Читать книгу Альвы - Злата Заборис - Страница 3

– Макар! Мака-а-а-ар! – доносилось из-под раскидистого куста.

– Чего тебе, Семёныч? – отвечали откуда-то неподалеку.

– А плесни-ка мне еще!

Ветви кустарника зашелестели, и послышалось характерное бульканье.

Деревня, она и в Африке деревня. Пьяницы, старики, изредка – малые дети. Первых встречаешь так часто, что уже и перестаешь им удивляться. Чаще всего, их просто перешагиваешь.

Я отвернулась обратно к воде.

И как только эти два субъекта до реки доползли?..

– Эй, ты меня слушаешь? – Прервал мои размышления голос сестры.

Апатичный взгляд в ее сторону.

– Вся во внимании, – киваю, дабы не выказывать полного безразличия к ее рассказу.

Пару минут назад сестрица пересказала мне репортаж о летающей тарелке, замеченной в деревеньке неподалеку. И теперь мучилась неразрешимой дилеммой: поверить журналистам на слово или же сначала отловить ту самую тарелку и поболтать с марсианами на предмет споров об их существовании. Нетрудно догадаться, что все то время, пока сестра поведывала мне о своих весьма странных для пятнадцатилетней девушки переживаниях, я молча смотрела на волны, все больше и больше погружаясь в собственные мысли.

Плоский камушек, брошенный моей рукой, лягушкой скользнул по водной поверхности и тут же был поглощен приливающей волной.

Ветер, разгуливающий по берегу реки, вздымал с земли песок и кружил его в воздухе, из-за чего казалось, будто речной пляж погружен в туман. Сизые облака бесконечной чередой плыли по небу, предвещая скорое наступление дождя.

Что хуже? Холодный ливень или летающий в воздухе песок?..

– Ну-ка повтори последнее, что я сказала! – потребовала сестрица.

– Что-то о методах охоты на неопознанные летающие блюдца… – рот мой предательски зевнул.

– Так я уже давно не об этом! – сестра нахмурила брови. – Вот скажи-ка лучше, не кажется тебе, что слишком уж она странная?

Вздох.

Как. Мне. Ее. Жаль.

Ее – это нашу новую соседку. Стать объектом внимания моей сестры даже врагу не пожелаешь. А ведь Татьяна Короткова появилась в поселке лишь с приходом сентября, то бишь примерно неделю назад.

Незаметная, невысокая Таня ничем особо не выделялась из толпы обыденных провинциальных девиц. На голове ходить не умела, на ковре-самолете по поселку не летала. Ума не приложу, чем она только могла заинтересовать мою сестру-мистика.

Но уже на второй день ее пребывания в нашей местности, моя милая сестрица села Татьяне на хвост и объявила о разведывательной операции. Кстати, лично ко мне соседка так за знакомством и не обращалась. То, что я знаю имя оной – заслуга исключительно нашей маленькой доставайки.

– И в чем же заключается ее странность? – вопрос был, скорее, дежурным, для поддержания разговора. Однако я, к удивлению, открыла, что с интересом жду на него ответа и даже вынырнула для этого из прочих своих мыслей.

– Ты что, вообще ничего не замечаешь?

Я уже собралась отрицательно замотать головой, однако в последний момент решила не провоцировать лишний раз сестрицу, и лишь слегка пожала плечами.

Глаза сестры округлились.

– Тебе по порядку перечислить или как?

– По алфавиту.

– Да ну тебя! Во-первых, она подозрительно часто шастает около нашего дома…

– Нашла к чему придраться! У нас дом возле спуска на пляж, тут все шастают.

Однако сестрица сдаваться не собиралась.

– Во-вторых, она живет в сарае!

Рука, приготовившаяся для броска нового камушка, притормозила.

– Это в каком? – я озадаченно нахмурилась.

– У Раисы Ивановны из семнадцатого.

– Так у нее же там корова?..

– Ну да, а сеновал-то над коровником свободный.

Я озадаченно примолкла, смакуя в голове сей новый факт.

– Соседство, конечно, необычное… но проблемы с жильем еще и не туда заводят. Да и кто вообще в нашу глушь от хорошей жизни поедет?

Сестра недовольно фыркнула.

– Но не над коровой же жить!

Вздох. Другого ответа у меня попросту не нашлось.

– Вот видишь! – Моментально среагировала сестра. – Я всё же права: она странная!

Конечно, странная. Если поставить рядом Таню Короткову и мою сестру, еще у кого больше странностей окажется. Предчувствую, что у моей сестрицы. Чего только одно ее имя стоит: Камилла.

Правда, звучные паспортные данные – не самый броский акцент на ее портрете. Помимо этого, Камилла является обладательницей броской и, в некотором смысле, клишированной внешности. Такую часто любят приписывать вампирам, ведьмам и прочим представителям нечисти из бабкиных сказок.

Кожа ее настолько бледная, что любой альбинос в сравнении может показаться знойным мулатом. Волосы же, напротив, глубокого черного цвета, без примеси прочих оттенков. А что касается ее глаз, то это – отдельная монетка в копилку странностей. Если не приглядываться к ним как следует, то они могут сойти и за карие. Однако если же всмотреться в них со всей пристальностью, то можно различить и на радужке и бордовые оттенки.

В остальном же сестра выглядит как вполне обычная девушка. Две ноги, две руки и никаких излишеств в духе второй головы или хвоста. Разве что из-за низенького роста и худенькой плоской фигуры ей обычно дают не больше тринадцати лет. Да и миловидное ее личико смотрится слегка по-детски. Не спасают от этого эффекта ни густые ресницы, ни широкий разрез глаз, и ни даже грациозная лебединая шея.

Представили себе? А теперь прибавьте ко всему этому характер неуемной девочки, везде и всюду ищущей чудеса. И не просто ищущей, а маниакально ищущей.

Чего только моя сестра не вытворяла: и инопланетян по ночам на крыше выслеживала, и на Деда Мороза с капканом охотилась. А один раз даже притащила домой бутылку «Изабеллы» и вылакала ее в одну харю, исключительно ради того, чтобы увидеть пресловутых зеленых чертей.

Словом, существуй на нашей планете номинация «доставайка года», моя сестра была бы ее единоличным пожизненным победителем.

Да нет, на деле Камилла – личность весьма сносная. Но в определенные моменты от нее лучше держаться подальше. Круглосуточно.

Ветер потихоньку утихал. Из густого леса, тянущегося вдоль берега, показался дымок – кто-то развел костер. Запах паленой хвои быстро разнесся по всему побережью.

Камилла встала, отряхнула от налипшего песка седалище и, вопросительно воззрилась в мою сторону.

– Ну что, домой?

Ответив кивком головы, я последовала ее примеру.

Дорога к реке идет через лес, расположившийся на самом краю нашей местности. От пляжа мы живем не так уж и далеко, но из-за крутого спуска со склона, путь к нему занимает довольно много времени. Впрочем, как и путь обратно.

Деревянная лестница, установленная у выхода к песчаной полосе, закончилась, и теперь под нашими ногами заскрипела мелкая галька. Крайне неудачное покрытие, при здешнем наклоне: поедут камушки, и надевайте белые тапки.

Так мы и шли, хватаясь за ветки растущих рядом деревьев всякий раз, как чувствовали, что наши подошвы начинают скользить по склону.

Сбоку показался шаткий подвесной мостик – путь к роднику. Возле ключа нередко ошиваются всякие агитаторы здорового образа жизни. Те, что пьют исключительно родниковую воду, очищенную от тяжелых металлов, едят фрукты и овощи, с десяток раз вымытые в этой же воде, уделяют должное время медитациям… При всем этом, не забывая покурить в перерыве между очищением чакр и пропустить стаканчик пива после дыхательной разминки.

Но сегодня таких проповедников у родника не наблюдалось. Вероятно, блюстители ЗОЖ разбежались по домам, побоявшись озябнуть на ветру.

Галька зашелестела под ногами сестры и стремительно поехала вниз. Камилла, ойкнув, схватилась рукой за указатель с надписью «родник». Ниже самого указателя кто-то приделал меморандум: «Уважаемые! Убедительная просьба кипятить воду перед употреблением!».

«Вы все еще кипятите? Тогда мы идем к вам!». – виднелись еще ниже чьи-то каракули.

Через какое-то время лес уже окружал нас только с одной стороны. С другой тянулся строительный забор, вдоль и поперек исписанный различными ругательствами. Судя по тому, каким обилием художеств пестрела металлическая поверхность, авторы «культурных граффити» не только показали здесь уровень развития своей одухотворенной личности, но и полностью исчерпали собственный словарный запас.

Забор, со всеми мемориальными слоганами, был прямым свидетельством, что очень скоро последует выход к цивилизации. Ну, как к цивилизации…

Канарейкино – так называется наша местность.

Географически Канарейкино принято считать отсталым поселком на задворках города-тысячника Забобровска. Однако куда чаще его называют деревней. Причина кроется в том, что данную местность крайне трудно окрестить как-то иначе. На это не поворачивается язык ни у канареевских аборигенов, ни у приезжающих на родник «туристов». И немудрено.

Провести границу между нашим поселком и деревней практически невозможно. Дома, народ, населяющий эти дома – совершенно идентичны. Что в деревне рядами идут деревянные избушки, между которыми изредка проглядывают современные постройки, что здесь. Та же картина. Впрочем, нет: избушек тут намного больше. Не такая уж у нас и популярная местность, чтобы городские съезжались сюда строить свои дачи. Имеются, конечно, таковые участки на восточной границе Канарейкина, но их совсем немного. Эти относительно новые постройки можно с легкостью пересчитать по пальцам на одной руке. Остальную же часть поселка составляют старые срубы и обветшалые домики столетней давности.

Население Канарейкина тоже легко отождествляется с деревенским. Основную его часть составляют старики-пенсионеры, кто провел здесь всю свою жизнь. Меньшую – не реализовавшие себя взрослые индивиды, наплевательски относящиеся к уровню своей жизни. Такие, по большей части, одиноки – у них нет ни семьи, ни образования, ни прибыльной работы, позволяющей скопить на приличное жилье. Да и не нужно им ничего из этого. Им и так неплохо.

Ну а самую мизерную часть местного населения, составляют хозяева «свежих» домиков с «востока». Эти не живут в Канарейкино, а лишь приезжают сюда по выходным да праздникам, чтобы отдохнуть от городской суеты в тишине и покое.

Собственно, тишина – главное достояние данной местности. Несмотря на то, что Забобровск расположен всего в получасе езды отсюда, Канарейкино на фоне современного, хоть и не особо крупного города смотрится, словно не паханная целина. Или словно своеобразная резервация для старо-деревенского сословия. Глушь, словом, та еще.

Люди не особо тянутся в нашу округу. Да и зачем? Единственное развлечение для городских посетителей – это родник в овраге. Но и к нему в последние время приезжает все меньше и меньше народу.

Те, кто оказывается в наших краях проездом, тоже не особо горят желанием здесь задерживаться. Для них Канарейкино – глухомань посреди леса, случайно закинутая в современный мир из времен давно ушедших. Даже в окружении прочих поселков и деревень, местность наша выглядит, словно древность, практически полностью обособившаяся от реальности.

И, тем не менее, мы обитаем именно здесь.

Семейство у нас небольшое, всего-то три человека: я, Камилла и тетя Го – она же Маргарита Линицкая, преподаватель психологии в малоизвестном забобровском колледже.

В Канарейкино мы живем исключительно по инициативе последней. Моя тетушка поселилась здесь много лет назад и привезла нас с собой. Мы с сестрой тогда еще пешком под стол ползали, поэтому о причинах выбора столь необычного места жительства воспоминания имеем весьма расплывчатые и неполные.

…лес потихоньку расступался. Строительный забор все еще тянулся вдоль дорожки, но до дому уже оставалось рукой подать.

Дом наш – одноэтажное строение с высокой мансардой, облицованное деревянными досками. Стоит он около самого леса, вдали от прочих старых построек, хоть и выглядит гораздо новее и привлекательнее большей их части.

От соседей мы слышали, что еще век назад на этом месте был высокий холм. И стояла на нем древняя крепость. По словам старожилов, в ней некогда обитали странные люди, обособившиеся от всего мира. Вроде отшельников-старообрядцев, скрывающихся сначала от царских, а потом и от советских властей. Они никогда спускались в поселок, да и вообще редко выходили за пределы своей крепости. Сельчане тоже нечасто подходили к ее стенам – из-за высокого холма казалось, будто глубокий каменистый овраг, находящийся рядом – самая настоящая пропасть, звавшаяся в народе «бездной смерти».

Много лет поселок и крепость жили независимо друг от друга, будто бы и вовсе находились в параллельных вселенных.

А потом вдруг город опустел. Никто так и не понял, когда исчезли ее жители и куда они делись.

Холм сровняли с землей только в прошлом веке, а до тех пор место было заброшено. Но даже после того как «бездну» засыпали и превратили в обыкновенный овраг, народ не стремился получать в собственность образовавшиеся наделы.

За все это время лишь тетя Го оказалась единственным человеком, наплевавшим на насыщенное прошлое земельного участка. И правильно сделавшим.

Я дернула ручку двери. Закрыто.

– Ким, у тебя ключи с собой? – Поворачиваюсь к сестре.

Привычка называть Камиллу Ким возникла в начальной школе – десять лет назад один умник, будучи увлеченным фанатом советской мультипликации, окрестил нас двумя капитанами. В силу внешней схожести. Черненькая и бледненькая Камилла стала Кимом, а я же – Бураном. Правда, мое сходство с персонажем было весьма относительным. Единственное, что действительно делало меня похожей на пресловутого капитана, так это голубые глаза. В остальном же наблюдались сплошные различия. Кожа моя была довольно смуглой, но все же не такой золотистой, как у капитана. По мне так, у него она вообще имела нездоровый оттенок… Волосы тоже отличались от известного образа – были не блондинистыми, а-ля рублевская жена, а всего лишь русыми. Да и картофеле-образного носа, как у Бурана, у меня, к счастью, не наблюдалось.

Поэтому меня именем капитана называли недолго. А вот прозвище Ким прилипло к моей сестре и находило отклик вплоть по сей день.

Камилла пошарила по карманам в поисках связки и отрицательно замотала головой. Ее рассеянный взгляд виновато скользнул под ноги.

Я плюхнулась на крыльцо.

– И как мы теперь попадем домой, голова садовая?

– А что сразу садовая?! – Мгновенно завелась сестрица.

– Хорошо, пустынная! Так лучше?

Ким, надувшись, словно мышь на крупу, отвернулась.

И так всегда…

– Да не обижайся ты, – попыталась приободрить ее я. – Пойдем, лучше, по поселку прогуляемся: соседей твоей внешностью попугаем. Знаешь же, как они любят креститься, завидев тебя на горизонте? Ай, вампиры, ай, ведьмаки, дочь сатаны наступает…

Но сестра в ответ лишь опечаленно вздохнула.

– Знаешь, а я сегодня опять думала о нем.

Тут уж вздохнула я.

О чем, по-вашему, размышляет Ким? О верном мачо на белом коне? Да если бы. В свои пятнадцать лет сестрица совершенно не интересуется противоположным полом. У нее и других интересов достаточно. То ночами выслеживает на крыше НЛО, то старается доказать существование магов, оборотней и прочей нечисти… Но, кроме того, Ким постоянно пытается разузнать какую-нибудь информацию о своем отце.

Здесь, думаю, мне следует разъяснить, что мы не сестры. То есть, как не сестры: сестры, только двоюродные. Кузины, как принято называть такое родство на западе.

Так вот, найти родного отца – прямо-таки голубая мечта Камиллы. Еще пару лет назад она буквально мучила тетю Го этим вопросом, и каждый раз получала все новые и новые ответы. По рассказам тети складывалась следующая картинка: отец Ким был военным, погибшим на задании; летал в космос, где завис в гиперпространстве; конечно, прежде чем им дважды позавтракал медведь, и трижды пообедала акула.

Ах, да, еще он плохо играл на пианино, и его застрелили.

Камилла присела рядом, предварительно стряхнув пыль с облюбованной ступени.

– Странно-то так, – проговорила она, – до меня только сегодня дошло, что я даже не знаю, как он выглядел. Его образ в моей голове – и тот какой-то абстрактный.

– Ватсон, тут же все элементарно! Если посмотреть на тебя, за вычетом некоторых схожестей с матерью, можно сделать один вывод.

– Какой?

– А такой: твой папаша был вампиром. А может, темным лордом? Или Дарт Вейдером каким-нибудь? – Продолжила глумиться над ней я. – А что, Камилла Дартовна… или Вейдеровна… Красиво звучит!

Ким, мирно сидевшая на пятой точке, в мгновение ока подскочила, обиженно топая ножкой.

– Ты когда-нибудь будешь серьезной?! Шестнадцать лет, а в голове такая каша!

– Суп.

– Что?

– Не каша, а суп.

Кузина застыла на месте.

Вот и у кого из нас в голове куриный бульон? Я-то, в отличие от некоторых, не рыбачу на русалок и не гоняюсь за барабашками.

– А вы чего на пороге сидите? – окликнули нас неподалеку.

Мы с кузиной синхронно повернули головы.

У калитки стояла тетя Го.

Надо же, даже не заметили ее прихода, пока разговаривали. Хотя обычно примечаем ее еще издалека.

Возраст тети даже для нас является загадкой. Выглядит она на удивление молодо, да только имидж, выбранный ею, старит ее минимум лет на десять. Длинные медные волосы она заплетает в строгую старомодную прическу. Выразительные голубые глаза смотрят на мир сквозь стекла в тяжелой оправе. Гардероб тети состоит в основном из темных юбок, подметающих полы, и офисных блузок, смахивающих на мужские рубашки. Слова же «косметика» для нее и вовсе не существует. Впрочем, сними она очки, да оденься посовременнее, оная бы ей и не понадобилась.

– Мама! – Тут же приветливо замахала ей рукой Ким, резко меняясь в лице. Выставлять свои перебранки на всеобщее обозрение не входило ни в ее, ни в мои планы.

– Опять без ключей кукуете? – поинтересовалась Маргарита, приблизившись к крыльцу. Взгляд ее был поочередно направлен на наши лбы.

Мы понуро закивали в ответ.

Тетя подкинула в руках позвякивающую связку и, немного подумав, передала ее кузине.

– Открывай, – велела она, – а ты…

Тут она указала на меня:

– Проверь-ка почтовый ящик. Мне с работы должны прислать документы.

Пожав плечами, я отправилась выполнять свое поручение.

Стоило мне запустить руку в ящик, пальцы тотчас же нащупали две бумажки. Первая – тонкая, чуть измятая, а вторая – более твердая, явно с картоном внутри, но чересчур маленькая для рабочего документа. Вытащив их, я окинула добычу взглядом. Тонкая бумажка оказалась платежной квитанцией, другая же конвертом. Внутри прощупывалась небольшая карточка странной округлой формы.

Желая поскорее узнать, что же это такое, я перевернула конверт лицевой стороной. В графе адресата значилось мое имя, небрежно написанное красным карандашом.

Вот так номер!

В удивлении, я перевела взгляд на строку отправителя. Там коротко и неясно алели инициалы: Т.К.

***

Часам этак к трем пополудни дед Макар перевернул над стаканом последнюю припасенную бутыль и едва не взвыл от досады, когда понял, что та опустела. Во имя продолжения банкета запасы требовалось пополнить, а значит – покинуть облюбованный у реки куст и вернуться в поселок.

Макар нехотя поднял зад с песка и озадаченно почесал под шапкой. Идти в поселок одному ему не хотелось, а Семеныч, как назло, растянулся подле пенька и храпел в обе дырки. Даже трясение за плечо и парочка тычков валенком под бок не заставили алкоголика со стажем пробудиться.

Злобно сплюнув, Макар поплелся к выходу с пляжа. В его далеко еще не отошедшей от хмеля голове, роились мысли о поджидающей дома старухе-жене, а именно – не отыскала ли она в избе три его литровые заначки.

Миновав строительный забор, дед заприметил долговязого паренька, прогулочным шагом направляющегося ему навстречу. Немного пораздумав, канареевский абориген решил скрасить свой одинокий самогонный поход недолгим общением.

– Эй, младой, человек, у вас огоньку не найдется? – заплетающим языком поинтересовался Макар, когда их стало разделять шагов этак пять.

Долговязый остановился, похлопал по карманам черных джинсов и утвердительно кивнул.

Макар довольно хекнул, незамедлительно доставая из-за пазухи пачку «Быдломора».

Паренек обвел старика оценивающим взглядом. Затем протянул руку и коснулся подставленной сигареты кончиком пальца. От его прикосновения та в миг обуглилась и посерела. Табак истлел, миновав стадию воспламенения, оставляя в руках старика лишь пепел. Впрочем, и тот незамедлительно осыпался на землю, оставляя своего владельца ни с чем.

Дед Макар ошалело уставился на опустевшие пальцы.

– Это сейчас… Ты сейчас… Это как? – только и выдавил он.

Незнакомец воззрился на деда не менее удивленно.

– Чего «как»? – он будто бы и не понимал, о чем речь.

– Ты ж ее… пальцем сжег… – Макар нервно сглотнул.

Незнакомец в ответ лишь усмехнулся.

– Кого ее?.. Пить надо меньше, дедуль! – посоветовал он, насмешливо хлопая старика по плечу. После чего, как ни в чем ни бывало продолжил свой путь.

Отдалившись от аборигена шагов этак на десять, парниша пару раз обернулся, проверяя, не глядит ли старик ему вслед. А затем быстрым шагом сошел с тропинки, удаляясь в лесистую местность. Но не в сторону строительного забора, ведущего к роднику, а гораздо правее, к оврагам.

В отличие от окрестностей родника, в этом направлении обычно не ходили ни туристы, ни местные жители. По крайней мере летом. Зимой сюда набегали дети с санками – кататься с горки, а в остальное же время оврагами никто и не интересовался. Ну, как никто…

Оставаясь никем не замеченным, паренек спустился в овраг, для экономии времени съехав по крутому склону на пятой точке. Встал, отряхнулся от налипшей грязи и направился к плотным зарослям шиповника, смыкающихся кольцом вокруг небольшой полянки.

За кустарниками, скрытая от посторонних глаз, расположилась потрепанная брезентовая палатка. У ее входа, на раскладном рыбацком табурете, сидела беловолосая девушка в бордовой косухе. Вид у девицы был не самый довольный. В руках она держала походную кружку, доверху наполненную растворимым кофе. Обломанные ногти напряженно выстукивали по аллюминиевой поверхности такт, отдаленно похожий на похоронный марш.

– Где тебя только носит? – поинтересовалась она у паренька, протиснувшегося сквозь заросли шиповника. – У меня кофе уже трижды остыть успел.

– Да так, – отмахнулся долговязый.

Девушка опустила в кружку палец, и кофе забурлил, вскипая от одного ее прикосновения.

– Ты опять раскрылся перед аборигенами? – в голосе ее звучала укоризна.

Ее собеседник махнул рукой.

– Это разве раскрылся? Спорим, тот пьянчуга уже и забыл, чего видел? Вчера я показал ему тот же фокус, а уже сегодня он снова удивляется.

Девица недовольно свела брови.

– Олег, тебя могли увидеть и другие люди! – кружка в ее ладонях накалилась докрасна. Пары от кофе стремительно взметнулись ввысь, словно дым из трубы паровоза.

Олег настороженно замер. Специально ли его спутница раскалила металл? Или же это произошло непроизвольно? В любом случае, взгляд у нее был воистину убийственный, а гневные порывы в исполнении сей дамы – штука опасная, и Олег в этом уже не раз убеждался.

– Расслабься, Мара, больше меня никто не видел. Я за это ручаюсь.

Мара вздохнула. Основания сомневаться в словах напарника у нее были, причем немалые. Но даже если тот соврал, и его проделки не прошли в поселке незамеченными, исправить этого она уже не могла. Поступки Олега в последнее время заставляли ее чувствовать себя кошкой Шредингера, которая сидит в коробке и гадает: обойдется или не обойдется, а поделать все равно ничего не может.

Вот тебе и большой босс, руководящий операцией.

Пар из кружки уже перестал валить – кофе выкипел, оставив на донышке и стенках коричневый налет. Мара перевернула кружку над землей и потрясла ее, будто бы надеясь, что если оттуда и не выльется ничего, то хотя бы высыплется.

– Из-за тебя весь мой кофе выкипел. – Проворчала она, нехотя поднимаясь с табурета, – Послать бы тебя за водой, да лучше сама пройдусь! А то встретишь еще на роднике местных и снова им фаер-шоу устроишь.

Олег благоразумно промолчал. Заняв освободившееся место на табурете, он стал наблюдать как Мара удаляется к шиповникам, завораживающе поблескивая белыми волосами. Пялиться на напарницу в открытую тот себе не позволял, однако стоило ей отвернуться, как взгляд парня непроизвольно прирастал к ней. Эх, Тамара, Тамара… Знал бы он ее пару лет назад, когда еще был живым, точно не стал бы упускать такую девушку…

А сейчас он мог лишь любоваться ею и тешить себя воспоминаниями из «прошлой» жизни, хотя и их с каждым днем оставалось все меньше и меньше. На днях Олег попытался припомнить свою фамилию, которую утратил всего несколько лет назад, и с досадой осознал, что даже этого сделать не может. Конечно, он слышал, что с такими, как он, это бывает более чем в семидесяти процентах случаев – новые воспоминания безвозвратно вытесняют старые, укрепляя верность новообретенным устоям. Только вот никак не ожидал, что такое случится с ним самим. Вернее, особой неожиданности в этом не было, но Олег до последнего надеялся, что данная напасть обойдет его стороной.

Он полез в карман и вытащил на свет молочную шоколадку, за которой Тамара и отправляла его в местный магазин. Поглядел на обертку, поразмыслил немного и принялся ломать шоколад на квадратики, ожидая возвращения напарницы.

С родника Тамара вернулась в благоприятном расположении духа. Кружки в руках более не накалялись, кофии не закипали, а глаза не метали убийственных взглядов. Увидев в ладонях Олега шоколадку, она незамедлительно приватизировала ее и принялась поглощать, не забывая прихлебывать вновь набранной водой из кружки.

– Новых приказов сверху не поступало? – поинтересовался Олег.

Тамара покачала головой.

– Нет, – в голосе ее прозвучала томная досада. – Сама уже жду, когда нам разрешат покинуть пост наблюдения.

– Думаешь, это случится не скоро? – напарник прищурился.

– Не знаю, – губы Мары сжались в узкую полоску, – На объекте явно что-то происходит. Как иначе объяснить появление в поселке их агента?

– Может, девочка просто выбралась на каникулы? – шутливо предположил напарник.

– Сюда? – Тамара усмехнулась. – Больно жирное совпадение.

Осушив кружку до дна, девушка хлопнула себя по коленям.

– Сегодня разделяться не будем. Думаю, есть смысл нам обоим сосредоточиться на агенте.

– Ты шутишь? – Олег замер с поднесенной к губам сигаретой. – Хочешь оставить дом без наблюдения?

– С домом уже месяц как ничего не происходит, – покачала головой Мара, – а вот девчонка ведет себя крайне подозрительно… Даже если она и решится проникнуть на объект, мы сразу же об этом узнаем. Вот только…

– М? – парень поднял глаза на напарницу.

– Что, если ее интересует вовсе не дом?

Вопрос повис в воздухе. Олег помолчал, выдохнул огромный клуб дыма и осторожно поинтересовался:

– А что же тогда?

Тамара подняла на него свои большие карие глаза.

– Что, если ей нужен Писец?

Олег закашлялся и снова задумчиво примолк.

– А знаешь, – сказал он чуть погодя, – Это легко проверить. Если она действительно собралась на объект, то должна иметь при себе один из ключей.

– А если нет? – вопрос вырвался сам собой, хотя ответ на него Мара и так превосходно знала.

– Значит придется убить ее, пока она не наделала нам проблем. – резюмировал напарник.

***

Ким со мной не разговаривала. Под вечер она заявилась в мою комнату, чтобы набрать на компьютере некий текст, но так и не проронила ни слова. Обижалась сестра за тот наш разговор или нет, оставалось для меня загадкой.

Поначалу, ее молчание напрягало меня. Но, спустя какое-то время, тревога все же отступила, уступая место блаженному равнодушию.

В конце концов, какое мне до этого дело? Старше я ее всего на год, так какие ко мне претензии как к воспитателю и духовному наставнику?

На моей памяти был всего один случай, когда таковые мне все же предъявляли. Примерно год назад, помнится, весной, у Камиллы обнаружился великолепный сочинительский талант. Кузина спустилась с мансарды и объявила, будто видела, как незнакомая девушка в нашей кладовке, невесть каким образом попавшая туда, дотронулась до старого зеркала и исчезла. День прошел, словно один бесконечный кошмар. Тетя Го превратилась в фурию и налетела на нас обеих. По ее мнению выходило, что галлюцинация, увиденная Ким – результат употребления неких запрещенных веществ. Мне, как старшей, досталось в первую очередь и по полной программе, за что кузину я готова была растерзать на кусочки.

Когда речь заходит об атмосфере внутри нашей семьи или родственных отношениях в целом, единственное, что я могу сделать – это состроить морду кирпичом. Я не в праве говорить, что не люблю своих и так немногочисленных родственниц, но большую часть совместного времяпрепровождения они нагоняют на меня страшное раздражение. Тетя никогда не отличалась многословностью, за исключением воспитательных моментов. Общение с ней более напоминало допрос партизана, нежели светскую беседу. Разговоры же с Ким, в подавляющем своем числе, заканчивались шаблонными ссорами.

Словом, в последнее время меня с назойливой частотой стали посещать мысли весьма определенного плана. А именно, что я непременно упорхну из родного гнезда, едва твердая обложка аттестата окажется в моих руках. Причем, без всякой тени сожаления.

Выбраться из нашей провинциальной глуши было бы верным решением. Ловить здесь все равно нечего. В Забобровске выучиться можно разве что на агронома. Или, в лучшем случае – на товароведа.

Впрочем, куда больше вопроса о дальнейшей учебе, меня волновало обыкновенное желание разнообразить свои порядком наскучившие сельские будни.

За окном послышался раскат грома. Я подошла к подоконнику и приоткрыла занавеску. Две тучи, ранее мирно плывущие по небу, столкнулись на своем пути. Начинался дождь. Слышалось, что вдалеке он уже во всю барабанит по крышам. За компанию с ним пришел и холодный осенний ветер: ветви близ растущих деревьев качались из стороны в сторону, словно фанатично исполняли некий ритуальный танец.

Странно, но дождь всегда пробуждал во мне миролюбие.

– Предлагаю объявить перемирие! – Неожиданно для самой себя выдала я.

– Это как? – отлепилась от монитора Ким.

– Да очень просто. Кто первая сорвется на ссору, будет сутки ходить с кастрюлей на голове.

– И в городе? – глазки кузины заблестели.

– А как же…

– Идет! – Камилла просияла, словно начищенный чайник.

Итак, одной проблемой меньше. Теперь осталось разобраться с загадочным посланием, пришедшим на мое имя.

Конверт лежал под подушкой, дожидаясь часа своего вскрытия. Вытащив его, я недоверчиво перечитала скачущие в графах буквы. В последний момент мне вдруг подумалось, что это, возможно, ошибка и письмо предназначено для Ким или тети Го.

Но нет. На бумаге чернело небрежное: «А. Линицкой».

«А. Линицкая» это, разумеется, я.

Фамилию мне довелось носить ту же, что и двум моим родственницам. А вот что касается имени…

Одно время я твердо была уверена, что это тетя, с своей любовью к странным сочетаниям, звучно окрестила меня Амелией. Однако позже выяснилось, что данное решение принадлежало моему отцу, ее брату. Вероятно, смуглый цвет кожи все-таки был обусловлен наличием у меня иностранных корней, и отец как можно ярче хотел подчеркнуть данный факт.

Сама же Го, напротив, призналась, что назвала свою дочь Камиллой, чтобы рядом с ней я не чувствовала себя белой вороной.

Впрочем, рядом с Ким мало кто смог бы почувствовать себя таковой.

Словом, тенденция давать провинциальным девочкам броские иноземные имена в нашем случае сильно опередила время. В Канарейкино поименно нас не знали: при коротких соседских разговорах, если таковые случались, к нам обращались исключительно на «ты». В школе – первое время пытались заменить наши имена прозвищами. Впрочем, о том, какими успехами увенчались эти попытки, я уже упоминала.

Конверт оказался заклеен на удивление прочно. Все еще подозревая вероятность ошибки адресатом, рвать его я не решилась – предпочла поискать, чем бы его разрезать.

Беглый взгляд прошелся по письменному столу, в поисках резака для бумаги или хотя бы ножниц. Но нет. И тот и другие таинственным образом пропали из моей комнаты.

Исчезновение предметов обихода у нас нередкое дело. Можно даже сказать, постоянное.

Отдельный феномен нашего дома – кладовка в конце мансарды. Вот уж точно место, где пропали без вести сотни, а то и тысячи нужных и ненужных вещей. И все бы ничего, если предметы из кладовки только исчезали. Но они там еще и появляются. И совсем не те, которые туда когда-то складывали, а такие, каких мы ранее вообще в глаза не видели. Вот, например, полгода этак назад из шкафа со всякими припасами мистическим образом испарился ящик домашнего варенья, а на его месте появилась синяя хламида, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся не чем иным, как старинным плащом.

Ранее мне таких плащей видеть не доводилось. Больше всего он походил на мантию средневекового путешественника или героя из фэнтези. Подол тянулся до земли. Рукава, выгнутые книзу наружу и прихваченные запонками, навевали мысли о графах, маркизах или других представителях элиты былых лет. Центром моего внимания стали именно запонки. Они представляли собой литые серебристые полумесяцы с заостренными гранями. В глаза сразу же бросалась гравировка них – в виде затейливых иероглифов.

Поначалу мне показалось, что иероглифы – китайские. Однако присмотревшись получше, я поняла, что это отнюдь не письменность жителей Поднебесной, а нечто совершенно иное. На запонках поблескивали слабо идентифицируемые по национальному признаку каракули. Куда с большей вероятностью это мог оказаться санскрит или какой-нибудь синдарин. Вот и гадай потом, личность какой национальности носила сию милую одежонку.

– Откуда у нас это? – еще тогда удивилась я.

Камилла, с ничуть ни меньшим интересом разглядывавшая плащик, пожала плечами.

– Не знаю, может, забыл кто? Например, строители, когда дом возводили.

– Угу, конечно. Строители же теперь на стройку как на бал ходят. Бриллиантовые диадемы вместо касок носят, золотыми скипетрами растворы помешивают… Чего им стоит такой плащик на работе посеять?

Кузина обиделась, схватила плащ и убежала его куда-то прятать. Больше я плаща так и не видела. Впрочем, он мне и не нужен был…

…не найдя в комнате злосчастного резака, я плюнула на поиски и решила разорвать конверт руками.

Снова перед моими глазами предстала надпись «Т.К.», написанная небрежным почерком. Сколько ни гадала, а припомнить среди своих знакомых кого-либо с такими инициалами я так и не смогла. В голову лез некий Тарасов Кирилл, с которым я общалась еще в начальной школе. Однако этот вариант я быстро исключила, поскольку вспомнила, что мой старинный друг переехал в Тверь. Или не в Тверь? А, впрочем, не важно. Важно лишь, что я точно знаю: это написал не он.

В раздумьях, я и сама не заметила, как надорвала конверт и стала вытряхивать его содержимое. На руку выпала открытка-валентинка, украшенная рисованными цветочками и зайчиками.

У меня что, завелся тайный поклонник?..

Я уже собралась избавиться от этой макулатуры и даже занесла руку над мусорным ведром, как что-то заставило меня остановиться. Любопытство таки-сыграло свою роль: открытка была перевернута и подвергнута изучению.

«В полночь, у родника». – уже знакомым почерком значилось внутри.

***

Остатки вечера я колебалась между любопытством и здравым смыслом. А именно, решала: идти мне на эту встречу или не идти. С одной стороны, мне было очень даже интересно увидеть этого иди… кхм, тайного поклонника, а вот с другой… Ну скажите, какая нормальная девушка пойдет ночью в лес для встречи с черт знает кем?

Правильно, нормальная не пойдет.

Будильник, заведенный на без четверти двенадцать, издал тихую трель. Проснулась я мгновенно, одевалась недолго. Да и чего было возиться из-за какого-то незнакомца? Схватила первые попавшиеся под руку майку с шортами и стала неторопливо обуваться в черные ботфорты, смахивающие на армейские сапоги. Эта обувь была особо мила мне. Причина тому – тяжеленная подошва. Погладишь кого-нибудь такой по голове, и не будут больше к тебе приставать. Крайне полезная в хозяйстве вещь.

Тихонько, стараясь остаться незамеченной домашними, я прокралась к выходу. Трижды повернула в замочной скважине ключ, чуть не выдавший меня своим скрипом, и тенью выскользнула за порог.

Ночное небо поразило своим великолепием. В вышине, проглядывая между редкими полупрозрачными облаками, на бескрайней синеве мерцали звезды. Они рассыпались по небу, словно мистические огоньки, подаренные людям внеземной цивилизацией. Но прекрасней всех казалась луна. Ночное светило напоминало огромный белый диск, потерянный марсианами по пути на родную планету.

Оставалось лишь удивляться, куда столь спешно уплыли грозовые облака, еще несколько часов назад щедро поливавшие дождем землю. Ветер, не так давно волновавший ветви деревьев, тоже исчез, будто и не бушевал сегодня в наших краях.

Металлический строительный забор, ограждающий овраг, отражал серебро лунного света, подсвечивая мне дорогу. Свет падал и на гальку, отчего ее мелкие камушки становились похожими на причудливые кристаллы.

Каждый раз наступая на гальку, я невольно оглядывалась по сторонам: не идет ли кто за мной следом? Но всякий раз убеждалась, что слышу лишь шум собственных шагов. Меня не слишком часто одолевают нападки трусости, но сегодня нервишки не на шутку расшалились.

Очень скоро вдалеке показался знакомый указатель у спуска к роднику. Я по привычке прибавила шагу и, словно в дневное время, припустилась в легкий бег по бугристому склону оврага. Конечно же, по закону подлости, в потемках я умудрилась зацепиться ботинком за какую-то корягу и кубарем полетела вниз. То, что приземление прошло, (хоть и не очень удачно, но прошло) я поняла, когда нос мой уткнулся то ли в заросли мха, то ли просто во влажную землю. Я осторожно открыла один глаз. Всё-таки мох.

Можно сказать, повезло, и меня выкинуло на растительность, а не в грязь…

Шум падающей воды подсказывал, что я нахожусь совсем недалеко от родника, буквально в паре-тройке метров.

Чертыхаясь, я поднялась на ноги.

– Ай-ай-ай, какая неосторожность! – Прозвучал рядом чей-то звонкий голосок.

Ясное дело, незримый собеседник надо мной глумился.

Я повертела головой по сторонам. Никого.

Эта глупая затея начинала меня злить…

– Что за ерунда?! Кто здесь?

– А ты глаза-то разуй! – Голос повторился совсем рядом.

Я обернулась. В нескольких шагах от меня, уперев руку в бок, стояла в пол оборота невысокая девчонка, с желтыми, словно солома волосами. Непослушные патлы были прихвачены сзади крабиком, но все равно умудрялись торчать в разные стороны.

Телосложения незнакомка была весьма спортивного и, видимо, всячески старалась подчеркнуть этот факт, ибо пришла на встречу в армейских штанах, кроссовках и купальном бюстгальтере вместо майки.

Присмотревшись к незнакомке как следует, я хлопнула себя по лбу.

Да это же не кто иная как Татьяна Короткова! Ну конечно: Т.К… Неужели Ким оказалась права по поводу этой особы?

– Дурацкая шутка! – разочарование в моем голосе смешалось со злостью, – Я ухожу.

Однако только я развернулась, собравшись удалиться восвояси, как нечто тяжелое больно ударило меня сзади по коленям. Ноги мои подломились. Нос вновь уткнулся во что-то мягкое. Вот теперь точно грязь…

– Какого?.. – Я подняла голову вверх и застыла с открытым ртом: в руках соседки была лопата.

Так, понятно. Меня решили убить и закопать.

Таня, проследив за моим взглядом, небрежно повертела лопату в руках.

– Не боись, бить больше не буду, – заверила она. – А перед тем, как уносить валенки, могла бы и поинтересоваться, за какими тараканами я тебя сюда позвала.

– И за какими же? – сквозь зубы процедила я, в очередной раз пытаясь встать.

– Я, конечно, не расистка, но к коричневым мордашкам особой симпатии не питаю, – усмехнулась соседка, окидывая небрежным взглядом мое лицо, перепачканное в грязи. – Так что, советую тебе умыться, прежде чем я стану посвящать тебя в великую тайну.

Великую тайну?! Так, вот только второй Камиллы мне в этой жизни не хватало! Мало мне одной повернутой доставайки, так еще и вторая на горизонте нарисовалась? Может, мне предложить ей разбудить сестрицу, да привести ее взамен себя для этих малопонятных затей?

Я нехотя склонилась над источником, смывая с лица налипшую грязь. Вода из родника неприятно обжигала холодом, но, тем не менее, умывание не заняло у меня многого времени.

– Зачем ты послала ту валентинку? Что, простой бумаги не было?

Короткова задумчиво посмотрела в небо.

– Понимаешь ли, когда я решила отправить тебе это по почте, то немного сглупила. Конверт я припасла для такого случая, а вот листок бумаги – нет. Вот и подумай, каково это: когда ты стоишь на почте с заполненным по всем правилам конвертом, без единой копейки в кошельке и, о счастье, обнаруживаешь в кармане открытку, некогда подаренную тебе младшим братиком… Трогательно, правда?

– Нехорошо так попрекать подарками родных, – я сделала нарочито строгое лицо, копируя тетю Го.

– Чем? Этим? – Таня с наигранным удивлением вытащила красную картонку из кармана брюк.

Я снова открыла рот, но так ничего сказать и не смогла.

Как так? Ведь открытка лежала у меня на тумбочке!..

– А ты, наверное, думала, что тебя пригласили на свидание? Мол, романтика, поцелуи, прогулки при полной луне?.. – Продолжала глумиться соседка.

– Ничего я не думала! – руки сами собою сжались в кулаки. – Говори короче: зачем звала?

– Понимаешь, тут такое дело, – теперь Таня говорила с интонацией а-ля беседа с братками, – Мне нужна твоя помощь.

Приехали… Это она мне говорит?

– И в чем же заключается эта помощь?

Соседка многозначно указала пальцем на лопату.

– О, давай угадаю! – тут уж я решила отыграться за ее дурацкие шуточки. – Тебе нужно помочь вскопать картошку? Только, боюсь, не получится. Нас двое, а лопата одна.

– Чукча не дурак, – Короткова с улыбкой вытащила из-за дерева вторую лопату и вручила ее мне.

– Так ты и не чукча…

Но соседка не обратила внимания на мои слова.

– Значит так, берешь лопату и топаешь за мной. Поможешь мне кое-что откопать и с чувством выполненного долга вернешься домой. Всё понятно?

С этими словами Короткова перепрыгнула через ручей, образовавшийся по течению родника, и пошла вдоль него по сырой земле, прыгая по скользким кочкам. Справиться о моем согласии явно не входило в ее планы.

Возмущению моему не было предела. Может быть, именно поэтому я и не нашла решения умнее, кроме как побежать за ней, прихватив лопату?

Нагнала я ее очень скоро, хоть и никогда не бывала в той стороне.

– С какой такой радости, я должна идти за тобой? – На бегу крикнула я ей вдогонку.

– С огромной. Чего иначе пришла? Хотела приключений на свою голову – получай!

Таня окинула меня победным взглядом.

Так, ладно, в конце концов это неплохой способ разнообразить серые будни. Всё-таки тайно копать в полнолуние картошку, куда лучше, чем, на примере Ким, гоняться за синими чертями… Стоп! Картошку ли?..

– А что копать будем? – Поинтересовалась я. – И где?

Сделав вид, будто не расслышала моих вопросов, Таня внезапно остановилась и стала старательно вглядываться в темную даль.

– Нам туда. – Сообщила она, указывая рукой по направлению своего взгляда. – Будь осторожна.

То есть, пока я бежала по скользкой грязи с лопатой наперевес, об осторожности меня никто не предупреждал, а теперь пожалуйста?

Однако, вглядевшись в темноту, я увидела, что ручей, прежде мирно текущий в сторону реки, расходится в разные стороны: часть воды продолжала течь прямо, а вторая, более бурная, заворачивала вбок. Поток уходил в глубокую канаву. Поодаль, посреди течения лежала огромная автомобильная шина. Судя по исполинским размерам, сняли шину явно с троллейбуса, а то и с грузовой фуры. А здесь она, по всей видимости, служила в роли своеобразного моста – для перехода через канаву. Но я, честно говоря, не представляла, как можно вот по этому перейти ручей. Так что, вперед не полезла, а, для начала, решила понаблюдать за тем, как пройдет это испытание моя спутница.

Вопреки всем моим ожиданиям, Короткова не стала взбираться на «мостик». Замахнувшись как следует, она перебросила лопату на противоположную сторону. После чего придирчивым взглядом окинула стоящее по соседству дерево. Им оказался массивный дуб с толщенными ветками. Нижняя его ветвь изгибалась в метрах этак двух над канавой, подобно декоративной арке.

Не дожидаясь комментариев в свой адрес, Таня на удивление ловко подпрыгнула на нужную высоту и ухватилась за ветку, повиснув на ней, словно на турнике. Правда, долго висеть она не собиралась и, очень скоро уже перелезала на другую сторону, ловко орудуя руками.

Я раскрыла от удивления рот. Вот уж не думала, что у нас по соседству поселился Тарзан…

Ну а мне оставалось разве что проверять на прочность шину.

Подойдя поближе, я попыталась рассмотреть «мостик». На вид шина казалась прочной, так что я смело поставила на нее ногу.

Вроде ничего.

Осмелев, я закинула на мост и вторую ногу, но не тут-то было. Шина, издав то ли всхлип, то ли чавк, стала заваливаться набок. Пытаясь удержать равновесие, я постаралась выровнять баланс, по-простому – поставила обе ноги ближе к центру. Но получилось только хуже. К центру толщина резины резко уменьшалась, и я незамедлительно провалилась внутрь дыры. Под ногами предательски захлюпала вода.

Одним словом, через ручей я перебралась злая, мокрая, и матерящая картофельные походы на чем только свет стоит. И каково было мое удивление, когда оказалось, что это не единственный сюрприз сегодняшнего вечера.

Вскоре, перед нами предстал высокий холм с резким подъемом вверх. Деревья здесь росли в более редком порядке, чем в той части леса, что мы уже перешли.

Поначалу я даже обрадовалась, мол, Короткова не выкинет очередной трюк Тарзана, а по-человечески поднимется по склону, предоставляя мне возможность последовать за ней.

Но и здесь я ошиблась. Вместо того чтобы идти вперед, соседка внезапно остановилась и повелительным жестом указала мне подниматься первой.

Еще один выкрутас, и я точно огрею Короткову той лопатой, что она мне доверила тащить… Кстати, взбираться в гору с лопатой наперевес оказалось куда как тяжелее, чем перебираться через ручей. Мало того, что подъем был круче Чака Норисса, а ухватиться руками за деревья получалось через раз, так еще и лопата добавляла перекос на одно плечо.

В конце концов я поскользнулась на какой-то поганке, некстати вылезшей на моем пути, и рухнула вниз. Бока в какой уже раз за сегодняшний вечер отозвались тупой болью.

– Недолго мучилась старушка! – резюмировала Таня, наблюдая за тем, как я поднимаюсь с земли.

– Будешь издеваться – лопатой врежу! – недовольно заверила ее я.

Татьяна вздохнула.

– Лучше б ты лопату как опору использовала. – посоветовала она.

И, опираясь на свою лопату, стала подниматься по склону.

Я лишь изумленно смотрела ей в след и хлопала глазами. Вот же я тормоз! Как сама не догадалась использовать лопату в роли опоры, вместо того, чтобы тащить ее на плече?

Применив тот же метод, я довольно быстро взобралась на холм. Далее последовал спуск, такой же крутой, как и подъем, и еще несколько таких же спусков-подъемов. Потом мы некоторое время продирались сквозь чащу, утопающую в зарослях ежевики, и наконец, добрались до нужного места. Им оказалась просторная полянка, поросшая мелкими кустарниками. Земля здесь была бугристая, сплошь покрытая мхом.

Казалось, сюда давненько не ступала нога человека…

– Ну, вот и пришли! – поспешила обрадовать меня моя спутница.

Только сейчас я поняла, насколько устала. Дорога порядком измотала меня, поэтому я, не долго думая, присела на траву передохнуть. За спиной обнаружилось некое деревянное строение. Такое удобное, прохладное… Грех было на него не облокотиться!

И всё-таки это странно. Мы прошли такой долгий путь с огромным количеством препятствий, а Короткова с виду ничуть не утомилась, более того, выглядела крайне бодренько.

Сама Таня времени даром не теряла. Она достала из кармана маленький mp3-плеер, по форме напоминающий флешку, и набрала на нем некую комбинацию кнопок. После чего сняла крышку с usb-разъема. Только вместо ожидаемого электрического проводника под крышкой обнаружился лазер. Зелёные лучи засверкали в темноте и сложились в изображение, а точнее в трехмерную голограмму в виде топографической карты.

Вот так штука! И где только Короткова сумела раздобыть такое чудо техники?

Некоторое время Таня смотрела на карту. Что она там искала – оставалось для меня загадкой.

Вдоволь наглядевшись на голограмму, соседка убрала лазер. В голову мою закралось острое подозрение, что лазер включался исключительно ради того, чтобы в очередной раз кинуть передо мной парочку-другую понтов.

Короткова же с неприкрытым ехидством посмотрела в мою сторону.

– Удобно сидеть? – поинтересовалась она с издевкой.

– А что? – я подняла на нее глаза, начиная подозревать очередной подвох.

Пару секунд Таня молча разглядывала нечто, находящееся за моей спиной, после чего с милой улыбочкой посоветовала мне посмотреть туда же. Я медленно повернула голову, надеясь на очередной безобидный прикол. Но то, что я увидела, по меньшей мере, лишило меня дара речи.

Прохладный предмет, о который я столь безалаберно облокотилась, оказался деревянным надгробием.

Кладбище?!

Так вот что это за бугры!!!..

Неужели, эта сумасшедшая собралась раскапывать могилу?..

– Три… Четыре… Пять… Обычно люди, узнав, что подпирают спиной могильник, в первую же секунду поднимают вопль. Да такой, что вся округа на ушах подскакивает… А ты, оказывается, смелая! – В голосе Коротковой отразилось искреннее удивление.

В следующий момент произошло то, чего я ожидала меньше всего – Таня подошла и протянула мне руку, помогая встать.

– Смелость тебе сейчас пригодится, – как бы невзначай обронила она, когда я вновь оказалась в вертикальном положении.

Это был даже не прозрачный намек, а прямой призыв к действию. К которому мне, в свою очередь, приступать совершенно не хотелось.

– Я не стану помогать тебе в этом.

Соседка посмотрела на меня исподлобья.

– Дело твое, – лопата в перескочила из одной ее руки в другую, – только вот, боюсь, никто не удивится, если в этом месте станет на одну могилу больше.

Голос Коротковой прозвучал совсем нешуточно. Сказать, что от ее слов мне стало не по себе – значит, ничего не сказать.

– Ты мне угрожаешь?

– Да, – я ожидала услышать от нее любого ответа, но не этого, – и я не из тех, кто разбрасывается угрозами впустую.

Ответом ей стало мое подавленное молчание.

– Ну, лопату в зубы и вперед! Где-то здесь должна находиться могила без надгробия, она нам и нужна.

Нужное захоронение мы искали довольно долго. Несколько раз я находила безымянные могилы, но надгробия обнаруживались либо чуть поодаль, либо поставленным по диагонали. Как будто бы они именовали территорию вокруг могил, а не сами оные. Лесное кладбище вообще мало походило на привычные. Здесь не наблюдалось захоронений, выстроенных строго в ряд. Были лишь одиночные могилки, без всякого геометрического порядка врытые в землю.

Ни памятников. Ни венков. Ни даже ограждений. Видимо, об этом кладбище давно никто не вспоминал…

Искомый объект обнаружила Таня.

Могила одиноко ютилась на склоне. С первого взгляда, она и на захоронение не походила. Это была кривоватая земляная насыпь, поросшая мхом. В изголовье ее торчала полу гнилая палка. На ней стройной вертикалью были выцарапаны четыре латинские буквы: P, R, O и S. Аббревиатура эта не говорила мне ровным счетом ничего. Будь эти же символы написаны кириллицей, я бы подумала, что некто пытался изобразить слово «прости». Но так и не дописал его, придав эпитафии ту же степень небрежности, что и самому погребению.

И мы вооружились лопатами. Короткова ловко работала руками, я – через пень-колоду, но все же копала.

– Часто раскапываешь могилы? – поинтересовалась я.

– Впервые. – пожала плечами соседка.

– Шутишь? Откуда тогда такая сноровка?

– Мама была кем-то в управдоме. Отвечала за ландшафтный дизайн. Мы с ней часто проводили время, ухаживая за клумбами, сажая цветы… – на лице Тани проступила рассеянная улыбка.

– А сейчас она там уже не работает?

– Она умерла, год тому назад. В их с отчимом «мерс» врезался неуправляемый грузовик. Погибли оба, – Короткова поморщилась и шмыгнула носом.

– Извини…

– Ничего, ты же не знала.

Воцарилось неловкое молчание, но ненадолго. Очередной мой вопрос прервал тишину.

– Каково это, жить одной?

Таня пожала плечами.

– Не знаю. Не довелось как-то, у меня есть опекун. Так что я отнюдь не одна… Работай быстрее!

Лопата ударилась обо что-то твердое. Увидев результат своих стараний, соседка бросилась копать усерднее прежнего, и уже через минуту-другую перед нашими глазам предстал гроб.

Выполнен он был в весьма своеобразном стиле – не было ни привычной ткани на крышке, ни металлического или деревянного креста. Религиозных символов на нем вообще не было – разве что по бокам домовину опоясывала череда мелких витиеватых иероглифов, выцарапанными на полусгнившем дереве. Сейчас рисунок был забит грязью, и можно было довольствоваться разве что его смутными очертаниями. Однако мне отчего-то казалось, что нечто подобное я уже видела… Только вот где?

Более или менее очистив гроб от земли, Короткова попробовала открыть крышку. Та поддалась не сразу, хоть и не была закреплена гвоздями. То ли с третьей, то ли с четвертой попытки, отсыревшая доска таки-сдвинулась с места.

Леденящий душу скрип разнесся по лесной глуши.

Мне оставалось только надеяться, что в гробу лежат сокровища, или некий раритет, давным-давно закопанный тут прапрабабушкой Татьяны.

Однако, заглянув в домовину, я увидела именно то, чего хотела бы видеть меньше всего.

В гробу, скрестив руки на груди, лежала бледнокожая девица лет этак двадцати. Лицо со впалыми щеками, как ни странно, было совершенно нетленным. Впрочем, как и все тело. Темные кудрявые волосы уж слишком хорошо сохранили свой лоск после давней смерти. Только вот лежали они так, словно бедняга умерла от удара шокером… Одета незнакомка была в мешковатое черное платье, а в ушах ее красовались металлические серьги весьма странной формы.

Увидев данную фигуру, я даже ненадолго зависла, думая, как бы ее правильнее назвать. Со стороны это выглядело, как нечто среднее между крестом и елочкой. Словно майанская пирамида, блоки которой имеют между собой промежутки, а сама она пересечена сверху донизу перпендикулярной линией. Верхний блок «пирамиды» был самым толстым и самым коротким. Средний – длиннее и тоньше. Нижний – самым длинным и самым тонким из трех.

– Серебро?.. – с сомнительным удивлением протянула Короткова, разглядывая причудливые украшения.

– В чем дело? Мы раскапывали могилу из-за сережек? – поспешила уточнить я.

– Неважно, – отмахнулась Таня, – Лучше помоги мне вытащить гроб на поверхность.

К тому моменту, когда мы выволокли гроб из ямы, ночное небо стали стремительно затягивать черные тучи. Очень скоро они закрыли собой и белую луну, что все это время освещала нам дорогу. Лес погрузился во мрак. Завыл ветер.

Да и с самой Татьяной творилось что-то неладное… Сначала Короткова стала обеспокоено оглядываться вокруг, будто прислушивалась к чему-то, а после ни с того, ни с сего схватила меня за запястье и потащила в неизвестном направлении.

Бежала она настолько быстро, что я за ней еле успевала и, то и дело, повисала на ее руке, словно балласт. Подъемы и спуски по холмам я уже не замечала – изображение плыло в глазах.

Не помню как, но мы миновали «синусоиду» из холмов и по неведанному мне доселе пути выбежали к автотрассе.

Свет фонарей резко ударил в глаза. На трассе не было ни единого автомобиля, если не считать облезлых Жигулей-девятки, припаркованных у обочины. К ним Таня и направилась. В руках Коротковой блеснули ключи. Еще секунда, и соседка, ловко открыв дверь, велела мне забираться в машину.

– Можешь не пристегиваться! – великодушно махнула она рукой.

– И на том спасибо! – проворчала в ответ я.

Проследив, чтобы я плотно захлопнула дверцу, Таня залезла на водительское место. Положила руки на баранку, поелозила немного седалищем по креслу… А затем резко нажала на педаль газа и крутанула руль так, что старенькую машинку, развернув по немыслимой дуге, впечатало в ближайший фонарный столб. С верхушки столба оторвался какой-то железный штырь и с грохотом рухнул на капот. Я вжалась в кресло и стала нашаривать рукой ремень безопасности.

– А у тебя права не отнимут?

– Было бы что отнимать, – злорадно усмехнулась Короткова и, развернув колымагу, погнала по ночной дороге.

На спидометр я старалась не смотреть – стрелка прибора норовила выпрыгнуть далеко за пределы шкалы.

И как только старенькие Жигули так разогнались?!

Я закрыла глаза, дабы не видеть плывущий за окном пейзаж. Спокойствие, только спокойствие! Нет ничего страшного в том, что меня только что заставили откопать труп, а теперь чокнутая соседка на полной скорости везет меня черт знает куда, сшибая по дороге все, что попадается под колеса.

Знать бы еще, от кого мы столь стремительно убегаем…

Стоило мне только подумать о преследователях, как они не заставили себя ждать. Послышались звуки ревущего мотора, и на дороге позади нас возник белый микроавтобус. Скорость его не сильно отличалась от нашей, из чего нетрудно было догадаться, что он именно гонится за нами, а не просто выехал покататься по ночной дорожке.

Таня тоже заметила «хвост» и до хрипа в моторе надавила на педаль. Я вновь открыла рот, в преддверии нового вопроса, но ничего спросить не успела. Нечто просвистело снаружи и сбило боковое зеркальце с моей стороны.

Пуля! Черт! Куда ты завез нас, Сусанин-герой?!

– Эй, ты! Достань ту черную сумку с заднего сиденья! – Короткова указала пальцем за спину.

Не теряя времени, я раскрыла ничем не приметный рюкзачок и выдала лишь тихое «ой!» при виде очередного сюрпризика.

Это что? Пистолет?!

Таня, обернувшись, расплылась в улыбке.

– Вот за что обожаю своего учителя, так это за трезвый ум!

– Что мне с этим делать?! – я покрутила пистолет в руках.

– Ну ты совсем! Стрелять, что же еще?

Стрелять! Что я, похожа на завсегдатая тиров?!

На вытянутой руке я выставила оружие вперед и в недоумении оглянулась на сосеку. А вдруг я выстрелю и попаду в кого-нибудь из людей? И что, этот человек умрет?! Что-то не хочется мне пока становится убийцей…

– Стреляй, дура! – завопила Короткова, увидев мое смятение, – Знаешь, там такая кнопочка есть!.. Или меняйся со мной местами и крути баранку!

Я притормозила, оценивая, что лучше: выстрелить или же сесть за руль и угробить нас обеих. Выбирая из двух зол меньшее, я все же остановилась на первом и плавно нажала на курок. Руку больно одернуло от отдачи.

Послышался звон, и в следующий миг заднее стекло рассыпалось фейерверком осколков.

– Молодец, так держать! – продолжала глумиться надо мной Татьяна, – Это стекло нам было абсолютно незачем!

Стараясь не обращать внимания на издевательства водителя, я выстрелила еще пару раз. Пули затерялись где-то в темноте, зато в ответ нам пришел целый залп снарядов. Один из них даже зацепился за спинку моего сидения, и мне удалось его как следует рассмотреть.

Пуля. Самая настоящая. Прямо как в боевиках.

Великолепно.

– Кто за нами гонится? – я попыталась внести хоть какую-то ясность в происходящее.

Лицо Татьяны в какой раз за сегодняшний вечер исказилось в ее любимой ухмылочке.

– Как, а ты до сих пор не поняла? Присмотрись-ка получше к их машинке!

Последовав совету Тани, я одним глазом выглянула из-за спинки кресла и стала изучать поверхность белого микроавтобуса. Из-за кромешной темноты это было не так-то просто, но первый же попавшийся фонарь сразу внес ясности в картину.

Красные полоски, крестики, нерабочая мигалка на крыше… Ё-моё! Да это же «скорая помощь»! Теперь-то все ясно! Таня – псих, а за нами гонятся санитары, чтобы забрать ее, а заодно и меня, в дурку… Стоп! Что-то тут не так… А почему санитары вооружены? Новый метод борьбы с психами?

– Будешь стрелять – аккуратней, мы въезжаем в город! – предупредила Короткова, когда очередная пуля скрылась во мраке, так и не достигнув своей цели.

Увы, предупреждение не произвело на меня должного эффекта. Снаряды как улетали в стороны, так и продолжили улетать.

Может, они летят мимо оттого, что я не вижу куда стреляю? Но вылезти из-за спинки кресла у меня попросту не хватало духу. Страх схлопотать пулю в голову брал свое. Мне было боязно вытаскивать руку лишний раз, не то что все тело.

Ситуация такая не слишком меня радовала. Моя трусость и неспособность помочь Тане могла выйти нам обеим большим боком.

Старательно перебарывая свои страхи, я высунулась из-за кресла.

Давай же, сосредоточься…

Выстрел.

Я скрылась за спинкой, едва курок был спущен. Сердце бешено колотилось, норовя выпрыгнуть из груди. Зато вот по звукам бьющегося стекла стало понятно: разбито лобовое стекло преследователей.

Ликуя первой победе, я снова выглянула на линию огня.

Но что это? Где санитары со смирительными рубашками? Почему за рулем «скорой помощи» сидит молоденький паренек, смахивающий на панка, а рядом девчонка такого же вида держит в руках нечто похожее на автомат?

Пока я рассматривала наших пресдеователей, Таня вдруг резко притормозила.

– Дальше пути нет. – Категорично заявила она.

И правда, впереди красовалась кирпичная стена.

Вслед за нами притормозила и «скорая помощь».

– Сиди здесь и не высовывайся! – приказала мне Короткова. – Если что… – соседка схватила черный рюкзак и выудила оттуда складное карманное зеркальце. – Вот. Откроешь это.

– Зачем?.. – не поняла я, – А ты куда?..

Татьяна не ответила. Просто вышла из автомобиля, громко хлопнув дверцей. Мне ничего не оставалось, кроме как наблюдать за происходящим. События стали разворачиваться с аховой стремительностью.

Парочка, гнавшаяся за нами, тоже покинула машину. И, что самое удивительное, автомата в руках девушки уже не было.

– Мы с Тамарой ходим парой, санитары мы с Тамарой? – приветствовала их Таня.

– О нет, мы не санитары, мы всего лишь два добрых мирных прохожих, – расплылась в улыбке девушка. – И мы не причиним тебе никакого зла, если ты добровольно отдашь нам свой ключ.

– Ну и шли бы вы, прохожие…

– Заметь, ты сама отказалась решить эту проблему мирным путем! – Тамара сдвинула брови к переносице и устремила на Короткову свой недоброжелательный взгляд. Если бы взглядом можно было расстрелять, то на месте ее противницы осталось бы решето.

Не меняясь в лице, она поднесла правую ладонь к запястью левой руки и стала с особым недовольством теребить свой браслет. Браслет этот был весьма причудлив. На толстую металлическую проволоку, обвивавшую руку крест-накрест, были прикреплены бордовый камень, блекло мерцающий в темноте, и костяная черепушка размером с детский кулак.

– Оставь свои игрушки в ближайшем детском саду, – хмыкнула Таня. – Или боишься, что без них я слишком быстро с тобой расправлюсь?

Тамара с ленцой взъерошила волосы.

– Какие мы смелые и самодовольные. Не трать силы попусту, твои выкрутасы меня не впечатлят. Чем быстрее я убью тебя, тем быстрее ключ окажется в моих руках.

– Вот это оптимизм! – усмехнулась Таня. – О ключе ты можешь забыть.

– А это мы еще посмотрим, – Тамара сделала неуловимое движение рукой.

Послышался гулкий щелчок металлической застежки – Тамара расстегнула свой браслет и с лихвой подкинула его вверх.

Тот на мгновение завис в воздухе, а после – подлетел к пареньку, молча стоявшему рядом с Тамарой. Проволока стала светиться, с каждой секундой все отчетливее. Начал изменяться и ее размер. Очень скоро радиус пространства, охватываемого ею, был уже больше метра. Теперь по этой светящейся окружности, словно поезда по рельсам, стали вращаться камень и череп: с каждым мгновением все быстрее и быстрее, каким-то чудесным образом не сталкиваясь, хоть и летели навстречу друг другу. Уже через несколько секунд их скорость стала такой, что я еле различала их в потоке оранжевого света, которым они окутывались. В какой-то момент «рельсы» неуловимо скользнули к земле, а оттуда ввысь метра этак на три, оставляя за собой цилиндрический световой след вокруг незнакомца. Цилиндр вспыхнул багровым пламенем, и трансформировался в четырехметровое создание, от головы до пят состоящее из огня. По очертаниям, это существо напоминало того же паренька. Только казалось, будто бы он был одет в длинную юбку.

Я испуганно вжалась в спинку сиденья.

Что здесь, черт побери, происходит?

Короткова же, напротив, спокойно наблюдала за превращением. Вид ее был настолько равнодушен, будто подобную картину ей приходилось видеть раз по десять на дню. А то и по двадцать.

– Ну все, шоу закончилось? – апатично поинтересовалась она, – Что, даже прощального салюта не будет?

– С радостью организую его на твоих похоронах, – заверила ее Тамара, – Олег в атаку!

Олег двинулся к Тане. Двигался он на удивление быстро для такой громадины. Казалось, он не идет, а резво плывет по асфальтированной дорожке.

Словно громовержец с древних полотен, исполин занес руку для удара. Но в правой ладони Татьяны полыхнула тонкая полоса малинового света. Момент – и светящаяся нить приняла обличье длинной, острой шпаги. Не дожидаясь, пока удар достигнет своей цели, Короткова быстро провела шпагой по воздуху, словно очерчивая подле себя незримую границу. Граница заискрилась все тем же малиновым светом, и его мощный поток отбросил исполина на несколько метров назад. Сама же Таня в два прыжка оказалась около Тамары, атакуя ее рубящими ударами.

Атаки Тани Тамару не смущали. Она рьяно, но с внешним спокойствием отбивалась от них, создавая заслоны из материи, по виду напоминающей тот самый багровый огонь, которым было окутано тело Олега. Защита ее нередко переходила в атаку, и то и дело получалось так, что Тамара и ее исполин наступали одновременно.

Силы явно были неравными, но за счет того, что Короткова постоянно отгоняла Олега, шансы на ее победу были не такими уж и призрачными. Фехтовальные приемы, коими она атаковала своих противников, поражали своей изящностью и опасностью одновременно. Казалось, будто бы она родилась со шпагой в руке. Она подскакивала словно сайгак, подсекая противников шпагой так, будто бы это был кнут, а не клинок. В прыжке она кувыркалась так, как будто воздух был для нее столь же осязаем и плотен, как и земля или камень.

Однако в какой-то момент, Таня в который раз отвлеклась, отгоняя огненное существо. И именно в этот миг Тамара быстро щелкнула пальцами. От силуэта ее отделилась еле заметная тень. Тень эта коснулась земли и превратилась во вторую Тамару.

Короткова обернулась назад и так же продолжила атаковать – теперь уже муляж соперницы – вовремя не заметив, что настоящий противник исчез из ее поля времени. Тут-то она и прошляпила момент, когда Тамара нанесла удар со спины.

Не думаю, что Татьяна сразу догадалась, откуда появилась мощная струя пламени, налетевшая на нее. Но отвернуться от этой напасти Таня не успела – огонь с силой ударил ее в спину, опаляя кожу и сбивая с ног.

Двойник, выполнивший свою работу, мгновенно исчез, однако ситуацию это ничуть не улучшило. К распластавшейся на асфальте Коротковой уже на всех парах мчался Олег, планирующий добить свою жертву.

Догадываясь, что Татьяну сейчас попросту убьют, я не на шутку растерялась. Понимая, что срочно нужно что-то делать, я не придумала ничего лучше, чем выскочить из машины на глаза убийц. И тотчас же зажала рот и нос, чтобы не задохнуться от запаха гари, витающего в маленьком переулке. Отовсюду валил густой едкий дым – видимо, Олег и его хозяйка ненароком подожгли что-то во время битвы.

Мое появление не прошло незамеченным.

– Олег! У нас еще гости! – донесся до моих ушей крик Тамары. – Куси!

Огненное существо, повинуясь своей хозяйке, резко изменило траекторию своего полета и направилось в мою сторону.

Отлично, от Тани-то я его отвлекла! Но что теперь делать мне самой?..

Не найдя решения умнее, чем рвать когти, я со всех ног ломанулась по темному переулку. Увы, исполин оказался куда быстрее и проворнее меня.

Очень скоро я поняла: это финал. Последним вестником моей скорой смерти стал лежачий полицейский, появившийся на моем пути. Зацепившись за него носом сапога, я распласталась посреди дороги.

Холодный городской асфальт оказался куда жестче, чем лесная трава. Рядом со мной, звонко звякнув об дорожку, упал какой-то предмет. Рука сама собой схватила нечто металлическое.

Складное зеркальце! Что там говорила Короткова?

Надежда блеснула в моей душе. Пальцы нажали на зажим, открывающий зеркало.

Ничего не произошло.

Если, конечно, не считать, что воздух стал нагреваться – Олега от меня отделяла всего пара-тройка шагов. Я зажмурила глаза.

Вот теперь точно конец.