Читать книгу Другая сказка - Зоя Зайцева - Страница 7

Перед рассветом, который принесет с собой праздник Купала, Мира собралась к матушке Домне, чтобы вместе с ней отправиться за целебными травами. В душе она надеялась заглянуть в лес, чтобы найти заветный цветок папоротника, который еще ни разу никто не находил, но очень хотел. Поговаривали, что лишь однажды находила его местная ведунья, так давно это было, что даже Домна не помнила тот день.

Открыв дверь и вступив на тропу, Мира ощутила, как влажный и холодный туман обнял ее тело, обдав свежим ароматом травы. Прикрыв глаза, Мирослава зашагала по тропинке к дому старушки. В полной тишине слышалось журчание активной реки, находившейся неподалеку от высокого забора. С этой ночи можно было купаться, в этот веселый и радостный день девушки и парни пойдут к реке и вдоволь наиграются без страха, что их утащит водяной.

Домна уже ждала. Встретившись с Мирой, которая бежала к ней так стремительно, что коса ее подскакивала, переливаясь ярким рыжим цветом. Глаза голубые искрились от радости, а веснушчатый нос морщился от первых лучиков солнца.

– Долго ходишь, – проворчала шепотом старушка. – Идем, солнце встает.

Мира восторженно дышала, она любила ходить с Домной за травами, всегда внимательно слушала старушку, когда та рассказывала о свойствах целебных трав, задавала вопросы и старалась запомнить каждую мелочь.

Домна не могла нарадоваться тому, что пророчество сбывалось. Мирослава росла прекрасной, сильной и любознательной. А значит, быстро освоит все то, чему старушка собиралась ее научить. Только некоторые вещи, которые противоречили пророчеству, слишком беспокоили душу ведунье. Миру не должен был влечь темные лес, ей не должно было казаться, что там ее ждут, что там хорошо. Она должна была сопротивляться темным силам с рождения, но, списав все на детский интерес, Домна успокаивалась.

Подойдя к высокому забору, внутренний мир Мирославы сжался в крохотный комочек от нетерпения, а легкий трепет в душе и предвкушение, что сейчас откроется тяжелая дверь, которая позволит девочке выпорхнуть, подобно птице, которую держали в неволе, в клетке.

– Держись подле меня, ни на шаг не отходи, – шепнула Домна, дернув замечтавшуюся девочку за белоснежный рукав платья.

– Да, да… – завороженным голосом прошептала Мира, не обращая внимания на строгий взгляд старушки.

Сердце девочки бросилось в пятки, когда дверь распахнулась с неприятным скрипом. Перед глазами раскатилось гладкое поле с различными цветами и зеленой травой, а вытоптанная дорожка, которая пересекала это поле, вела к величавым деревьям, с которых начинался манящий лес.

– Идем, – шепнула Домна, осматриваясь по сторонам.

Мира покорно зашагала следом, она старалась быть послушной, чтобы старушка не отправила ее домой. Но девочку не покидало чувство, что на нее кто-то смотрит, поэтому она повернулась и взглянула на деревья великого леса.

Ели качнулись в сторону, посылая Мире ветер, наполненный хвойным ароматом, который девушка, только уловив, тут же вдохнула и кивнула, чтобы показать свое почтение этим величавым, древним деревьям, которые поприветствовали ее.

– Начнем с самых важных трав, – сказала Домна, привлекая внимание Миры. – Для защиты от зла какие ты соберешь?

Мира огляделась, выискивая нужные растения.

– Чертополох, – радостно хлопнув в ладоши, сказала она и подошла к растению, но, увидев вблизи крапиву, растущую в тени, кинулась к ней. – Крапива! Из нее выйдет отличный костер для отпугивания зла, правда, матушка?

Домна медленно приблизилась к девочке и снова обдала ее строгим взглядом.

– Не бегай, не кричи, мы пришли не резвиться. Когда соберешься сорвать растение, что скажешь?

Мира задумалась, вспоминая слова, которым учила ее старушка.

– Буди ты, крапива, на все пригожа! – Мире удалось запомнить лишь этот короткий заговор, но Домна не стала ругать ее, а лишь улыбнулась.

– Молодец. Идем дальше.

Сорвав нужные растения, старушка пошла в сторону реки, где рос орешник, его тоже собирали для защиты, а после, направились за травами от хворей.

– Я знаю, что нужно собирать! – задорно говорила Мира, бегая вокруг Домны. – Мяту, пижму и бузину!

Домна улыбалась, кивая девочке.

– Правильно, Мира. Правильно. Я их соберу сама, а ты поищи пока полынь и зверобой.

Мира с удовольствием выполнила указ. Душа была переполнена приятным чувством свободы. И все в этой прогулке было славно для Миры. Птицы без умолку распевали свои песни, кузнечики наскрипывали в траве со всех сторон, а влажный туман таял от лучей солнца, которое стремительно набирало высоту. Только грустно стало оттого, что нужно возвращаться скоро домой. Снова за высокий забор, снова в клетку.

Мира вздохнула, рассматривая фиолетовые пальцы, которые окрасились из-за зверобоя.

– Ка-а-а-а-р! – раздалось за спиной девочки.

Обернувшись, Мира увидела того самого ворона, который прилетал к ней помолчать на забор. Сейчас он сел на ветку белой березы, которая стояла в одиночестве посреди поля. Обернувшись, Мирослава отыскала Домну глазами и, убедившись, что она стоит достаточно далеко, шепнула птице:

– Здравствуй, ворон! Я тебе рада.

В ответ он лишь сверкнул своими голубыми глазами, разглядывая Мирославу.

– Ты живешь в том лесу?

Ворон снова не ответил, перескакивая с места на место.

– Я знаю, ты меня понимаешь. Просто не хочешь, чтобы все узнали, что ты говоришь. Ведь тогда тебя поймают и сожгут, приняв за ведьму.

Мира обошла березу, не отрывая взгляда от птицы.

– Ка-а-а-ар! – встрепенувшись, ворон вспорхнул и полетел в сторону леса.

– Ах, нет, подожди! – Мира испуганно посмотрела на уходящего ворона, а затем снова нашла взглядом Домну. – Я не хотела обижать тебя, постой!

Мира бросилась за птицей.

Высокая трава, которая практически скрывала бежавшую со всех ног девочку, щекотала лицо, касалась рук, оставляя на коже маленьких букашек. Но Мире не было дела до того, кто ползает по ее волосам и рукам, ведь она вот-вот поговорит с существом, которое провело всю свою жизнь в том месте, которое манило сердце ребенка.

Девичий восторг встал поперек горла, отчего Мирослава не могла вновь позвать ворона. Он кружил в лесу над макушками деревьев, словно ждал догонявшую. Когда она оказалась у первого дерева, с которого начинался лес, ворон снова каркнул и скрылся в самую глубь, пролетев над головой Миры.

– Ах! – отмахнулась рефлекторно она, но тут же опомнилась и, отдышавшись немного, уверенно зашагала по иголкам сосен, которые опали еще той осенью, в лес.

Среди деревьев на влажной земле росли низкорослые ветки черники, ягоды которых еще не созрели. В тени, у подножья деревьев, раскинули свои лапы листья папоротников. Птицы были слышны со всех сторон, а воздух был пропитан хвойным дурманящим ароматом, который кружил голову.

На душе стало спокойно. Мира прикрыла глаза, вдыхая воздух, пропуская его через каждую клеточку своего тела, позволяя ему наполнить весь ее внутренний мир. Она вдруг ощутила то чувство, которое никогда в своей жизни не знала, но оно так грело ее, казалось таким манящим, словно сон. Она чувствовала покой. Здесь не кричат дети, не ругаются мужчины, не шепчутся женщины и старушки. Здесь лишь тишина и звуки леса. Треск сухих веточек, по которым пробежался заяц, шуршание листвы от ежа, веселый стук дятла, зов кукушки и деревьев, верхушки которых тревожил теплый ветер.

Так спокойно Мире не было с рождения, это точно. Она огляделась по сторонам, вспомнив про ворона, а он терпеливо ждал, наблюдая за девочкой с ветки ели. Он присмотрелся к ней, и вдруг в голове Миры прозвучал голос.

«Они чувствуют тебя, пора уходить!».

Пошатнувшись, словно от удара, Мирослава тряхнула головой и сжала виски пальцами. Когда боль отступила, она взглянула на ворона. Неужели он с ней заговорил, или же это всего лишь ее разыгравшаяся фантазия? Она сосредоточилась на своих мыслях, отгоняя волнение в сторону и, не сводя глаз с птицы, подумала:

«Ворон, если это ты со мной говоришь, назовись!».

Сил хватало лишь на короткие фразы, хоть Мира и хотела сразу засыпать птицу вопросами о жизни в лесу. После того, как рыжеволосая отпустила невидимую нить своего вопроса, который вместе с ветром полетел наверх, виски снова сжало, заставляя всю кровь скопиться в источнике боли. Мирослава снова схватилась за голову, опираясь о ствол рядом стоящего дерева.

– Ох… – тихо хныкнула она, понимая, что общение продлится не так долго, как хотелось бы, ведь иначе Мира просто упадет без сил.

Ворон терпеливо ждал, пока боль отступит от девочки и, когда заметил, что ей стало лучше, ответил:

«Мирослава, не трать напрасно силы. Больше не спрашивай ни о чем, иначе не сможешь вернуться домой. Я давно за тобой наблюдаю, и ты была права, я не мог заговорить с тобой, потому что ты была не готова. Ты не слышала меня. Но сегодня ночью весь лес узнал о том, что ты обрела свою силу. Ступай, Мира. Они приходили к тебе ночью. Сейчас тоже не упустят шанс навредить. Досчитай до трех и обернись. Увидишь небольшой подарок от моего господина. Прощай, Мира»

Боль настигла с новой силой, заставив девочку зажмуриться. Все слова, которые адресовал ей ворон, спутались в голове. Она понимала лишь то, что кто-то хочет ее найти, поэтому ей нужно уходить.

Боль отступала медленно, словно специально тянулась, наказывая заранее Миру за непослушание. За то, что она сбежала от Домны. Хотелось плакать, но девушка, шмыгнув носом, зажмурилась, считая до трех, и обернулась.

– Это же… – восхищенно шепнула она, приложив руку ко рту.

Перед ногами вырос папоротник, на котором зацвели огненные цветы красоты невиданной. Словно завороженная, Мира сорвала цветок и поднесла к лицу, чтобы вдохнуть неведомый ей аромат, но за спиной послышался смех и громкий топот. Он был так близко, что Мира почти обернулась, чтобы взглянуть на стоящих позади.

«Не оборачивайся. Ступай прямо. Я выведу тебя из леса.».

Голос в голове не принадлежал ворону. Он был низкий, вибрирующий, пронизывающий кожу колкими иголками.

Мира замерла, не решаясь обернуться и встретиться с гостем, который продолжал бегать за спиной и хохотать. В том смехе был слышен женский голос и множество похожих на него, но пробивался сквозь прекрасный смех и до мурашек страшный, злобный, напоминающий скрип тяжелой двери.

Мира сделала шаг вперед, смех и топот усилился. Сердце застучало, призывая голос, который не заставил себя ждать.

«Не бойся. Пока ты не обернешься, они тебя не тронут. Иди, я буду с тобой. Только не оборачивайся, Мира.».

Не найдя в себе сил на диалог, рыжеволосая зашагала вперед, прижимая к себе огненный цветок, освещающий мрачные тени, которые отбросили на землю многолетние ели. Мира шла уверенно, но сердце билось в тревоге за свою жизнь. Она была обижена на ворона за то, что тот бросил ее наедине с нечистой силой, заговоры от которой вмиг забыла. Мира даже не подумала взять с собой хоть один пучок трав, который помог бы, ведь Мирослава лишь хотела познать, каково это, быть на свободе?

Вдали, через стволы лежащих деревьев, виднелось поле. Мира радостно улыбнулась и прибавила шаг.

«Тебя встретят. Не бойся. Я тебя оставляю.».

Прозвучало в голове, и Мира ощутила легкость в теле. Словно из ее головы кто-то вышел, освобождая разум. Но ведь она еще не выбралась. Она не в безопасности. Почему этот загадочный спаситель решил вдруг бросить ее?

– Постой, не уходи, мне страшно! – хныкнула тихо рыжеволосая, сжимая стебель волшебного цветка.

– Мира? – послышался знакомый голос со стороны.

Мирослава вдруг замерла и задрожала, прижимая цветок к сердцу. Зажмурившись, она повернула голову в сторону голоса и, решив, что будь что будет, открыла глаза.

– Что ты тут делаешь? – снова спросил голос, обладателем которого был ее друг.

– Владимир! – воскликнула она, бросившись к нему в объятия. – Владимир, я нашла цветок папоротника, а еще…

Мира умолкла, подумав о том, что Владимир не поймет ее, не поверит, что с ней говорил ворон, а после подарил цветок, за который ее чуть не забрали нечестивые, но ее спас красивый голос незнакомца.

– А еще… – Мира отвела виноватый взгляд, пытаясь сообразить на ходу хоть что-то, что могло бы отвлечь внимание парня.

Владимир взял подругу за руку и вывел из леса. Солнце уже близилось к земле. Мира не заметила, как прошел целый день. Ей казалось, что в лесу она пробыла недолго.

– Тебя Домна обыскалась, а родители наверняка с ума сходят, если знают о твоей пропаже, – тихо сказал Владимир, стремительно приближаясь к высокому забору, а если быть точнее, к клетке. – Тебе крупно повезет, если они не ведают о твоих прогулках по лесу!

– Но ведь я нашла цветок, Владимир!

– Это глупо! Ты могла из-за этого погибнуть, Мира! Ты должна беречь себя, но почему-то это понимают все вокруг, но не ты.

Девушка отпустила голову, чтобы парень не видел накатившихся слез.

– Прости, – выдавила она.

Но Владимир ничего не ответил, открывая высокую и широкую дверь.

– Ты придешь на костер, когда солнце сядет? – взглянув с надеждой на друга, спросила Мира.

Владимир изучающе оглядел девочку и молча кивнул, после чего закрыл массивную дверь, разделяющую мир людей и лесной мир, и ушел в сторону своего дома.

Этот парень, с виду вечно хмурый и молчаливый, всегда отличался своей душевной добротой. Он стремился защитить любого, даже того, кто был не прав, потому что считал, что у каждого человека своя правда, свой взгляд на этот мир. Этому его научил отец. Надо отдать должное Игорю, сын его рос настоящим защитником и с малых лет знал свое призвание. Он знал, что однажды женится на Мире и принимал это как свой долг. Владимир не рассказывал этого никому, да и общаться со сверстниками не стремился, а девушек своего возраста обходил стороной, чтобы не обижались они на него за то, что он не рассматривает их в невесты.

А девушки смотрели на Владимира с трепетом в душе, он был очень красив: высокий рост, широкие плечи, сильные руки. Волосы цвета золотистой пшеницы, которые он изредка забирал в хвост, и глаза цвета чистого весеннего неба. Взгляд был у него всегда уверенный, но добрый. Его подбородок уже начинала украшать юношеская щетина, что придавала еще более грозный, но такой привлекательный вид. Взглянув на него, можно было сразу сказать, что он станет надежным мужем. Вот только все красавицы в деревне не могли дождаться дня, когда он выберет себе невесту.

Все девушки уже смирились с тем, что Владимир не смотрит в их сторону, и даже не предпринимали попыток заговорить с ним, но была среди жителей деревни красавица, которая хранила свои чувства к этому юноше. Ее звали Дея. Она целыми днями обучалась у матери самым разным премудростям и старалась запомнить каждую мелочь, что пригодится ей в будущем, когда они с Владимиром будут жить вместе. Она могла представлять, как он восхищается ее хозяйственности и мудрости целыми ночами. Но Дея никому и никогда, кроме своих самых близких подруг, не говорила о любви к юноше. Она планировала признаться в своих чувствах Владимиру в день своего шестнадцатилетия, когда Владимиру уже исполнится девятнадцать, но до этого нужно будет подождать еще пару лет.

Дея была красива собой и стройна. Ее черные, словно смоль, волосы спускались в густой косе к поясу. Выразительные глаза зеленого цвета гипнотизировали из-под пушистых темных ресниц каждого юношу в деревне, но Дея четко ставила границу, давая понять, что больше, чем дружбы, у нее ни с кем не может быть.

Дружбы между Деей и Мирославой не могло быть, потому что первая видела, с каким теплом Владимир смотрит на Миру, как заботится о ней и как оберегает. Дее казалось, что ему нравится Мира только из-за ее необычных волос, веснушек, которых у остальных не было. Она нарочно при удобном случае высказывалась о рыжеволосой плохо и ставила ее внешность укором. Ведь Мира такая одна, а таких, как Дея, много, целая деревня была с темными волосами и мраморной кожей. И Мирослава верила в то, что ее внешность неправильная, несуразная, а фигура нескладная, ведь все девушки должны быть в теле, а у нее от тела только название. Угловатые колени, локти, тонкая шея и ямка у ключиц, которая слишком сильно выделялась при вдохе. Кому же приглянется такая неказистая, непонятная девочка? Все эти мысли навязала Мире Дея в попытках отвлечь внимание Владимира на себя. На высокую, бледную, темноволосую статную красавицу. Но пока что ее попытки не принесли никакого результата.

Проводив юношу взглядом, Мира пошла в сторону дома, где жила Домна. У входной двери стояла корзина с травами, которые она успела собрать, пока непослушная резвилась в лесу. Мира была уверена, что старушка именно так думала, но сейчас она увидит цветок папоротника и не станет браниться. Домна наверняка знала, что нужно делать с цветком, как его применить и от чего он может уберечь.

Только Мира протянула руку к круглой ручке, за которую всегда нужно было сильно дергать, чтобы дверь распахнулась и впустила гостя, как в груди зародился страх. Мире стало страшно оттого, что матушка будет ругаться, что Мирослава сбежала, и накажет за это. Тогда не видать ей больше ворона, не видать широких полей и рассвета в поле. Она будет вечной пленницей этого высокого забора, этих людей, которые все время требовали от Миры любви к себе.

Мира отняла руку от кольца и зашла в сад за домом, спрятавшись под раскидистые ветви яблони. Мирослава знала, что цветок папоротника способен на чудеса, поэтому села на землю и поднесла нежные лепестки к губам. Оставив свой невинный, искренний и детский поцелуй, Мира зашептала:

– Прости, что сорвала тебя, прекрасный цветок. Прости, что оборвала твою жизнь ради одного лишь своего желания, – она провела пальчиками по цветку. – Я не стану просить для себя красоты неземной или хорошего мужа в будущем. Меня это не интересует, цветик, понимаешь? Я лишь хочу однажды обрести свободу и дом. Дом, где моя душа будет спокойна. Выполнишь мое желание, цветик?

В руках Миры цветок сначала дрогнул, а затем его лепестки начали по очереди загораться яркими цветами. От растения повеяло волшебным ароматом. Мире казалось, что этот аромат можно было сравнить с большим количеством цветов со всего их большого поля в одном месте. Яркие волосы Мирославы колыхнулись от последнего дуновения цветка, и папоротник перестал мерцать, а затем увял, скрутившись в трубочку.

– Что ты здесь делаешь? – послышалось за спиной.

Мира вздрогнула и обернулась.

– Здравствуй, Дея.

Белокожая девушка стояла неподвижно, словно осина. Ее густая черная коса лежала на плече и блестела на последних лучах солнца.

– Я слышала, как ты что-то шептала, – сощурив глаза прошептала Дея. – Если вздумаешь приворот сделать на Владимира, то я скажу сейчас же Домне об этом!

Мира вздохнула, поднимаясь с земли. Ничего нового. Снова местная красавица пытается заподозрить Миру в колдовстве, черноте и прочих неприятных моментах.

– Нет, я не собиралась делать приворот. Зачем мне это нужно?

Дея подняла бровь, надменно осмотрев рыжеволосую. И каждый бы мог сказать, что во взгляде Деи была лишь неприязнь, но только мудрые люди смогли бы распознать зависть. Черную зависть ко всему, что было в Мире.

– Полагаешь, что ты так прекрасна, что и приворот не понадобится? Тебе о муже и детях только мечтать можно, никому не нужна такая замухрышка, как ты.

Мира отвела взгляд. Дея была старше всего-то на один год, а подавала себя так, словно она в этой деревне хозяйка, словно все, что есть тут, принадлежит ей.

– Ты пришла к Домне? Вот и иди к ней. Что пристала? – Мира не сходила с места, сжимая высохший цветок в руке за спиной.

– Вот и пойду, не нужно указывать мне. Я пришла за травами, которые Домна собрала в купальское утро. Они обладают сильнейшей энергией. Я приготовлю самое редкое снадобье и преподнесу подарок Владимиру. Он оценит мой жест, поймет, какая я заботливая, и, наконец, обратит на меня свое внимание.

Мира скучающе зевнула.

– Ну, так что же ты ждешь? Иди.

Дея смахнула тяжелую косу с плеча и поднялась по ступенькам. Открыв дверь, она вошла в темноту, в которой скрылась.

Близился закат. Мирослава оглядела потемневший цветок и развязала мешок, который был привязан к поясу. Положив бережно в него остатки прекрасного цветка папоротника, Мира осмотрелась. Поблизости никого не было, поэтому она пошла от дома Домны в сторону своего двора. Скоро вся деревня выберется из домов, чтобы собраться вокруг очищающего огня. Нужно было готовиться.