Читать книгу Больше боли. Книга 2. Дроздовый пай - Алексей Иванович Левин - Страница 3

Официально Антон ко мне не переехал. Большая часть его вещей осталась в его комнате. Ко мне перекочевали его ноутбук, несколько книг и учебников, а еще пара-тройка вещей и постельное белье. Да и он частенько заходил к себе. Но теперь это я стал тем, кто готовит с утра завтрак, кто пишет смс о том, чтобы сосед захватил по пути домой хлеба или сахар, и кто сокрушается о том, что на зеркале опять зубная паста. Как странно, думалось мне, когда я заставал себя за приготовлением тостов на кухне, обязанности заботливой женушки до этого исполнял Паша. Но стоило сменить соседа, сменился и мой статус в комнате. Теперь это я был небритой, с похмелья, дымящей как паровоз, едкой на язык женушкой.

На учебе, как и ожидалось, с самого ноября начали пугать нас тем, что на ГОСах нам дадут п*зды. Естественно, если не будем активно работать на то, чтобы уже с первого семестра начать готовиться. Естественно, если вотпрямщас кинемся писать свою ВКР. Естественно, я на все забил. Я был глубоко убежден, что на последнем курсе зачетка работает на студента, а не студент на зачетку. Тем более, что мой энтузиазм значительно угас после того, как вместо желанного места переводчика на практике я получил место школьного учителя. Паршивый опыт, скажу я вам. Никому не советую.

– Каким дебилом только надо быть, чтобы пойти после нашего ВУЗа работать в школу? – Громко возмущался я тем временем перед запертой аудиторией. – Чему вообще там можно научить? Эй-би-си-ди? Лондон из зэ кэпитал оф грейт бритэн?

Я как-то совсем не поймал тот момент, когда заинтересованные взгляды моих пассивных слушателей переключились на тревожные. И уж тем более не понял, почему все вдруг перестали смеяться, когда я выдал: «Хуз он дьюти тудэй?».

– Педагогический труд считается одним из самых уважаемых в мире. – Раздалось за мой спиной весьма тактично. Я постарался заткнуть себя как можно скорее и круто развернулся. За мной стояла довольно молодая еще женщина. Мои дедуктивные навыки мгновенно распознали в ней преподавателя. Тем более что в руках она держала журнал нашей группы.

– Пока вы учитесь, это все конечно кажется смешным. – Она мимолетом глянула на меня, проходя мимо. – Но вот увидите. Посидите два месяца на бирже труда и как миленькие пойдете преподавать в школу. У нас не особо много мест для трудоустройства лиц с лингвистическим образованием.

Мы все как-то присмирели, заходя вслед за ней в аудиторию. По-быстрому расселись по своим местам. Приготовились внимать.

– Значит, так, – преподаватель открыла журнал. – мое имя Светлана Сергеевна. Буду преподавать у вас социологию. Начнем перекличку.

Эта Светлана Сергеевна вызвала у меня противоречивые чувства. С одной стороны, мне не нравилось, как она выглядит. С другой, ее педагогический стиль не мог не восхищать. Она так ловко колола нас насчет нашего бахвальства и самоуверенности, что к концу занятия я прямо загорелся стать социологом под ее руководством.

– Светлана Сергеевна! – Я подлетел к ней сразу после звонка. – А посоветуйте мне что-нибудь прочесть из литературы по основному курсу?

– Уж можно подумать, Вы будете читать. – Высокомерно фыркнула та, хлопнув дверью и закрывая ее на ключ. – Мне ли не знать, что социология у вас далеко не в списке основных дисциплин. Мусор, чтобы заткнуть дыры в расписании.

Я немного опешил от такой прямолинейности, но потом все же нагнал ее в коридоре.

– Почему Вы так плохо о своем предмете отзываетесь? Ведь нельзя же задувать огонь энтузиазма! – Я прямо из кожи вон лез, лишь бы ей надоесть. Мне было интересно, на что она способна. Придурок, что с меня взять.

Светлана Сергеевна остановилась и окинула меня критическим взглядом. Не знаю, что она там составила в своем женском резюме, наверное, что-то наподобие «Этот так просто не отвяжется. Надо заткнуть его», потому что она сказала весьма прохладным тоном:

– Почитайте Конта. Он должен унять Ваш пыл.

Я опять нагнал ее уже на первом этаже, когда она собиралась выходить из корпуса.

– Конта или Канта?

– Послушайте… – Она остановилась, застегивая пуговицы на пальто. Хотела сказать что-то едкое, но потом всмотрелась посерьезнее в мое лицо и неожиданно сменила тон. – Похвально, что Вы знаете разницу между Контом и Кантом. До свидания.

«Что она там увидела?», – растерянно подумал я, глянув на свое отражение в зеркале в холле. Не найдя ничего преступного, пожал плечами и взял в гардеробе свою куртку. Вышел на крыльцо.

Сегодня впервые пошел снег. Я глубоко вдохнул воздух. В горло просочилась мелкая снежинка. Я закашлялся, как старый дед. Мимо прошли какие-то малолетки, и среди них неожиданно одна шмыгнула ко мне.

– Здравствуйте!

Это была Калинка. Меня очень начинала бесить эта ее манера называть меня на Вы. Что я, столетний мужлан? Или это учительская маска настолько сильно вросла в мое лицо, что теперь все вокруг младше 18 видели во мне исключительно преподавателя?

– Говорил же тебе не называть меня на «Вы». – Сквозь зубы процедил я. Она была одета в шапку с двумя бомбошками. Ну совсем ребенок еще. Сущий ангел.

– Ой, извини… те. – Расплылась в улыбке та. – Я хотела тебя поблагодарить за то, что спас меня тогда, в начале месяца. Теперь все думают, что ты мой парень, и все боятся меня обижать.

Я закатил глаза. Вот уж не хватало мне связей с малолетними в этом злачном месте. И так репутация хуже некуда, если подумать. Я наклонился к ней.

– Я не твой парень. Поняла? Это вообще все случайно вышло. Я перепутал тебя кое-с-кем.

Она хлопнула длинными ресницами (и откуда только такие?) и тут же расплылась в улыбке.

– Конечно, я даже и не думала!.. Это все остальные так думают. Я хотела попросить, чтобы ты не опровергал эти. Ну, слухи. Понимаешь? Я из детского дома, друзей у меня тут нет, и еще эти прилипалы достают. А так я в безопасности. Если что, ты меня спасешь.

– Ладно. – Я глянул на экран телефона. – Слушай, у меня сейчас пары в другом корпусе, надо валить.

– Ой, да-да, спасибо, до свидания!..

Я почти бегом бросился от нее по тропинке. Отлично. Антон со смеху умрет, когда услышит, будто бы я завел себе малолетку. Общага гудеть об этом еще неделю будет. И почему мне вообще привиделось, будто бы там мама? Ужас… Надо бы пока перестать бухать.

Уже под вечер я тащился с последней пары до дома. На подходе к крыльцу общаги мне пришла смс от Антона: «Мазик закончился». Я вздохнул, поворачиваясь было обратно, но потом подумал, а какого черта вообще? Почему это я должен заботиться о пропитании в нашей комнате? Что я, неожиданно себе сиськи отрастил? Если он вернулся домой и обнаружил, что закончился сей соус богов, почему же он сам кабанчиком не метнулся до магаза? В общем, я сунул руки в карманы и твердо решил, что надо зайти в гости к Элле. Во-первых, я ее не видел с прошлого учебного года. Во-вторых, она же женщина, и у нее всегда есть, что поесть.

– Тема! – Элла кинулась ко мне в объятия не хуже героини любовных романов. – Как давно не виделись! Как ты? Что нового? Как у вас с Пашей?

Все три вопроса были весьма отвратительными. Потому что был я хуже некуда, из новостей был только зарытый гроб в далеком северном городишке, а о Паше так и вообще язык отнимался говорить. Поэтому я обреченно разулся и упал на стул возле стола, поднял страдальческие глаза. Элла поняла все с первого взгляда:

– Как раз сырники испеклись. Будешь?

Спустя пять сырников и несколько десятков минут моего вялого блеянья насчет недавних событий, Элла присела на стул в той же обреченности.

– Какой кошмар, Тема!.. М-да, совсем у тебя новый учебный год не задался. Соболезную насчет отца.

– Спасибо…

– А с Пашей-то что? Ну, неужели совсем никак нельзя вам было сойтись? В чем причина?

Я и сам не знал, в чем была причина. Просто сначала я думал, что вот-вот найду подходящий момент, и помашу ручкой Антону, но оказалось потом, что это была совершенно наркоманская, отбитая уверенность человека в том, что чем глубже он закапывается в гору кокаина, тем меньшей силой она обладает над ним. А Паша что? Паша ждал с грустными глазами, а потом вышел на каникулы, и вот там-то его и взял за задницу Гейорги.

– Просто не сложилось. – Пришлось резюмировать мне. – Да видимо, и не было это чем-то серьезным. Так, юношеский бред.

– Да уж… – Элла поиграла длинными стеклянными бусами на своей шее. – Наверное, это все общажный синдром.

Я потянулся было за шестым сырником, пухлым как подушка, но ее фраза заставила меня удивленно застыть с вилкой над тарелкой.

– Общажный синдром? Что это такое?

Она улыбнулась как-то хитро и уклончиво. Встала, видимо, надеясь что-то от меня скрыть.

– На каникулах мне статья одна попалась. – Издалека начала Элла. – Про то, как… извини за выражение, конечно, как научный мир исследовал проблему педерастии. Был там один ученый, который обнаружил, что в закрытых сообществах, где совместно обучаются и живут лица одного пола в условиях практически полной изоляции от контакта с другими лицами противоположного пола, возникают… ну, как бы сказать… несерьезные гомосексуальные увлечения. Вот этот ученый изучал педерастию у гимназистов, и еще примеры среди моряков приводил. Пока они находятся в закрытом социуме, у них происходит распределение ролей как бы за мужчину и за женщину. Кто-то становится более женственным, кто-то наоборот. Но отличительной чертой такого вот синдрома является то, что как только появляется человек противоположного пола, или же просто люди выходят из этого социума, их наклонности исчезают. Они создают семьи, рожают детей, и все такое прочее.

Элла остановилась посередине комнаты и обернулась ко мне. На ее лице застыла извиняющаяся улыбка.

– Я совсем не хочу сказать, что у вас с Антоном все понарошку. Но, может быть, с Пашей все было именно так? Общажный синдром?

Я не сразу понял, что мне полагается ответить или хотя бы продемонстрировать признаки жизни. Рассказ о гимназистах-педерастах, закрытых сообществах и изоляции от представителей противоположного пола – это все, конечно, замечательно, но ведь у нас совсем не закрытый социум, и контактов с девушками и женщинами предостаточно.

– Ну… – Как дурак протянул я. – Не знаю, Эл, ты так неожиданно мне лекцию прочитала, я даже подготовиться не успел для интеллектуальной беседы. Можно я к тебе попозже зайду, когда мозги включатся?

– Ладно тебе. – Она рассмеялась и легко присела рядом за стол. – У нас, конечно, далеко не школа для мальчиков, и девушек в общежитии хоть отбавляй… И может быть это вообще все неправда, я же просто так в Интернете сидела. Да и потом…

Я ухватил ее за руки в тот момент, когда ее тон истерически полез вверх. Вгляделся в ее глаза и по-доброму улыбнулся.

– Я тебя понял. – Мне даже легче стало, когда я это сказал. – Спасибо за сырники, очень вкусные. Тема насчет общажного синдрома занятная, я обязательно поразмыслю на эту тему в перерывах между гимназистами. Ладно, я пошел, давай, пока!

Я более чем уверен, что она хотела мне еще что-то сказать, когда я выходил. Но мне совершенно не хотелось говорить о педерастах и Паше, поэтому я постарался как можно скорее убраться восвояси.

В комнате меня ждал Антон.

– Мазик купил?

Я бросил сумку на свою кровать и стал разуваться.

– Нет.

– В смысле, нет? Я же тебе смс написал. Ты видел?

– Видел. – На меня вдруг опять накатилась такая тоска, что прямо хоть ложись на пол и умирай. – Чего сам не сходил?

– Наверное потому, что тебе до магазина было быстрее дойти по пути из вуза, чем мне, нет?

Подо мной заныли пружины, когда я устало сел на кровать. Постарался посмотреть на Антона так, чтобы он раз и навсегда от меня отвязался. Но он всегда тупил, когда надо было принять сигнал вроде этого. Может, у него каналы забиты не тем…

– С чего вообще я всегда по магазинам хожу. – Я упал на бок, потом повернулся на спину и стал смотреть в облупленный потолок. – И почему всегда я готовлю? Ты что, думаешь, раз вы*бал меня пару раз, у меня сразу вагина выросла и сиськи, чтобы гонять меня на кухню?

Антон подошел ко мне, принюхался, повертел моей головой, ухватив за подбородок.

– Трезвый, вроде бы. С тобой чего? Месячные начались?

– Отъ*бись от меня! – Я ударил его по руке и отвернулся к стене. – Чего ты вообще ко мне пристал?!

– Ну-ну, пореви еще. – Антон присел рядом на кровать. – Так ты точно подтвердишь, что у тебя какое-то странное жжение в груди и интересные ощущения в промежности. – Он засмеялся, когда я стал лягаться, чтобы он свалил с кровати. – Ну, что мне для тебя сделать? Чаю хочешь?