Читать книгу Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование - Алексей Юрьевич Безугольный - Страница 8

Глава 2. Источники по национальному составу Красной армии
2.1. Нормативные акты и делопроизводственные документы

Оглавление

Первую категорию источников составляют конституционные акты 1918, 1924, 1936 гг. и основанные на них кодексы, законы, указы, постановления, положения по военным вопросам высших советских законодательных органов власти: Всероссийских и Всесоюзных съездов Советов и Центрального Исполнительного Комитета СССР (до 1938 г.), Верховного Совета СССР (с 1938 г.) и его Президиума[130]; а также являвшиеся императивными для развития всей страны решения высших органов КПСС: резолюции и постановления съездов РКП(б) (с 1925 г. – ВКП(б), пленумов ЦК РКП(б) – ЦК ВКП(б) и заседаний Политбюро ЦК РКП(б) – ЦК ВКП(б)[131]. Совместные постановления ЦК ВКП(б) и правительства с 1932 г. официально носили характер подзаконного нормативного акта; остальные перечисленные решения руководящих органов Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) в силу фактического сращивания государственного и партийного аппаратов также были общеобязательными, и их нормативный характер признается источниковедческой наукой[132].

Большинство документов, отнесенных к первой группе, в силу своей природы (необходимости доведения нормы до широкого круга исполнителей) опубликованы в официальных сборниках нормативных актов и в академических сборниках документов.

В настоящем исследовании проанализированы: положения советских Конституций в части нормирования воинской обязанности для различных категорий граждан; основанные на конституционных положениях законодательные акты в области призыва и прохождения военной службы гражданами РСФСР и СССР различных национальностей в период с 1917 по 1945 г.[133] Особое внимание уделено анализу призывных законов 1918, 1920, 1925, 1930 и 1939 гг. и их редакций в контексте деятельности государственных и партийных органов по расширению мобилизационной базы Вооруженных Сил СССР за счет нерусских народов.

Поскольку механизм реализации законов вырабатывается в специальных нормативных подзаконных актах, потребовалось изучение всего комплекса руководящих документов, издававшихся военным ведомством во исполнение призывных законов. Сюда отнесены указы высших органов представительной власти, постановления правительства и программные решения руководящих органов Коммунистической партии, а также акты военного ведомства: нормативные приказы, уставы, наставления и инструкции Наркомата по военным и морским делам (с 1934 г. – Наркомата обороны) СССР, его ключевых структурных подразделений (Штаба (с 1935 г. Генерального штаба) РККА, Главного управления РККА (до 1940 г.), Политуправления РККА (с 1941 г. – Главного политуправления РККА), Главупраформа КА и других высших органов военного управления по организации воинского учета, призыва, подготовке кадров, организации партийно-политической работы с нерусскими военнослужащими и т. д.

Особую категорию составляет нормативная база периода Гражданской войны в России 1918–1922 гг. Она представлена декретами Совета Народных Комиссаров, постановлениями Съездов Советов и Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, приказами наркома по военным делам, Реввоенсовета Республики (РГВА. Ф. 1 и 4).

Анализ нормативной базы 1918 – середины 1940-х гг. имел ключевое значение для определения тенденций, темпов и способов комплектования представителями нерусских народов частей Красной армии и организации их военной службы.

В монографии проанализирован целый ряд основополагающих документов партийных и государственных органов, определявших содержание государственной национальной политики в военном строительстве. Они оформлялись резолюциями, декретами, законами, постановлениями высших органов государственной власти и руководства Коммунистической партии. При этом в большинстве случаев партийные решения предшествовали решениям представительных и исполнительных органов государственной власти и определяли содержание последних. В этом на практике реализовывалась «руководящая и направляющая роль» Коммунистической партии. Наиболее важными среди них являются: носившая программный характер резолюция «По национальному вопросу», принятая XII съездом РКП(б), состоявшимся 17–25 апреля 1923 г.[134], а также резолюция проходившего вскоре после XII съезда партии IV совещания в ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей (9–12 июня 1923 г.), содержавшая перечень практических первоочередных мероприятий по проведению в жизнь резолюции съезда по национальному вопросу в военном деле[135]. Разработанная на этой основе пятилетняя программа национальных формирований в РККА была утверждена III съездом Советов СССР в мае 1925 г.[136], а выполнение ее было возложено съездом на ЦИК и СНК СССР и на много лет определило развитие национального сегмента Красной армии[137].

В исследовании также задействованы рабочие материалы различных ведомств по подготовке законов и подзаконных актов, их практической реализации в национальных регионах СССР, что помогло установить основных акторов, их интересы и мотивы, а также механизмы принятия тех или иных решений.

* * *

Основную часть делопроизводственных документов, использованных в данной работе, составляют материалы, связанные с обеспечением текущей управленческой деятельности центральных и местных органов военного управления, воинских частей, соединений и объединений, советских органов власти и Коммунистической партии. Они хранятся в фондах трех федеральных и одного ведомственного архива – Российского государственного военного архива (РГВА), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Часть материалов опубликована в документальных сборниках.

Делопроизводственные документы можно разделить на несколько типов: 1) руководящая документация (постановления, директивы, приказы); 2) деловая переписка и информационно-отчетные документы (официальные обращения, отношения, донесения, сводки, сообщения, справки, доклады, отчеты); 3) повестки дня, протоколы и стенограммы.

К основополагающим руководящим документам отнесены прежде всего материалы руководства советского военного ведомства (Реввоенсовет Республики/СССР, народный комиссар обороны и его заместители), а также чрезвычайных органов руководства страной и вооруженными силами в период Великой Отечественной войны (Государственный Комитет Обороны, Ставка Верховного Главнокомандования).

Для определения механизмов и движущих сил принятия тех или иных решений по национальной проблематике в военном строительстве также использовались архивные материалы гражданских партийных органов, сосредоточенные в РГАСПИ. Среди них личные фонды вождей Коммунистической партии и Красной армии, в разные годы имевших отношение к строительству вооруженных сил, а именно: фонды И.В. Сталина (Ф. 558), К.Е. Ворошилова (Ф. 74), Л.М. Кагановича (Ф. 81) и др. Особенно полезны для исследования документы фонда Ворошилова, который сталкивался с национальным вопросом в армии сначала в должности командующего войсками Северо-Кавказского военного округа, а затем – в должности наркомвоенмора (с 1934 г. – наркома обороны).

Впервые в отечественной историографии в целях изучения национальной политики Советского государства в период Великой Отечественной войны проведен анализ значительного массива постановлений ГКО[138], приказов и директив наркома обороны[139], директив заместителя наркома обороны – начальника Главного управления укомплектования и формирования войск Красной армии (Главупраформа)[140] с объявлениями очередных и внеочередных (мобилизационных) призывов военнообязанных запаса и призывной молодежи и определением порядка их проведения. Наличие (равно как и их отсутствие) в содержании этих документов ограничений по признаку национальности позволили определить тенденции развития призывной политики государства и сделать вывод о том, что в течение 1941–1943 гг. был издан и действовал до конца войны комплекс совершенно секретных постановлений ГКО и директив НКО, регламентировавших особый порядок призыва, комплектования и несения военной службы для представителей значительного числа народов СССР.

Приказы наркома обороны об очередных и внеочередных (мобилизационных) призывах часто содержали конкретные требования к этническим характеристикам призываемых и определяли возможность использования того или иного народа в строевых или нестроевых частях. Отдельные приказы и директивы НКО объявляли этнические чистки рядов РККА. Такова, например, директива НКО № 200/ш от 24 июня 1938 г., требовавшая уволить из состава частей приграничных военных округов комначсостав следующих национальностей: немцы, поляки, латыши, эстонцы, корейцы, финны, литовцы, турки, румыны, венгры, болгары и при наличии компрометирующих материалов передать командиров этих национальностей органам НКВД. В годы Великой Отечественной войны разъяснения этнических параметров призывов и мобилизаций часто содержались в приказах заместителя наркома обороны – начальника Главупраформа Красной армии.

В годы Великой Отечественной войны исключительной была роль Государственного Комитета Обороны СССР – высшего чрезвычайного органа власти, решения которого имели силу закона. В контексте данной работы наиболее важны постановления первого периода войны, связанные с учреждением национальных соединений, определением их штатных параметров и условий формирования (постановления № 383сс, 894сс, 1141сс, 1142сс[141], 2100сс, 4322сс, 5026сс, 5460сс[142] и ряд других). Так, постановлением ГКО № 894сс от 13 ноября 1941 г. «О национальных войсковых соединениях» было объявлено формирование сразу 20 национальных кавалерийских дивизий и 15 отдельных стрелковых бригад из представителей народов Средней Азии, Северного Кавказа и Приуралья. Это решение определило судьбу большинства национальных формирований, созданных в годы Великой Отечественной войны.

Большую помощь в исследовании национальных формирований в период Великой Отечественной войны оказал опубликованный в 2015 г. в рамках фундаментальной документальной серии «Великая Отечественная война. 1941–1945. Документы и материалы» большой тематический сборник документов, специально посвященный национальным формированиям Красной армии в годы войны[143]. Это фактически первое в отечественной историографии подобное издание, охватывающее проблему в целом. В книге опубликовано 115 объемных документов, большинство из которых впервые введено в научный оборот. Сборник разделен на несколько тематических разделов, каждому из которых предшествует авторское предисловие, а сами документы добротно прокомментированы. Многие материалы относятся к центральным управлениям Наркомата обороны СССР (Главному политуправлению РККА, Главному управлению формирования и укомплектования войск КА и др.), фонды которых в ЦАМО по настоящее время не полностью рассекречены. Следует подчеркнуть, что документы опубликованы без изъятий, часто содержат «непарадную» сторону истории нацформирований: сведения о проблемах формирования, укомплектования командным и политическим составом, дисциплине и обучении красноармейцев нерусской национальности.

Ко второй группе делопроизводственной документации отнесены деловая переписка и информационно-отчетные документы (официальные обращения, отношения, донесения, сводки, сообщения, справки, доклады, отчеты) различных заинтересованных управлений военного ведомства, связанных с комплектованием, боевой и политической подготовкой, боевым применением национальных и обычных (номерных) частей Красной армии.

Особое значение в исследовании имел проведенный впервые в отечественной историографии комплексный анализ материалов организационно-мобилизационных органов РККА, наиболее отчетливо отразивших реализацию национальной политики Советского государства в армии. В исследовании периода Гражданской войны важны были весьма объемные фонды органа, занимавшегося всеми вопросами строительства вооруженных сил – Всероссийского Главного штаба (РГВА. Ф. 11); его преемника с февраля 1921 г. – Штаба РККА (РГВА. Ф. 7), а также инспекционного органа – Высшей военной инспекции (РГВА. Ф. 10). Масса разнообразного учетного и справочного материала, отражающего национальный вопрос в РККА, содержится в фонде Управления делами Реввоенсовета Республики (РГВА. Ф. 4). Поскольку документальная база по теме за этот период относительно невелика, к исследованию привлечены хранящиеся в ГАРФ материалы Наркомата по делам национальностей, который в первые годы своего существования активно вмешивался во все сферы общественной жизни, где так или иначе были представлены интересы народов России, в том числе и в вопросы военного строительства (ГАРФ. Ф. Р-1318)[144].

В исследовании межвоенного периода первостепенное значение имели фонды Главного управления (ГУ) РККА (1924–1934 гг., 1939–1940 гг.) и Административно-мобилизационного управления (АМУ) (1934–1939 гг.). ГУ/АМУ РККА – это высший административно-организационный орган, выделенный из состава Штаба РККА в ходе военной реформы в первой половине 1920-х гг. В его компетенции находились вопросы организации войск, комплектования, боевой и мобилизационной подготовки – словом, все проблемы строительства вооруженных сил, в том числе и национальных частей. ГУ/АМУ РККА воплощали в жизнь политические решения высших государственных органов власти в части мобилизационного планирования, воинского учета и комплектования армии представителями различных народов СССР. Материалы ГУ/АМУ РККА рассредоточены в нескольких местах (РГВА. Ф. 54, 40442; ЦАМО. Ф. 7). В этих фондах подчерпнуты материалы по ежегодным призывам граждан в ряды Красной армии, документы о подготовке и проведении призывов среди представителей нерусской национальности, переписка с центральными и республиканскими органами власти по поводу призывов в той или иной местности, перечни призываемых и непризываемых народов СССР, анализ правоприменительной практики в отношении нерусских народов, отражающие состояние национального вопроса в военном строительстве[145].

Следует отметить, что значительную часть довоенного периода дублирующие Главное управление РККА организационно-мобилизационные и учетные органы содержались и в составе Штаба (с 1935 г. – Генерального штаба) РККА. Периодически они меняли названия и структуру[146]. Это историческое обстоятельство потребовало изучения соответствующей документации Штаба (Генерального штаба) РККА (РГВА. Ф. 7. Оп. 7, 10, 14). Более того, в фонде 40442 РГВА и в фонде 7 ЦАМО (Оп. 24, 25, 26) материалы ГУ/АМУ РККА и Организационного управления Главного организационно-мобилизационного управления Генерального штаба РККА и вовсе слиты воедино. Среди документов оргмоборганов Генштаба выявлены и проанализированы материалы, относящиеся к 1930-м гг., связанные с анализом специалистами управления результатов и эффективности формирования воинских частей по национальному признаку, планами их мобразвертывания на случай войны и изучением перспектив боевого применения в условиях современной крупномасштабной войны[147].

Органы мобилизационного планирования, учета и комплектования были объединены накануне войны, в 1940 г., войдя в структуру Генерального штаба. Но уже в начале Великой Отечественной войны, 29 июля 1941 г. приказом НКО № 0254 на базе трех управлений Генерального штаба Красной армии (организационного, мобилизационного, комплектования и службы войск) было создано Главное управление формирования и укомплектования войск Красной армии (Главупраформ). Всю войну он был главным оргмоборганом Красной армии. Основными его подразделениями были: Управление мобилизации и укомплектования армии[148], Управление формирования, Управление маршевых пополнений фронта, Организационно-штатное управление[149]. Фонд Главупраформа (ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12214, 12216, 12234, 12236, 12238) содержит большой массив материалов, связанных с вопросами призыва, мобилизации и укомплектования войск личным составом различных национальностей, переписку с фронтовыми и окружными управлениями по поводу использования тех или иных этносов, формированием национальных и смешанных воинских частей, их боевой подготовки и инспектирования, подготовки и отправки на фронт маршевых пополнений и др.

В апреле 1942 г. часть функций Главупраформа была возвращена в Генштаб. Так, было сформировано Организационное управление, переформированное в мае 1943 г. в Главное организационное управление ГШ КА; в этот же период из Главупраформа в Генштаб было передано Организационно-штатное управление, переименованное в Организационно-учетное управление (занималось вопросами оргмероприятий, штатно-списочной численностью частей, общим учетом потерь и др.)[150]. Все эти организационные изменения учитывались нами при отборе и анализе документальной базы.

Материалы Главупраформа и Генерального штаба позволили дать оценку особенностям комплектования рядов Красной армии представителями народов СССР в годы войны, объяснить причины возврата в 1941–1942 гг. в строительстве вооруженных сил к национальным формированиям[151]. Анализ мобилизаций и очередных призывов в годы Великой Отечественной войны позволил впервые в историографии сделать обоснованные комплексные выводы о дифференцированном подходе к приему в ряды Красной армии представителей различных народов на разных этапах войны в зависимости от их социально-политических, демографических и иных оценок.

Масса полезной информации выявлена в фондах полевых управлений фронтов и военных округов, которые комплектовались гражданами нерусской национальности: Закавказский фронт[152] (ЦАМО. Ф. 209), Закавказский военный округ (ЦАМО. Ф. 126), Северо-Кавказский военный округ (ЦАМО. Ф. 144), Среднеазиатский военный округ (ЦАМО. Ф. 158), Кавказский фронт (ЦАМО. Ф. 216), Крымский фронт (ЦАМО. Ф. 215), Южный фронт (ЦАМО. Ф. 228), Северо-Кавказский фронт 1-го и 2-го формирований (ЦАМО. Ф. 224 и 276), Северная группа войск Закавказского фронта (ЦАМО. Ф. 273), Отдельная Приморская армия (ЦАМО. Ф. 288), 1, 2, 3 и 4-й Украинские фронты (ЦАМО. Ф. 236, 240, 243 и 244 соответственно) и др.

Кроме того, в исследовании использованы десятки хранящихся в ЦАМО фондов армий, корпусов, дивизий и бригад, в составе которых сражались воины нерусской национальности, в том числе национальных соединений и частей, а также военных училищ, запасных дивизий, бригад, полков, в которых готовились пополнения, мобилизованные в национальных регионах, и командный состав. Эти материалы отражают процессы формирования, боевой путь частей и соединений, значимые характеристики личного состава – бое численный и национальный составы, состояние дисциплины и морально-боевых качеств, особенности боевой и политической подготовки личного состава. С сожалением следует отметить, что нередко материалы войсковых единиц тактического звена – полков, бригад, нередко и дивизий – сохранились лишь фрагментарно; чаще всего фонды содержат лишь по нескольку исторически малозначимых дел (лучше всего сохраняются приказы по личному составу, финансовые документы и материалы партийных организаций). Особенно это относится к большинству национальных частей и соединений, немалая часть которых была расформирована, не успев попасть на фронт. Например, из всего массива национальных соединений, сформированных в 1941–1942 гг. в Среднеазиатском военном округе (15 стрелковых бригад и 14 кавалерийских дивизий), более или менее информативные документальные фонды в ЦАМО имеются только у 94-й узбекской стрелковой бригады (Ф. 1907), 97-й туркменской (Ф. 3608) и 107-й киргизской (Ф. 3618) кавалерийских дивизий.

Важным с точки зрения политической оценки участия представителей нерусских народов в военных действиях стало обнаружение и введение в научный оборот материалов относящейся к осени и зиме 1942 г. острой дискуссии между высшим командным составом и представителями высших органов власти и властей закавказских союзных республик по поводу боевых качеств национальных формирований[153]. Именно тогда эти национальные дивизии использовались в оборонительных и наступательных операциях наиболее массово за все время войны. Выявленный по архивным документам и проанализированный в монографии конфликт между Военным советом Закавказского фронта (в составе которого был член ГКО Л.М. Каганович) и политическими элитами Закавказья, с одной стороны, и с другой – Военным советом Северной группы войск Закавказского фронта, открыто опиравшимся на поддержку по линии руководства НКВД (наркома и члена ГКО Л.П. Берии), показал стремление части высшего командного состава переложить ответственность за неудачный ход военных действий на национальные части, которые объявлялись «неустойчивыми» и «небоеспособными» именно в силу своей этнической специфики. Материалы дискуссии, в которую пришлось вмешаться Верховному главнокомандующему И.В. Сталину, показывают, как легко оценки получали негативную политическую коннотацию и могли трагически отразиться на судьбе целых народов.

К третьей группе делопроизводственных документов отнесены повестки дня, протоколы и стенограммы заседаний, совещаний коллективных органов государственной власти, военного управления, а также партийных съездов, пленумов, совещаний. Исследование протокольных материалов позволило сделать ряд важных выводов. Так, изучением протоколов и повесток дня заседаний высших партийных и военных органов управления установлено, что в 1920-х гг. на заседаниях Политбюро ЦК РКП(б) (с 1925 г. – ВКП(б) вопросы национальных воинских формирований специально рассматривались трижды (два раза – в 1923 г. и один раз – в 1925 г.); на заседаниях Реввоенсовета Республики (СССР) – 14 раз (четыре раза – в 1923 г., девять – в 1924 г., один раз – в 1927 г.)[154]. В дальнейшем, напротив, согласно ежегодным тематическим справочникам к протоколам заседаний РВС СССР за 1928–1934 гг. вопросы национального строительства ни разу не выносились на рассмотрение высшего коллегиального органа военного управления страны[155]. Это подтвердило наши выводы о том, что пик интереса высших государственных органов к национальному вопросу в РККА пришелся на первую половину 1920-х гг., в дальнейшем же он быстро угасает.

В работе использованы стенографические отчеты ряда съездов РКП(б) – ВКП(б) и иных крупных партийных форумов; заседаний и совещаний руководящих или отраслевых работников военного ведомства. Особенно полезен такой тип источников в отношении первого десятилетия советской власти, когда все решения по национальному вопросу давались непросто, часто – в результате оживленных дискуссий. Поэтому не только резолюции, но и стенограммы заседаний съездов, пленумов, совещаний дают массу полезного материала для осмысления проходившего общественно-политического дискурса вокруг этого вопроса. Так, например, стенографические материалы IV совещания ЦК РКП с ответственными работниками национальных республик и областей, проходившего в Москве 9–12 июня 1923 г.[156], дают интереснейший срез мнений представителей союзного правительства и местных работников по вопросам выбора путей национального строительства в стране. На совещании активно обсуждался военный вопрос, изучение которого особенно важно, поскольку совещание проводилось в преддверии развертывания национальных формирований в РККА.

130

Съезды Советов Союза ССР, союзных и автономных советских социалистических республик: 1917–1936: Сб. док-тов. Т. 3. Съезды Советов Союза Советских Социалистических Республик. 1922–1936. М., 1960; Сборник Законов РСФСР и Указов Президиума Верховного Совета РСФСР 1938–1946 гг. М., 1946.

131

ВКП(б) и военное дело в резолюциях съездов и конференций ВКП(б). М., 1928; КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза: Документы 1917–1981. М., 1981; КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Ч. 1. 1898–1925; Ч. 2. 1925–1953. М., 1953.

132

Русина Ю.А. Указ. соч. С. 15–16.

133

Декреты Советской власти. Т. 1–11. М., 1957–1997; Сборник декретов, приказов и распоряжений правительства по призывам в Красную армию. М., 1918; Закон об обязательной военной службе в новой редакции с 1 августа 1928 г. М.–Л., 1929; Закон об обязательной военной службе в редакции 15 августа 1930 г. М., 1931; Закон о всеобщей воинской обязанности. М., 1939; Сборник законов, постановлений и приказов НКО о всеобщей воинской обязанности и прохождении службы начальствующим составом Красной армии. М., 1942 и др.

134

КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК… Ч. 1. С. 709–718.

135

КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК… Ч. 1. С. 761–767.

136

Фрунзе М.В. Собр. соч. М., 1927. Т. 3. С. 231.

137

Съезды Советов Союза ССР, союзных и автономных советских социалистических республик… С. 92–93.

138

Постановления ГКО № 452сс от 10 августа, 459сс от 11 августа, 488сс от 15 августа, 506сс от 18 августа, 585сс от 28 августа; 763сс от 11 октября; 807сс от 16 октября, 836сс от 25 октября 1941 г. (РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 6. Л. 151– 153; Д. 7. Л. 16, 70; Д. 8. Л. 34; Д. 9. Л. 127–129; Д. 12. Л. 78, 162, 197–198); № 2100сс от 26 июля 1942 г. (Горьков Ю.А. Указ. соч. С. 514–516); № 4322 от 13 октября 1943 г., № 5026 от 25 января 1944 г. (Русский архив. Т. 17(6). С. 263); № 5460 от 23 марта 1944 г. и др.

139

Приказы НКО № 090 от 22 июля 1941 г. (ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 133а. Л. 182); № 0585 от 30 июля 1942 г.; № 0974 от 21 декабря 1942 г.; № 78 от 14 февраля 1943 г. (ЦАМО. Ф. 2. Оп. 920266. Д. 6. Л. 191); № 023 от 4 февраля 1944 г. (Русский архив: Великая Отечественная: приказы НКО СССР: 1937–1941 гг. Т. 13 (2–1). М., 1994. С. 258–261) и др.; директивы НКО № орг/2/539001 – орг/2/539013 от 11 августа 1941 г. и др.

140

Директива заместителя НКО № М/1/2926 от 27 июля 1942 г.; № М/1/1493 от 9 октября 1943 г. (ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 332. Л. 142); № М/1/1498 от 16 октября 1943 г. (ЦАМО. Ф. 209. Оп. 989. Д. 29. Л. 190–191); № М/1/1746 от 18 ноября 1944 г. (ЦАМО. Ф. 8259. Оп. 116526. Д. 3. Л. 54); № орг/7/780356 от 15 января 1942 г. (ЦАМО. Ф. 33. Оп. 11456. Д. 93. Л. 39, 60) и др.

141

РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 5. Л. 182; Д. 16. Л. 120–121; Д. 220. Л. 225; Оп. 2. Д. 25. Л. 103–104.

142

Горьков Ю.А. Государственный Комитет Обороны постановляет (1941-1945): Цифры, документы. М., 2002. С. 514–516; Русский архив. Т. 17 (6). С. 263.

143

Великая Отечественная война: 1941–1945: Документы и материалы. Т. III. Национальные формирования Красной армии. М., 2015.

144

ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 1. Д. 2.

145

РГВА. Ф. 54. Оп. 1. Д. 52, 97а, 103, 1037, 1039, 1047, 1053, 1088, 1101, 1236, 1238; Оп. 3. Д. 28, 39, 41, 54, 78, 79, 81, 121 и др.

146

С 1924 г. – Организационно-мобилизационное управление; с 1926 г. – 2-е управление; с 1931 г. – 2-е и 9-е управления (соответственно Организационное и Войсковой мобилизации); затем – Организационно-мобилизационный отдел (затем – управление) Штаба (с 1935 г. – Генерального штаба) РККА.

147

РГВА. Ф. 40442. Оп. 1а. Д. 1769; Оп. 2а. Д. 75, 121.

148

Сформировано в августе 1941 г. и возглавлялось: с 9 августа 1941 г. генерал-майором Н.Л. Никитиным, а с 14 октября 1942 г. – генерал-майором А.И. Бариновым (ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 108. Л. 136, 138).

149

ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 133а. Л. 190–192.

150

ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 275. Л. 220.

151

ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12216. Д. 1, 2, 3, 5, 8, 9, 48; Оп. 12234. Д. 152, 194, 199.

152

Закавказский фронт с августа 1942 г. по январь 1943 г. нес основную нагрузку по обороне территории Северного Кавказа.

153

ЦАМО. Ф. 273. Оп. 879. Д. 1. Л. 161–165; Ф. 209. Оп. 1063. Д. 166. Л. 29; Ф. 399. Оп. 9385. Д. 20. Л. 353; Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК: документы и материалы: 1943. Т. 16 (5–3). М., 1999. С. 466.

154

Подсчитано по: РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 25. Л. 28 об.; Д. 26. Л. 13; Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923–1928 гг.: В 2 кн. Кн. 2. М.; СПб., 2006. Т. 2. С. 344–418.

155

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 27–33.

156

Тайны национальной политики ЦК РКП(б): Четвертое совещание ЦК РКП с ответственными работниками национальных республик и областей в Москве 9–12 июня 1923 г.: Стеногр. отчет. М., 1992.

Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование

Подняться наверх