Читать книгу Дети погибшей звезды - А. В. Хайретдинов - Страница 10

Окурок завалился ко мне с самого утра. С довольной мордой он заявил: «У меня есть небольшой сюрприз!». Мы пошли в мою комнату и закрыли дверь. Он вытянул из сумки пакет, в котором лежали шишки конопли. Это я попросил достать траву. Я отношусь к любым наркотикам негативно. Но, несмотря на это, захотелось хоть раз попробовать. В учебном заведении Окурка было много барыг, которые продавали разную дрянь от спайса и галлюциногенных грибов до фена32. Поэтому намутить курева было проще простого. Закинувшись бутербродами с колбасой, мы решили пойти купаться на Алмазное озеро возле кладбища. Предки были против того, чтобы мы там плавали. Аргументируя это тем, что в воде есть трупная палочка и можно подхватить какую-то заразу. Хотя, по сравнению с другими озёрами в нашем районе, Алмазное – самое чистое и вода в нем прозрачная. В Радужном, например, вообще купают коров и однажды я выловил там сырую куриную ногу. Думали ещё двинуть на залив, но после случая с пиявкой Окурок боится туда соваться, так что оставалось только Алмазное. Тем более, что там всегда мало людей и можно спокойно «дуть».

Мы взяли шоколад, пару пластиковых бутылок, подстилку с полотенцами, и вышли из дома. На дворе стоял солнечный июньский день и, несмотря на то, что было только десять часов утра, солнце жарило прилично. Пройдя мимо заправки, мы перешли через перекрёсток и пошли вдоль дороги под лесом. Путь до нашего места был неблизкий: приблизительно сорок минут. Зато там был самодельный рыбацкий плот, с которого очень круто прыгать в воду с разбега. По дороге Окурок опять захотел отлить. И я снова вспомнил тот забавный случай, который произошёл зимой. Тогда мы отправились на озеро, чтобы походить по льду. Было холодно и по дороге на озеро Окурка в очередной раз «прижало». У этого парня есть проблема: у него всегда немеют руки на холоде. Даже в перчатках. Поэтому он не смог расстегнуть ширинку самостоятельно. Промучившись минут десять и бросив эти бесполезные попытки, он уговорил меня помочь её расстегнуть. Картина акварелью: мы стоим в метель возле дороги, и я замёрзшими руками безуспешно пытаюсь расстегнуть Окурку ширинку, а навстречу едет машина. Жаль, что кроме нас никто не видел лицо водителя…

Пройдя через кладбище домашних животных, мы вышли к Алмазному. Это большое озеро. На противоположном берегу есть Монетный двор. Возле озера проходит дорога, а вокруг – густой хвойный лес. Это очень красивое место: огромные сосны, раскинув свои ветви, растут прямо возле воды, вдоль берега много обрывов с осыпавшимся золотым песком, много птиц, ветер и бесконечное голубое небо, сливающееся с алмазными бликами воды… Мы пошли вдоль берега мимо маленького пляжа, где кроме пары пенсионеров и рыбака, пытающегося поймать какую-то кильку на ужин домашнему коту, никого не было. Мы шли мимо зарослей камышей и старого обугленного дерева, в которое когда-то ударила молния, расколов его на две части. По дороге к нашему месту мы обсуждали недавно просмотренные аниме и в очередной раз строили планы, как провести лето. Так было каждый год: мы строили планы, пытались что-то организовывать и заняться чем-то полезным. В итоге всё заканчивалось тем, что мы рубились в «Рек» круглые сутки, почти не вставая из-за компа, и выходили на улицу только тогда, когда нас туда выталкивали силой. Игры – это настоящий убийца лета.

Обогнув озеро с правой стороны и пройдя ещё приблизительно полтора километра, мы добрались до плота. Плот – это сильно сказано: полуразваленная и прогнившая конструкция, которую сбили из старых дверей, кусков фанеры, досок и линолеума. Инженерное чудо местных рыбаков, которое крепилось на балках, вбитых в дно брёвен, многочисленных подпорках и «вере в Бога». Мы обнаружили его абсолютно случайно года два назад, когда решили отправиться в экспедицию вокруг озера, чтобы проверить, можно ли его обойти и сколько это займёт времени. Поход естественно провалился, потому что нам стало лень тащиться так далеко. Но зато хоть место нашли хорошее.

Окурок скинул шмотки и, разогнавшись, с дикими воплями прыгнул «бомбочкой», окатив меня водой с ног до головы. Выругавшись, я последовал его примеру. А когда вынырнул после прыжка, начал брызгать в его довольную морду, чтобы отомстить. Завязался настоящий водный бой, после которого, мы решили сделать перерыв и, выбравшись на берег, сожрали шоколадку, оставив фольгу, которая понадобиться для того, чтобы закрыть горлышко бульбулятора. Мы посидели ещё немного, а потом решили научиться делать заднее сальто с бортика. Мои первые три попытки были довольно жалкими, но потом я всё-таки научился, в отличие от Окурка, который был в два раза больше меня и прыгал, как контуженный тюлень. Когда этот акробат-тюлень после десятка бесполезных попыток забил на сальто, мы начали делать водник.

Я достал бабочку, отрезал верхушку литровой бутылки и дал Окурку, чтобы он прикрепил фольгу. Пока Окурок пробивал дырки в фольге снятым с моей сумки значком и забивал траву, я отрезал горлышко двухлитровой бутылки и набрал в неё воды. Мы оделись, слезли с плота и пошли в лес. В лесу мы присели в кустах и начали «взрывать». После короткой инструкции Окурка мне, как новичку, выпала честь делать первую банку. Подпалив траву на горлышке и подождав, пока бутылка наполниться дымом, я поднял фольгу и, прижав бутылку к воде, втянул в себя скопившийся там густой дым. Задержав его в лёгких на некоторое время, я выдохнул и передал бульбулятор Окурку, который проделал ту же процедуру. Первый заход не оказал на меня никакого эффекта. Не было никакого чувства расслабленности, веселья и прочей туфты. Когда мы пустили нашу самодельную «трубку мира» по второму кругу, результат был тот же. Я расстроился.

Мы немного подождали и решили сделать по третьей банке. Я уже хотел было наехать на Окурка за то, что он купил какое-то говно для лохов. Как вдруг нас резко начало «убивать». Мне стало казаться, что где-то играет ужасно надоедливая музыка. После того, как я три раза спросил, что это за дебильная песня в лесу, Окурок начал тупо угорать, потому что вокруг была тишина. Я, в свою очередь, не понимал, почему он ржёт и тоже начал угорать и говорить, что Окурка «убило» слишком быстро. На что он чуть не обделался от смеха.

– Рыжий, да ты упоротый, сука! – сказал Окурок.

– Сам ты, рыжий, пингвин!

– РЫЖИЙ ПИНГВИН! АХАХАХАХА!

Он упал и начал кататься по земле, рыдая от смеха. А я хихикал, глядя на маленькую пушистую белку, которая прыгала с ветки на ветку по сосне, недалеко от нас. Я видел её, как в замедленной съёмке, из-за чего её прыжки казались мне особенно эпичными.

– Эй, Блум, зацени: почему у Чебурашки гниют ноги? – спросил Окурок, немного придя в себя.

– В душе не е*у.

– Ну же, давай, подумай.

– Да не знаю я! Давай, говори уже.

– Потому, что его лучший друг – крокодил33!

Если речь заходила о несмешных шутках, Окурок был настоящим чемпионом. Не знаю, где он всего этого набрался, но все его шутки отличались просто поразительной тупостью. Мы снова принялись ржать, как бешеные гиены: Окурок от собственного баяна, а я от его реакции. Когда приступы истерического хохота прошли, мы начали залипать и в голове начали появляться разные странные мысли.

– Чувак, тебе не кажется, что мы и хвоя сосны – это одно и то же? – спросил я, разглядывая верхушки деревьев.

– В смысле: мы – хвоя? – ответил Окурок через минуту, глядя перед собой отупевшим взглядом.

– Ну да! Как же я раньше этого не замечал!

– Чего не замечал? – продолжая залипать, спросил Окурок.

– Мы все – хвоя. Все живые существа в этом мире – это лишь маленькие иголки одного большого первозданного дерева, которые падают с него сюда, непонятно зачем, и рано или поздно умирают…

– Мы все сосны… Просто маленькие иголки…

– И всё ещё падаем… Пока в конце концов не окажемся лежащими здесь, – сказал я, глядя на хвою под ногами.

Мы сидели и думали над всем этим ещё минут двадцать, а потом нам вдруг стало страшно. Мы стали бояться буквально каждого шороха. Казалось, будто сейчас проедет патрульная машина, нас обнаружат и отвезут в милицейский участок за курение травы. Даже белка застыла нас ветке дерева и начала на нас как-то странно и осуждающе смотреть, заглядывая своими чёрными глазками в самую душу. Как будто знала каждый наш секрет. Каждую мельчайшую деталь нашей жизни.

Бросив подстилку вместе с бульбулятором в кусты, мы быстрым шагом направились в сторону дома, решив сократить путь через кладбище, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания на дороге. Эта идея оказалась, мягко говоря, не самой лучшей. Пройдя через заросли, мы с Окурком подошли к забору кладбища. Он начал перелезать первым но, зацепившись за ограду, упал вниз на какую-то могилу и вдруг начал кричать, как резаный, что его кто-то затягивает в землю. Перебравшись через ограду и заткнув ему рот рукой, я старался привести его в чувство и оттащить подальше. Наконец, когда он перестал орать, мы пошли вдоль могил в сторону кладбищенской дороги. И в этот момент накрыло меня. Проходя мимо очередной могилы, мне показалось, что на табличке, которая крепилась на кресте, изображено моё лицо вместе с именем, фамилией, годом рождения и сегодняшней датой смерти. Меня охватила паника. Это было так страшно, что я чуть не закричал, как Окурок. С трудом взяв себя в руки, я принял решение не обращать внимания на то, что происходит вокруг, и просто идти вперёд, несмотря ни на что. И постоянно напоминая себе, что всё это – только иллюзия, только эффект от выкуренных шишек и ничего больше. Пройдя ещё через пару участков кладбища, мы подошли к колодцу с водопроводной водой, откуда люди обычно брали воду, чтобы поливать цветы на могилах. Умывшись, мы немного пришли в себя. А когда паника прошла, нам ужасно захотелось есть.

Мы вышли из кладбища, прошли через лес и, пройдя мимо лесных ворот с криповыми гномами, очутились у перекрёстка недалеко от дома Призрака. Перейдя дорогу, мы пошли к колонке, чтобы выпить воды, и направились к Окурку домой разорять холодильник. К счастью, его предки ещё не скоро будут дома, и оставалось ещё много времени до вечера, чтобы прийти в себя. Нас полностью отпустило только после того, как мы поели. Но воспоминания о этом походе ещё долго давали о себе знать. Той ночью мне снилась белка, которая, прыгая с ветки на ветку, срывала хвою с сосен и бросала одну за другой зелёные иголки вниз, внимательно глядя на то, как они медленно падают в черную воду на дне глубокого кладбищенского колодца.