Читать книгу Укус сколопендры - Александра Стрельникова - Страница 11

Эта поездка оказалась совершенно случайной. Она никак не планировалась. Просто в театре у Юрия оказалось вдруг свободное «окно» длиной в неделю. «А если к этому еще прибавить выходные», – подумал вдруг мужчина…

Короче, так спонтанно вышло, что в первой декаде октября супруги полетели в Крым. Опять в Крым. На этот раз они нацелились в Коктебель: официально признанное и излюбленное место отдыха людей, имеющих отношение к искусству.

Никакой путевки у них не было, но зато у Юрия был заветный адресок в пансионат на том благодатном побережье. Адресок дал ему один актер театра «У ворот». Известная и примелькавшаяся широкой публике персона по кинофильмам, где он снимался, отдыхала там каждый год. Достаточно было всего лишь записочки от маститого актера, чтобы к его знакомым из Москвы отнеслись вполне благосклонно.

Разумеется, в оплате сервиса проживания была еще одна, неофициальная графа – в виде благодарности, что выражалось в приемлемом, вполне разумном денежном эквиваленте.

Так Таисия и Юрий оказались в Коктебеле отнюдь не «дикими» туристами, которым, к тому же, предлагалась весьма насыщенная культурная программа.

– Дом-музей Волошина… Посетим обязательно, – комментировал Юрий, просматривая список рекомендованных мероприятий.

– Конечно, это святое, – кивнула Тая.

– Ага, и такой пунктик – тоже никак нельзя пропустить, – мужчина усмехнулся. – Как же без него: завод марочных вин и коньяков «Коктебель». Продегустируем?

– Обязательно, – кивнула супруга и решила уточнить, – а чем развлекают туристов сегодня?

– Экскурсией в Карадагский заповедник.

– А когда же купаться и загорать? – улыбнулась Тая. – И потом, тут, куда ни глянь: со всех сторон этот природный заповедник! Мне кажется, по нему интересней бродить вдвоем, а не в шумной группе с экскурсоводом. Как считаешь?

– Безусловно, – согласился Юрий. – Значит, после завтрака – сразу на пляж?

– Конечно, – кивнула супруга.

Пока идешь по набережной, какой только вкуснятины тебе не предложат местные жители! Даже на рынок можно не ходить! Тут тебе и вяленая рыбка под пиво. И вареные креветки, хотя и мелкие, но такие вкусные! Их и продают, как семечки, отмеряя стаканом. А уж продавцов семян подсолнечника не сосчитать. Очень ходовой товар. Наряду с подсоленным жареным арахисом, который, ценится, естественно, дороже.

Тая с Юрием остановились возле пожилой женщины, торговавшей аппетитными пирожками, аккуратно разложенными на белом льняном полотенце.

– Ну, молодежь, налетай: с картошечкой, творогом и алычой, – жизнерадостно сообщила она, приглашая продегустировать свой товар.

Таисия случайно вдруг заметила большой, круглый, с поджаристой верхней корочкой хлеб, который выглядывал из сумки женщины.

– Ой, а где вы такой хлеб покупали? – поинтересовалась она. – Это деревенский, что ли? Я такого в магазинах не встречала.

– Хлебушек? – обрадовано отозвалась словоохотливая доморощенная продавщица. – Деревенский, конечно, деревенский. Из той же печи, что и пирожки. На родниковой воде тесто замешано. Я просто доставать его пока не стала. Хотела с пирогами сначала распродаться. А вы купить хотите? – зазывно глянула она в глаза Таисии. – И добавила, – хлеб большой, могу напополам его разрезать.

– Не надо резать, мы целый возьмем, – успокоила ее покупательница.

– И еще нам два пирожка с алычой, – добавил Юрий.

Таисия взяла в руки хлеб, вдохнула его аромат и мечтательно прикрыла глаза.

– На здоровье, красавица! – сказала женщина, принимая из рук Юрия деньги.

Тая завернула роскошный, свежий каравай в полотенце и положила его в большую пляжную сумку из плетеной соломки.

Супруги сделали всего пару шагов, едва успев продегустировать вкусные пирожки с алычой, как сзади раздался хрипловатый мужской голос:

– Молодежь, а не хотите экскурсию совершить вдоль морского побережья на моторной лодочке?

«Молодежь» обернулась.

Слова принадлежали худосочному мужичонке с телом, отливающим иссиня-черным загаром. Такому худосочному, что казалось, эластичные плавки вот-вот упадут с его плоского живота. Возраст у него был какой-то неопределенный: от сорока до шестидесяти.

И еще, не дождавшись даже ответа, мужчина уточнил:

– Меня Митяем зовут. Могу не только прокатить с ветерком и высадить в красивом месте, а даже экскурсию провести туристическими тропами. Конечно, за небольшую денежную прибавку, – уточнил он.

– Как тебе такое предложение? – Юрий вопросительно посмотрел на жену.

Она неопределенно повела плечом.

– Годится, – ответил супруг за двоих. – Только водить тропами нас не надо, мы уж как-нибудь сами разберемся. Лучше прокати с ветерком и высади в каком-то интересном месте.

– Как скажите, – жизнерадостно отозвался Митяй и резво добавил, озираясь по сторонам, – так идемте уже к причалу, – словно опасаясь, как бы его клиентов не перехватил кто-то из местных конкурентов, занимающихся, как и он сам, частным туристическим извозом.

Минут через пять все стояли у «морского такси» Митяя. Это была практически новая, чистенькая моторная лодка, на дне которой аккуратно было сложено несколько спасательных кругов – взрослых и детских.

– Ой, мы же воды хотели купить, – спохватилась Тая.

– Я мигом, – отозвался Юрий.

– И мне бутылочку прихвати, – крикнул ему вдогонку Митяй и галантно предложил молодой женщине, – располагайтесь…

Он открыл большой зонт из плотной цветастой ткани, закрепленный на днище лодки и протянул ей самый приличный на вид спасательный круг.

– Для соблюдения безопасности, – деловито прокомментировал провожатый.

Юрий принес четыре полулитровых стеклянных бутылки «Крымской минеральной» и сливочное мороженое в вафельном стаканчике для троих. И морская прогулка началась.

– А вы хотите туда, где, значит, рельеф культурней и туристов больше? Или наоборот: людей поменьше и природа дичей? – озаботился пристрастиями своих пассажиров морской таксист.

– Нам бы на необитаемый остров, – улыбнулся Юрий и добавил, напрягая память, – туда, где «на неведомых дорожках следы невиданных зверей»…

– Ишь, чего захотел, – усмехнулся провожатый. – Да тут туристы эти так всё истоптали, что звери сами в страхе разбежались!

И видя немой вопрос в глазах пассажиров, спешно успокоил:

– Да понят ваш заказ, понят. Есть тут несколько местечек спокойных. Особенно, одна бухточка. Туда, значит, и маршрут наш держать будем. Останетесь, ну, очень довольны, – заверил он отдыхающих.

Митяй высадил Таисию и Юрия в той бухте, что пообещал.

– А когда вас забрать? – поинтересовался местный провожатый.

– В четыре часа, – сказала Таисия, оглядывая красивое место, где они оказались.

Юрий расплатился с морским таксистом.

– Ты только не забудь про нас! – крикнул он вслед отчалившей моторке.

– Я, надеюсь, ты ему заплатил половину суммы? – поинтересовалась супруга.

– Не-а, я сразу всё заплатил, – беспечно ответил мужчина.

– Ну, и напрасно.

– Да куда он денется? Думаешь, кинет на этом острове? Так нас тут же другие подберут…

Юрий бросил рюкзак, быстро снял джинсы.

Таисия наклонилась над рюкзаком, доставая оттуда гобеленовое покрывало, ласты, маску с трубкой для подводного плаванья. И сама скинула открытый сарафан из красного шелка, оставаясь в раздельном купальнике, в который она облачилась заранее.

– Ух, жарко, – с этими словами Юрий разбежался и нырнул в прибрежные тихие волны.

Таисия зашла в воду по щиколотку и наклонилась. Море было абсолютно спокойным и прозрачным. Вокруг ее ног сновали храбрые мелкие креветки и мальки каких-то рыбок. Прибило к берегу крупную медузу бледно-фиолетового окраса, по форме чем-то напоминающую чайную розу. Вдоволь налюбовавшись местной подводной фауной, женщина, наконец, поплыла.

Потом они лежали на берегу и загорали.

– Припекает, – сказала Таисия, переворачиваясь со спины на живот и поправляя соломенную шляпку.

– Да, – согласился Юрий, усаживаясь, – с погодкой нам подфартило. Уже октябрь. Всё же, это Крым, а не Кавказ.

– Как здорово, – сказала молодая женщина, тоже присаживаясь. – Может, двинем сейчас в сторону «нехоженых дорожек со следами невиданных зверей»?

– Самое время, – Юрий резво подскочил, собирая нехитрые пляжные пожитки.

И они неспешно начали подъем по не сильно крутому каменистому склону, сплошь поросшему лишайником.

– Ой, – Таисия испуганно остановились, когда у нее под ногами что-то молниеносно промелькнуло яркой лентой. – А вдруг это змея? Я боюсь.

– Так сразу и змея, – успокоил ее Юрий, – а, может, просто уж?

И, видимо, чтобы совсем утешить супругу, показал ей зажатый в руке хвост ящерицы.

– Оставила мне на память, как плохому охотнику, – пошутил он.

– Боюсь всех пресмыкающихся, – брезгливо поморщилась Таисия. И они двинулись дальше.

На пути им попалось еще несколько ящериц и одна крупная черепаха.

Супруги закончили подъем по пологой скале и изумились виду, открывшемуся их взору. Гористая глыба в этом месте совершенно неожиданно как бы разламывалась пополам, пряча внутри данного раздвоения небольшое зеленое плато, усаженное виноградником.

– Невероятно, – сказала Таисия, – в здешнем краю не пропадет ни один клочок земли, даже затерянный в таком пустынном месте.

И они двинулись к виноградному оазису, который так неожиданно возник перед ними. По пути им попадались деревья дикой фисташки, с оголенными, причудливо переплетенными корнями.

– Как же они держатся на этом камне? – изумился Юрий, дотрагиваясь до крепышей-корней, очевидно, глубоко уходящих в горные расщелины. – И какая в них должна быть жажда жизни!

Ближе к винограднику им попались еще алычовое и миндальное деревья.

– Какая тишина, какой воздух, – сказала Таисия, останавливаясь в тени дикой сливы и оглядываясь по сторонам. – Такое чувство, что вокругни души.

– Делаем привал? – Юрий тоже остановился и бросил рюкзак на землю.

Таисия кивнула и достала из рюкзака покрывало и бутылку с водой. Они выпили минералку, которую по степени нагрева можно было сравнить с теплым чаем.

Женщина поморщилась.

– Ну-ка, погоди, – с этими словами Юрий подскочил и отправился к ближайшей виноградной лозе, которая находилась от них всего в шагах десяти.

Он быстро вернулся, прихватив несколько гроздей винограда: иссиня-черного и салатово-желтого – сорт, который называют «дамскими пальчиками».

– Какая сладкая прелесть! – восхитилась Тая, распробовав пару сочных ягод.

– Что-то я быстро проголодался от нашей прогулки.

– Так у нас же хлеб есть: настоящий деревенский!

Таисия достала из пляжной сумки бережно завернутую в полотенце съедобную покупку.

Каждый надломил поджаристую корочку, под которой оказалась свежая мякоть не из белой, как в съеденных пирожках, а из сероватой муки.

– Какой вкусный! – восхитилась Тая. – Ничего подобного в жизни не ела.

– Да, – согласился Юрий, одновременно с хлебом уминая иссиня-черные ягоды. – У нас, прям, пища богов: хлеб и виноград…

Когда голод был утолен, мужчина разлегся на покрывале, подложив под голову рюкзак, и мечтательно посмотрел на свою спутницу.

– А хорошо, что нам Митяй этот подвернулся, и мы здесь оказались… Я чувствую себя, прям, Робинзоном. А тебя, по случаю, назначаю Пятницей, – сказал он игриво, привлекая к себе супругу.

– А если я не захочу быть Пятницей? – кокетливо ответила Таисия, освобождаясь из его объятий.

– У тебя нет выбора, – мужчина тихонько рассмеялся.

– Полагаешь, кроме нас здесь никого нет?

– Надеюсь.

– А я бы сейчас хотела прогуляться в виноградник, – и, быстро поднявшись, женщина потянула супруга за руку.

– Я тоже не против.

И они с интересом углубились в ряды виноградных лоз. Тая и Юрий заметили, что часть урожая уже собрана, хотя ягод было еще полно, очевидно, более поздних сортов. Вскоре туристы наткнулись на «сторожку», сложенную в виде обычного шалаша.

Заглянув туда, обнаружили нехитрые пожитки: импровизированный столик в виде перевернутого деревянного ящика, накрытого старой газетой, и ложе, собранное из кучи сухих виноградных листьев, прикрытых вытертой от времени овечьей шкурой.

– Я был прав – ни души, – сказал Юрий, оглядываясь по сторонам.

– Как солнце припекает, – сказала Тая и попросила, – давай назад вернемся под тень алычи, пока жара не схлынет.

Юрий взял из рук жены ее соломенную шляпку, которая с верхом была наполнена разноцветными гроздьями и они направились к облюбованному ими дереву.

Разморенные южной жарой, развалившись в тени дикой сливы, они с удовольствием уплетали сладкие и сочные виноградины. А насытившись ими сполна, решили вздремнуть.

Тая проснулась первой. Она вытащила из кармана рюкзака часы мужа и не поверила глазам. Они показывали половину четвертого.

«Невероятно. Сколько же мы проспали?» – подумала женщина и тут же стала тормошить супруга.

Юрий неохотно заворочался, разлепляя глаза.

– Неужели пора? – не поверил он, но резво поднялся.

И они быстро направились к гористому обрыву, с которого им еще предстояло спуститься к морю.

Было ровно четыре часа, когда они, немного запыхавшись, добрались до того места, откуда начинался спуск. С края возвышения отлично просматривалась бухта. Митяя пока не было видно.

Супруги быстро начали движение вниз по уже знакомой им тропке, тем более, что спуск всегда легче подъема.

– Мы еще успеем окунуться, – сказал Юрий, сбрасывая джинсы и разгоняясь с берега в море.

Но Таисия не спешила скидывать открытый сарафан из красного шелка, длинным подолом которого играл налетевший ветерок. Прикрыв от солнца ладонью глаза, она всматривалась в морскую синь.

– Ты высматриваешь лодку Митяя, прям, как Ассоль корабль под алыми парусами, – пошутил Юрий, выходя на берег.

– То Ассоль я у тебя, то – Пятница…

Но супруг не дал договорить фразу, он подошел к ней, обнял за талию и горячо прошептал на ухо:

– Ты Таис, восхитительная Таис…

– Не подмазывайся, – женщина увернулась от объятий. – Знаешь, что буду сейчас пилить тебя за то, что отдал провожатому не аванс, а все деньги сразу. Видать, он на радостях и загулял.

– Да куда он денется, – произнес мужчина, однако, уже не очень уверенно.

– А в пансионате скоро ужин. Небось, бифштекс или свиную отбивную подадут сегодня к вечернему столу, – сказала Тая мечтательно и, в то же время, с некоторой издевкой.

– Я бы и от кусочка жареной камбалы сейчас не отказался, – сказал супруг, – не будь такой жестокой, Тайчонок…

И видя, как жена начала снимать красивый сарафан, обрадовался:

– Правильно – айда купаться. Море такое теплое.

Наплававшись вдоволь, они сидели на берегу, опять ели вкусный деревенский хлеб с виноградом.

– Ни малейшего намека на нашего брехливого провожатого, – вздохнула женщина. – Вообще, никто не причаливает, никакой катерок даже не проплыл поблизости. Ну, и чего делать будем, Робинзон?

Юрий молчал, в задумчивости любуясь крымским пейзажем.

– На юге темнеет так быстро, – озабоченно сказала Тая, – тем более, уже не лето…

– Ну, и фиг с Митяем. Может, даже к лучшему, что он не приехал за нами? – вдруг сказал мужчина. – А я бы очень даже хотел на этом островке провести ночь, – добавил он, мечтательно глядя на жену.

– Ой, я боюсь, – испуганно замахала руками женщина.

– Кого? – засмеялся Юрий. – Нам никто даже не встретился за всё время.

– Я боюсь змей, ужей, ночных птиц… Вдруг опять эти мерзкие сколопендры объявятся, всякие там ползающие пауки и жуки…

Юрий привлек к себе супругу и что-то пылко прошептал ей на ушко.

– Я очень хорошо помню, что сказал нам московский профессор, – усмехнулась Тая и добавила серьезно, – а между прочим, уже смеркается.

Супруги бросили прощальный взгляд на морскую гладь и направились к знакомой тропинке.

– Опять вверх карабкаться, – недовольно вздохнула туристка.

Осуществив подъем, они, наконец, остановились, чтобы отдышаться, и посмотрели вниз на бухту со своего возвышения.

– Уж полночь близится, а Германа всё нет, – сыронизировала женщина, в открывшемся ей обозрении не отмечая ничего похожего на моторную лодку их провожатого.

– Угу, – кивнул Юрий и предложил, – может быть, заночуем в шалаше?

– Там душно и как-то неуютно, – поморщилась Тая. – Оставим его, как запасной вариант на случай дождя. Но я надеюсь, что его, всё же, не будет.

Туристы решили остановиться на ночлег у алычового дерева. Расстелили покрывало, пожевали хлеб, заедая его виноградом. Потом, взявшись за руки, какое-то время сидели молча, прислонившись к шершавому стволу многолетней дикой сливы и просто наблюдали природу.

Уже стемнело. Иногда до них долетали порывы соленого морского ветерка, который колыхал нагретый южным солнцем воздух. И в такие мгновения Таисии казалось, что плечи ее укутывает ласковое воздушное покрывало. От виноградника шел аромат спелых ягод. Настолько спелых и накаленных жарой за день, что чудилось, будто всё окружающее воздушное пространство благоухает запахом свежевяленного изюма.

Таисия легла на спину, Юрий – рядом с нею, подложив ей под плечи руку.

– Какое темное небо, и какие невозможно крупные здесь звезды, – зачарованно сказала женщина.

– Это южное небо, милая, – сказал мужчина, склоняясь над Таисией и целуя ей лицо, шею и плечи.

– Ой, что-то сильно колет в спину, – она ласково отстранила супруга.

– Наверное, камушек попался, – предположил Юрий и добавил, – принцесса ты моя на горошине…

Тая вытащила из под покрывала острую косточку алычи.

– Ничего себе горошинка!

Она села и поинтересовалась:

– А сколько сейчас времени?

Юрий поднес часы к самому носу.

– Ты не поверишь – еще только семь…

– У меня появилась идея. Тем более, что до сна еще далеко, – сказала она интригующе.

– Что за идея?

Таисия обняла супруга, и мужчина замер от страстного и продолжительного поцелуя, которым она его наградила.

– Обожаю твои фантазии! – сказал Юрий, крепко обнимая жену за талию. – Что на этот раз?

– Хочу виноградную ночь, – тихо и загадочно сказала она.

– Ты хочешь, чтобы мы перешли спать в виноградник? – не понял мужчина.

– Нет. Спать мы будем под алычой. Просто… я хочу, чтобы сегодня у нас было виноградное ложе…

И видя некое замешательство в глазах супруга, игриво добавила, освобождаясь из его объятий:

– Только нам надо будет еще немного потрудиться: сейчас мы займемся сбором урожая…

– А ты уверена, что именно этим нам следует сейчас заняться? – немного разочарованно спросил мужчина.

– Уверена. Я так хочу, – добавила она, – пусть это будет мой каприз.

– Тогда слушаю и повинюсь, – ответствовал Юрий, поднимаясь с гобеленового покрывала.

И взявшись за руки, супруги двинулись к виноградным лозам. Их глаза уже привыкли к темноте, и она им не казалась такой кромешной, как вначале. Они дошли до шалаша, и каждый взял по корзинке. «Плетенки» вперемешку с деревянными ящиками находились возле сторожки.

– Наберем сначала листьев, – сказала Таисия. – И зеленых, и сухих, опавших – Только в разные корзины.

Тара быстро наполнилась и была легкой. Супруги высыпали содержимое под алычой в две раздельные кучки.

– Я думаю, еще пара таких же плетенок – и листьев будет достаточно, – сказала женщина.

Сначала они разбросали сухие листья, потом сверху аккуратно прикрыли их еще зелеными.

Юрий с удовольствием плюхнулся на импровизированную постель. Тая присела рядом. Мужчина тут же привлек ее к себе.

– Никогда еще не спал на виноградной перине! Как же ты здорово придумала!

И он страстно стал осыпать поцелуями ее лицо, плечи и грудь, намереваясь снять с жены сарафан.

– Эй, так нечестно, – воспротивилась она, – нам еще надо сейчас идти собирать виноград.

– Тайчонок, это пытка! Я не вынесу. Давай больше туда не пойдем! – попросил Юрий.

– Я же хочу подарить тебе виноградную ночь, – сказала женщина негромко, но многозначительно.

И мужчина сразу затих.

– Скажи, ну, откуда к тебе приходят подобные фантазии?

– Я так чувствую. И сегодня хочу, чтобы было именно так.

– Тогда идем скорей собирать виноград, – сказал Юрий, смиряя свое нетерпение.

Две корзины ароматных, нагретых за день солнцем ягод, были собраны. Сначала они перенесли одну, наполненную до краев южными дарами плетенку, потом другую.

Несколько крупных гроздей Таисия переложила в импровизированную вазу, которой отлично служила ее соломенная шляпка. Остальные ягоды разбросали по виноградной перине.

– Я ждал этого весь день, а сейчас так взволнован, – растерянно сказал Юрий, – так взволнован, словно, в нашу первую ночь…

– Значит, ты проникся торжественностью момента, – тихо сказала женщина, – именно этого мне и хотелось…

Какое-то время они стояли в обнимку в наряде Адама и Евы под деревом алычи. Южное темное небо простиралось над ними, а звезды были такими крупными и яркими, что красота их казалась почти невозможной, тем не менее, оставаясь реальной.

Женщина нежно обвила рукой супруга за шею и прошептала лишь одно слово: «Люблю».

Он подхватил ее на руки и осторожно уложил на столь необычную постель. Ягоды под тяжестью двух тел начали забавно лопаться, ласково омывая кожу виноградным соком.

– Мне бы никогда такое даже в голову не пришло, – восторженно шептал мужчина, – придумщица моя…

– Я же Таис…

– Кто бы сомневался… Как же я тебя обожаю!

Два красивых молодых тела, переплетаясь и купаясь в живительном виноградном нектаре, исполняли вечную в подлунном мире мелодию любви. И большие яркие звезды вместе с Селеной молчаливо взирали на такую картину. А, может быть, даже завидовали, со своей высоты и давности существованья точно зная, что ничего нет прекраснее вот этой самой любви?

Ах, виноградное ложе… Каким же оно оказалось пьянящим в ту ночь! Сладкий ягодный нектар наполнил тела любящих живительной силой, словно, вместе с ними тоже вознося гимн вечной Природе, ее красоте и гармонии.

Когда утром Таисия открыла глаза, Юрий уже не спал. Он любовался женой, ожидая ее пробуждения.

– Виноградная моя! – были первые слова, обращенные к ней.

И Юрий обрушил на нее шквал таких же страстных поцелуев, которыми награждал ночью.

Уступая натиску супруга, женщина поймала себя вдруг на мысли, что вот эта, уже расцвеченная утром любовь, которую ей сейчас дарят, схожа с некой избыточной сладостью, сладостью чрез меры, что ли.

После ночи, когда она была вся так изсласкана и изнежена, такая необычайная гармония воцарилась в ней, что хотелось просто тихо лежать и прислушиваться к себе.

Что-то произошло с ней ночью. Но что? Она не могла понять. Но что-то случилось – это точно. Потому что ТАК она никогда еще себя не ощущала. Она чувствовала себя, как некий сосуд, наполненный до краев, что ли. Сосуд… Таисия вдруг вспомнила короткий предутренний сон. Она на морском берегу, вокруг ее ног снуют мальки рыб и креветки… И тут волной намывает амфору. Да, именно – амфору. Она так явственно всё помнит. Тая берет емкость в руки, освобождая от накрутившихся на нее водорослей вперемешку с ракушками. Амфора красива, изящна, разукрашена греческим орнаментом и очень крепко закупорена пробкой. Женщина пытается ее открыть, но безуспешно. Именно в этот момент она просыпается.

И сразу же оказывается в пылких объятиях супруга…

– Хочу сейчас окунуться в море, – сказала Тая, когда остатки минералки Юрий лил ей на руки, и она освежала водою лицо.

– Я тоже, – Юрий вздохнул, – но тогда мы смоем с себя виноградную ночь…

В его глазах промелькнуло сожаление.

– У нас впереди еще другие ночи, – успокоила Тая мужа, погладив его по липкому от ягодного сока плечу.

Было девять утра, когда они решили спускаться к бухте.

– Погоди, – Тая подняла вверх голову на крону дерева, под которым они стояли. – Нам так хорошо было под этой дикой сливой… И она – молчаливый свидетель нашего пиршества любви…

– Пиршества… Как здорово ты сказала, – супруг пылко обнял Таисию.

– Давай ее отблагодарим, – предложила женщина.

В глазах Юрия возник вопрос.

– Можно ее корни укутать нашей виноградной периной…

– А я подумал, что наше ложе из ягод теперь станет лакомством для птиц и прочей живности.

– Ну, живность свое не упустит, – усмехнулась Тая, и они стали сгребать виноградное сено вперемешку со сладкими ягодами под оголенные корни дикой сливы.

А Юрий еще немного даже утрамбовал витаминную подушку вокруг дерева.

– Может, приедем сюда будущим летом, чтобы попробовать на вкус эту алычу?

– Может быть, – задумчиво кивнула Таисия.

… Они наплавались вдоволь и сидели на берегу, доедая каравай деревенского хлеба, заедая его сладкими ягодами.

– Я бы сейчас съел сразу десяток отбивных, – сказал Юрий.

– Не наша ли лодочка? – встрепенулась вдруг Тая, заприметив еще издали ныряющую в небольшие волны моторку. – Неужели вчерашнего провожатого совесть замучила?

– А я на него не в обиде. И ты знаешь почему, – Юрий обнял жену.

– Воркуете, голубки? – были первые слова Митяя, когда моторка подкатила к берегу. – Виноват, виноват, – затараторил он тут же скороговоркой.

И можно было даже не спрашивать, почему он вчера не приехал за туристами: амбре, исходившее от мужичка, было таким сильным, что перебивало свежий морской бриз.

– Тут такое дело вышло, понимаете… Приятель поймал камбалу весом в десять кило с икрой. Пока икру жарили, понимаете… Пока пивка попили… Я и не заметил, как жара сморила. Проснулся – а уже ночь на дворе.

– Я так думаю, что не только пивка попили с приятелем, – добродушно усмехнулся Юрий.

– Понравилось местечко? – поинтересовался Митяй, пропуская мимо ушей наблюдение туриста.

– Очень понравилось, – ответил тот, счастливыми глазами глянув на молчаливую, томную и, как казалось, всё еще пребывающую в состоянии случившейся неги, Таисию.

– Ой, угощайтесь, ребятки! Небось, проголодались, – спохватился провожатый, кивая на промасленный бумажный пакет. – Там пончики, специально для вас купил на пристани.

Юрий вытащил несколько жареных колечек из муки, обильно посыпанных сахарной пудрой, и предложил жене. Но она отказалась.

Таисия была как-то сосредоточена в себе, не вникая в болтовню Митяя с мужем, к тому же, заглушаемую шумом моторной лодки и рассекаемых волн. Для стороннего взгляда она, возможно, выглядела меланхоличной и заторможенной. И можно было бы, пожалуй, ее состояние списать на жаркий южный климат, если бы не знать, какие незабываемые мгновенья провела она на острове, который оказался для этих двоих не только необитаемым… Но Юрий смотрел на нее пристрастным взглядом, поэтому чувствовал каждое ее движение, даже заторможенное, понимая его причину. И испытывал распирающую его мужскую гордость: это он так утомил ее ласками, насытил блаженством и наслаждением, на которые она так пылко и благодарно откликалась ночью…

Тая прикрыла глаза от слепящего солнца и вспомнила сон, в котором она нашла удивительной красоты амфору, которую пыталась открыть…

Пройдет четко определенное время, и однажды под утро Таисии приснится тот же самый сон: она на морском берегу, и к ее ногам волной прибило амфору с греческим орнаментом…Она берет ее в руки, и в это время пробка сама вылетает, расплескивая янтарными брызгами виноградный нектар…

И в тот же самый миг женщина проснется от короткой, но очень резкой боли внизу живота, испугавшись и вдруг обнаружив, что у нее начали отходить околоплодные воды. Хотя до родов оставалась еще неделя.

– Так бывает, – успокоит ее в приемном отделении роддома акушерка. – Запросился ребеночек на этот свет, царапнул, хоть и малюсеньким, но острым ноготком, околоплодный пузырь и проткнул его…

А профессор-то оказался прав! И не раз супруги с благодарностью вспоминали его, казалось бы, немудреный совет – просто уехать подальше из Москвы.

И к многочисленным ласковым прозвищам, которыми награждал свою любимую жену Юрий, с тех пор прибавилось еще одно: виноградная моя… Уже спустя какое-то время после возвращения из Крыма, Юрий искреннее убеждал Таю, что в запахе ее волос и тела он по-прежнему улавливает аромат того сладкого нектара, от которого теряет голову. Потому что аромат тот сразу будит воспоминания о незабывамой ночи блаженства, которую они провели под деревом дикой сливы рядом с виноградником…