечами Юрий. – Мой друг Оуэн посоветовал мне выйти из пифоса. Я вышел. И оказалось, что путей у меня много, но все они тупиковые. В дацан возвращаться нельзя – там меня всё ещё стерегут. Не хочу опять привлекать на них удар. К Оуэну? Даже если я отращу себе жабры, это будет слишком экстремально. Там, где он обитает, среда обитания слишком непривычная – мокро, тихо и опасно, – пошутил он. – Да он и сам сейчас оказался в переплёте, не лучше моего. Сидит в базальтовой пещере и прячется от учёных, желающих поместить его чучело в музей.

– Жабры? – удивилась Индира. – Ты серьёзно? И ты мог бы?

– Ну, да. И мне любопытно – вдруг получилось бы? – по-детски рассмеялся Юрий. – Так что извини, Индира, за столь бесцеремонное вторжение в твою жизнь. Но мне пока бежать некуда. Ну, кроме краснодарского вокзала, точки схождения вселенных, с нищими и убогими – возлюбленными бога Рудры-Шивы и моего друга шайвы Гоши. Но это не менее опасно и экстремально, чем жить на дне океана. К тому же там Михалыч лютует.

– Что ты! Я только рада! – возразила Индира. – Сам Шива велел оказывать помощь путникам и нищим. Мама свято чтит это правило гостеприимства.

– Это как раз про меня, – кивнул Юрий. – Но я постараюсь недолго этим пользоваться. Я ведь знаю индийскую щепетильность в вопросах такта и правил приличия, – улыбнулся ей Юрий. – Вы можете бесконечно уговаривать меня остаться. И говорить, что я – это самое ценное, что есть в вашем доме. И без меня он осиротеет.

Юрий шутил, но Индира понимала, что он просто бодрится.

– Я очень не хотел обременять твою семью, но у меня не было иного выхода. Бродил по улицам Дели, пока ты их подготовила, – задумчиво проговорил он. – Интересный у вас город – жизнь в нём так и кипит, народу множество. И из этого кипения рождаются судьбы, характеры, вершится жизненная история – так называемая карма. Никто и не ведает, что кому-то в очередной раз пришла в голову идея вмешаться в ход всеобщей истории, стать Богом и поделить мир на правых и виноватых.

Девушка сказала:

– Я рада, что могу помочь тебе, – сказала она. – Мои родители для меня готовы на многое. Хоть и нескромно так говорить. А мама, по-моему, уже приняла тебя. Правда, есть ещё брат Файяз. Он… немного оболтус. Но не так плох, как хочет казаться. Он слегка учится, слегка кутит, в общем – живёт, ни о чём не задумываясь, – сказала Индира. – Кстати Юрий, ты потом расскажешь мне обо всём, что с тобой ещё случилось? О твоих муршидах-учителях из дацана. Кто такие шайва Гоша и лютый Михалыч. И о корабле с учёными, собирающем чучела. Мне будет очень интересно послушать.

– Да, конечно, – рассмеялся Юрий. – Непременно расскажу.

***

Файяз в этот день вернулся домой рано. Надо было, наконец-то, доделать курсовую, будь она неладна. И завтра сдать её зануде-доценту, иначе его не допустят к сессии.

Файяз зашёл на кухню, в надежде, что там его покормят, не дожидаясь обеда. Повариха Фируза, как всегда, не могла отказать балагуру и всеобщему любимчику. Хотя по индусским традициям категорически запрещено пробовать и есть еду во время приготовления. Считалось, что дэвы расхитят и испортят её вкус, если съесть хоть кусочек до прасада – благословления пищи перед домашним алтарём. Но она была очень решительная и смелая женщина, не верящая во всякие предрассудки, поэтому щедро накидала Файязу на тарелку всего понемножку, кинула сверху лепёшку чапати, предупредив, чтобы не выдавал её. Ананда же любила во всём порядок и считала, что есть надо как цивилизованный человек: за столом, не спеша, используя все необходимые столовые приборы и приправы.

– О, как вкусно! Ты сегодня в ударе, Фируза-джи! – похвалил Файяз с набитым ртом. – Или у нас какое-то торжество, а я не в курсе?

– Какая я тебе ещё джи! – отмахнулась та. – Диди и только диди! А ты ещё не знаешь? У нас же в доме гость. Хозяйка велела постараться, – ответила Фируза, помешивая в кастрюльке острый соус.

– Гость? – удивился Файяз. – Чей? То есть – кто? Почему я не в курсе?

– Да и никто не в курсе. Он к нашей Индире приехал. С Тибета.

– С Тибета? Этого ещё не хватало! Чего ему там не сиделось? Надо ж додуматься – монаха мне тут поселить! – возмутился Файяз. – Будет нотации читать и учить праведной жизни! А тебе, диди, он непременно запретит много есть. А то уже…

– Что – уже! – замахнулась на него ложкой, испачканной в соусе, толстушка Фируза. – Ничего не уже! Я слегка полненькая, а это диди только украшает! И вообще, как ты со старшими разговариваешь!?

– Я ж тебе добра желаю, диди! А то замуж тебя не возьму, если не похудеешь! – подыграл ей Файяз.

Фирюза кокетливо хихикнула:

– Молод ты ещё жениться!

– Да нет, господин, – проговорил Рохан, стоя с подносом у двери и наблюдая их перепалку. – Этот монах никого и ничему не учит, он сам ещё мальчик. Даже младше Индиры. И всего лишь послушник. Очень скромный. А ты, вертихвостка, погоди про замуж. А приданное у тебя готово?

– А, вот оно как? Ну, тогда пусть живёт, – кивнул Файяз и, вытерев с тарелки остатки еды куском лепёшки, доел и её. – Вкусно, диди. Как и вся твоя стряпня. Да пребудет с тобой свет Шивы за твои праведные труды! Шива любит тебя! Как и я! – И он попытался возложить на её голову свои замасленные руки.

Повариха весело отмахнулась от него.

– Вот безбожник! – рассмеялась она.

А Рохан вдруг заявил:

– Мы все любим тебя, Фируза! Не только Шива.

Фируза удивлённо на него взглянула.

Все в доме, кроме неё, знали, что Рохан неравнодушен к ней. Вот только вера у них разная: она – мусульманка, он – кришнаит. И то, как это препятствие преодолеть, он вот уже лет пять всерьёз обдумывал. Жаль Фируза об этом не догадывалась. Иначе б давно, и ничуть не задумываясь, сменила свою веру. Женщина она была достойная, хоть и полноватая. Однако незамужняя. И её это очень расстраивало. Как-никак, уже тридцать семь, а жениха всё нет. Да и откуда ему взяться, если она целыми днями простаивает у плиты? Рохан, почтенный пятидесятилетний вдовец, вполне подошёл бы ей в мужья – есть свой дом, хороший заработок, дети выросли. Но он всё сомневался спросить – вдруг она ему откажет? Уже пять лет сомневается. И, похоже, так и не решится открыть ей своё сердце.

– Где этот послушник? – спросил Файяз.

– На террасе, – ответил Рохан и, хотя его об этом никто не просил, принялся помогать Фирузе на кухне.

Файяз же, сытый и подобревший, отправился на террасу, откуда доносились голоса.

– Привет, сестрёнка! – сказал он, входя в её цветущий уголок. И, сложив руки, сказал юноше, – Намастэ, сааб джи!

«Ничего так, красавчик, – подумал он. – И одет почему-то в мою старую майку и джинсы».

– Намастэ, вир джи! – привстал тот, сложив руки.

– Привет! Знакомься, это Файяз, мой брат. А это Юрий, мой друг, – представила их друг другу Индира. – Извини, мы временно дали ему твою одежду. Его в дороге запылилась.

– Да не вопрос! – небрежно бросил Файяз, но тут же в смущении замер: а стоит ли так говорить с ним? Он же монах.

Но Юрий тут же заметил:

– Я ещё не монах, а только послушник. Поэтому – будем без церемоний, Файяз. Приятно познакомиться.

– Фух! Ты меня обрадовал! – засмеялся Файяз. – А то я уж думал – мы тут будем жить теперь по монастырскому уставу. Мантры нараспев читать, поститься с утра до вечера – рис без масла, чай без сахара. А я ещё не достаточно готов к такому. Да и наша замечательная повариха не позволит впасть нам в аскезу. Кухня – это её храм. Она такие блюда готовит – пальчики оближешь. Аромат такой, что святого соблазнит! Такой палак панир готовит! С ума сойти! Вечером сам убедишься.

– С удовольствием отведаю, – улыбнулся Юрий. – Хотя до святости мне ещё далеко.

– Ну что ж, за блюдами и встретимся. А пока пойду-ка я погрызу чёрствый гранит науки, – сказал Файяз и, по-актёрски раскланявшись, ушёл.

«Вроде ничего гость, – решил он. – Не зануда».

– Вот это и есть мой братец, – посмеиваясь, сказала Индира. – Уж не обижайся на него. Он всегда такой, не только с тобой.

– Кроме моментов, когда видит Тийю, – кивнул Юрий.

– Ты и про это знаешь? – удивилась девушка. – Но как?

– Я с детства читаю информацию, хранящуюся в пространстве. Хотя давно научился от ненужной закрываться. Но Файяз прикоснулся ко мне. Тийа у него в приоритете. Не скажу этого об учёбе.

– Скажи, он и вправду выбрал не тот вуз, как считает Тийа?

– Не волнуйся. Пусть всё идёт, как идёт и будет, как будет. Он скоро изменится, станет лучшим помощником вашему отцу. И прекрасно справится с делами фирмы. Диплом получит совсем другой. Учёба, всё же, дисциплинирует его увлекающуюся натуру. А потом он и сам разберётся в ценностях жизни. Кстати такой крепкий орешек, как Тийа, необходима каждому легкомысленному молодому человеку, считающему, что он – центр вселенной.

– Вот как? – покачала головой Индира. – Выходит – наше мнение совпадает? А про меня ты что можешь сказать? – спросила девушка. – Хочешь, возьми меня за руку. Что записано обо мне в информационном поле Земли?

Она даже слегка приподнялась на кресле, протянув ему тонкие руки в браслетах. Юрий, вздохнув, взял её руки в свои…

И тут в их цветущий уголок вошла Ананда…

Увидев столь интимную сцену, недопустимую по индийскими правилам приличия, она вспыхнула. «Неужели между ними есть нежные чувства? – подумала она в смятении. – Бедный юноша! Бедная Индира! Как это волнительно! И он так молод и хорош!»

– Мы подготовили тебе комнату, – сделав вид, что ничего не заметила, проговорила Ананда. – Ты можешь отдохнуть перед обедом.

– С удовольствием, – сказал Юрий он. – Спасибо вам за хлопоты, Ананда-джи. Это действительно было бы неплохо.

И, поднявшись, пошёл за ней.

А Индира, закрыв глаза, попыталась представить себе Юрия, войти в его сознание. Где он там получает информацию?

И вдруг перед её глазами возникли кадры, похожие на картинки из фильма:

Вот маленький мальчик с недоумением смотрит на родителей. Он удивлён – они его не слышат.

Вот он постарше. Врач, замотанный бесконечным приёмом пациентов, пытается войти с ним в контакт, но мальчик упорно молчит. Росчерк в карточке.

Школьный класс. Подросток за партой внимательно смотрит на учителя и, будто увидев что-то постыдное, покраснев, отворачивается.

Вот он в магазине. Наблюдает, как у кассы стоит старик явно психически нездоровый. Над ним смеются, отбирают хлеб, за который он не может заплатить. Юноша растерян, он, Очевидно, не решается вмешаться.

Плачущая девушка – мотоциклист вырвал у неё из рук сумочку.

Двери храма, из которых священник выводит нищего.

Затем ещё много каких-то непонятных кадров: парни, пытающиеся схватить Юрия, мужчина с палочкой и собачкой, старик, что-то с угрозой говорящий связанному Юрию, генерал в просторном кабинете у окна…

У Индиры в голове как будто вспыхнуло пламя. Она вскрикнула и потеряла сознание…

***

«Что это со мной было? – спросила себя Индира, постепенно приходя в себя. – Какие-то картинки… Кажется, я потеряла сознание».

Над нею склонился Рохан.

– Госпожа! Скоро ужин. Не хотите ли переодеться? Я позову сиделку Нитью.

– Да-да, спасибо, Рохан. Я её сама вызову, – сказала она, нажав кнопку на подлокотнике кресла.

Рохан ушел. И тут же на террасу вбежал Юрий. Он был взволнован.

– Что случилось, Индира? Я почувствовал, что с тобой неладно, – сказал он.

– Я, кажется, потеряла сознание.… И это после того, как я взяла тебя за руку. Я что-то…видела. О тебе, о твоём детстве…

– Я ощутил, когда мы прикоснулись, движение энергии, – кивнул юноша. – Наверное, я передал тебе часть своих способностей. Не волнуйся, я научу тебя, как с этим жить.

И он сейчас выглядел совсем по-другому: не юноша, а учитель, гуру. Она улыбнулась ему:

– Хорошо, муршид. Готов произвести впечатление на папу?

– Ну, надеюсь, получится, – улыбаясь, согласился Юрий. – Хотя, думаю, ради вас он вытерпел бы здесь даже старика-пропойцу или беспокойного младенца. Так что не волнуйся. Что ж, поехали? – И толкнул её коляску к дверям.

У которых её уже ждала сиделка Падма с свежим сари в руках – для Индиры. Здесь все обязательно переодевались к совместной трапезе. Пища – это дар богов, и к ней надо приступать с почтением.