Читать книгу Туннель. Затерянные во времени - Александр Синдерев - Страница 3

«Дружба выше любви. Любовь может быть безответной, а дружбы без взаимности не бывает».

В. Шекспир

Как давно все это начиналось. Словно я вспоминаю некий фильм, который смотрел много лет тому назад. Порой стоит закрыть глаза, и я мысленно оказываюсь в уже далеких от сегодняшнего дня 70х прошлого столетия.

Вот наша школа, а это наш двор, а вот мой лучший друг детства – Виталий Гаврилин…Когдато очень давно, наша семья по обмену из коммунальной квартиры, находящейся в доме на одной из окраин г. Ленинграда, переехала в отдельное однокомнатное жилье. Эта квартира была на втором этаже в 3х этажном доме, насчитывающем 36 квартир. Дом находился на той же самой окраине города, что и прежняя коммуналка, поэтому «период адаптации», как пишут сейчас, проходил быстро и безболезненно.

Над нами, на третьем этаже, точно в такой же «однушке», проживала самая обыкновенная семья советских инженеров: папа, мама и их единственный сын – Виталий. Я старше Витальки на два года, но это абсолютно не помешало нам – ученикам начальных классов – быстро подружиться. Кажется, я тогда учился во втором классе, а он в первом в одной школе. Несмотря на разницу в возрасте в два года, в школе я бы всего на один класс старше, так как пошел в школу в 8 лет. С первого по восьмой классы я был одним из лучших учеников. Несмотря на то, что Виталий учился значительно хуже меня, он почти никогда не просил меня помочь ему в выполнении домашних заданий.

В течение одного или двух лет, сейчас не вспомнить, мы ходили на занятия во вторую смену. С утра, когда наши родители уходили на работу и до момента выхода из дома в школу, мы были предоставлены сами себе. Чем мы только не занимались: на газу растапливали сахарный песок, получая огромные бесформенные леденцы. Пекли воздушные безе. Одно время, после просмотра первой серии французского фильма «Фантомас», решили изобрести такие же, как и у Фантомаса, «исчезающие» чернила. Это была какаято невероятная одержимость. В квартире у Виталия, в небольшой прихожей стояла тумбочка с зеркалом. На тумбочке, в основном, лежали косметические принадлежности его матери, а внутри было огромное количество всевозможных таблеток. Просто какаято миниаптека. И вот мы по утрам, оставшись одни, по очереди брали из какойнибудь пачки по две таблетки и растворяли их в небольшом количестве воды. В этот раствор добавляли несколько капель канцелярского клея. Зачем нужно было добавлять клей, и кто это нам посоветовал, сейчас уже не вспомнить. Спустя некоторое время, наши опыты принесли нам неожиданный положительный результат; мы открыли секрет создания розовых исчезающих чернил. Мы ликовали. Теперь, если классный руководитель решит написать дневнике замечание или вызвать родителей в школу, мы сможем ему этом помешать. Для этого достаточно будет любезно предложить учителю сделать запись нашей авторучкой, заправленной необычными чернилами. Для нас, как для школьников начальных классов, создание розовых чернил было значимым событием. Правда, лично мне не довелось использовать данные чернила на практике. На то была веская причина: чернила исчезали на бумаге слишком быстро, примерно через 5—7 секунд. Подставляться и изумлять учителя, с очевидными последствиями для себя, както не хотелось, а продолжать совершенствовать открытия не позволял тот факт, что мы своими экспериментами быстро извели нужные нам таблетки, а Виталькина мать, по своим соображениям не спешила их покупать. Для тех, кто захочет продолжить «начатое дело» сообщаю, что таблетки назывались «пурген».

Как давно все это было, как будто не со мной. Какието неведомые силы, в том далеком детстве, познакомив нас, уже тогда распорядились нашими судьбами. Мы взрослели. Нашим эталоном для подражания, на протяжении детства и юности, оставались герои Великой Отечественной войны. В ту далекую от сегодняшнего дня советскую эпоху бандит, шпион или проворовавшийся чиновник однозначно был отрицательным персонажем, без вариантов. Герои нынешних сериалов – это образы, находящиеся за гранью понимания подавляющего большинства советских людей. Мы старались во всех быть похожими на партизан, подпольщиков или просто солдат ВОВ. Помню, что зимой 1967—1968 года невероятным шиком у нас, мальчишек было, если на голове вместо шапкиушанки красовался шлем танкиста. Достать его практически было невозможно, поэтому те редкие счастливчики, разгуливающие по улице со шлемом на голове, чувствовали себя «королями» среди «толпы».

Дом, в котором жили я и Виталий, располагался в пяти минутах ходьбы от железнодорожной платформы. Электрички останавливались у нашей платформы с определенной периодичностью, забирая и выпуская пассажиров. Ктото отправлялся в сторону Балтийского вокзала, а ктото уезжал направлении Ораниенбаума. Этими «ктото» осенью 1968 года частенько становились мы, отправляясь на электричке до платформы «Красные зори». На незначительном отдалении от нее располагался в то время за вод по ремонту танков. Наше желание заиметь танковые шлемы было так велико, что с наступлением сумерек мы «зайцами» ехали на электричке до «Красных зорь» и, оказавшись на месте, пытались проникнуть на территорию завода. Иногда нам это удавалось. Помню удивление от увиденного, очутившись внутри легендарного танка Т34. Даже нам, мальчишкам, нем было тесно. Танкветеран стоял близко от забора. Современные танки были в основном закрыты брезентами. Попасть внутрь этих боевых машин было проблематично. Наши «экскурсии» на военный ремонтный завод резко прекратились в один из дождливых холодных дней октября 1968 года. В тот день я совершенно забыл о своем наступившем дне рождения. Родители вечером накрыли на стол все, что, по их мнению, должно было порадовать меня в день моего 12летия. Когда им надоело ждать непонятно где отсутствующего именинника, мой отец отправился на улицу в надежде найти меня гдето недалеко от дома. Во дворе он встретился с обескураженными родителями Виталия, которые тоже искали своего сына. тот день, как обычно, мы «зайцами» на электричке добрались до своей железнодорожной платформы и сразу отправились к своему дому. Было уже темно, но, тем не менее, в группе, стоящих невдалеке взрослых людей, мы отчетливо распознали наших родителей. Дома каждого из нас ждал серьезный разговор, результатом которого стало наше клятвенного обещание забыть о существовании завода по ремонту танков. Ни одного шлема, в итоге, нам так достать и не удалось.

Поздняя осень плавно перешла в раннюю зиму. Затрещали первые морозы, и мы в компании детворы переключились на снежки, дворовый хоккей с шайбой и строительство крепостей из мокрого снега.

Мы взрослели, но все еще пребывали в том прекрасном периоде юности, когда, создав себе идеал, стремишься ему подражать. Мы понимали, что машины времени не существует, чтобы оказаться на той войне и совершить подвиг, а наше желание повоевать не может быть реализовано наше мирное время. Мы не могли, подражая нашим героям, совершать поступки, объяснимые законами военного времени, но в мирное время являющиеся преступлением. Это время диктовало только внешнее подражание героям, и только наличие у нас оружия позволяло нам чувствовать себя в «одном строю» с ними. Так во всяком случае мы тогда считали. Желание иметь любое оружие времен минувшей войны было поистине огромным. «Масла в огонь» своими оригинальными рассказами подливал «Боцман». Такое прозвище было у моего одноклассника Сергея Сомова. Учился Сергей «так себе», стабильный троечник, но рассказчик был великолепный. Мы знали, что у него есть родной брат, старше Сергея лет на 5—6, и что он со своими товарищами являются «черными копателями», как сейчас говорят.

«Боцман» на переменах, уединившись гденибудь подальше от девчонокодноклассниц, рассказывал нам об откопанных его братом с друзьями военных трофеях. Однажды он рассказал нам удивительную историю том, как они отправились на моторной лодке на какойто маленький таинственный остров, находящийся в Финском заливе. На этом острове они нашли склад немецкого военного оружия времен ВОВ. Мы слушали его тогда заворожено. Желание попасть на этот остров овладело нами. «Боцман» готов был стать нашим лоцманом, при условии, что мы для этого путешествия сами найдем моторную лодку.

Гдето летом 1969 или 1970 года, во время каникул мы, предоставленные сами себе, занялись поисками «транспортного» средства. Свой выбор мы остановили на безлюдном берегу Финского залива в районе Ораниенбаума, где раскачивались на волнах различные небольшие частные моторные лодки. Мы выбрали цель, но препятствие в виде массивной железной цепи, соединяющей лодку с металлической трубой основательно вбитой в песчаное мелководье, не позволяло отправиться в плавание. Сбоку труба имела душку, через которую проходила цепь. В моторной лодке, на ее дне, лежал небольшой лом. Вначале с его помощью мы пытались разомкнуть какоенибудь звено в цепи, но все наши попытки были тщетны. Тогда мы попытались вытащить из грунта металлическую трубу. Для этого мы просунули лом через душку, и один его конец взял я, а другой Виталий. Стали поднимать лом сверху. Я выше Виталия ростом, поэтому мой конец лома при многочисленных попытках постоянно был выше и как результат, труба не желала выходить из грунта. Решили пойти на последний штурм. Находясь в воде, гдето по грудь, мы одновременно, согнув ноги, присели. Каждый из нас положил свой коней лома себе на плечо, и мы стали выпрямлять ноги. Несмотря на возникшую боль в плече от давившего лома, мы ощутили, что труба хоть и медленно, но стала подниматься. Когда она поднялась вверх настолько, что приседание потеряло смысл, мы стали просто расшатывать трубу. В итоге, под радостное «ура», мы извлекли трубу из грунта и вместе с цепью положили на дно лодки. Первая часть плана была выполнена. Теперь нужно было завести лодку. Ее мотор укрывал от дождя и «непрошенных гостей» металлический колпак, у которого сбоку была приварена небольшая пластина с отверстием. Когда колпак закрывал двигатель, то его пластина совпадала с другой, выступающей из днища лодки. Вторая пластина имела аналогичное совпадающее отверстие. Через оба отверстия, при закрытом колпаком двигателе, проходила душка навесного замка. В тот день лом доказал свое неоспоримое преимущество перед небольшим висячим замком, изначально являющимся одним из факторов, препятствующим поездке не согласованной с владельцем лодки. Под колпаком на двигателе мы обнаружили зигзагообразную ручку, позволяющую вручную запустить мотор. Технический прогресс избавил современных водителей от необходимости иметь такой аксессуар в багажнике автомобиля, чего нельзя сказать о средствах передвижения по суше и по воде того времени.

Приложив, поочередно немало усилий, вращая ручкой, мы запустили двигатель лодки, и, набирая скорость, отправились в путь. Взяв курс в сторону дома, мы пошли вдоль береговой линии. Через какоето время, оглянувшись назад, я увидел, что в конце лодки по правому борту из выступающей на несколько сантиметров из корпуса металлической трубы валит пар. Это был именно пар, а не дым. В советских фильмах того периода иногда показывали эпизоды о глохнущих моторах, при закипании воды в радиаторах. Уровень нашей тогдашней осведомленности о принципах работы лодочных двигателей, в силу возраста, был близок к нулю. Незнание порождает страх. Нам тогда показалось, что с нами и с лодкой с минуты на минуту должно произойти нечто ужасное. Мы, дети, посчитали, что как только испарится последняя капля вода в радиаторе, произойдет перегрев двигателя и мотор, как минимум, заглохнет. Но детское мышление подсказало нам такое же детское решение. Мы стали черпать морскую воду и… лить ее на двигатель, в надежде его остудить. Вода мгновенно испарялась. Не помню даже, кто из нас переусердствовал, вылив много воды на двигатель. Мотор окончательно и бесповоротно заглох, так как вода попала на свечи электрозажигания. Вёсел в лодке не было, но на наше счастье ветер дул в сторону берега, от которого мы были уже недалеко. Там, где мы вынуждены были остановиться, в воде рос камышовый тростник, уходящий вглубь залива примерно на 50 метров. Оставив лодку и взяв одежду в руки, мы пешком по пояс в воде пошли к берегу.

В то лето, через несколько дней после нашей неудавшейся попытки обзавестись моторной лодкой, родители Виталия, взяв отпуску, всей семьей кудато уехали отдыхать. Вторую попытку «приобрести» лодку мы больше не предпринимали.

Шло время, мы взрослели. И вот однажды наступил день, который можно считать отправной точкой, когда началось всё это. Это была «чёрная дыра», вобравшая в себя наши души. Мы с Виталием стали находиться одновременно как бы в двух мирах. Первый мир – это окружающая нас реальность. Это школа, друзья, родители, уроки. Второй – это мир зазеркалья, куда мы имели доступ.

У музыкального коллектива «Машина времени» есть замечательная песня «За тех, кто в море», которая начинается словами: «Ты помнишь, как все начиналось?». Эти слова для памяти большинства людей, как и для меня лично, являются неким магическим заклинанием, заставляющим память возвращать человека в прошлое…