Читать книгу Жизнь как притча - Борис Алексеев - Страница 7

Беседа настоятеля с обмороженным бедолагой ничего не прояснила. Единственное, что удалось выяснить, так то, что зовут парня Агатий. Прочее – откуда он, с какими мыслями попал в Минусинск – осталось для священнослужителя загадкой. Агатий демонстративно отмалчивался или бубнил скороговоркой: «Не выгоняйте меня! Буду делать, что скажете. Я не хочу обратно…» На вопрос «Куда – обратно?» ответа не последовало.

«Да, ситуация», – думал Игнатий. Сдать парня – значит, отдать на поругание. Скрыть – тоже не дело, вдруг он вовсе не Агатий. Чужая душа – потёмки. «Ладно, – решил монастырский управитель, – повременю с заявлением, приглядеться надо, что-то здесь не так».

Решение настоятеля оставить незнакомца в монастыре явилось для пятерых монастырских послушников большим искушением. Имя Агатий в переводе с греческого означает «добрый, хороший», однако характер нового обитателя оказался в явном противоречии со значением перевода. Замкнутость, равнодушие к слову церковной службы вызвали в боголюбивых неофитах волну возмущений и пересудов. С другой стороны, смирение Агатия перед чужой волей, от кого бы она ни исходила, приводило братию в недоумение, ведь считается, что смирение превыше поста и молитвы! «Однако ж, – постановили недруги Агатия на тайном сходе, – смирение смирением, а вывести “духовного оборотня” на чистую воду следует!»

Максимка, келейник отца Викентия и один из главных зачинщиков смуты, принялся нашёптывать старцу не исповедовать боле отца настоятеля. Мол, иначе не унять его откровенное попустительство чужаку!

Викентий выслушал юношу, поспрошал его о том о сём, затем выгнал вон и отправился к старцу Савве. Долгие два часа старчики перешёптывались да поглаживали друг друга по плечикам. Вернулся отче Викентий к себе в келью за полночь.

– Простите, Христа ради! – Максимка упал в ноги старцу. – Я только хотел…

– Ах ты, шкодина! – притопнул ножкой Викентий. – Благословляю до утра поклоны бить! Да чтоб лбом своим безумным об пол усердно постукивал и приговаривал при том: «Господи, прости мя, греховодника окаянного!» А я стану почивать и слушать, как ты дурь свою наказуешь!

Старец притворил дверь спаленки, вроде как спать отправился, а сам простоял всю ночь перед Богородицей, уперев колени в выщербленные временем половицы и слёзно моля Бога простить его, Викентия, раба недостойного – знамо, порча середь чистоты не заводится.

На другой день, встретившись на заутренней, старцы благословили друг друга не оповещать настоятеля о случившемся. Был грех – и не стало его, аминь.

Настоятель догадывался о нестроении в монастыре, но сдержанно молчал и ждал добрых перемен. «Не может слово Божие не растопить человеческого сердца. Дай-то срок – оттает льдинка». Действительно. Как-то на малом повечерии старец Викентий ткнул Максимку посохом в бок и шепнул: «Гляди, греховодник!» Келейник обернулся, видит: стоит Агатий перед иконой Всецарицы и плачет. «Мать честная! – воскликнул Максимка едва не вслух, но тут же спохватился и защебетал аки ангел: – Пресвятая Богородица, Пречистая Матерь Небесная, милость неизреченную Твою зрю – стервец Агашка плачет!..»