Читать книгу Русский верлибр. Антология - Анатолий Соколов - Страница 9

Когда петух,

Ударив три раза

Крылом золотистым,

Протяжною песнью

Встречает зарю

И ты, человек,

Впиваешь последнюю

Сладкую влагу

Сна на заре,

Тогда поэт…

Нет! Спи, утомленный

Заботами дня,

Земной страдалец!

Ты не поймешь,

Зачем я бодрствую

В таинственном храме

Прохладной ночи.

Чу! Слышу вздох

Ко мне несется

С мягкого ложа,

Где при серебряной

Луне белеют

Младые ланиты,

Покрытые первым

Шелковым пухом,

И где в беспорядке

Рассыпаны кудри.

А! слышу,

слышу, – Ты

также не спишь,

Несчастный влюбленный!

Послушай, что ныне

Я слышал ночью

От чад Сатурна:

Они мне велели

В земных страданьях

Искать исцеленья

У Вакха. Наполним

Стаканы – и оба

Заснем поутру,

Когда другие

Пойдут трудиться.

Я люблю многое, близкое сердцу,

Только редко люблю я…

Чаще всего мне приятно скользить

                                                по заливу

Так – забываясь

Под звучную меру весла,

Омоченного пеной шипучей,

– Да смотреть, много ль

отъехал И много ль осталось,

Да не видать ли зарницы…

Изо всех островков,

На которых редко мерцают

Огни рыбаков запоздалых,

Мил мне один предпочтительно…

Красноглазый кролик

Любит его;

Гордый лебедь каждой весною

С протянутой шеей летает вокруг

И садится с размаха

На тихие воды.

Над обрывом утеса

Растет, помавая ветвями,

Широколиственный дуб.

Сколько уж лет тут живет соловей!

Он поет по зарям,

Да и позднею ночью, когда

Месяц обманчивым светом

Серебрит и волны и листья,

Он не молкнет, поет

Все громче и громче.

Странные мысли

Приходят тогда мне на ум:

Что это – жизнь или сон?

Счастлив я или только обманут?

Нет ответа…

Мелкие волны что-то шепчут с кормою,

Весло недвижимо,

И на небе ясном высоко сверкает зарница.

Здравствуй!

Тысячу раз мой привет тебе, ночь!

Опять и опять я люблю тебя,

Тихая, теплая,

Серебром окаймленная!

Робко, свечу потушив, подхожу я к окну…

Меня не видать, зато сам я все вижу…

Дождусь, непременно дождусь:

Калитка вздрогнет, растворяясь,

Цветы, закачавшись, сильнее запахнут, и долге,

Долго при месяце будет мелькать покрывало.

Ночью как-то вольнее дышать мне,

Как-то просторней…

Даже в столице не тесно!

Окна растворишь:

Тихо и чутко

Плывет прохладительный воздух.

А небо? А месяц?

О, этот месяц-волшебник!

Как будто бы кровли

Покрыты зеркальным стеклом,

Шпили и кресты – бриллианты;

А там, за луной, небосклон —

Чем дальше – светлей и прозрачней.

Смотришь – и дышишь,

И слышишь дыханье свое,

И бой отдаленных часов,

Да крик часового,

Да изредка стук колеса

Или пение вестника утра.

Вместе с зарею и сон налетает

                                              на вежды,

Светел, как призрак.

Голову клонит, – а жаль от окна

                                              оторваться!

Птицей,

Быстро парящей птицей Зевеса

Быть мне судьбою дано всеобъемлющей.

Ныне, крылья раскинув над бездной

Тверди, – ныне над высью я

Горной, там, где у ног моих

Воды

Вечно несущие белую пену,

Стонут и старый трезубец Нептуна

В темных руках повелителя строгого блещет.

Нет пределов

Кверху, и нет пределов

Книзу.

Здравствуй!

На половинном пути

К вечности здравствуй, Нептун! Над собою

Слышишь ли шумные крылья и ветер,

Спертый нагрудными сизыми перьями?

                                                        Здравствуй!

Нет мгновенья покою;

Вслед за тобою летящая

Феба стрела, я вижу, стоит,

С визгом перья поджавши, в эфире.

Ты промчался, пронесся, мелькнул

                                                        и сокрылся,

А я!

Здравствуй, Нептун!

Слышишь ли, брат, над собою

Шумный полет? – Я принес

С жаркой, далекой земли,

Трупами тучной,

Лавром шумящей,

Мой привет тебе: здравствуй, Нептун

Вечно, вечно,

Как бы ни мчался ты, брат мой,

Крылья мои зашумят, и орлиный

Голос к тебе зазвучит по эфиру:

Здравствуй, Нептун!

Как он прекрасен,

Гость-небожитель!

Он не состарился

С первой улыбки моей в колыбели,

Когда, играя

Златыми плодами

Под вечною райскою пальмою,

Он указал мне

На матерь-деву

Страдальца Голгофы – и подле

Двенадцать престолов во славе.

Он тот же, всё тот же —

Кудрявый, с улыбкой,

В одежде блистательно-белой,

С любовью во взоре —

Мой ангел-хранитель…