Читать книгу Дети погибшей звезды - А. В. Хайретдинов - Страница 6

Через тернии к звёздам. Когда-нибудь я стану небом. А пока — только аэроплан на стене. Разорванный и припадающий пылью. Скажи, смогу ли я когда-нибудь полететь? Сможет ли кто-нибудь стереть с меня пыль и склеить разорванные части в единое целое? Запусти меня в небо. Позволь мне улететь. Улететь так высоко, чтобы сгореть в атмосфере, став одним целым с небом. Ведь оно так долго ждало меня. Теперь я смогу быть всем. Так красиво и отстранённо. Освободившись от боли, которая проливным дождём будет падать на города и леса. Я буду стучать каплями по стёклам, и в этих каплях дождя найдёт приют целый мир. Непередаваемые переживания… Смотреть через битое стекло серебряным диском луны… Тебе не найти меня больше. Запущенный тобою, я реанимирован небом. А у вас кораблики тонут в ванной. Вы топите свои кораблики, а в ответ слышите мой искренний смех. Зачем вы топите их? Зачем идёте вместе с ними ко дну? Якорь в виде огромного знака вопроса. Ты не сможешь летать под водой. Я был там. Там когда-то разбился мой аэроплан. Слишком тяжёлые веки. Там живут все ваши страхи. Здесь теряется сама ваша сущность. И у этой ванной нет дна. Вы можете вечно падать в бездну, забывая, что вообще что-то было. В жалких попытках придать этому бреду смысл, пожираемые глазами других, идущих на дно, которого никогда не достичь. Не вступай с ними в контакт. Не смотри им в глаза. И найди меня. Найди меня, слышишь? Я зажгу для тебя фонарь на небе. Когда-нибудь… Когда стану небом. А пока — лишь аэроплан на стене. Разорванный и припадающий пылью. Скажи, смогу ли я когда-нибудь полететь?

Отредактировав и добавив заметку, я выключил комп и зарылся в одеяло. Этот блог я начал вести пару месяцев назад, чтобы сбрасывать куда-то свои депрессивные мысли и показать другим реальность по ту сторону розовых очков. Моя графомания помогает людям глубже заглянуть в себя. По крайней мере, так считала Карина – подруга Вспышки, которая стала настоящей фанаткой моего творчества. Последнее время мы с ней как-то сблизились и часто гуляли, беседуя о жизни. У нас было много общего: она увлекалась эзотерикой, ей нравились книги Кастанеды и восточная философия. Так же как и мне, ей казалось, что наш мир – иллюзия и рождение здесь было одной большой ошибкой.

Мой поиск смысла жизни начался ещё в школе, где меня все ненавидели, и приходилось постоянно сражаться за право быть. Страдания подтолкнули меня к самосовершенствованию и, чтобы выжить, я начал искать способы укрепить свою психику. Я всегда любил читать всякие интересные книги и публикации. И однажды случайно наткнулся в Интернете на книгу о Дзен, с помощью которой смог глубже понять природу собственных страданий и страхов, а медитация превратилась в мой ежедневный ритуал. Дзен – это не религия и не философия, как многие думают. Там нет какого-то Бога и даже не поднимается вопрос о его существовании. Это учение практично: оно описывает суть человеческих страданий и дорогу к освобождению от них, не разделяя жизнь на позитивное и негативное. Основная идея проста: каждое существо имеет природу Будды и целью каждого в этой жизни является познание этой природы – познание самого себя. Человек, познавший себя, переживает сатори21 и становиться просветлённым. Дзен – это учение о пустоте. Весь мир пуст и иллюзорен. Практикующий, посредством медитации, должен освободить своё сознание от иллюзий и прийти к «не двойственности», уничтожив границу между объектом и субъектом и, таким образом, растворившись в пустоте, постичь истинную природу вещей и себя самого. По крайней мере, так тогда это понял я.

Ещё одной книгой, которая повлияла на меня особенно сильно, была «Хагакурэ». Она представляет собой духовное и практическое руководство японского воина и описывает различные истории и ситуации из жизни самураев. Таким образом, я стал увлекаться боевыми искусствами и начал учиться сражаться холодным оружием, стараясь жить как самурай: без эмоций и страха, каждую секунду думая о смерти. Как писал автор: «Имеет значение не сама смерть, а решимость умереть. Только избавившись от страха перед смертью, человек может жить полной жизнью». Однажды я пытался повеситься, но в самый последний момент, когда петля уже была на моей шее, позвонил Полночь и до дела не дошло. Сейчас же я старался жить именно так, как описывал автор: полной жизнью. Но при этом в любой момент был готов её прервать.

Телефон на столе завибрировал: пришло смс от Карины. Она предлагала завтра встретиться и прогуляться вместе по лесу. Я отписал, что согласен, и мы договорились найтись в три часа дня возле деревянных ворот со страшными гномами, которые стояли у входа в лес. Отключив телефон, я отвернулся к стенке, накрылся одеялом и тут же вырубился. Проснувшись среди ночи от страшной головной боли и проглотив таблетку «Спазмалгона», я вспомнил странный сон, который мне приснился. Это было море. Я плыл в нём. И, повернув голову вправо, увидел себя в детстве. Мы решили поспорить, кто быстрее доплывёт до берега. Я плыл изо всех сил. И был уверен, что обогнал его. Но, когда поднял голову, он уже стоял на берегу. Тот же весёлый маленький мальчик с наивной улыбкой на лице. Он стоял и спрашивал, почему я не могу плыть. А мне становилось всё тяжелее. Мальчик действительно не понимал, почему я тону и кричал: «Почему ты не плывёшь? Это же так легко!» А я шел на дно, как корабельный якорь.

В детстве всё было гораздо проще, чем сейчас. Тогда я еще не разочаровался в жизни и испытывал хоть какие-то чувства. Мир был ярче и небо было гораздо ближе. Не удивительно, что «плыть» теперь так тяжело. После пробуждения у меня возникло ощущение, что тот маленький мальчик всё еще существует где-то глубоко внутри. Все так же стоит на берегу моря и наблюдает за моими жалкими попытками приспособиться к этому миру. Миру, который никогда не принимал меня таким, какой я есть.

Целый день мы с мамой занимались ремонтом в коридоре и уборкой квартиры. Сдирали старые обои, оттирали стены от клея и мыли полы. А когда закончили, я быстро доел разогретый в микроволновке суп, собрался и пошел в сторону леса. Карина пришла на встречу со своей огромной чёрной собакой, которую звали Панда, и мы решили пойти к собачьей площадке, чтобы Панде было не скучно во время нашей прогулки. Площадка представляла собой большую поляну, на которой находились различные самодельные тренажёры для псов: шины, надетые на вбитые в землю брёвна, колёса привязанные верёвками, на которых мы в детстве очень любили кататься, и «крокодильчики» для пробежек. Карина отстегнула поводок и Панда, весело виляя хвостом, побежала на площадку через кусты.

Мы сидели за небольшим деревянным столиком под самодельным навесом из плёнок, и пили зелёный чай из моего старого термоса. Пользуясь случаем, я решил получше рассмотреть Карину. Она была довольно красива: голубоглазая, высокая, стройная, с большой грудью и длинными каштановыми волосами. Она очень мило улыбалась и была одета в свой стандартный костюм для прогулки с собакой: розовая кофта, облегающие спортивные штаны и кеды. Чтобы хоть как-то прервать неловкое молчание, я решил первым начать разговор.

– Мне кажется, сегодня будет дождь.

– С чего ты взял?

– Ночью болела голова. Заснул только после того, как закинулся таблеткой «Спазмалгона». Так всегда бывает перед дождём.

– А зимой тоже болит голова, перед тем как будет падать снег?

– Нет, зимой всё нормально.

– Странно. Снег это ведь тоже вода. Только замороженная.

– Ага. Понятия не имею, как это работает.

Карина достала пачку сигарет, вытянула одну и закурила, внимательно глядя мне в глаза.

– Слушай, а у тебя девушка есть?

Поднялся ветер. На листьях деревьев можно было услышать его шепот. На площадке поднялась пыль. Панда залаяла, пытаясь укусить шину, висящую на цепи. Я молчал, не зная, что должен ответить. Карине я определённо был небезразличен, но остатки чувств к Вспышке всё ещё не давали мне покоя. Мне казалось нечестным начинать новые отношения, зная, что кусочек моего сердца всё ещё занят кем-то другим.

– Нет, – ответил я, после минутной паузы, и решил задать встречный вопрос, – А у тебя есть парень?

– Был. Но оказался ещё тем мудаком и мы расстались.

– Даже так?

– Ага. Все вы мужики одинаковые.

– Неправда. Не суди всех по одному человеку.

Карина докурила сигарету и выкинула окурок в кусты.

– Возможно, ты прав. Просто это очень больно, когда тебя предают.

– Я понимаю, что ты чувствуешь. Мне кажется всех в этой жизни хоть раз, да предают.

– Точно. Слушай, ты не обидишься, если я спрошу ещё кое-что личное?

– Нет, конечно, валяй.

– Почему тебя называют Призрак?

– Хороший вопрос… Мы придумали эти имена, когда нам было по шестнадцать лет. Я же тебе уже говорил об этом.

– Говорил, да. Но мне интересно, почему ты взял именно это имя?

– Потому, что я Призрак. Я не знаю, существую на самом деле или нет, понимаешь? Каждый вечер перед сном, лёжа в кровати, я вижу обрывки воспоминаний и непонятных лиц. Но что это такое? Просто какие-то полутона серого прошлого. Такого же далёкого и нереального, как и я. Кто прожил все эти события? Кто прошел по этой дороге и лежит на кровати в одиночестве, глядя в потолок? И существовал ли вообще этот кто-то? Ведь только что он был, а теперь его нет. Теперь другой «Я» вспоминает того, кто растворился во времени всего мгновенье назад. И его уже не вернуть. И не удержать. Так был ли он на самом деле? И есть ли я на самом деле?

Карина придвинулась ближе и резко ущипнула меня за руку.

– Ай, блин, ты что делаешь?

– Проверяю, настоящий ты или нет.

– Физически, мы все настоящие. Но это ничего не значит. Каждый из нас постоянно исчезает и появляется. Снова и снова. На полсекунды. Всего лишь на миг. Сотканная из тонких мгновений времени конструкция под названием человек, подобно тени, скользит из жизни в жизнь, из мгновения в мгновение. Проживая их и умирая. Находя и теряя. Испытывая любовь и ненависть. Будучи при этом пустой и абсолютно нереальной, но при этом такой правдоподобной. Именно поэтому я и назвал себя Призраком. Я появляюсь и исчезаю в жизнях других людей как тень, которая не оставляет после себя ничего, кроме следов из потускневших воспоминаний. Мы все в каком-то смысле призраки.

– Знаешь, мне кажется, что ты самый депрессивный и одновременно самый романтичный человек, которого я встречала. Хотя проблемы с головой у тебя явно нехилые.

– Спасибо. Нормальность вообще понятие растяжимое. Её критерии определяются обществом. А общество обычно состоит из тупорылых мудаков.

– Может поэтому ты один?

– Это не мой выбор. Рядом со мной иногда появляются люди, но они все уходят. И знаешь, мне плевать. Я просто хочу узнать, кто я. Хочу найти того, кто повсюду волочит этот труп.

– А что потом?

– Не знаю. Никогда не думал об этом. Наверное, просто исчезну. Мы все когда-нибудь просто исчезнем.

Панда закончила атаковать шину, подбежала с палкой в зубах, положила её перед нами и грохнулась своей слюнявой мордой прямо на мои новые штаны.

– Фуууууу! Пандааааа! Уйди! Ни стыда, ни совести! Как я теперь всё это отстираю?

Карина засмеялась, взяла палку и швырнула её куда-то в кусты. А пёс, радостно сопя, побежал за ней.

– Ты такой милый! И Панде нравишься. А она разбирается в людях.

– Ты тоже. И очень красивая, правда.

– Спасибо.

Она опустила глаза и покраснела.

– Слушай, у меня день рождения скоро. Через месяц исполняется восемнадцать. Ты придёшь?

– Ого! Кто-то станет совершеннолетним. Конечно, приду! – ответила Карина.

– Отлично. Тогда на тринадцатое июня ничего не планируй.

– Хорошо.

Мы допили чай, и я спрятал термос в сумку. Опять нужно сделать выбор. Почему в этой жизни постоянно приходиться выбирать? Я всю жизнь старался избегать ответственности. В школе ненавидел тупые конкурсы, в которых меня постоянно заставляли участвовать. В колледже отбивался от классной руководительницы, которая пыталась сделать меня старостой. Жуть как не люблю, когда от меня что-то зависит. И выбирать не люблю, потому что никогда не знаешь, правильно ли поступил. Где-то читал, что взмах крыла бабочки на одном континенте может вызвать катаклизм на другом. Что уже говорить о человеческих судьбах? Если я сейчас предложу Карине встречаться, к чему это приведёт? Будет ли это правильный выбор? Я решил не спешить, и подумать над этим ещё какое-то время.

Мы погуляли по лесу ещё немного и разошлись. Возвращаясь домой мимо трассы, по которой с гулом проносились машины, я вновь задумался о своём дне рождения. Восемнадцать… Мне казалось, что этот момент никогда не наступит. В этот день я официально стану совершеннолетним. Мы давно уже не те милые и безобидные детки, какими нас считают родители. Только благодаря тому, что мы вместе, каждый из нас ещё держался за жизнь. Я видел это в глазах моих друзей, даже когда они улыбались. Если один грустил, то мы все грустили вместе с ним. Если один радовался – мы разделяли его радость на всех. Но стоит одному из нас отдалиться, и этот проклятый мир проглотит нас поодиночке. Именно поэтому я был уверен в том, что у нас нет будущего. Потому, что в этой реальности нет ничего вечного. Всему рано или поздно приходит конец. Все когда-нибудь уйдут. Уйдут навсегда. Это лишь вопрос времени.