Читать книгу Жизнь как притча - Борис Алексеев - Страница 10

Исповеди Агатия неожиданным образом задели Савву за живое, нарушили бесстрастие его ума. Чувствительное сердце старца наполнилось жалостью к огромной стае таких же юнцов, на долю которых выпало несостоявшееся счастье. «Они в беде, – сокрушался Савватий, – беда в государстве Российском!»

Понимая, что до встречи с ангелами ему осталось годков наперечёт, он всё чаще думал о том, как выстроить жизнь в преддверии смерти. Можно ничего не менять, исповедовать, наставлять, сколько хватит сил, и затем мирно почить в Бозе на радость монастырской братии о новом молитвеннике на небесах. А можно… выйти напоследок в мир и сделать то, к чему зовёт душа: попытать у этого мира справедливости. Всего-то – попытать, зная заранее, что диалога не будет. «Ты с ума сошёл! – возражал сам себе Савва. – Сколько лет, положа руку на Евангелие, ты увещевал воспалённые умы, говоря о послушании всякой власти, ибо всякая власть непременно от Бога. Что ж теперь не сидится тебе на собственных словах? Ёрзаешь как на гвоздях! Выходит, забыл ты простую истину: беда человека кроется не в несправедливости к нему, но в духовном нестроении его самого. И лечить человека надо прежде всего Иисусовой молитвой, а не мирскими таблетками счастья. Ишь, народоволец нашёлся!»

Савва не был готов к такому жёсткому диалогу с самим собой. По обыкновению лёгкий и жизнерадостный, он всю зиму прожил в задумчивости, поминутно обращаясь к Богу за советом и вразумлением. Но Господь молчал. Однажды, выходя из храма после воскресной службы, старец задержался на паперти возле незнакомого прежде бездомца. Одет он был плохо, не по-мартовски. Монаха удивили его голубые глаза, похожие на две капли прозрачного мартовского неба.

– Ты голоден? – спросил Савватий.

– Не беспокойся, отец, Господь пошлёт, – ответил нищий.

– И как же Он тебе пошлёт? – удивился старец, озадаченный ответом голодного человека.

– Почём я знаю! – ухмыльнулся тот. – Вот ты караулишь Божью подсказку, а сам, поди, уже всё решил. Тако и я – нынче ж поем с доброй руки, потерплю ещё чуток и поем.

– Почему ты решил, что я караулю Бога? – монах присел рядом с нищим.

– Потому что я тебя знаю. Ты Савва, раб Божий, о тебе ангелы поют, а я их слышу…

– Саввушка, пригласи человека в трапезную и поспешим, братия уж, чай, собралась, – раздался за спиной старца голос отца Игнатия.

Савва обернулся и, ища среди выходящих из храма отца настоятеля, ответил:

– Благодарствую, отче.

Не обнаружив Игнатия, он вновь повернулся к нищему, однако место, где сидел Божий человек, было пусто.

– Да где же он?

Старец поднялся и стал высматривать нищего на дорожке, ведущей к храму. Вдруг он оставил поиск и тихо шепнул: «Ах я неразумный!» Затем трижды перекрестился и, замкнув в улыбке уста, поспешил в трапезную.

* * *

Разглядев на лице старца смущение, Агатий спросил:

– Отче, что с вами?

Тот покосился на келейника и глубоко вдохнул.

– В общем, так, Агаша. Надумал я до президента Российского идти. Потолковать мне с ним надо. Молчи! Знаю, трудная предстоит дорожка…

– До президента?! – вспыхнул Агатий. – Так это ж в Москву надобно. Не-е, отче, вам отлучаться от монастырских стен никак нельзя – пропадёте, ей-богу, пропадёте!

– Ничегошеньки не поделаешь, дружок, видно, надобно мне пострадать. Пора пришла.

Агатий как просветился.

– Отче, тогда и меня с собой возьмите!

Старец посмотрел на пылкого юношу. «Возьму, обязательно возьму», – мелькнуло в его голове.

– Что ты, что ты! Нельзя тебе со мной, никак нельзя.

Агатий вжался в костлявый бочок Саввы и повторил просьбу:

– Отче, не гони!