Читать книгу Мерцательная жизнь Алексея Животова. СССР. Серия «Русская доля» - Алив Чепанов - Страница 2

Алексей Животов происходил из семьи москвичей-интеллигентов первого поколения, выходцев из глубинки. Отец Алексея – Иван Андреевич Животов ветеран-инвалид Великой Отечественной войны весной 1944-го на Ленинградском фронте получил тяжёлое осколочное ранение в грудь и ногу. Первый осколок немецкой мины попал в коленный сустав. Ногу не отняли, но коленный сустав собрали так, что нога перестала сгибаться вообще. Второй осколок, засевший в груди Ивана Андреевича между сердцем и лёгким, вообще решили не трогать, так как к нему невозможно было «подобраться» и любая попытка вынуть осколок могла привести к мгновенной смерти. Иван Андреевич стал инвалидом с палочкой и с осколком в груди. Он не выпал из активной жизни, продолжил работать, правда уже не в геологоразведочных партиях, а в кабинете Всесоюзного геологического фонда. И несмотря ни на что, даже женился во второй раз на своей сослуживице Светлане Николаевне, которая была моложе него на восемнадцать лет. В пятьдесят четыре года он снова стал отцом уже в третий раз. У Ивана Андреевича и Светланы Николаевны родился мальчик, назвали его Алексеем. Мальчик, несмотря на врождённый порок сердца, выглядел вполне нормально, хотя и с некоторым превышением веса. Отец был счастлив. Алёша рос в большой дружной интеллигентной семье. Мужчины в семье в основном были кадровыми военными, за исключением отца Алексея – Ивана Андреевича, который был совершенно гражданским человеком-геологом, только волей случая он одел военную форму и офицерские погоны. Этим случаем была война. Он так и закончил войну в звании старшего лейтенанта. Все остальные мужчины в семье – кадровые военные, дослужились до старших офицерских званий и естественно являлись коммунистами, так как в то время все кадровые офицеры просто обязаны были вступить в партию. Мама Алексея – Светлана Николаевна, также была членом КПСС. Иван Андреевич всегда был и оставался беспартийным, по ночам слушал запрещённые Советской властью передачи западных радиостанций и считал сам себя настоящим оппозиционером. Коммунистическое настоящее мамы Алексея как-то легко уживалось не только с позицией и убеждениями мужа, но так же и с тем, что родной дедушка Светланы Николаевны был до революции священнослужителем – отцом Александром. Тети матери Алексея, которых маленький Алёша с самого раннего детства называл бабушками, пошли по бухгалтерской линии и работали на хлебозаводе в Черкизово. Они как настоящие дети священнослужителя были глубоко верующими. Его родная бабушка, которая умерла так и не увидев внука, Иллария Александровна, всю жизнь довольствовалась тем, что была женой офицера НКВД – Алёшиного дедушки, находящегося на руководящих должностях в службах охраны важных государственных объектов города Москвы. Как только дедушка и бабушка Алексея расписались, им от Народного комиссариата внутренних дел были выделены две смежных, но довольно просторных комнаты на четвёртом этаже в служебном доме на Ленинградском проспекте в непосредственной близости от Белорусского вокзала – места службы дедушки. Больше Алеша про своего дедушку и бабушку ничего не знал. Вероятно ему просто никто никогда ничего про них не рассказывал.

У Светланы Николаевны было большое количество дальних родственников и знакомых по всей Москве и как было принято в то дружное время, родные и знакомые люди часто ходили друг другу в гости и жили одной большой дружной семьей. Все коммунисты в семье, за исключением дедушки священника и отца Алёши, были настоящими коммунистами, еще той, старой, ленинской закалки. Это были порядочные, честные, идейные партийцы и настоящие большевики – принципиальные люди с большой буквы. Таких сейчас можно увидеть разве что в старых кинофильмах пятидесятых – семидесятых годов. В такой атмосфере идеологических противоречий и рос маленький Алёша Животов. С одной стороны: офицеры-коммунисты и мама член КПСС, с другой стороны – прадедушка священник, служитель культа и папа – оппозиционер и атеист.