Читать книгу Туннель. Затерянные во времени - Александр Синдерев - Страница 5

«За далью – даль».

А. Твардовский

Както придя днем со школы домой, Виталий, открыв дверь в квартиру, услышал доносившиеся с кухни мужские голоса. Голос своего отца он узнал сразу, а вот кто были те двое незнакомцев, он пока не знал. На кухонном столе расположились тарелки с обильной закуской и начатая бутылка водки, которую незнакомцы поставили на пол при виде Виталия. Он хотел есть и в то же время не хотел мешать взрослым беседовать. Открыв холодильник и взяв кусок колбасы, Виталий решил уйти в комнату, но незнакомец, который выглядел старше своего приятеля, предложил ему присесть на свободную табуретку к столу. Незнакомец начал разговор с вопросов о школе, оценках и друзьях, а затем плавно направил беседу в другое русло. Он спросил Виталия, нравятся ли ему фильмы о войне. Получив положительный ответ, он перешел к основной части разговора, ради которого и пришел в этот дом. «Виталий! – сказал незнакомец, – я хотел бы, чтобы ты выслушал меня. Кушай все, что видишь на столе и слушай. Меня зовут Николай Сергеевич, а моего друга, – тут он кивнул на другого незнакомца, сидящего за столом и не проронившего пока ни одного слова, – Сергей Николаевич. Часто люди, с которыми мы общаемся, путают нас по именам и отчествам, поэтому ты называй нас так, как называют нас наши друзья, в числе которых и твой отец. Учитывая, что я старше Сергея, зови меня «старик», а его – «молодой».

Если бы существовала «машина времени», многое бы отдал Виталька, оказавшись в прошлом, чтобы эта встреча никогда не состоялась. Хотя, анализируя то далекое время, можно со 100% уверенностью предположить, что избежать её всё же в то время было невозможно. Основной причиной этого было желание дяди Володи, добровольное или принудительное, познакомить своего сына с этими людьми. Работа с этими людьми или, как показало будущее, работа на этих людей могла одинаково просто искалечить тебя во всех смыслах или сделать тебя весьма и весьма обеспеченным человеком с неординарным прошлым. Спецподготовка «старика» и «молодого» больше соответствовала учебным стандартам ГРУ, но методы и способы этой «парочки» больше походили на почерк СВР.

«Молодой» великолепно дрался и стрелял, умел весьма неплохо подделывать документы. Поанглийски говорил также свободно, как я порусски. При этом, он както обмолвился, что знает китайский, но «немного хуже», чем английский. В общем, Джеймс Бонд «советского разлива», да и только. Наряду с высоким профессионализмом, умением быстро оценивать ситуацию и принимать решительные меры, он был под «завязку» напичкан казарменным солдафонством – высокомерием, грубостью, пошлостью. Сейчас пишу эти строки, и перед глазами возникает образ «молодого». Блондин с карими глазами, атлетического телосложения, ростом чуть более 180 см. Невероятно самоуверенный тип, он подчинялся только «старику». Охранял меня и Виталия несколько лет от агентов ЦРУ и израильтян, часто выполняя операции по ликвидации различных людей. Его труп я не видел, но в наших «узких кругах» на сегодняшний день все считают его покойником. Несколько лет назад, в одном из ресторанов нашего города его, якобы, убили ударом ножа в сердце. Лично я весьма настороженно отношусь в этой информации. Хотел бы я увидеть того или тех, кто завалил «молодого». Это было бы сродни победе над боксером Кличко, который одновременно владел бы кунфу, как Брюс Ли. Если «молодого» все считают покойником, то отсутствие «старика» на «капитанском мостике» никто не берётся комментировать. Сегодня его нет, но это не значит, что он мертв. Так было и раньше. Он исчезал кудато на несколько лет, а потом появлялся, внося сумятицу в наши, уже начинающие привыкать к покою, души. Это сейчас многие «фокусы» «старика» мне понятны, но тогда, в начале 70х, всё только начиналось…

«Виталий, – продолжал „старик“, – я и Сергей Николаевич, – тут он снова кивком головы указал на „молодого“, – хотим создать военноисторический клуб с участием в его работе подростков вашего района. Я во время войны был на фронте также как и твой отец. Учитывая мой нынешний возраст, ты понимаешь, что я был не „сыном полка“, а солдатом». После этих слов Николай Сергеевич на минуту умолк, очевидно, вспомнив чтото из военного прошлого, а вспоминать ему было что. Это потом, спустя годы, я и Виталий поняли солдатом какой армии был Karl Zimmermann (Карл Циммерманн), он же Николай Сергеевич Ярцев. Потом он неоднократно менял и фамилии и имена, но тот период нашего знакомства он был для нас Ярцевым. «Гер плотник» – так я иногда, за глаза, называл «старика», учитывая, что именно так переводится с немецкого на русский его фамилия.

Этот «плотник» в России сделал то, что и не снилось всем вместе взятым «зодчим» от политики. «Старик» в составе «бригады» таких же «плотников» тихо возвел «новый дом для проживания народов России». Возвел тихо, в отличие от большивиковленинцев, которые тоже были хорошими «мастеровыми», только работали очень шумно. «Старый дом», именуемый СССР, «зодчие» объявили аварийным и предложили всем, взяв как можно меньше старых вещей, перебраться в новое жилище. Оказавшись «новом доме», бывших граждан СССР владельцы здания, через подконтрольные им административнохозяйственные службы, стали «знакомить» с новыми «правилами проживания», которые в корне отличались от старых.

Когдато давно, в 1917 году большевики также построили для народов царской России «новый дом». В том доме в лучших квартирах жили люди с высоким социальным статусом, величина которого не определялась толщиной кошелька. Те из жильцов «социалистического дома», кто не хотел улучшить или не стремился изменить свой социальный статус, «комендантом» здания «выселялись» и отправлялись на поселение в «подвал», чаще всего навсегда. За 70 лет советской власти люди с полной уверенностью осознали, что связи, блат и социальное положение значимее денег, а не наоборот.

Прошли годы и уже новые « архитекторы», построив чтото в своем вкусе, переселили граждан СССР в новые капиталистические хоромы, объявив высшим стремлением каждого – жажду наживы и безграничное потребление. Теперь уже новый «комендант» отправляет в «подвал» тех, у кого мало денег. коммунистическом гимне есть такая фраза: «кто был ничем, тот станет всем». Какие глубокие философские словапророчества, причем актуальные как для ушедшей эпохи, так и для современной действительности нашей стране. Вся история России за последние 100 лет была основана на сатанинской «ротации кадров». Ленинская партийная гвардия вся «сидела» при царском режиме, а многие ее члены не один раз. У «отца всех народов» – И. В. Сталина было аж 7 «ходок» на «зону». Теперь, в современной России «правят бал» не политические, а экономические преступники, начавшие свою карьеру в другой эпохе. Осмелюсь предположить, что власть в недалеком будущем снова перейдет к «политическим», только вот не знаю, какой они будут «масти». В начале этой книги я уже писал, что Россия – страна «полутонов», как впрочем, и весь мир. Диктатура какойнибудь партии, члены которой исповедовали бы первозданные классические принципы, присущей ей идеологии, уже невозможна. Идеология также подвержена мутации. Деньги и идеология – это два сообщающихся сосуда. Если какойто народ беден, то ему очень легко можно привить какуюлибо идеологию. Если народ богат, то его индивидуумы, не будут «массово умирать за идею». Для примера представим себе небольшой военный конфликт. Пехотная дивизия из Северной Кореи с одной стороны и пехотная дивизия США с другой. У обеих дивизий одинаковое число солдат и офицеров и одинаковое вооружение. Лично я уверен, что победят корейцы. А вы? Если вы поставили на американцев, то вы не были в окопах.

Помолчав около минуты, «старик» продолжил: «Членами клуба могут быть только юноши. Летом мы будем выезжать на места боёв минувшей войны, ночевать в палатках, готовить пищу на костре, участвовать в раскопках. А ты хоть раз участвовал в раскопках, находил чтонибудь в земле? – обратился с вопросом к Виталию «старик». – Нет, – ответил тот и добавил, – если бы я знал наверняка, что в какомнибудь месте, пусть даже на глубине в несколько метров, есть например, склад с оружием, то я один или с друзьями обязательно откопал бы его.

– Скажи, Виталий, – продолжал любопытствовать «старик», – если бы на самом деле, при проведении раскопок ты нашел бы склад, например, немецкого стрелкового оружия, то, как бы ты поступил с ним? – в глазах «старика», внимательно изучающего сидящего напротив него школьника, вспыхнули дьявольские огоньки.

– Не знаю, я както не думал об этом, – ответил мой друг.

– Но всетаки, – не унимался «старик», – постарайся ответить на мой вопрос.

– Ну, наверное, – начал неуверенно вслух размышлять Виталий, – всё зависело бы от количества и качества оружия.

– Поясни, что ты имеешь в виду, – сказал «старик».

– Да всё очень просто, продолжал мой друг, – если оружие на складе уже начало ржаветь, то мы пересмотрели бы всё и отобрали бы лучшее. Отобранное оружие перенесли бы в другое место, чтобы ржавчина не разрушала его. Вот только что делать, если мы найдём очень много оружия в хорошем состоянии, я не знаю, – ответил Виталий.

– Почему? – продолжал «старик». Он «зацепил» Виталия и пытался максимально понять его.

– Если оружие хорошо сохранилось, то его лучше оставить на том же месте. Вот только плохо одно. Когда тайну склада будут знать несколько человек, то это уже будет не тайна, – последнее предложение Виталька произнес както бойко и весело, наверное, пытался подражать штампу, услышанному в какомто приключенческом фильме.

– Да, это уже будет не тайна, – медленно, словно, чтото обдумывая, заключил «старик».

– Скажи мне, Виталий, – продолжал он разговор, – а ты бы хотел иметь дома, например, немецкий автомат без патронов?

– Хотел бы, – утвердительно ответил мой друг, но взглянув на отца добавил, – если разрешит папа.

Услышав от Виталия ожидаемый положительный ответ, дьявольские огоньки в глазах «старика» загорелись с новой силой. – Папа, если мы его попросим, разрешит, – загадочно произнес «старик», внимательно посмотрев на дядю Володю, и тут же добавил, – каждый член нашего военнопатриотического клуба имеет право хранить дома не более 6 единиц оружия времен второй мировой войны и два комплекта военной формы. Поясню, чтобы тебе было совсем понятно, например, два автомата, два пистолета и два ножа или три автомата и три пистолета. В общем, арифметика простая. Те члены клуба, у кого будет храниться дома оружие, получат справку от руководства клуба, разрешающую хранение. В справке будет указан наш телефон. Если, вдруг, к тебе или к другим ребятам придёт в гости «дядя Стёпа», – «старик» весело подмигнул Виталию, – и станет задавать вопросы о нашем клубе, то покажите ему справку и попросите нам позвонить. Сергей Николаевич, – тут «старик» както поособому посмотрел на «молодого», внимательно слушающего диалог, – всё ему объяснит. Он умеет находить аргументы, обезоруживающие любого собеседника.

На лице дяди Володи, после этих слов появилась улыбка, которую он пытался скрыть, но у него это не очень получалось. Все, кроме Виталия, знали, что после предъявления «молодым» собеседнику «аргументов», всегда наступала одна из двух констатаций факта: либо «клиент» скоропостижно умирал, либо становился инвалидом. Очень часто на всю жизнь.

– Ну, что Виталий? – подводил итог беседы «старик», – я считаю, что с этого дня, ты – член нашего клуба. Согласен? – «старик» посмотрел Виталию в глаза.

Виталий, будучи школьником, то есть человеком, не обремененным знанием жизни и людей, дав тогда согласие «старику» и в страшном сне не мог представить, что это за «клуб» и сколько приключений выпадет на его долю. В тот момент он сказал «да» человеку, которого привел в их дом его отец. Разве могло быть иначе? – А сейчас, Виталий, ты, как полноправный член нашего клуба, помоги нам, – тут «старик» снова перевёл взгляд на «молодого», – найти среди своих сверстников тех, кто хотел бы вступить в наши ряды.

Виталий задумался. Истины ради, надо отметить, что в школе он был стабильным «троечником». Именно из этих «троечников» на заре «перестройки» стали появляться первые успешные предприниматели. Этому феномену я мог дать только одно объяснение. В школе «троечники» не учились в том привычном для нас понимании этого слова. Они, переходя с каждым годом из класса в класс, вплоть до самого окончания школы, учились в этой самой школе «выживать». Они научились врать учителям, родителям и одноклассникам, научились мастерски пользоваться шпаргалками и списывать чужие, уже кемто выполненные задания. Научились выкручиваться из ситуаций, из которых порой не могли достойно выйти «хорошисты» и «отличники». Если бы в школе был бы учебный предмет под названием «смекалка», то все «троечники» оп этому предмету были бы отличниками.

Брать на себя какието дополнительные обязательства не было свойственно Виталию ни тогда, ни сейчас, поэтому он, оценив предложение «старика» по своим критериям, высказал то, что «старик» меньше всего ожидал: «А если Вам, – он посмотрел на гостей своего отца, – с разрешения директора школы повесить в вестибюле объявление о наборе в клуб. У Вас было бы много желающих». « Старик» оценил ответ, сказав: «Это хорошая мысль, Виталий, но в члены нашего клуба мы принимаем людей только по рекомендациям». Увидев, что юный собеседник не совсем ясно понимает значение последнего слова, он пояснил: «Каждого, вступившего в клуб, должен хорошо знать хотя бы один из «старых» его членов, чтобы дать нам на новичка характеристику. Мы не можем принимать всех подряд, ведь иногда придется дома хранить оружие, найденное при раскопках». – Ну и что? – удивился Виталий. – Мы находим при раскопках, обычно, проржавевшее оружие, – продолжал «старик», – но иногда попадаются вполне пригодные для дальнейшего использования экземпляры. Если за ними еще и бережно ухаживать, а я потом расскажу как, то такое оружие будет выглядеть почти как новое. Новое оружие способно стрелять, а значит хранить его надо так, чтобы о нем никто посторонний не знал. – А если ктонибудь узнает? – уже Виталий, перехвативший инициативу в беседе, стал задавать вопросы. «Старик» на мгновение замешкался. Он понимал, что его ответы должны быть такими, чтобы не отпугнуть этого, сидящего рядом с ним школьника, на которого уже тогда были «определенные виды». – А если ктонибудь узнает, – смеясь, стал повторять «старик» Виталькин вопрос, тогда надо ждать в гости «дядю Степу», а он не всегда бывает добрым. В данном вопросе, – нарочито весело продолжал «старик», – надо помнить, что слово – серебро, а молчание – это что, Виталий»? – Золото, – бойко ответил будущий член ДСС. – Мне и «молодому», – продолжал «старик» – пора уходить, а тебе, наверное, уже хочется побегать с мальчишками во дворе, поэтому в заключение беседы хочу попросить тебя о двух вещах: 1 порекомендуй нам двух или трех мальчишек из своей школы, кому было бы интересно заниматься раскопками. Причём, эти ребята, если она учатся «так себе», нам больше подойдут. – Почему? – удивился Виталий, – У нас в школе при приеме в какуюнибудь спортивную секцию или кружок нужно быть хотя бы «хорошистом», а вас больше устраивают «троечники». – Дело в том, что проведение раскопок требует много времени, а у отличников свободного времени мало. Им рано или поздно придется выбирать между поисковой работой или учебой. Мой опыт говорит, что почти все отличники, в итоге, уходят из клуба. – И еще, – продолжил он – вторая вещь будет заключаться в том, чтобы о нашей встрече и беседе никому не рассказывать. Примерно через неделю Сергей Николаевич, – «старик» взглядом указал на скучающего «молодого», – сам тебя найдет, и ты скажешь ему фамилии ребят, которые захотели стать членами клуба. Ещё раз напоминаю, что они не должны быть отличниками. Через пару месяцев мы подберем помещение для клуба и пригласим тебя с товарищами к себе, а сейчас мы уйдем, – закончил «старик». Он и «молодой» встали с табурета и здесь Виталий испытал крайнее удивление, как он мне сам както признался, впрочем так же как и я, когда впервые увидел «старика». В период нашего длительного обучения, растянувшегося почти на 30 лет, я пару раз, при случае, задавал ему вопрос о его росте. Ухмыльнувшись, он всегда переводил вопрос в разговор на другую тему, поэтому точного ответа о его росте я не знаю до сих пор. Сам же я при росте 178 см почти на голову ниже «старика». У Виталия сейчас рост примерно 170 см, а в школе, в 6—7 классе, предположу, что его рост составлял примерно 160 см. Тогда понятно, почему прощаясь со «стариком», после завершения беседы, Виталий растерялся. Он увидел рядом собой человека почти на 40 см выше себя. период учебы в средней школе я входил в тройку лучших учеников своего класса. В силу этого обстоятельства, Виталий, помня о просьбе «старика», прозвучавшей в конце беседы, не стал мне тогда ничего рассказывать. В его классе на тот момент «учился» известный всей школе второгодник и оболтус – Сергей Озёркин. Среди своих сверстников он выделялся большим ростом и исключительным отсутствием тяги к знаниям. В школе у него был приятель по имени Андрей. С той поры прошло уже много лет, поэтому фамилию этого Андрея я не помню. Как бы там ни было, эти двое почти никак не повлияли на дальнейшие события, происходившие со мной.

Виталий, недолго думая, предложил им стать членами клуба и те, естественно, согласились. Живя в советское время и обучаясь в советской школе, от мальчишекподростков нельзя было ожидать другого ответа.

Примерно, через неделю в вестибюле нашей школы, за пять минут до звонка, который отпускал по домам почти всех школьников первой смены, появился «молодой». Он ждал Виталия и, встретившись с ним, узнал о согласии Сергея и Андрея вступить в клуб. На следующий день сотрудники специального подразделения «Т» при КГБ СССР по г. Ленинграду и Ленинградской области включились в работу по сбору информации на этих двоих. Это подразделение было создано по указанию из г. Москвы для координации действий и оказания экстренной помощи группе «старика». школу на два дня прибыла небольшая группа врачей, которая провела плановый медосмотр учащихся некоторых классов. Школьников радовало то, что медосмотр проходил в учебное время. Учителя воспринимали такие мероприятия, как неизбежность, стараясь на следующих уроках плотнее излагать материал. Врачи осмотрели несколько десятков школьников и особенно внимательно ничего не подозревающих Сергея, Андрея Виталия. У всех школьников из пальцев взяли на анализ кровь для обнаружения возможных заболеваний. У этой троицы отобрали пробы крови немного больше, чтобы определить у кого какая группа и резус фактор. «Членство» в клубе «старика» подразумевало участие в специальных боевых операциях, а на войне, как говорится, всё может быть. Ребята, конечно, ничего этого не знали и даже не догадывались, в отличии от некоторых «осведомлённых товарищей».

Через два дня, выяснив в школе то, что им нужно, медики от КГБ разделились и ещё раз «закинули сети». Один отправился в поликлинику, в которую в случае заболевания должны были по территориальности обращаться интересующие их школьники. Другой «медик» пошёл с проверкой в стоматологическую поликлинику, всё по тому же территориальному признаку. Третий «врач» отправился, на всякий случай, в районную больницу. У всех трёх медработников были вполне официальные документы, подтверждающие их полномочия и статус. Одновременно с «врачами», по сбору информации на ребят, работали и участковые милиционеры. Через четыре дня «старик» и «молодой», ознакомившись с досье на каждого, знали о ребятах почти всё. «Старик» по отношению к ним не стал «изобретать велосипед» и применил к ним «шаблонный» ход. Ходов, направленных на вербовку выбранного объекта, в запасе у «старика» было предостаточно, наверное, столько же, сколько комбинаций у Остапа Бендера по «честному отъёму денег у населения». «Старик» сам определял по отношению к «объекту» тактику и стратегию. В данной ситуации всего лишь требовалось установить день и час, когда два приятеля после уроков будут бесцельно слоняться по улицам. Получив посредством наружного наблюдения за ребятами нужную информацию, на следующий день «старик» решил поставить «спектакль».

Зная, когда в выбранный «стариком» день у ребят заканчиваются уроки, к подъезду дома, где проживал Сергей, подошёл самый обыкновенный парень. Увидев издалека приближающегося к дому Сергея, парень стал судорожно рыться по карманам, словно пытаясь отыскать в них чтото очень нужное. Когда расстояние между ними уменьшилось до разумной дистанции, позволяющей обычным голосом, без напряжения, задавать вопросы отвечать на них, парень спросил: «Слышишь друг, выручай! Позарез нужно позвонить. Дай мне две копейки, а я тебе подарю за это зажигалку». Парень разжал ладонь, и Сергей увидел зажигалку, аналогичную тем, которые сейчас, спустя тридцать лет, мы можем увидеть во многих сувенирных киосках. Для тех моих читателей, кто в начале 70х прошлого века ходил в детский сад или же был только в «проекте» у своих родителей, сообщаю, что домашние телефоны были далеко не у всех. С большой натяжкой, но тем не менее, наличие телефона у владельца отдельной квартиры говорило о его социальном статусе в обществе. Такими владельцами телефонов могли быть любые партийные функционеры, сотрудники милиции и КГБ, военные, директора фабрик и заводов, а также просто «везунчики». Для остальных граждан были телефонные будки на улице, звонок из которой оплачивался 2х копеечной монетой.

Увидев в руке незнакомца чудо западного ширпотреба, теперь уже Сергей стал лихорадочно искать по карманам 2х копеечную монету. Он уже тогда, в те далёкие годы, был склонен к пагубным привычкам. Увидев наяву то, что простой советский человек мог увидеть только в кино, он заволновался. Отыскав в кармане, среди прочей мелочи, выигранной у одноклассников в «трясучку» нужную монету, он протянул её парню слегка дрожащей рукой.

Парень взял монету, отдал зажигалку и, сказав «спасибо», быстро ушёл, свернув за угол дома, где его ждала машина. Подойдя к водителю, сидящему в автомобиле за рулём, парень извлёк из кармана брюк пачку какихто дешёвых сигарет. Взяв пальцами одну из них, он произнёс: «У вас можно прикурить, а то я свою зажигалку не могу найти». Водитель протянул парню коробок со спичками. Прикурив и вернув спички, тот пошёл в сторону ближайшей остановки общественного транспорта. Водителем незамысловатого автомобиля марки «Москвич412», как Вы возможно уже догадались, был «молодой». В салоне, кроме него, на заднем сидении расположились двое сотрудников отдела «Т». Для проведения операции у них были подлинные удостоверения сотрудников уголовного розыска. Парень произнёс фразу, услышать которую они все ожидали. Дело сделано, зажигалка у Сергея. Игра началась. Надо отметить, что эта зажигалка была изделием передовых шпионских технологий того времени. Она могла служить по прямому назначению от 8 до 10 дней. Всё её внутреннее пространство было наполнено электроникой и мощной батарейкой. Зажигалка была своеобразным маяком, издающим один раз в 30 минут сигнал, способный до определённого расстояния улавливаться спецаппаратурой. На одной из боковых сторон зажигалки, полностью изготовленной из весьма прочного металла, имелась голограмма в виде двух букв – «СМ». Могу предположить, как версию, что Виталькины новые знакомые вот таким образом захотели запечатлеть первые буквы своих оперативных псевдонимов.

«Москвич», медленно выехав изза угла, припарковался на некотором удалении от дома, где проживал Сергей. Его подъезд хорошо просматривался из автомобиля. Гдето через час Сергей вышел из дома на улицу. Спецаппаратура у сотрудников КГБ, находящихся на заднем сидении, недвусмысленно оповестила своих владельцев, что в кармане у «объекта наблюдения» находится зажигалка. «Молодой», запустив двигатель, направил машину в сторону Сергея. Незначительно обогнав «объект», автомобиль притормозил. Из его салона быстро вышли три человека и стремительно пошли навстречу Сергею. «Сергей Озёркин, – сказал один из сотрудников отдела „Т“ – вам надо проехать с нами. Уголовный розыск», – в протянутой к Сергею руке он держал раскрытое удостоверение сотрудника милиции. «Молодой» и второй оперативник встали по бокам от Сергея, готовые в любую минуту скрутить ему руки, если чтото пойдёт не так. Озёркин растерялся, стал беспомощно крутить головой в разные стороны и лихорадочно соображать, за что ему выпала такая «честь». Не припомнив ничего из событий последних недель, что могло бы, на его взгляд, заинтересовать милицию, он успокоился и сказал: «Хорошо я поеду, только объясните, в чём дело?» Оперативник, стоящий напротив него, уже спрятал удостоверение в карман и на вопрос Сергея весьма спокойно ответил: «Конечно, мы тебе всё объясним. Для этого надо проехать в отделение. Это не займёт много времени. Пойдём к машине». У Сергея не было выбора, он сел в «москвич», который через 10 минут остановился у 42 отделения милиции. Его отвели в комнату для допросов и попросили немного подождать, закрыв при этом дверь на ключ. Через некоторое время в комнату вошли сержант и старший лейтенант. Сержант встал около двери, а старлей, сев за стол, достал из папки, с которой он пришёл, белый лист бумаги.

– Прежде чем начать разговор, ради которого тебя сюда привезли, – начал диалог сотрудник отделения, – я должен выполнить некоторые формальности». Взглянув на молчащего Сергея, он продолжил: «Для начала ответь полностью, как тебя зовут». Сергей ответил. Затем сотрудник милиции стал задавать стандартные вопросы о месте жительства, о школе, в которой Сергей учится и т. д., всё тщательно записывая. В заключение он предложил Озёркину достать всё из карманов и положить на стол. Ничего не подозревая, школьник всё извлёк из карманов: ключи от квартиры, мелочь виде монет различного достоинства, начатую пачку сигарет и зажигалку. Опись этих вещей была занесена в протокол, в котором Озёркин расписался. Затем старлей, придвинув ближе свою папку, молча стал чтото в ней искать. Через пару минут он извлёк из неё заявление в милицию некой гражданки. В нём сообщалось, что такого то числа, в такоето время, у дома № по улице такойто, двое молодых людей, по внешности ещё школьники, вырвали у неё из рук небольшую сумку и убежали с ней. Далее перечислялись предметы, которые находились в сумке. Среди них значилась зажигалка, у которой на одной из боковых поверхностей были выгравированы две буквы «СМ». Следователь зачитал вслух заявление от гражданки и предложил Сергею написать чистосердечное признание. Ошарашенный услышанным, Озёркин стал говорить, что никакой женщины с фамилией, указанной в заявлении он не знает. Более того, что в указанный день и час он действительно, гуляя с приятелем, мог оказаться у названного дома, но при этом они никогда и никого не грабили. Затем Сергей рассказал, как у него оказалась зажигалка. Выслушав версию Сергея, следователь, а затем и сержант стали громко смеяться. «Послушай, Озёркин, – отдышавшись, начал говорить старлей, – тебе самому не смешно слушать тот бред, что ты мне сейчас рассказывал. Такая зажигалка на «чёрном рынке» стоит, как минимум, в 500 раз дороже, а ты предлагаешь мне поверить в то, что тебе отдали её в собственность в обмен на 2х копеечную монету, то есть за два коробка спичек». Старлей умолк, чтото обдумывая. Периодически он бросал взгляды на растерянное лицо Сергея. Интуиция подсказывала ему, что парень говорит правду, вот только доказать её будет практически невозможно. Настораживал старлея и тот факт, что в отделение Озёркина доставили оперативники из ГУВД, а они «мелочью» не занимаются. «Здесь чтото не так, – размышлял старлей, – если Озёркиным заинтересовался главк, то почему они не отвезли его к себе на допрос? Если же он только встал на «преступный путь», то, территориально, это наш «клиент» и найти его – это задача оперов из нашего отделения. Проведу очную ставку, а там будет видно, что делать дальше», – подвёл он итог своим раздумьям.

«Озёркин, – обратился старлей к Сергею, – в возникшей ситуации, по закону, я обязан провести очную ставку между потерпевшей и тобой, вместе с твоим приятелем. Кстати, подскажи как его зовут, где он проживает, где сейчас мы сможем его найти». Сергей молчал, не зная, как поступить по отношению к приятелю. С одной стороны, приятель – это доказательство их общей непричастности к факту ограбления гражданки, а с другой стороны, както не потоварищески «сдавать ментам кореша». Словно прочитав его мысли, оперативник сказал: «Без твоего приятеля мы не сможем провести очную ставку, а без её результатов нельзя проверить правоту твоих слов. Ты можешь ничего мне не говорить, но и без тебя мы сами сегодня или завтра найдём твоего друга и привезём его сюда. Очная ставка юридически необходима и она будет осуществлена, но ты, если не поможешь нам быстро найти своего приятеля, во время проведения поисков будешь находиться в камере вместе с другими задержанными». Озёркин понял, в какую непростую ситуацию он попал и немного подумав, дал на приятеля «полный расклад».

При проведении очной ставки, состоявшейся поздно вечером в тот же день, заявительница уверенно, с первого раза, указала на Сергея и Андрея, утверждая, что именно эти двое вырвали у неё из рук сумку. Проводивший очную ставку старлей, закончив оформление необходимых документов, поблагодарил понятых и заявительницу, предложив им пойти по домам. Кабинет быстро опустел. Кроме ребят, неподвижно сидящих на стульях пребывающих «в ступоре» от увиденного и услышанного, в помещении находились два постовых милиционера, старлей и один из «оперативников» ГУВД, производивших задержание Сергея. Установившуюся тишину нарушил «оперативник», предложивший старлею выйти вместе с ним на улицу покурить. На крыльце отделения оба, достав из пачек сигареты, закурили. «Оперативник» сразу перешёл к делу. «Несмотря на то, что все улики против этих двух школьников, тем не менее их нужно будет отпустить, – начал разговор сотрудник отдела «Т». Старлей с удивлением и любопытством взглянул ему в глаза. Похоже, что его предположение относительно того, что история с зажигалкой кажется простой только на первый взгляд, подтверждается. «Дело в том, что пока вы делали свою работу, мы в главке делали свою, – продолжал «оперативник», – Мы решили побольше узнать о женщине, у которой украли сумку и выяснили много интересного о ней. Потерпевшая, она же Кравцова Галина Павловна, была ранее судима. Работала буфетчицей, когото обсчитала. На неё поступила жалоба в органы милиции. При проведении сотрудниками ОБХСС контрольных закупок, факты систематических обсчётов покупателей подтвердились, и она получила срок. В колонии познакомилась с весьма авторитетной воровкой – Сулейкиной Верой Юрьевной, по кличке «Гостинка». Несмотря на разный статус в преступном мире, их взгляды на многие вещи совпали и они подружились. Сроки отбытия наказаний у обеих заканчивались в разные дни, но в один месяц. «Гостинка» держала до «посадки» воровской притон на окраине города. Освободившись, взялась за старое, но стала намного осторожней. Официально обе подруги, на сегодняшний день, числятся уборщицами в одном учреждении. Зарплаты небольшие, но обе живут на «широкую ногу». На квартиры к той и другой по нашему заданию были направлены участковые под предлогом плановой профилактической проверки лиц, освобождённых из мест лишения свободы. В рапортах обоих сотрудников милиции отмечено, что квартира каждой обставлена дорогой мебелью, на стенах и полах ковры, много посуды из хрусталя. Вывод напрашивается сам собой: «Гостинка» взялась за старое и втянула в свои дела Кравцову. Нас насторожил и тот факт, что на следующий день, после её уличного ограбления, она подала заявление на увольнение по месту работы. Интересно ещё и то, что наша служба наружного наблюдения зафиксировала факт встречи Кравцовой с парнем, который очень подпадает под описание Озёркина, как лицо, давшее ему зажигалку. В главке решили, что этих двух ребят лучше отпустить и посмотреть на реакцию Кравцовой. В общем, мы забираем это дело себе», – закончил «оперативник». Старлей, выкуривший к концу разговора свою сигарету, удовлетворённо хмыкнул. Такой поворот событий его устраивал. Главк редко делал такие «подарки» сотрудникам своих отделений, беря на себя их работу.

Войдя в помещение, где под надзором двух постовых милиционеров молча сидели, подавленные результатом очной ставки, Сергей и Андрей, старлей поинтересовался у школьников приготовили они или нет школьное домашнее задание на завтра. Ребята, удивлённо посмотрев на него, почти одновременно ответили: «Нет». «Тогда немедленно домой и сразу за уроки, – в шутливой, назидательной форме продолжал старлей, – и мой вам совет: больше времени уделяйте учёбе и меньше бесцельному шатанию по улицам. Идите». Мальчишки, резво встав со стульев и сказав громко «до свидания», стремглав направились к двери, в проёме которой, войдя в кабинет, остался стоять «оперативник». «Одну минуту ребята, – встав у них на пути, начал он, – Мы хотели бы попросить вас никому не рассказывать о том, что вы сегодня видели и слышали в милиции. Это в ваших же интересах. Если в последующие дни вы, случайно, на улице встретите когонибудь из тех людей, кого видели сегодня в милиции, то не пытайтесь с таким человеком заговорить. Сделайте вид, что вы не знакомы. Мы вам верим, но расследование по факту кражи сумки будет продолжено. А сейчас пойдёмте, я вас провожу». Кивнув головой постовым и пожав на прощание руку старлею, «оперативник» вместе с ребятами вышел на улицу. Рядом с отделением стоял «Москвич», за рулём которого сидел «молодой». – Ребята, – обратился к ним «оперативник», – вон там стоит «Москвич», – вытянув руку, он указал на автомобиль, – Вы сегодня изрядно устали, поэтому водитель отвезёт вас по домам. До свидания». Ребята не вполне уверенно направились к машине. Подойдя к ней на близкое расстояние, они услышали мужской голос, исходящий из проёма опущенного бокового стекла со стороны водителя: «Садитесь. Я вас отвезу». Сейчас, когда у меня за плечами прожитых лет в два раза больше, чем осталось впереди, я иногда задаю сам себе вопрос: «А можно ли было тогда избежать того, что произошло?» И каждый раз не нахожу однозначного ответа. Нашим миром правят Добро и Зло и у каждого из них есть своё «войско». Подавляющее число людей на нашей планете живут своей жизнью, в своём мире. Люди знают о существовании обеих сил, но чаще всего, именно в поступках, придерживаются нейтралитета, хотя в душе, а более на словах они за Добро. Каждому из нас, хотя бы один раз в жизни, суждено сдать главный экзамен на духовную зрелость и как порой это мучительно больно и трудно. Если силы Зла выбрали вас рекрутом в своё «войско», то должен авторитетно констатировать, что уклониться от «службы» у вас шансов нет, кроме преждевременной смерти. Вообщето у «Чёрного войска» принципы призыва на «службу», как и у простых людей. Вначале «нейтральный» получает «повестку». Это могут быть: шантаж, подкуп, компромат, угрозы и т. д. Если «призывник» игнорирует «повестку», то оказывается сильный прессинг на родственников и прочих «дорогих сердцу» людей. Случается, что «призывника» по навету помещают на нары в «крытый санаторий», где созданы «благоприятные» условия для внутреннего самоанализа и осмысления прошлого. В итоге, «закосить» от предложенной «службы» почти нереально. «Белое войско» рекрутирует «призывников» так же. Отличия между ними есть и связаны они, в первую очередь, с демагогической риторикой и «одеждой». И «белые» и «чёрные» ходят в «чёрном нательном белье», только «белые» ещё сверху в обязательном порядке носят «белую одежду». Если, следуя известной пословице, предположить, что наше гражданское общество – это «стадо овец», то вокруг этого «стада», в постоянном противоборстве, крутятся стаи «чёрных» и «белых» «собак». Горе той «овечке», на которую ктонибудь из них «положит глаз».

Автомобиль с «молодым» и с ребятами плавно двинулся с места. – Теперь вас затаскают, – начал «молодой» издалека, – потерпев шая уверенно указала на вас. Вам крупно повезёт, если сотрудники милиции найдут того парня, который тебе, – тут «молодой» резко повернул голову направо, в сторону Сергея, сидящего рядом с ним на пассажирском месте, – продал за две копейки фирменную зажигалку. Найти этого парня крайне трудно, но можно, – многозначительно произнёс «молодой» последнее слово. Теперь уже Сергей, внимательно посмотрев на водителя, спросил: «А как?» «Есть у милиции свои секреты и когда очень надо, они находят, достают из под земли, – сказал «молодой», – но повторю ещё раз, что это возможно, когда очень надо». Ребята молчали. Интуитивно они понимали, что водитель «Москвича» пытается им чтото объяснить, но вот что и как им нужно сделать остаётся пока загадкой. Выдержав паузу, водитель продолжал: «При ГУВД создаётся патриотический молодёжный поисковый отряд. Летом члены отряда будут производить раскопки в местах, где во время Великой Отечественной войны проходили бои. В дни школьных каникул придётся много работать, в жару, а иногда и под дождём. Жить в палатках в лесу, готовить пищу на костре. Ни телевизора, ни радио не будет. Будут только, а я в этом абсолютно уверен, интересные находки. Сами понимаете, что далеко не каждому хочется летом ковыряться земле, поэтому я, как заместитель начальника отряда, подбираю ребят, которые через неделю не станут проситься домой». «Молодой» умолк, предоставив ребятам возможность высказаться, но они молчали, не понимая до конца, куда клонит собеседник. «Я раньше, до ранения, – «молодой», не отпуская рук от «баранки», посмотрел кудато вниз, – служил в милиции и поэтому знаю начальника ГУВД. Если вы согласитесь участвовать всё лето в поисковой работе, о которой я вам только что рассказывал, то я и начальник отряда сделаем всё возможное, чтобы в вашем отделении милиции о случае с зажигалкой забыли».

Машин подъезжала к дому Сергея. В салоне повисла тишина. «Молодой» был хорошим психологом и хотел услышать от ребят осмысленный, а главное положительный ответ на озвученное им предложение. Смертельно уставшим школьникам он сказал на прощание: «Завтра, после занятий, я буду ждать вас в этой машине около школы. Мы ещё немного поговорим, так как я не всё вам успел рассказать. Подумайте над моим предложением о членстве в отряде и завтра скажете своё мнение. До свидания. До завтра». Школьники, почти одновременно покидая салон автомобиля, произнесли: «Хорошо. До завтра». «Москвич», плавно тронувшись с места, скрылся за поворотом. Ребята, постояв с минуту на улице и пожав друг другу руки, разошлись по домам.

Если бы знали тогда эти несчастные школьники, что в машине с ними говорил сам слуга «дьявола», то в ту же ночь или на следующий день они бросили бы школу и уехали на год или на два куданибудь в тундру, пасти северных оленей. В тот вечер они просто не могли знать, что через несколько лет, за день до призыва в армию «страшная парочка» их убьёт. «Страшной парочкой» я называл про себя, а иногда и вслух, в разговоре с Виталием, «молодого с Мишкой». Забегая на несколько лет вперед, от описанного времени, мне довелось услышать от «Мишки» детали «операции», связанной с ликвидацией этих ребят. «Мишка» мне тогда не просто так рассказал жуткую историю убийства двух приятелей. На определённом этапе моей «туннельной» деятельности он хотел меня запугать. В какойто степени, с помощью этого и других рассказовоткровений, ему это удалось, хотя контактируя с ним, я пытался это скрывать.

«Мишка, Мишка, где твоя улыбка…, – вспоминаются мне слова, некогда популярной песни, в исполнении Леонида Утёсова. Вот только «Мишка», которого я знал, не был моряком из Одессы. Он был «немцемтуннельщиком», лучшим приятелем «молодого». Таким же сильным физически и дерзким, как «молодой», но по возрасту, извините за каламбур, он был моложе «молодого». На момент написания книги, в наших узких кругах, он считается покойником. Сам «Мишка» о себе никогда не рассказывал. Правда один раз, я не помню сейчас в связи с какой обидой в душе, он проговорился, что если бы Вторая Мировая война продлилась бы ещё пару лет, то его отец стал бы начальником личной канцелярии Гиммлера. Правдой или нет является данное высказывание мне проверить за все эти годы не удалось. Ходил слух, что «Мишка» – внебрачный сын «старика». Любые приказы «старика» он выполнял беспрекословно. Однажды я спросил «герра» о наличии между ним и «Мишкой» родственной связи. В ответ «старик» задал мне встречный вопрос: «А разве мы внешне похожи?» Я ответил, что внешнего сходства у них почти нет, но при этом наследственность порой преподносит сюрпризы и тут же добавил, что «Мишка» мог пойти в маму. «Старик» рассмеялся и сказал, что «Мишкина» исполнительность обусловлена двумя факторами:

1) «Мишка» – немецкий офицер и обязан выполнять приказы старших по званию, при чём так как это принято в немецкой армии;

2) «Мишка» в случае смерти «герра» получит значительную долю его наследства.

Зная склонность «Мишки» к профессиональному авантюризму, я тогда спросил: «Герр „старик“, а Вы не предполагаете, что „Мишка“ являясь наследником части Ваших денег, придумает хитроумный план с целью Вашей ликвидации?»

– Такое возможно только теоретически, – заявил «старик», – в реальности же ему нужно будет иметь безупречное алиби перед SD. Я подчёркиваю, безупречное алиби.

– А если алиби будет, скажем, не на 100% безупречное. Что тогда? – спросил я. «Чтобы ты всё правильно понял, я должен тебе коечто рассказать, – начал «старик» свой удивительный для меня разговор. – В Южной Америке, после войны, нашли приют более 100 тысяч солдат и офицеров III Рейха. В основном, эсэсовцы. В начале было трудно, но потом наши друзья, благодаря сплочённости и огромным деньгам, вывезенным за годы войны в Латинскую Америку и другие страны, стали контролировать не только экономику, но и многие правительства стран этого континента. Я не раз там был и должен отметить, что ни один немец не живёт там в нищете. У них всех есть работа. Любая организация должна иметь некий орган, который ей управляет. В Латинской Америке наши друзья создали «ГУСН» – Главное управление стратегических новаций при имперском штабе СС IV Рейха. «ГУСН» – это мозг организации. Это огромный командноисследовательский центр, где работают дети и внуки бывших эсэсовцев, получивших самое лучшее западное образование. Основной целью центра является создание в некоторых странах предпосылок для возрождения идей национального социализма, используя ошибки и просчёты некомпетентных правительств этих стран. Для прорастания в обществе любых идей, политических или религиозных, нужен определённый слой населения, то есть своего рода «почва». Наши идеи, как правило, находят отклик у некоторой части рабочей молодёжи, мелкой буржуазии, части фермеров и неудовлетворённой своим положением интеллигенции. Мне довелось однажды прочитать аналитический отчёт учёных центра относительно перспектив развития одной страны. Мне запомнилось яркое высказывание, отражённое в нём, некоего аналитика Курта Боле. Он написал, что надо всячески стимулировать приход во власть порочных и некомпетентных людей в любых странах мира. Президенты и правительство таких стран будут издавать законы, увеличивающие количество недовольных граждан. Боле сравнивал глупцовминистров с садовниками, которые раньше времени трясут фруктовые деревья. «Наша задача, – писал Боле, – собрать в корзину упавшие недозрелые плоды, а затем, вместо удобрений, подкармливать ими древо государственности этой страны. Древо начнёт хиреть и тогда, срубить его, придёт воин в железной каске с двумя, изображёнными на ней, молниями. Место срубленного дерева займёт дуб – символ мощи немецкого духа».

«Старик» на некоторое время умолк, видимо чтото обдумывая, так как он знал цену словам и старался говорить по существу и по короче. Я же про себя подумал, что у «дедушки» ещё есть «порох в пороховницах» и что «горбатого» (националсоциалиста) исправит только могила. Мой собеседник продолжал: «Я немного отклонился от ответа на твой вопрос, но это было необходимо сделать. К разговору о „ГУСН“ мы ещё вернёмся в будущем. Сейчас ты должен знать, что в Главном управлении есть отдел по кадровым назначениям, чтото вроде советского отдела кадров. Новому, IV Рейху нужны будут офицеры. Уже сейчас идёт формирование нового офицерского корпуса SS. Я отослал положительные характеристики на тебя и Виталия в отдел по кадровым назначениям. Я имею на это право. Думаю, что решение будет положительным». «Почему такая уверенность?» – спросил я. «Вы оба подходите под критерии отбора: оба офицеры, вам ещё нет 30 лет. Вы оба участвовали в боевых операциях и каждый из вас награждён „Железным крестом“ 2 класса», – ответил «старик» на мой вопрос. Немного поразмыслив, очевидно, чтото взвешивая, он продолжил: «Мои прежние заслуги позволили мне, наряду с молодыми, войти в состав офицерского корпуса IV Рейха. Мне, прожившему уже большую часть жизни, такое членство льстит, а для вас обоих это имеет практическое значение. Смерть офицера корпуса расследуется без срока давности самым тщательным образом. Виновные сурово наказываются». «Это как?» – не унимался я. «Помнишь случай, когда вы вдвоём и „молодой“ с „друзьямисоратниками“ были в одной финской деревушке в поисках плотских утех и алкогольного веселья? – „старик“ вопросительно посмотрел на меня и увидев, что я кивнул головой, продолжил, – Тогда финн, увидев вас всех в форме, в своей небольшой деревне, выстрелил из охотничьего ружья и убил одного унтерофицера из вашей компании». Я снова закивал головой, вспоминая случай, участником которого не пожелал бы быть никому. «Тогда вы убили, в отместку, только пятерых местных мужчин. Если бы финн убил бы тогда офицера из состава четвёртого легиона, так мы называем будущих офицеров IV Рейха, то вам бы пришлось ликвидировать всех мужчин в деревне, невзирая на возраст». «Старик» замолчал и внимательно посмотрел на меня. Умный, тонкий психолог, побывавший в таких передрягах, что нам и не снилось, он сразу подметил по выражению моего лица, что вспоминать эту «поездку» в Финляндию я не хочу. «Так вот, – продолжал „старик“, – как только ты и Виталий будете зачислены в состав IV легиона, с вас здесь будут „сдувать пылинки“ все „туннельщики“. Чекисты не решатся вас арестовывать, а американцы и евреи будут обходить стороной. Ваш арест или смерть повлекут за собой войну с той разведкой, которая это спровоцирует». С подачи «старика», я и Виталий стали офицерами IV легиона. Нас берегли и тщательно охраняли специально подготовленные люди из «туннеля».

Взрослея, я иногда пытался понять для чего «старик» решил тогда «открыть зонтик» над нашими головами, который длительное время оберегал нас от многих неурядиц. Разгадка его «гуманного» поступка обозначилась относительно недавно и ещё раз убедительно продемонстрировала мне прозорливость «учителя».

Совершив небольшое отступление в повествовании, вернёмся к двум школьным приятелям – Сергею и Андрею. На следующий день «молодой» в машине поджидал ребят около школы. В тот день, Виталий, по его заданию на перемене обмолвился приятелям, что наступающие летние каникулы он проведёт не дома, а в лесу, в составе поискового отряда. Приятели помнили, что после занятий им предстоит дать ответ относительно своего участия в поисковой работе. Услышав от Виталия о его намерении летом заняться раскопками, они встрепенулись и спросили о том, откуда он знает об отряде. Виталий озвучил им историю, предложенную «молодым», как легенду. Легенда гласила, что мимо дома, где проживал Виталий, както возвращался с работы подвыпивший гражданин. Не рассчитав своих сил и особенностей рельефа дороги, он споткнулся и упал. Встав на ноги, пошёл дальше, не заметив, что из кармана одежды на землю выпал кошелёк с деньгами. Виталька из чисто мальчишеского любопытства решил подойти поближе к тому месту, где должно было находиться «серьёзное» препятствие, преодолевая которое упал пьяный «дядька». Препятствие он не обнаружил, но кошелёк с земли поднял и застыл на некоторое время на месте, не зная, что делать. Кошелёк был пухлым и бесы, живущие душе каждого из нас, стали нашёптывать Виталию, что денег, находящихся в нём, хватит на то, чтобы в течение года баловать себя мороженым или иными товарами, употребление которых пагубно влияет на здоровье. Виталька, кстати, курить начал, учась в школе. Бесы проделали свою работу и убедили школьника заглянуть внутрь кошелька. Ведь крайне интересно было узнать, сколько там денег. Занимаясь безобидным занятием по подсчёту наличности, мой друг не заметил, как за его спиной появился незадачливый хозяин кошелька и, схватив Витальку за шиворот, стал кричать на всю улицу, что он поймал вора. Образовалась толпа зевак, ктото вызвал милицию. Приехал знакомый нам «Москвич» со знакомым нам водителем. В отделении дело замяли, так как у Виталия, во время обыска, карманах ничего не нашли, правда нервы попортили. Через несколько дней в детской комнате милиции ему сделали «предложение», от которого он не смог отказаться. Ему объяснили, что только летний курс «трудотерапии», поможет в дальнейшем ему не уронить звание советского пионера и избежать встреч с сотрудниками милиции.

Андрея и Сергея рассказ Виталия впечатлил и они, скорее на бессознательном уровне, поняли, что членство в отряде это некая «крыша», как сейчас в таких случаях говорят. «Молодому» в тот день они сказали «да» и на некоторое время их жизнь вернулась в привычное для них русло.