Читать книгу Божественная комедия. Чистилище - Данте Алигьери - Страница 19
Песнь восемнадцатая
ОглавлениеЧетвертый круг: грех уныния. – Любовь и свобода воли. – Примеры редкой деятельности. – Аббат из Сан-Зено. – Скалиджьери. – Примеры пагубного греха уныния. – Сон Данте.
1. С своей беседой тут остановился
Мудрейший муж, с вниманьем взор вперя[698]
В мое лицо, вполне ль я убедился.
7. Но он, познав, что душу мне тревожит
Мысль робкая, как истинный отец,
Заговорил, да смелость в дух мой вложит.
10. И начал я: – Так свет твой, о мудрец,
Живит мой ум, что тайный и глубокий[700]
Смысл слов твоих мне ясен наконец.
13. Но объясни: где той любви истоки,
К которой сводишь, добрый отче, ты
Все добродетели и все пороки?»
16. – Впери ж в меня все мысли и мечты, —
Он отвечал, – чтоб стал тебе понятным
Обман вождей среди их слепоты.[701]
19. Дух, созданный к любви вполне податным,
Подвижен всем, что нравится ему,
Быв вызван к акту чем-нибудь приятным.[702]
25. Когда же в духе образ тот заляжет,
То склонность та и есть любовь, и в ней
Приятное природу снова вяжет.[704]
28. И как огонь, по сущности своей,
Восходит вверх, родясь туда стремиться,
Где более он длится средь огней,[705] —
31. Так пленный дух желанием томится
(Духовным актом) и не знает сна,
Покуда в нем желанье не свершится.[706]
34. Теперь пойми, как истина темна
Для мыслящих (о! как их довод шаток!)
Что в вас любовь не может быть грешна.[707]
37. Хоть, может быть, как суть, любви зачаток
Хорош всегда; но если воск хорош,
То не всегда хорош и отпечаток.[708]
40. – Насколько свет ты мне в рассудок льешь, —
Я отвечал, – любовь я понял ясно;
Но к скольким вновь сомненьям ты ведешь?
43. Коль в нас любовь вступает самовластно
Извне, идти ж душе лишь сим путем,
То в выборе пути душа ль причастна?[709]
46. И он: – Скажу, насколько лишь умом
Мы видим здесь; но как то дело веры,
То Беатриче допроси о том.[710]
49. Субстанциальны формы вне их сферы
Вещественной, и те, что с ней слиты,[711]
Наделены все силой разной меры.[712] [713]
52. Но силы те без действия мертвы
И познаются лишь из их явлений
Как в древе жизнь – из зелени листвы,
55. Откуда же идет ряд постижений
Идей первичных, скрыто то во мгле,[714]
Как и порыв всех первых похотений.
58. Они в вас скрыты, как инстинкт в пчеле
Готовить мед, и первая та доля
Не подлежит ни славе, ни хуле.
61. А так как всякая другая воля
Стремится к ней, то сила вам дана
Давать совет, храня границы поля.[715]
64. Вот тот принцип, по коему должна
Любовь к добру, иль злу, смотря, какую
Вы избрали, вас награждать сполна.[716]
67. Мыслители, вникая в жизнь земную,
Свободы той познав вам данный дар,
Создали миру Этику святую.[717]
70. Допустим же, что всякой страсти жар
Необходимостью в вас пламенеет,
Все ж сила в вас тушить ее пожар.
698
«Мудрейший муж», Виргилий; в подлиннике: L'alto dottore, высокий доктор.
699
«Наружно молчаливый» – «и тем самым доказывал, что не вполне убедился». Бути. – То же опасение Данте выражает и в других местах поэмы, напр., в Ада III, 80 и 56.
700
В предыдущей песни (стихи 104–106) Виргилий сказал, что любовь дает посев как для добрых, так и злых дел.
701
Намек, по-видимому, на учение эпикурейцев, по мнению которых всякое наслаждение, a, стало быть, и любовь, похвально. Ниже этот обман рассматривается подробно. – «Вождей среди их слепоты»: «Они слепые вожди слепых; a если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму». Матф. XV, 14.
702
«Человеческая душа легко подвижна ко всему прекрасному и приятному (сличи Ада V, 100 и Чистилища XVI, 90–91), но она устремляется к нему не прежде, как такое удовольствие действительно будет существовать, причем познавательная сила воспримет в себя нечто приятное». Филалет. – «Присущая душе воля находится в усыплении, она пребывает в ней лишь как способность желания, до тех пор, пока не устремится к желаемой цели и чрез то не станет пробудившеюся деятельною волей. Пробуждается же она вследствие удовольствия от достигнутой ею цели» К. Витте.
703
«Это побуждение происходит таким образом, что чувственное представление вещей внешнего мира через так называемый пассивный разум представляет душе отраженные образы, как в зеркале, которые затем становятся предметом суждения. Если суждение об этих образах будет благоприятное, то оно побуждает волю обратиться к этим образам, a стало быть и к самому объекту этих образов». К. Витте. – «Возникновение любви изображено здесь точно так, как и в «Очерке Психологии» Фомы Аквинского. Два стиха, 26 и 27, довольно темные сами по себе, объясняются тем же очерком; они относятся именно к естественной гармонии, долженствующей существовать между предметом удовольствия и чувственною или духовною природою человека. Чрез удовольствие человек привязывается к тому, к чему он предрасположен природою». Филалет.
704
Это суждение и возникающая из него любовь основаны на законе природы, который сближает между собою одно к другому принадлежащее. Любовь, при помощи удовольствия сочиняясь с личностью любящего, с его самочувствием, с его первою природой, составляет для нее вторую природу, новую стихию». К. Витте. – «Это та любовь, которая названа «природной», в Чистилища XVII, 93. Если здесь она называется сверх того даже просто «природой», то под этим надобно разуметь высшую степень природной любви, возбуждающейся в душе; ее должно отличать от врожденной или вкорененной. Любовь, например, к самому себе есть любовь врожденная или собственно природная; любовь к другому лицу есть уже возбужденная, самопроизвольная». Каннегиссер.
705
«Наклонность огня подыматься вверх есть любимый пример у схоластиков для олицетворения так называемого appetitus naturalis здесь – высшей степени любви. По своей форме, по внутреннему существу, огонь имеет наклонность подыматься кверху, где он находит самую удобную стихию для развития своей сущности. Потому-то школы допускали особенную область огня над воздушным пространством, где огонь просуществует в некоторой степени уже in potentia, прежде чем станет огнем in actu». Филалет. Сличи Чистилища I, 15 примеч. – «По сущности своей», в подлиннике: Per la sua forma. «Форма в схоластическом языке есть то, что дает каждой вещи то, что она есть. И так, форма огня есть его сущность, или то, что его делает огнем. Древние не знали, что тяжесть воздуха больше, чем тяжесть пламени, и что по этой именно причине воздух побуждает пламя подыматься вверх, и потому полагали, что огонь уже по природе рожден к тому, чтобы подыматься вверх, устремляясь к своей сфере, которую они помещали между крайнею границей атмосферы и небом луны». Скартаццини. Сличи Рая I, 115.
706
«Как из удовольствия и т. д. возникает любовь, так, далее, из любви же возникает желание к поддержанию ее. Это-то желание есть тот духовный акт, который приводить волю в деятельность, в духовное движение». К. Витте. – «В этих стихах ясно выражены три стадии желательных, направленных к приобретению блага страстей; именно: любовь, томление и наслаждение. Филалет. – «Духовным актом», т. е. противоположно подъему огня: это движенье – движенье материальное».
707
Здесь прямо говорится об ошибочности учения «вождей среди их слепоты», на которое намекалось выше, в стих 18.
708
«Как суть», в подлиннике: matera. Materia, на языке последователей Аристотеля, – род вещей, определяемый различными признаками, как первичная материя, и определяемый личными формами. «Зачаток любви, желание благого, всегда хорош, но не каждое конкретное осуществление ее хорошо, ибо человек часто ошибочно считает за благо то, что в действительности не есть благо». К. Витте. – Почти теми же словами мысль это высказал еще прежде Филалет. – «Может быть, Данте употребляет это для того, чтобы показать, что любовь сама по себе ни добра, ни зла». Конти. Sior. della Filos, Vol. II, p. 238.
709
Сомнение, высказанное здесь Данте, есть одно из самых сильных выражений детерминизма против существования свободной воли. Если любовь нечто необходимое и если любовь при этом не может идти другой дорогой, то, следовательно, она не имеет ни свободы, ни произвола. Сличи: Фома Акв. Sum. Theol. p. I, qu. LXXXIII, art. I. Dubium est istud: vult diedre: tu dixisti mihi, duod animus recipit speciem rei visae intra se, et quod illa reflexio est amor; modo si est verum, quod necessario veniat de foris, et dicis quod amor est causa virtutis et vitii, quae causa, quare debeo habere culpa mei vitti, vel iaudem meae virtutis? Post. Caet.
710
«Виргилий в Божественной Комедии символ власти временной, или императорской (разума), которая, согласно с учением Данте (De Monarchia I, III, с. 16), должна направлять людей к блаженству в этой жизни по указаниям философским; поэтому Данте заставляет Виргилия сказать, что его разъяснения не могут простираться далее пределов чистого разума, или философии, и что во всем том, что касается веры, он должен ожидать разрешения своих сомнений от Беатриче, т. е. от власти духовной или эклезиастической, долг которой состоит в том, чтобы направлять человеческий разум к счастью, согласно с откровением». Скартаццини.
711
По Аристотелю, душа отдельно от тела существовать не может. Οὔκ ἐστιν ἡ Ψυχἠ χωριστἠ τοῦ σῶματος; De anima, II. Данте, напротив, отличает душу, соединенную с материей, и душу, отдельную от материи. Anima intellectiva unitur corpori ut forma substantnаlis». Фома Акв. p. I, qu. LXXV1I art. 1 et art. 4. «Душа имеет лишь соединение с материей, но не тождество». Скартаццини.
712
«Формою, на языке школы, называется то, при помощи чего что-нибудь переводится им возможности в действительность. Формы бывают субстанциальные и случайные, смотря по тому, будет ли вещь простая, или же она будет такая или иная. Душа, например, делающая то, что возникает человек, – есть форма субстанциальная, способ же, делающий его мудрым, есть форма случайная. чистые духи, ангелы, – только формы, без всякой материи. Душа человеческая есть также форма и отличается от материи тем, что она может существовать и без нее, хотя и соединенная с ней; напротив, души животных не могут существовать сами по себе, и потому уничтожаются вместе с телом. Поэтому в этой терцине идет речь лишь о человеческой душе». Филалет. «Anima est forma substantialis hominis». Ѳома Акв. Sum. Theol., p. I, qu. LXXVL art. 4. – «On nomme l'Amê Forme Substantielle, parce que seule elle fait que l'homme soit, et que sa seule retraite fait perdre à ce merveilleux composé son existence et son nom». Оцанам, Dante et la Phil., p. 113. – «Форма каждой вещи есть то, что делает эту вещь именно этим особенным индивидуумом, также и те свойства, которые придают этой вещи или предмету его большее совершенство, ценность и т. д., принадлежат также к ее форме; но они придают ей лишь случайную форму. Субстанциальною формою называется то, чем индивидуум своего рода делается тем, чем он есть; поэтому-то разумная душа – субстанциальная форма человека. В ней заключена особенная специальная сила, помощью которой индивидуум, смотря по своему роду, развивается и существует; помощью этой силы, например, одни и те же питательные средства перерабатываются в человеческом теле для образования и поддержки человеческих членов, a проходя чрез желудок животного, уподобляются телу животного. Субстанциальная форма может быть соединена с веществом, как в человеке и животных; но она может существовать и без вещества, как в ангелах и в душах усопших людей; тогда она называется отдельной субстанцией». К. Витте.
713
«Наделены все силой равной меры», в подлиннике: Specifica virtude ha in sè colletta, т. e. заключают в себе специфическую, особую силу. «Особая сила формы человека – разум, который не познается без действия и выражается не иначе, как по действиям, из него истекающим». Велутелло. – «Это та сила, которую римляне называли гением, т. е. частною особенностью каждого живущего». Daniello. – «Специфическая сила есть великая тайна: можно принимать ее за гений, укоренившийся в индивидуальном темпераменте каждого». Вентури.
714
«Первичные идеи», т. е. «так называемые аксиомы: например то, что из двух прямо противоречащих положений может быть верным лишь одно положение (Рая, VI, 21)». К. Витте. – «Метафизики вели жестокие споры касательно первичных идей и в частности о том, врожденные ли эти идеи и существует ли одна такая идея или многие. Данте одним ударом порешает этот спор, отвечая прямо, что это скрыто во мгле (в подлиннике: uomo non sape, человек не знает), сознание, достойное не только величайшего поэта, но и глубочайшего мыслителя». Скартаццини.
715
«Первая та доля»: questa prima voglia. «Эта первичная способность и эти первичные идеи находятся вне свободы выбора и возникают в лоне нашей природы, без содействия со стороны нашей воли, и потому не заслуживают ни славы, ни осуждения, т. е. невменяемы. A так как впоследствии к этой не свободной, но естественной воле, т. е. к этому комплексу естественных расположений и стремлений, присоединяются и сопровождают их те похотения, те желания, которые, как уже свободные, могут быть хорошими или дурными, то природа предоставила человеку свободу выбора, которая должна «блюсти границы поля» (в подлиннике: tener la soglia, охранять пороги) своим согласием, или несогласием, т. е. упорядочивать их. Эта-то сила есть разум. Итак, имея, с одной стороны, свободу выбора, с другой – разум совещательный, мы уже становимся вменяемыми, и наши привязанности, приобретаемые свободно, подлежат вменению, поскольку в нас есть свет для познавания доброго и злого и свобода принять или отвергнуть то или другое». Джиоберти.
716
«Этот-то регулирующий разум, который врожден в вас, есть тот источник, из которого почерпается повод к возмездию вам, смотря по тому, принимает ли или выбирает этот разум ваши привязанности между добрыми или злыми». Скартаццини. – «Judicium medium est apprehensionis et appetitus; nam primo res apprehenditur, deinde apprehensa, bona vel mala judicatur, et ultimo judicans prosequitur, sive fugit». De Monarchia, 1, I e. 12.
717
«Свобода воли – основание нравственного учения, которое было бы необязательным для существ несвободных; потому-то свобода воли – высочайший дар, данный в щедрости своей Господом человеку при его сотворении (Рая V, 19)». К. Витте. – «Primum principium nostrae libertatis est libertas arbitrii quam multi habent in ore, in intellectu vero pauci». De Monarchia 1, 1, с. 12. Сличи Чистилища XVI, 70–72.
718
«Биче», сокращенное Беатриче. «Беатриче употреблено здесь вместо богословского школьного языка; ибо во всем том, что просветленная возлюбленная Данте говорит во всей поэме, нигде не встречается этого выражения». К. Витте.
