Читать книгу Слезы дракона - Дин Кунц - Страница 3

Инстинкт полицейского.

Когда гражданин в серых плисовых брюках, белой рубашке и темно-серой замшевой куртке появился в ресторане, Конни сразу же обратила на него внимание и подумала: что-то в нем неладно. Заметив, что при виде него насторожился и Гарри, незнакомец еще больше заинтересовал Конни, так как она знала, что чутью Гарри могла бы позавидовать любая ищейка.

Инстинкт полицейского – не столько инстинкт в прямом смысле слова, сколько тщательно отточенная наблюдательность, помноженная на умение делать единственно правильные выводы из увиденного. У Конни это скорее было подсознательное чувство, чем расчетливо-рациональный анализ любого попадавшего в поле зрения объекта.

Мужчина, вызвавший их обоюдное подозрение, стоял неподалеку от кассового аппарата, ожидая, когда официантка, усаживавшая молодую чету за столик у одного из больших окон, обратит на него внимание.

На первый взгляд в нем не было ничего необычного, тем более вызывающего опасение. Но, вглядевшись пристальнее, Конни обнаружила целый ряд несообразностей, заставивших встрепенуться и насторожиться ее подсознание. На лице его, довольно благодушном с виду, не заметно было никаких следов напряжения, и ничего угрожающего не было в его несколько расслабленной позе, но плотно прижатые к бокам кулаки выдавали внутреннее напряжение, словно он едва сдерживался, чтобы не ударить кого-нибудь. Смутная улыбка, блуждавшая на лице, подчеркивала своеобразную отрешенность его облика – но улыбка эта, то появляясь, то исчезая, также свидетельствовала о его неуравновешенном внутреннем состоянии. Куртка была застегнута на все пуговицы, и это тоже выглядело странно, так как день выдался очень теплым. И наконец, и это больше всего беспокоило, куртка провисала не так, как должна была бы провисать: чувствовалось, что карманы ее, как внутренние, так и внешние, набиты чем-то тяжелым, оттягивающим ее книзу, и она странным образом оттопыривалась спереди в том месте, где нависала над ремнем брюк, – словно там был спрятан заткнутый за пояс пистолет.

Конечно, полагаться во всем на инстинкт полицейского было бы грубой ошибкой. Мужчина этот действительно мог оказаться обычным рассеянным профессором, каким выглядел; в этом случае карманы его куртки могли содержать не более зловещие предметы, чем курительная трубка, кисет с табаком, логарифмическая линейка, арифмометр, конспекты лекций и другие вещицы, случайно, по рассеянности, засунутые им туда.

Гарри, так и не окончив начатую фразу, медленно положил недоеденный куриный сандвич обратно на тарелку. Глаза его не отрываясь смотрели на мужчину в странно оттопыривавшейся куртке.

Конни, едва отведав поджаренную тонкими ломтиками рыбу, также вернула ее обратно в тарелку и, вытирая замасленные пальцы о салфетку, принялась неназойливо наблюдать за вошедшим.

Официантка, небольшого росточка молоденькая блондинка, усадив молодую чету за стол у окна, подошла к улыбнувшемуся ей мужчине в замшевой куртке. Она что-то спросила у него, он ответил, и блондинка вежливо рассмеялась, словно в его ответе содержалось нечто позабавившее ее.

Когда посетитель сказал еще что-то и блондинка снова рассмеялась, напряжение Конни заметно спало. И она потянулась было за жареными ломтиками рыбы.

В это мгновение посетитель схватил блондинку за талию, дернул ее к себе, а другой рукой ухватился за ее блузку. Нападение было столь неожиданным и по-кошачьи столь мягким и быстрым, что она начала кричать уже после того, как он оторвал ее от пола. И тотчас, словно девушка была почти невесомой безделушкой, а не живым человеком, он бросил ее в сидевших рядом за столиком посетителей.

– Ах ты, сука!

Конни, оттолкнувшись от стола, вскочила на ноги, одновременно заводя руку за спину и доставая из кобуры револьвер.

Гарри, выхватив свой револьвер, тоже поднялся со своего места.

– Полиция!

Его предупредительный окрик потонул в грохоте падения блондинки и опрокидывающегося стола. Обедавших за столом посетителей как ветром сдуло со стульев, на пол полетела и со звоном разбилась посуда. По всему ресторану напуганные внезапным шумом люди удивленно поднимали головы.

Нарочитая яркость и дикость выходки незнакомца могли означать только то, что он либо принял чрезмерную дозу наркотиков, либо просто был психопатом.

Не полагаясь на волю случая, Конни, полуприсев, выставила перед собой свой револьвер.

– Полиция!

Однако мужчина то ли еще раньше услышал предупредительный окрик Гарри, то ли успел краешком глаза заметить их обоих, потому что уже бежал, лавируя между столиками, в противоположную от них сторону зала.

В руке он тоже держал пистолет – скорее всего «браунинг», определила она по звуку, так как он не просто угрожал оружием, а вел из него беспорядочную пальбу, и каждый выстрел звучал в огромном полупустом зале ресторана, как раскат грома.

Рядом с головой Конни вдребезги разлетелась керамическая вазочка. Осколки глазурованной глины обсыпали ее с головы до ног. Стоявшая в вазочке драцена упала прямо на Конни, оцарапав ее своими длинными, тонкими листьями, и Конни присела еще ниже, стремясь использовать ближайший к ней стол как укрытие.

Ей ужасно хотелось пристрелить этого подонка на месте, но риск задеть при этом кого-либо из посетителей был слишком велик. Когда со своего места под столом она оглядела пространство ресторана, намереваясь одним прицельным выстрелом поразить хоть колено этой двуногой твари, то увидела, что преступник быстро перебегает с одной стороны зала на другую. К несчастью, между ним и ею под столами сидели, тесно прижимаясь друг к другу, несколько насмерть перепуганных посетителей.

– Ну, сука, погоди!

Пригнувшись, чтобы сократить возможность попадания, она бросилась за ним вдогонку, наверняка зная, что Гарри уже обходит его с другой стороны.

Из разных концов зала раздавались вопли перепуганных или раненых людей. Пистолет маньяка не умолкал ни на секунду. Либо он наловчился с дьявольской быстротой перезаряжать его, либо у него было два пистолета.

От выстрела со звоном выпало одно из больших окон. Водопад осколков вдребезги разбитого стекла обрушился на холодную плитку пола.

Туфли Конни, пока она перебиралась от стола к столу, скользили по раздавленным ломтикам рыбы, разлитому кетчупу, опрокинутой горчице, сочащимся обрубкам кактусов и то и дело наступали на хрустевшие, звякавшие под каблуками осколки битого стекла. На ее пути то и дело попадались раненые, умоляюще протягивавшие к ней руки либо хватавшие ее за полы одежды, взывая о помощи.

В ней все протестовало, когда приходилось отказывать им в этом, но необходимо было двигаться вперед, сделать все возможное, чтобы пришлепнуть эту мразь в замшевой куртке. Та ограниченная первая помощь, которую она может оказать им, вряд ли будет эффективной. Не в состоянии была она и что-либо предпринять, чтобы попытаться рассеять ужас и снять боль, которые эта гниль уже успела посеять среди людей, однако в ее силах было остановить его и тем самым предотвратить еще большее несчастье, но для этого ей необходимо буквально повиснуть у него на хвосте.

Рискуя получить пулю в лоб, она подняла голову и увидела, что он стоит в самом дальнем углу ресторана, подле двери-вертушки с овальной формы застекленной амбразурой посередине. Улыбаясь во весь рот, это отребье посылало пулю за пулей в любой предмет, привлекший его внимание, будь то растение в горшке или человек. Внешне оставаясь при этом до невозможности обычным человеком: круглолицый, невыразительный, с безвольным подбородком и мягко очерченным ртом. Даже не сходившая с его лица улыбка и та не делала его похожим на душевнобольного: скорее она походила на широкую и благодушную ухмылку человека, на глазах которого только что с маху шлепнулся на задницу цирковой клоун. Но, вне всяких сомнений, он был отчаянно опасен, опасен именно потому, что был сумасшедшим, потому что, выстрелив, например, в огромный кактус саучеро, тотчас всадил пулю в парня в клетчатой рубашке, затем снова выстрелил в саучеро. И в каждой руке у него действительно было по пистолету.

Добро пожаловать в 1990-е!

Конни высунулась из-за укрытия ровно на столько, сколько было необходимо для прицельного выстрела.

Гарри также воспользовался неожиданным интересом душевнобольного к саучеро. Вскочив на ноги в другой части ресторана, он сразу же выстрелил. Конни успела выстрелить дважды. Рядом с головой психопата из двери в разные стороны брызнули щепки, зазвенело выбитое стекло: первые их выстрелы, с разных сторон заключив психопата в скобки, прошли всего в нескольких дюймах от его тела.

Маньяк быстро скользнул в дверь, которая, приняв на себя следующую серию выстрелов Гарри и Конни, продолжала вертеться как ни в чем не бывало. Судя по размерам пулевых отверстий, дверь была полой внутри, и пули, пробив ее, могли пришлепнуть и эту скотину.

Конни, едва не растянувшись на заляпанном остатками пищи полу, со всех ног бросилась к кухне. Она не льстила себя надеждой, что им удастся обнаружить за дверью раненого и корчащегося от боли, как полураздавленный таракан, психопата-преступника. Скорее всего он ждал их там в засаде. Но она уже была не в силах обуздать себя. Он мог даже выскочить из дверей ей навстречу и с ходу ударить чем-нибудь тяжелым по голове. Но все в ней кипело, она бросалась вперед очертя голову, при этом справедливости ради следует отметить, что все кипело в ней почти всегда.

Господи, она обожала свою работу!