Читать книгу Линия жизни, или Маршрутчик от бога - Зоя Старых - Страница 8

– Ну, чего молчишь?

Игорь с трудом повернул голову, разлепил глаза, посмотрел на Джона, лениво покручивавшего руль, но сказать ничего так и не смог.

Не получалось, и все тут.

Мышцы болели все до единой, в том числе и те, что приводили в движение язык. Хотя вот разговаривал Игорь за эти сутки определенно меньше, чем таскал.

– А, ясно, – Джон понимающе кивнул. – Болит все, да? Говорить не можешь? Так это нормально. Я вообще удивлен, что ты на своих двоих со склада вышел.

– А что, были случаи, когда вперед ногами выносили? – наконец, смог сказать Игорь.

– Были, наверное. Ну, или твой оказался бы первым. А ты ничего, живучий.

– Я такой. Но вообще это пиздец, конечно.

– А что в нашей жизни не пиздец? – философски отозвался Джон.

Привольно развалившаяся на целый ряд кресел бабка в зимнем пальто инопланетного сиреневого оттенка покосилась на них с неодобрением.

– Начинаю подозревать, что почти все, – сдался Игорь. – Особенно энергетики.

– Ты нахрена их жрал-то?

– Угостили. Ночью совсем плохо было, чуть не упал. Так Витя банку дал…

– Дала, – поправил Джон.

– Что?

– Витя – баба на случай, если ты не заметил.

– Не заметил, – Игорь нашел в себе силы приподнять бровь. – Может, мы про разных Вить говорим?

– Про одну. Старшая там. Такая, знаешь, что поставишь, что положишь…

– Ну да. Только почему ее тогда дядя Витя называют?

– Прикол такой местный, – хмыкнул Джон. – А так ее Виктория Леонидовна звать, вообще-то. Это Сохатого жена.

– Повезло Сохатому, – Игорь снова прикрыл глаза.

На обратной стороне век прочно отпечатался снимок огромного, прямо сказать, шкафообразного мужика – в плечах косая сажень, сине-оранжевая спецовка такого размера, что хватит целиком накрыть джонову «Истану», а на голове – засаленная кепка.

Виктория Леонидовна.

А представилась, протянув необъятную грязную ручищу:

– Витя, – тяжелым, прокуренным голосом.

И, подхватив коробку в половину себя ростом, бодро зашагала куда-то вглубь бесконечных стеллажей.

– За мной иди, покажу тут все.

Джон усмехнулся:

– Весело у нас, да?

– И не говори, – сонно отозвался Игорь. – Сначала женщина-маршрутчица, теперь вот женщина-дядя Витя… царство эмансипации какое-то.

– Эмансипация – это когда с жиру бесятся или со скуки, – поправил Джон. – А это называется «выживание».

Болело решительно все.

Игорь даже не мог понять, хочет ли он спать – глаза-то он закрывал, но сердце по-прежнему стучало, как бешеное, руки тряслись при малейшей попытке ими пошевелить, а ноги то и дело сводила судорога.

– Больше энергетики не надо пить, хорошо? Я тебе в следующий раз чаю в термос наведу с травкой одной. Гораздо лучше, и для здоровья не так вредно.

– Слово «травка» мне уже нравится.

– «Саган-дали» называется. Горох с Байкала привез. Хочешь – кури, хочешь – в чай бросай, – маршрутчик подмигнул. – Эй, ты только не выключайся! На меня смотри!

Игорь послушно перевел весивший десять тонн взгляд на Джона. Тот выглядел каким-то обеспокоенным.

– Давай-ка без этих фокусов!

Он резко крутанул рулем. Застрекотала «аварийка» нырнувшей в карман «Истаны», бабка что-то недовольно пробурчала, но Джон не стал с ней объясняться – быстро выскочил из машины, открыл переднюю пассажирскую дверцу и, отцепив ремень, потащил Игоря на воздух.

Стоять тот не мог.

Перед глазами плавали радужные круги, Джон двоился, а иногда и троился, слышалось заунывное, то ли церковное, то ли вовсе какое-то шаманское пение. Игорь смутно подозревал, что ни маршрутчик, отчаянно хлеставший его по щекам, ни выползавшая на свет божий из микроавтобуса бабка этого пения не слышали, и ему было почти жаль.

– На, вот, – бабка отодвинула Джона и сунула Игорю к лицу какую-то пахнущую старостью таблетку.

Габаритами бабка мало уступала «дяде Вите». Или, даже, превосходила.

– Под язык, не глотай, – распорядилась она.

Игорь послушно взял под язык таблетку. Вкуса он почему-то не почувствовал. Лучше тоже не становилось.

– Валидол это, – объяснила бабка атаковавшему ее Джону. – На скамейку вон его посади. Пусть посидит маленько.

Маршрутчик подхватил Игоря за плечи и поволок в загаженную автобусную остановку.

Пение малость поутихло, равно как и океанский гул в ушах, которого Игорь поначалу как-то и не замечал. Зато во рту стало горько от таблетки и солоно от крови.

– Такой молодой, а уже сердце, – вздохнула бабка и присела рядышком. – Подожди, сейчас все пройдет.

– Ебаные энергетики, – процедил Джон.

Игорь закрыл глаза, сглотнул, едва не упустив из-под языка таблетку, снова открыл – бабка, маршрутчик и его белая «Истана» наблюдались в единственном числе. Над серой дорогой висело низкое серое небо, серые склады и хибары выступали из-за старых безлистых тополей.

Тот свет таким уродливым быть определенно не мог.

– Я в порядке, – сказал Игорь.

– Сиди, жопу прижми, – рявкнула бабка. – Спасибо потом скажешь, что живой остался.

Джон смотрел на него как-то дико, не поймешь, то ли злился, то ли нет.

Игорь чему-то улыбнулся, потом зажмурился, пытаясь снова услышать пение, но оно совсем стихло. Пульс успокаивался, тяжесть, сдавившая грудь, исчезла, а Игорь только теперь понял, что она была.

И ему очень сильно захотелось спать.

– Вот, так-то получше, – бабка потрепала его по волосам. – Женька, куда поперся-то? Друг твой уже баиньки наладился, увез бы ты его домой.

Сквозь навалившийся сон Игорь еще услышал голос Джона, благодарившего какую-то Клавдию Михайловну, а потом журчание дизельного мотора окончательно его убаюкало.

…Горох участливо смотрел на него сквозь толстенные очки.

– Ну, больной, признавайтесь, сколько банок энергетика вы изволили скушать?

Игорь очень тупо улыбнулся, а потом сообщил:

– Пять.

– Тьфу ты, – врач закатил глаза. – А оно было надо?

– Я бы там помер иначе.

– Спорный вопрос. Зато если бы в машине у Джона не случилось Клавдии Михайловны с ее валидолом, ты мог и помереть. Знаешь, что такое острая сердечная недостаточность?

Только сейчас Игорь заметил, что на Горохе не растянутый свитер, а бирюзовая спецовка с надписью «Скорая помощь». С тощей шеи свисал стетоскоп.

– А, кстати, кто такая Клавдия Михайловна? – поинтересовался Игорь, которого нотация если и впечатлила, то самую малость.

– Соседка моя, – откуда-то из-за спины Гороха буркнул Джон.

– Ясно, – отозвался Игорь.

Вообще-то, его норма была – три банки.

Это если в ночном клубе или на утро после клуба на работе.

Три банки его организм переносил вполне сносно.

Пять – оказалось, слишком. Да и энергетики на складе были качеством похуже, чем те, что он себе покупал в супермаркете напротив офиса «Логистики».

– В общем, так, – постановил Горох. – Сегодня объявляется выходной. У обоих. Ты, – он ткнул пальцем в Игоря, – чтоб соблюдал постельный режим. Энергетики забудь навеки, если, конечно, не хочешь до тридцати откинуться.

– Мне тоже постельный режим? – мрачно осведомился Джон.

– По желанию, – доктор снял очки и устало протер глаза. – Но, если узнаю, что на линии был – а я обязательно узнаю – придумаю, как превратить твою жизнь в ад.

– Да куда уж хуже, – вздохнул маршрутчик. – Ладно. Все равно день пропал.

– Отдохни, – улыбнулся Горох и стал сматывать стетоскоп.

Игорь заприметил огромный ярко-зеленый пластиковый ящик, стоявший подле дивана на табуретке. Там, очевидно, были лекарства. На еще одной табуретке валялись открытые ампулы, упаковки от шприцов, сами шприцы в количестве трех штук, вата и бутылка водки.

– Гена, а ему работать, получается, вообще нельзя? – вдруг спросил Джон.

Игоря этот вопрос и самого очень интересовал. Не то, чтобы ему так уж понравилось на складе. Напротив, ему там совсем не понравилось – место было ужасное, темное и пыльное, и все прежние его вылазки на склады «Логистики» и в подметки не годились одним единственным суткам, прожитым в качестве грузчика. Кстати, а чей это был склад? Вот смеху-то будет, если…

Хотя, даже если и так.

Документов у него не просили, может, Джон как-то уладил, может, они в принципе не были нужны, а узнать в нем прежнего Игоря могли разве что те, кто хорошо с ним знаком. Рядовые грузчики в этот список явно не входили.

– Можно, только без фанатизма, – пожал плечами Горох. – Если ты про склад, то пускай. И без энергетиков, конечно. Заварил бы ему…

– Я вчера что-то протупил, – сознался Джон.

– А ты не тупи больше. Кто-то же из вас думать должен.

– Гена, а в прошлый раз ко мне не ты приезжал? – сообразил Игорь.

– Нет, я пьяный спал, – пожал плечами Горох и, на джоново счастье, уточнять ничего не стал.

Он сунул стетоскоп в ящик, закрыл его:

– Ну, счастливо оставаться.

Спустя минут пять после того, как Горох убыл, а рев уазика-санитарки стих, Джон поднялся с табуретки и спросил, Игорю показалось, что довольно нервно:

– Тебя одного уже можно оставить?

– Думаю, да. Я бы еще поспал.

– Вот и спи.

– Ты все-таки на линию?

– Нет, и другие дела есть. Вечером вернусь.

– Да будет так.

Игорь поудобнее устроился под одеялом и закрыл глаза. Некоторое время он еще слышал, как во дворе возится Джон, потом взрыкнула «Истана», и все смолкло…