Читать книгу Русский верлибр. Антология - Анатолий Соколов - Страница 10

«Счастье в усилии», говорит молодость.

«Счастье в покое», говорит смерть.

«Все преодолею», говорит молодость.

«Да, но все кончится», говорит смерть.

«Что ты все думаешь о себе. Ты бы подумал

                                                                o людях».

– Не хочется.

Болит душа, болит душа, болит душа…

И что делать с этой болью – я не знаю.

Но только при боли я и согласен жить,

Это есть самое дорогое мне и во мне.

Я думал, что все бессмертно. И пел песни.

Теперь я знаю, что все кончится. И песня умолкла.

Я пролетал около тем, но не летел на темы.

Самый полет – вот моя жизнь. Темы – «как во сне».

Одна, другая… много… и все забыл. Забуду к могиле.

На том свете буду без тем.

Бог меня спросит:

– Что же ты сделал?

– Ничего.

Есть ли жалость в мире? Красота – да, смысл – да.

                                                                          Но жалость?

Звезды жалеют ли? Мать – жалеет: и да будет

                                                                она выше звезд.

Как увядающие цветы люди.

Осень – и ничего нет. Как страшно это «нет».

                                                               Как страшна осень.

Душа озябла…

Страшно, когда наступает озноб души.

И восторг переполнит наши души.

На «том свете» мы будем немыми.

Восторг всегда нем.

Язычество – утро, христианство – вечер.

Каждой единичной вещи и целого мира.

Неужели не настанет утра, неужели это последний вечер?..

Чем я более всего поражен в жизни? и за, всю жизнь?

Неблагородством.

И – благородством.

И тем, что благородное всегда в унижении.

Свинство почти всегда торжествует. Оскорбляющее свинство.

Мы рождаемся для любви.

И насколько мы не исполнили любви, мы томимся на свете.

И насколько мы не исполнили любви, мы будем

                                                    наказаны на том свете.

Боль мира победила радость мира – вот христианство.

И мечтается вернуться к радости. Вот тревоги язычества.

Умей искать уединения, умей искать уединения, умей

                                                                  искать уединения.

Уединение – лучший страж души. Я хочу сказать – ее

                                                                  Ангел Хранитель.

Из уединения – все. Из уединения – силы, из уединения —

                                                                  чистота.

Уединение – «собран дух», это – я опять «целен».

– Ну, что же, придет и вам старость, и также

                                                                 будете одиноки.

Неинтересны и одиноки.

И издадите стон, и никто не услышит.

И постучите клюкой в чужую дверь, и дверь вам не откроется.

Бывало:

– Варя. Где перчатки?

– Я Шуре отдала.

Ей было 12 лет. Она же «дама» и «жена».

Так ходила она всегда «дамой в худых

                                                       перчатках».

Теперь (2 года) все лежит, и руки сжаты

                                                       в кулачок.

Не сходи с лестницы своего дома – там зло.

Дальше дома зло уже потому, что дальше —

                                                                 равнодушие.

Что такое литературная душа?

Это Гамлет.

Это холод и пустота. 

Все погибло, все погибло, все погибло.

Погибла жизнь. Погиб самый смысл ее.

Не усмотрел.

Родила червяшка червяшку.

Червяшка поползала.

Потом умерла.

Вот наша жизнь.

Вселенная есть шествование.

И когда замолкнут шаги – мир кончится.

И теперь уже молчание есть вечерняя заря мира.

В конце всех вещей – Бог.

И в начале вещей Бог.

Он все.

Корень всего.

Океан – женщина. Материк – мужчина.

И бури и тишина, и влага и опасность.

И крепость и первобытность и потопление…

Какими-то затуманенными глазами гляжу

                                          я на мир. И ничего не вижу.

И параллельно внутри вечная игра. Огни. Блестки. Говоры.

Шум народов. Шум бала.

И как росинки откуда-то падают слезы.

Это душа моя плачет о себе.