Читать книгу Неродная сестра мажора - Злата Романова - Страница 3

В начале сентября, несмотря на холод по утрам, днем еще тепло, поэтому, собираясь в универ, я надеваю рваные джинсы с кроссовками и топ на широких бретельках. Поверх топа накидываю толстовку. Два дня назад в моей комнате как раз появилась новая – оранжевая, с черной надписью на груди. Вчера Кир щеголял в точно такой же, но белой. Это единственная наша традиция, которая осталась со смерти мамы и Лиды. Мы больше не готовим блинчики вместе по субботам, не играем в стрелялки, не гуляем в парке, чтобы покататься на скейтах, нет. Все это, ну, кроме блинчиков, Кир начал делать с друзьями, оставив меня за бортом, а сейчас, и вовсе сменил эти занятия на паркур и гонки. Электронные игры его больше не интересуют, только реальные и очень опасные. Тем не менее, одна вещь, пожалуй, самая личная, между нами осталась неизменной – его одежда. А точнее, толстовки.

Все началось, когда Киру было четырнадцать, а мне одиннадцать. Мама купила для него классную толстовку и я закатила истерику, требуя такую же. Как бы мама не пыталась убедить меня в том, что это мужская вещь и мне она не подойдет, я не хотела униматься, и, она уступила. Тогда, начались возражения от Кира. Он не хотел, чтобы мы ходили в одинаковом, он же пацан, а я девчонка. В итоге, сошлись на том, что мне купят толстовку другого цвета.

С тех пор, когда бы он не покупал себе обнову, Кирилл всегда брал вторую, но другого цвета, и для меня. После смерти мамы, эти толстовки начали просто появляться в моей спальне, как по волшебству. Только однажды я осмелилась спросить его об этом, но он так агрессивно отреагировал, что я навсегда оставила эту тему. Толстовки просто появляются, словно из воздуха, и я просто их ношу, хотя мой стиль одежды уже совсем не мальчишеский. Хорошо, что они отлично сочетаются с платьями и юбками. Кир никогда не комментирует, видя на мне свое подношение, но я продолжаю их надевать хотя бы пару раз в неделю, когда позволяет погода, потому что все еще не готова отказаться от этой связи между нами.

Полностью собравшись этим утром, я выхожу из спальни и иду на кухню, где застаю завтракающего папу.

– Доброе утро, папуль! – наклоняюсь к нему, чтобы клюнуть в щеку.

– И тебе, Ася. Садись, яичница еще горячая.

Наливаю себе кофе и сажусь за стол, набрасываясь на ужасно вкусную яичницу с помидорами и сыром. Папа научился готовить после смерти мамы, а потом и я выросла достаточно, чтобы встать за плиту, так что завтраки у нас в семье всегда готовит он, а ужины – я. Обедаем мы на работе и в универе, кто куда ходит. Несмотря на то, что, со временем, состояние папы все больше растет, мы не переехали из своей старой квартиры, которая хранит воспоминания о маме и нашем семейном счастье, хотя и могли позволить себе особняк не хуже, чем у родителей того же Феди. И с обязанностями по дому справляемся своими силами, так как папа не желает, чтобы в нашем доме шастали чужие люди. Он даже Киру категорически запретил водить своих друзей и тем более девушек, сказав, что дает ему достаточно денег, чтобы развлекаться в других местах.

– Доброе утро, – ворчит Кирилл, появляясь на пороге.

Он уже одет в темные джинсы с футболкой и причесан, если так можно назвать его укладку «а-ля только что из постели», но все равно выглядит, как ходячий зомби. Налив себе эспрессо, брат садится и смотрит в одну точку, сонно потягивая горький напиток.

– Когда ты уже начнешь ложиться вовремя? – недовольно косится на него папа.

– Пяти часов сна мне вполне достаточно, – говорит Кир, переводя свои мутные глаза на меня.

Окидывает взглядом мою толстовку и снова утыкается в свою чашку с ничего не выражающим лицом.

– Папочка, что ты хочешь на ужин? – перевожу на себя внимание отца я.

Не хочется очередной ссоры. В последнее время папа все больше давит на Кира, прося быть ответственнее и пытаясь втянуть в дела их бизнеса, ведь тот уже старшекурсник.

– Я сегодня буду поздно, – морщится папа. – Не нужно на меня готовить.

– О, тогда пицца на ужин! – радуюсь я.

– Не хочу пиццу, – кривит рот Кирилл.

– Тогда готовь себе сам, – усмехаюсь я, показывая ему язык.

Он не может даже яйца себе пожарить, не говоря уже о чем-то посерьезнее, но почему-то предпочитает домашнюю еду ресторанной, которую, напротив, большинство любит, в том числе и я.

– А ты сама себя отвози в универ, – парирует гаденыш.

– Кирилл, чтобы я этого больше не слышал! – вдруг, жестко вмешивается папа. – Ты не будешь шантажировать свою сестру!

Я с удивлением перевожу на него взгляд, удивляясь внезапной агрессии, в то время, как Кир смотрит на папу со скептицизмом.

– Дядя Петь, ты перебарщиваешь, – говорит он.

Они с папой обмениваются непонятными для меня, взглядами, после чего Кирилл встает, кладя свою чашку в мойку.

– Мелочь, жду тебя пять минут. Если не спустишься – уеду, – бросает он, выходя.

Я продолжаю смотреть на папу, видя, что он расстроен и не понимая причины.

– Пап, что происходит? Вы с Киром опять поругались?

– Не обращай внимания, я просто на нервах. Сорвался на нем, почем зря. Больше не буду.

Я тут же успокаиваюсь. Папа и мне может нагрубить сгоряча, но я не обижаюсь. У него просто работа нервная, он же ради нас старается.

– Хорошо, я тогда побегу. Пока, папуль!

Снова чмокаю его в щеку и бегу к себе за сумкой, чтобы быстрее спуститься. Кир ведь правда не станет ждать, если опоздаю. Я могла бы ездить на такси, но папа против. Восемнадцать мне исполнилось недавно и я два раза уже провалила экзамен, так и не получив права. Утром меня чаще подвозит папа, но, когда он спешит, это делает, нехотя, Кир. Правда, вредный братец высаживает меня, не доезжая до универа, чтобы нас, не дай Бог, не увидели вместе. Будто я могу испортить его репутацию крутого парня. Придурок!

– Я почти уехал, – говорит Кирилл, когда я плюхаюсь на переднее сиденье его Порше.

Он обожает быструю езду и спортивные автомобили, что всегда пугало меня, ведь своей жизнью Кир рискует практически каждый день, занимаясь вещами, которые могут убить или покалечить его. Из-за одного только паркура он ломал и ногу, и обе руки, не говоря уже о ребрах, ключице и носе. Папа не может его приструнить, потому что Кирилл имеет на все свое мнение и никого не слушает. После совершеннолетия у него есть полный доступ к наследству от умерших родителей и, хотя папа все еще занимается всеми финансами семьи, он не может отсечь Кира от денег лишь бы заставить его слушаться.

– Я вовремя, – бурчу я, доставая наушники из рюкзака и вставляя их в уши.

Кир тут же включает музыку в машине на всю громкость, назло мне, и, я ясно это вижу по его самодовольной морде. Поняв, что такими темпами могу и оглохнуть, я кладу наушники обратно и делаю звук в машине немного тише. К счастью, он никак не реагирует на такую вольность, уступив мне. До универа мы доезжаем вовремя, и, когда он привычно высаживает меня, не доезжая до конца, я быстрым шагом направляюсь к зданию, потому что надеюсь еще выпить кофе перед парами. Дома как-то не успела, а на первом этаже недавно открылась чудесная кофейня. К моему облегчению, народ здесь уже не толпится, как обычно бывает по утрам.

– Катюш, сделаешь мне быстренько латте? – прошу свою знакомую, которая по счастливой случайности устроилась на работу именно сюда и частенько снабжает меня бесплатными печеньками к кофе.

– Здесь вообще-то очередь, Белова, – раздается рядом недовольный голос.

Я и не заметила, когда мчала на всех парах к стойке, что здесь кто-то еще есть. Теперь, обернувшись, вижу, что за витриной, оказывается, стояла Ваня Стужева, разглядывая маффины с недовольно поджатыми губами.

– Извини, не увидела тебя, – миролюбиво улыбаюсь ей.

Ваня, которую все называют за спиной Стужа, моя одногруппница и главная стерва потока. Так как я корректный и мирный человек, у нас с ней не возникает конфликтов, но Стужа заводится с полуслова и может превратить тебя в мусор одними своими едкими словами, если ей покажется, что ее оскорбили. Если честно, я немного побаиваюсь ее. Характер Вани совершенно не вяжется с внешностью милой маленькой блондинки. Люди не раз замечали, что мы с Ваней внешне чем-то даже похожи, как настоящие сестры, и я склонна с этим согласиться, но стоит ей открыть рот или взглянуть своими ледяными синими глазами, как всякое сходство кажется невозможным.

У нас с ней примерно одинаковое телосложение и рост, черты лица, кроме выреза и цвета глаз. Правда, если мои волосы натурально-русые, то у Вани это стильный блонд. Мы находимся в совершенно разных лигах: девушка по соседству и гламурная дива, поэтому сравнения мне кажутся нелепыми, как и ей. Однажды, услышав один из комментариев о нашем сходстве, Стужа оцепенела и выдала оскорбительную тираду о том, что я даже ногтя ее недостойна, после чего ее безразличное отношение ко мне стало носить оттенок неприязни. Мне хватает негатива и от Кира, поэтому я предпочитаю не вступать в конфронтацию и быть с ней предельно милой. Стужа может быть опасным врагом, если ее кто-то бесит.

Сегодня, к счастью, она не кипит желанием говорить. Получив от Кати свой заказ, Ваня кидает в меня пренебрежительный взгляд и, резко развернувшись, уходит, топая высокими каблуками шикарных туфель, на которые я невольно заглядываюсь, как загипнотизированная.

– Она хоть и стерва, но чувство стиля у нее есть, – вздыхает Катя, тоже смотря ей вслед. – Я бы многое отдала хоть за один наряд из ее гардероба.

Я понимающе усмехаюсь и достаю карту, чтобы расплатиться за кофе. Болтать нет времени, поэтому поблагодарив Катю, я бегу на первую пару, обгоняя неторопливо идущую Стужу. Конечно, ей-то за опоздание и слова не скажут, ведь ее папа спонсирует университет и входит в попечительский совет.

Иногда я завидую Ване, ведь ей все дается легко и нет в ее жизни никаких проблем, которые нельзя решить деньгами или резким словом. Мне бы хоть половину ее уверенности в себе и твердости характера, тогда и с парнями не было бы проблем, и с тяжелым характером Кира справляться было бы легче. Эх, мечты, мечты…